Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[Архив]
Поверх барьеровАвтор Марина ЕфимоваЧто неладно с американскими школьниками?Число подростков, убитых и раненых в Америке другими подростками, уже явно превысило то, про которое можно сказать: "Везде такое случается". Не везде. Но довольно долго американцы отказывались, а многие и сейчас отказываются согласиться на том, что существуют какие-то общие причины высокого уровня детской преступности в Америке, и что коренятся эти причины где-то в обществе и взрослых. Психолог Шерон Бегли пишет в статье в журнале "Ньюсуик". Диктор: Конечно, легко поддаться соблазну и объяснить убийство в Литтлтоне, Вест Паддоке, Нью-Йорке и Джонсбере какой-то одной общей причиной. Например, легкой доступностью оружия или переизбытком насилия на экранах, или местью одноклассникам за издевательства. Но одной причины нет. Каждый случай имеет свою причину, которая может корениться в отношениях в семье, в тяжелой наследственности, в детских травмах. Стресс, жестокие наказания, заброшенность, постоянный страх - все это производит определенные изменения в детском мозгу, которые позже могут привести к преступлению. Марина Ефимова: И многие психологи считают, что такими случаями должна заниматься медицина. Один из наших сегодняшних собеседников, детский психолог из Чикаго Дэвид Зин говорит, например. Дэвид Зин: Проблема действительно существует, и она вызвана не одним, а целым рядом факторов. Чаще всего не обычные, нормальные дети становятся преступниками. Это дети с психическими отклонениями. Я, как психолог-клиницист, могу сказать, что пресса, концентрируясь на совершающих преступления школьниках, делает неверные акценты. Марина Ефимова: О, кей. Не будем слушать прессу. Будем слушать организацию "Национальный оружейный контроль", по сведениям которой, за последние полтора года в пяти американских школах были совершены массовые убийства, не считая одиночных. Вот, что пишет в газете "Нью-Йорк Таймс" не журналист, а социолог, президент университета Барт Колледж Леон Бодстин. Диктор: Убийство в Литтлтоне подвело нас вплотную к той мере, которую мы давно откладывали. Американские хай скул безнадежно устарели и должны быть отменены. Подростки должны учиться в школе до 16 лет, а не до 18, когда они становятся переростками, и когда учителя практически уже не могут с ними управиться. Старшеклассники в американской хай скул создали собственную субкультуру, основанную не на критериях взрослого мира, а на искусственных и бессмысленных критериях школьной популярности - внешней привлекательности, спортивности и соответствии школьной моде. Самые умные и достойные подростки молча терпят, дожидаясь колледжа или, по крайней мере, свободы. А для тех, кто как литтлтонские убийцы принимает этот искусственный мир слишком всерьез, хай скул становится ловушкой. Диктор: Что же это за субкультура? После того, как два молодых человека 18-ти и 17-ти лет, хихикая от возбуждения, расстреляли своих соучеников в Литтлтоне - тихом и богатом пригороде Денвера, штат Колорадо - в один только журнал "Ньюсуик" было прислано 900 писем с откликами на это событие. Среди них письмо 15-летней Меган Уолтерс из Мехико-Сити. Марина Ефимова: Я не говорю о крайних случаях, вроде убийства в Литтлтоне, но вспомните типичную американскую хай скул. Вспомните тех, кто не принят ни в какую группу, компанию или клику. Всех этих изгоев, тихонь, дурнушек, эмигрантов, очкариков. Я обращаюсь к моим сверстникам: скажите "Привет" парнишке, который ни разу не открыл рта на уроке, пригласите за свой стол в столовой девочку, которая постоянно сидит одна. Наверное, это не решит проблему преступности, но если мы прекратим издеваться и подвергать других остракизму, это сделает школу гораздо более терпимым местом, чем сейчас. Диктор: А вот письмо взрослой женщины из Калифорнии Нэнси Мейс. Диктор: 30 лет назад я была мученицей в своей хай скул. Меня тыкали лицом в парту, запихивали в шкаф. Мои книги вышвыривали ногами, из-под меня выдергивали стулья. Вы думаете, я не замышляла убийства? Еще как замышляла! Вместо этого я бросила школу, в которой задавали тон спортсмены и хорошенькие девочки. Но шрамы и до сих пор остались. Марина Ефимова: Насколько все это серьезно? Заглянем в отчет "Национального центра безопасности школ". "Запугивание, издевательство и избиение одних детей другими, - говориться в отчете, - часто являются скрытыми причинами взрывов насилия. Мы считаем это самой устойчивой и серьезной проблемой в школах, опасность которой явно недооценивается". Послушаем нью-йоркских детей. С ними побеседовала Рая Вайль. Рая Вайль: У небольшой средней школы в Гринвич Виллидже сбились в кучку девчонки. Им по 14-15 лет - восьмиклассницы. Правда ли, что в школе дети создают разные группы? Надия: Да, это так, но в этом нет ничего дурного. Каждый выбирает себе в приятели тех, с кем ему интересно и приятно. Но это не значит, что мы враждуем или ненавидим друг друга. Нет. Просто у каждого своя компания. Это нормально. Музыку одинаковую слушают или спортом увлекаются, еще чем-то, тряпками, например. В нашем возрасте это серьезно - у каждого свой стиль. Рая Вайль: Джеймсу 13 лет. Джеймс: Групп столько, что всех не перечислишь, и каждый к своим, естественно, льнет. Одни - типичные нордс. Они плохо одеваются, как будто с чужого плеча но, главное, помешаны на учебе. Феггетс - это мальчишки, которые любят трогать других мальчишек. Гигс - то же самое, что нордс, только еще и учатся плохо. В общем, придурковатые. А препс, наоборот, слишком хорошо одеваются, ходят по ресторанам, богатые и все в колледж собираются. Панкс - это понятно - крашеные волосы, сережки в ушах и в носу, а иногда, и на языке. А есть еще джогс, это на спорте помешаны. Есть еще стрейт эджес, то есть люди крайних мер. Эти не пьют, не курят, наркотиков не употребляют и избивают всех, кто это делает. Для мальчишек очень важна репутация. Если ты никуда не вписываешься - тебя ни во что не ставят, издеваются постоянно. И если ты человек самолюбивый, злопамятный, да еще без чувства юмора, как эти придурки из Литтлтона, тогда и получается колорадская трагедия. Марина Ефимова: Моя последняя остановка - Брайтон Бич. У микрофона 16-летняя Маша, которую я спросила, что заботит сегодня ее сверстниц. Маша: Они только думают о том, как выглядит прическа, о том, чтобы волосинка не упала, самая лучшая одежда, самая дорогая, которая популярна сегодня. Родители разрешают все что угодно делать. Слишком много разрешают. Рая Вайль: А вот еще один рассказ Маши о том, как трудно приходится в школе аутсайдерам. Произошло это с ее подругой. Маша: Она когда приехала в Америку, она не знала английского. Так вся школа делала вид, хотя она очень хорошо училась, что она самая дура, что она воняет, что она плохо одевается, что она ходить не умеет, что у нее кривые глаза, кривые ноги. Рая Вайль: Моей последней собеседнице очень, кстати, хорошенькой, 17 лет. Это ее последний год в школе. Собеседница: Меня никогда не заботила популярность. И все-таки школа, особенно последние классы, это тяжелое испытание. Надо быть сильным, самодостаточным человеком, чтобы выйти оттуда не покалеченным. Тем, кто ни в какую группировку не вписывается, всегда и везде тяжело. И надо мной издевались, потому что я не могла позволить себе купить дорогую одежду. Но я пережила это. Мне повезло. Я нашла в своей школе хороших друзей, и они помогли мне сфокусироваться на чем-то более стоящем, чем тряпки и популярность. Марина Ефимова: Вот, что добавляет к этому репортажу специалист по переходному возрасту профессор университета Темпл в Филадельфии Лоуренс Стайнберг. Лоуренс Стайнберг: В Америке это не новое явление. Так было и в 50-х и в 60-х годах. Школьными любимцами были атлеты и дети из богатых семей, которые хорошо одевались. Ни отличники, ни интеллектуалы никогда не были популярны. Но то же самое происходит и во взрослой среде в Америке. Кто популярен? Спортсмены и богачи, кинозвезды, манекенщицы, миллиардеры. Мы платим спортсменам десятки миллионов долларов, наша главная индустрия - развлечения. И нечего обвинять в этом детей. Потому что в каждой стране вкусы и поведение детей отражают вкусы и поведение взрослых. Марина Ефимова: Многие из тех, кто комментировал кровавые события в школе Литтлтона, отмечал жестокие нравы подростковой среды в старших классах многих американских школ. Но какова роль учителя в этой ситуации. Я беседую об этом с профессором университета Темпл Лоуренсом Стайнбергом. Профессор Стайнберг, как вообще относятся в Америке к профессии учителя? Лоуренс Стайнберг: Ужасно. Школьным учителям мало платят, по сравнению с другими профессионалами. А главное - к этой профессии в Америке не испытывают уважения. Я знаю, что в России и в Европе учитель находится на гораздо более почетном месте, чем у нас. В университетах все считают, что на учительскую специализацию идут самые слабые студенты. Именно из-за низкого статуса этой профессии. Словом, это порочный круг. Когда-то, когда у женщин в Америке выбор работ был невелик, множественно талантливых и образованных женщин становились учителями. Теперь, когда у женщин появилось столько возможностей, другие профессии оттянули на себя все таланты. Марина Ефимова: Должна сказать, что в общественной школе, где училась моя младшая дочь, к учителям относились достаточно уважительно. Меня поразило другое: в школе никогда не обсуждались моральные проблемы. Ни в каком виде. Даже на выпускных вечерах директора школ и учителя желали детям только всяческих успехов и достижений. Никогда не стать хорошими людьми, не заниматься хорошим делом. Лоуренс Стайнберг: Америка всегда ориентировалась на личные достижения. В США вы то, чего вы добились, и этот настрой дети получают с самого раннего возраста от родителей, из прессы, от учителей. В наших учебных заведениях даже никогда не было методики морального, духовного воспитания. Это оставлялось на церковь и на родителей. Идея американской школы - проложить ребенку путь к профессиональному успеху. Ирония заключается в том, что, как показали международные конкурсы, наши школы и с этим не справляются. Но, в общем, в Америке школа традиционно развивает в ребенке сообразительность, инициативу, деловую хватку. Несколько специфических способностей, а не весь характер, не всю личность в целом. США гораздо более многонациональная, многорасовая и вообще разновеликая страна, чем страны Европы. Здесь существует невероятное разнообразие не только этнических, но и религиозных и культурных групп. К тому же, это страна демократическая и у нас людям чрезвычайно трудно выработать общие моральные нормы. В Европе людям легче сговориться о том, что считать плохим, а что хорошим. Терпимость американского общества к многоликости своих граждан имеет и сильные и слабые стороны. К слабостям, в частности, относится то обстоятельство, что мы не можем или не хотим давать детям в школе некий общий стандарт нравственности. Марина Ефимова: Когда стали известны подробности из жизни двух литтлтонских убийц, о том, например, как они накапливали арсенал полуавтоматического оружия, как соорудили 30 бомб из отрезков труб и самодельную взрывчатку, как показывали сверстникам видеофильм про убийство. И о том, что многим одноклассникам они казались опасными. Я была поражена, что никто из детей не поделился своими опасениями со взрослыми. И вот, что в связи с этим рассказал мне профессор университета Тафт Дэвид Элкаинд. Дэвид Элкаинд: В Америке еще несколько десятилетий назад были времена золотого детства. До 50-х годов общество в целом гораздо больше принимало во внимание нужды детей и подростков, чем сейчас. Стоит сказать, что в школах каждую субботу устраивались вечера танцев для старших классов. Теперь ни одна школа не хочет брать на себя такие хлопоты. При этом, взрослая часть общества просто помешалась на развлечениях. Время, проводимое взрослыми американцами в ресторанах и гимнастических залах, чуть ли не удвоилось по сравнению с 50-ми годами. Кроме того, по несколько часов в неделю люди проводят на кушетках психоаналитиков, разбираясь в собственных эмоциях. А детей, для очистки совести, отправляют к детским психоаналитикам. И они нуждаются в психологической помощи, потому что теперь цензура не ограждает их от непосильного бремени информации. Женщины занялись карьерой и устройством своего счастья. Словом, у взрослых свое общество, а у детей свое. Марина Ефимова: В прошлом году в Америке немногие критики отметили замечательный фильм режиссера Ли Айссторм "Гололед". События разворачиваются в богатом пригороде, населенном исключительно белыми людьми, принадлежащими к высшей прослойке среднего класса. В фильме есть момент, когда отец возвращается из 3-х недельной командировки. Прямо в пальто с чемоданом он входит в комнату, где сидят двое его сыновей, и говорит им: "Привет, я вернулся". И дети рассеянно говорят: "А ты разве уезжал?". Характерен и другой разговор. Он происходит в машине между отцом и сыном, приехавшим на каникулы из частной школы. - Как в школе с тобой обращаются? - Хорошо. - Занятия? - Нормально. - Отметки? - В порядке. - Какие-нибудь особые отношения? - Не-а. - Пол, я хотел поговорить с тобой о вещах, которые ты, я думаю, уже в состоянии переварить. Скоро, видимо, дойдет до всяких игр с самим собой. Лучше всего это делать в душе. Это сразу сэкономит воду и электричество. Не на простынях. Словом, если тебя что-то будет беспокоить, не колеблясь, спрашивай. - Папа, мне 16 лет. - Тем более, время для разговора по душам. Марина Ефимова: То есть сын имеет в виду мне уже 16, я давно все знаю. А отец понимает это, как мне еще "только" 16, я даже не понимаю, о чем ты говоришь. О полном незнании своих детей говорят примеры родителей малолетних преступников - 11-летнего Джонсона, стрелявшего по одноклассникам в Джонсборо в прошлом году, 15-летнего Кинкеля, убившего двух и ранившего 22 школьника в Аригоне в прошлом же году, 18-летнего Клиболда, устроившего побоище в Литтлтоне. И те, и другие, и третьи, узнав из телефонных звонков других родителей о стрельбе, бросились к школе узнать о судьбах своих сыновей. И с ужасом обнаружили, что именно они-то и есть убийцы. Дэвид Элкаинд: Дело в том, что в последние десятилетия в Америке принципиально изменилось отношение к детям и подросткам. Общество открыло для себя, что дети гораздо более сообразительны и самостоятельны, чем предполагалось. Они освоили компьютеры быстрее взрослых. Они получают информацию, включая сексуальную не через нас, как раньше, а через компьютер и телевидение. У них своя субкультура, свои вкусы, свои интересы. Их считали невинными и беззащитными, а они оказались вполне способными к самостоятельности. Изменилась концепция отрочества, и взрослые почувствовали себя свободными, что крайне легкомысленно и непредусмотрительно. Обремененные информацией дети еще больше нуждаются в руководстве и защите, чем раньше. И от родителей, по-прежнему, требуется самоотверженность. Но в том-то и дело, что в нашем сегодняшнем избалованном обществе никто не хочет заниматься самопожертвованием. Дети лишились взрослых, они лишились руководства, которое им необходимо и у нас назревает столь же конфликтная ситуация. Как и в конце 50-х, когда взбунтовались женщины. Если какая-то общественная группа чувствует себя обойденной, она бунтует. Сейчас бунтуют подростки. Так что как бы не дошло до крайностей. Марина Ефимова: В течение одной недели, последовавшей за резней в Колорадо, в городке Уимберли, штат Техас пять школьников предстали перед судом по обвинению в планировании убийства одноклассника и нескольких учителей. В городке Бакерсфил, Калифорния, 13-летний школьник арестован с заряженным полуавтоматическим пистолетом. В Детройте самодельная бомба взорвалась в шкафчике в школьной раздевалке и ранила учителя. В Скотландвилле, Луизиана, школьник выстрелил в лицо своей одноклассницы, промахнувшись по мальчику, который с ней дрался. Две бомбы взорвались в мичиганских школах. В Сан-Рафаэле, Калифорния, ученик исключен из школы за то, что поместил в интернет список своих врагов с призывами убивать их. В Вашингтоне целый школьный округ был закрыт после предупреждения о бомбе. Только в Пенсильвании было получено в школах 100 угроз. В одной говорилось, что Литтлтон лишь вершина айсберга. В техасском городке Форт Вордс судят на 18 000 долларов родителей школьника, из-за чьей анонимной угрозы эвакуировали целую школу. Нынче детские угрозы принимают всерьез. По чертежам и руководством, полученными по интернету, сообразительный ребенок легко может смастерить смертельную бомбу, начиненную гвоздями и осколками стекла. Многие авторы комментариев к событиям в Литтлтоне выступили с обвинением именно в адрес новейшей технологии. Тот же интернет, видеоигры и так далее. В частности, наш коллега Борис Парамонов. Борис Парамонов: Трудно сомневаться в том, что одной из основных причин вспышки подростковой, а то и детской преступности в Америке является необыкновенное распространение видеобизнеса, включая сюда все: и традиционное кино, и телевизионные сериалы, и новейшие видеоигры, доход от которых нынче превысил многомиллиардные прибыли Голливуда. Эта сильнейшая опасность, так называемой, постиндустриальной эры. Индустриальная эра считалась опасной в культурном отношении потому, что приемы и методы, сама психология массового, поточного производства вызывали соблазн перенесения этих методов, как максимально эффективных, на область общественных отношений. Отсюда, считают многие, возник тоталитаризм, построенный по модели предельно рационализированного машинного производства, самого человека превративший даже не в машину, а в винтик. Постиндустриальная эра несет новые опасности и соблазны. Она выбрасывает человека в киберпространство, в пресловутую виртуальную реальность. Человек, тем более, подросток, утрачивает связь с органикой бытия, начинает жить в искусственной среде. Реалии бытия, равно как и культуротворческие, социальные внушения, отходят на второй план. Подросток им и не научается. Это, вне всякого сомнения, наркотик, искусственная реальность, если не пресловутый искусственный рай. У эксцессов индустриальной эры одним из дурных последствий была и остается порча окружающей среды. В постиндустриальную эпоху следует говорить о заражении психической среды. Все эти явления сегодняшнего мира убеждают в том, что едва ли не главной темой 21 века будут попытки вернуться к органическим ритмам бытия, погрузиться в природное окружение. Во весь рост встает проблема экологии, не только природы, но и человека. Марина Ефимова: Между прочим, психолог Дэвид Гроссман, в прошлом пехотный офицер, написал в одной из статей, что видео игры, в которых дети стреляют по движущимся целям, используют в армии, для того, чтобы выработать у солдат привычку стрелять в человека. Они делают это исходя из опыта. Считается, что во время второй мировой войны только 15-20 процентов американских солдат стреляли во время боя. И, тем не менее, я не могу разделить апокалиптические настроения относительно новой технологии. Изобретение пороха, пулемета, ракет, даже атомной бомбы не разрушило человеческую психику. Отобьемся как-нибудь и от виртуальной реальности. Может быть, для детской психики опаснее, когда на обложках журналов и на экранах телевизоров царят красивые люди, а не хорошие, сообразительные, а не умные, когда быть бедным стыдно, а невеждой нет, когда в поединке таланта с выгодой чаще побеждает выгода и когда насилие делается общепринятым развлечением. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
