Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Поверх барьеровХимия вокруг нас, химия внутри насАвтор программы Марина ЕфимоваДиктор: Ранней весной 90-го года, на слушаниях сенатской подкомиссии по вопросам защиты окружающей среды свидетельствовал 11-летний школьник из Иллинойса Кевин Райн. По записям, сделанным в школьной тетради, мальчик заученно читал, что он испытывает, когда у соседей посыпают пестицидами лужайки. Немеют руки и ноги, болят суставы, давит грудь, трудно дышать, с утра чувствую усталость, все злит, иногда начинается понос и рвота, это состояние не проходит месяцами. В перерыве между заседаниями мнения сенаторов разделились. Некоторые верили мальчику, но большинство считало, что все подобные свидетельства просто попытки родителей вытянуть деньги из химических компаний. Посмотрите на этого Райана - мальчик выглядит совершенно здоровым! Все медицинские показания, представленные его лечащим врачом, тоже не обнаруживают никакого заболевания. После перерыва на слушания был вызван представитель компании, опылявшей иллинойские лужайки пестицидами. Когда служащий занял место рядом с Райаном, мальчик потерял сознание. Врач скорой помощи определил острую аллергическую реакцию с отеком горла и тахикардией. Выступивший позже перед комиссией токсиколог объяснил, что причиной был запах, исходивший от одежды служащего химической фирмы. Марина Ефимова: Случай Кевина Райана, отравленного химическим соединением фенол, был одним из тех, которые сдвинули с места бюрократическую машину американского министерства здравоохранения. И вот в этом году в Америке было проведено первое массовое обследование населения на содержание в человеческом организме токсических химических соединений. Первое в истории. И на днях опубликован отчет центра по контролю за массовыми заболеваниями. Сокращенно - СДС. В нашей передаче участвует представитель центра Джули Фишман. Джули Фишман: Мы проверяли наличие 27 различных химических соединений в организме современного американца. В частности, пестицидов, металлов, например, кадмия, свинца и ртути. А также, вещества, которое оседает в легких при вдыхании сигаретного дыма. Для этого мы делали анализы крови и мочи у разных групп населения, включая детей разных возрастов. Подобный отчет теперь будет составляться каждый год. Вообще, такого рода обследования проводятся уже 30 лет. Например, проверку на наличие в крови свинца мы проводим с 1973 года. Но в этом году впервые был сделан такой широкий охват химических соединений. Потенциальная опасность воздействия этих химикатов на организм стала понятна из опыта врачей, лечивших профессиональные заболевания. Марина Ефимова: Мисс Фишман, ну и какие гуд ньюз и какие бед ньюз? Джули Фишман: Хороших новостей, по крайней мере, две. Количество свинца и никотина в организме американцев, в среднем, значительно уменьшилось, особенно, у маленьких детей от года до шести лет. Действие никотина и его побочных продуктов сократилось на 75 процентов по сравнению с 91-м годом. Марина Ефимова: А плохие новости? Джули Фишман: А плохих новостей пока нет, потому что остальные показания еще не с чем сравнивать. Это ведь только первое обследование. Марина Ефимова: В статье о вашем отчете, опубликованном в журнале "ЮС Ньюс" говорится, что в крови американцев больше всего было обнаружено фтолатов, если я правильно произношу это название - токсических веществ, которые содержатся во всей бытовой химии и в косметике. Джули Фишман: Большинство обследований, связанных с этим химическим компонентом, проводилось на животных. И они показали, что это вещество может стать причиной бесплодия или врожденных дефектов у детенышей. То есть у животных они нарушают работу механизма воспроизводства. Но мы еще не знаем, какое действие это химическое соединение оказывает на человека, и в каких дозах. Марина Ефимова: Это напоминает мне рассказ Платонова "Епифанские шлюзы". Там описано, как английский инженер бился над проектом шлюза, хотя каждая баба в Епифани знала, что вода туда не пойдет. Так и здесь: пока ученые ведут многолетние обследования действий на человеческий организм окружившей нас химии, подростки в городских геттто покупают в супермаркетах ядовитые жидкости для мытья полов или кафеля и вынюхивают из них химическое соединение толуол, которое производит эффект наркотика. Они нежно называют это вещество "толли". Кстати, оно же содержится во многих косметических средствах и в типографской краске. Другое вещество, ксилен, обитает в так называемых освежителях воздуха с запахом цветов, который я уверена, не обманет ни одну пчелу, и в ярких карандашах-маркерах. В 1991 году Линн Лоусон, автор бестселлера "Как не отравиться в мире полном отравы" отнесла на анализ пробный флакон шампуня, который ей пришел по почте в качестве рекламы. В нем оказалось 18 потенциально токсических компонентов. Что особенно неприятно с химической интоксикацией - ее трудно распознать. Джули Фишман: Симптомы часто бывают очень неожиданными. Например, головная боль, или это может быть тошнота. Или трудности с дыханием. Поэтому человек сам, без консультации с врачом, не может сам поставить себе диагноз. Мы называем это "неспецифическими симптомами". Марина Ефимова: И вот человек, с такими неспецифическими симптомами приходит к врачу. Рассказывает нью-йоркский врач-терапевт Роман Финн. Роман Финн: Я думаю, что с такими аллергиями встречаются доктора очень часто, просто они не обращают внимания на такую аллергию. Если приходит пациент за советами и явно видно, что он больной, то по анализам, тестам, ультразвуку, анализу крови намного легче ставить диагноз. И если есть варианты аллергии, которые подтверждены нашей медициной, то эти варианты аллергии тоже можно определить при мощи кожных тестов. Если же приходит человек, который жалуется, а анализы в порядке, и доктора ничего не находят, то тогда ему говорят, что у него все в порядке, и у него это все потихоньку пройдет, или думают о психотерапевте, каких-то проблемах психиатрических. Марина Ефимова: Пациентам доктора Финна повезло - он не подозревает их во мнительности. Рассказывает один из его пациентов Михаил. Михаил: Я заболел. Мне постепенно становилось все хуже и хуже во всяких направлениях. При этом я побывал у десятка врачей, сделал невероятную кучу анализов, которые, в основном, все были нормальными. И выглядел я нормально, но чувствовал себя чудовищно, и депрессия и общее состояние, и масса других проблем. И в конечном итоге, после пяти лет такого ужаса, попал я к чудесному доктору по фамилии Финн, который решил сделать анализ волос. И послав волосы на анализ, мы получили результат: у меня проблема, связанная с ртутным отравлением. По всей видимости, из пломб в зубах. Из, так называемых, черных или амальгамных пломб. Количество ртути в моих волосах превышало норму в 8 раз. Меньшее количество убивает лошадь. Мы решили действовать быстро, убрали все пломбы из меня, и в течение двух лет результаты постепенно снизились до нормы. Марина Ефимова: Линн Лоусен обычные врачи тоже не помогли. И в начале 90-х годов, после 20 лет чудовищных мигреней, которые продолжались иногда по 8 часов кряду, один врач конфиденциально посоветовал ей попробовать клинику доктора Терона Рендольфа в Лос-Анджелесе, который самозванно занимается процессами детоксификации. Вот, как описывает клинику Лоусен. Диктор: Вы должны были приехать туда с багажом, в котором все можно стирать. Стирку производили еще до того, как входили в клинику, в стиральной машине, стоявшей в специальном помещении. Стирали не порошками, а старомодным жидким мылом. В помещении не было ни ковров, ни пластика, только дерево и натуральные ткани. Кстати, одной из пациенток была молодая женщина с такой аллергией к химикалиям, которыми пропитывают ткани, что в доме родителей она могла сидеть только на одном стуле - старом деревянном бабушкином. Среди пациентов была 6-ти летняя девочка, которая после каждой еды становилась бешеной. Прыгала, кричала, то хохотала, то плакала. У нее была реакция на какие-то химические компоненты в еде. Были два пожарника, тушивших пожар в больнице и отравившихся парами полихлорированного бифинила. Почти все пациенты были молодыми и выглядели совершенно здоровыми, как и я. Мой диагноз оказался "мультихимическая чувствительность", в частности, к толуолу и хлорэтилену и к пяти пестицидам, включая ДДТ. В метод доктора Рендольфа входило много приемов. Строгая диета, некоторые разновидности витамина В, прогулки, упражнения, но главным компонентом была сауна - 180 минут в день при здоровом сердце. По методу Рендольфа токсины, которые застревают в жировых клетках, выгоняются в кровь упражнениями и затем уходят с потом в сауне. Уже через 2 дня я почувствовала себя лучше. Марина Ефимова: Однако не забудем, что все это - самодеятельность. Издавая книгу Лоусон, издательство предварило ее предупреждением, что содержание книги не может быть использовано в качестве медицинского совета, а только как информация, и что в случае сходных проблем и симптомов вы должны обратиться к лицензированному врачу. Роман Финн: У нас в Америке очень хорошо поставлено лечение острых проблем, включая операции. Выводят людей из очень тяжелых состояний. Кроме того, в принципе, лечение лекарствами тоже спасает жизнь многим людям. Это поставлено тоже хорошо, но довольно однобоко. По поводу лечения хронических проблем или лечения пограничных проблем, когда человек жалуется, но ничего не находят, многого не делается потому, что не знают причин. Поэтому считается, что это неоправданные затраты. Считается, что очень много надо потратить, чтобы помочь одному человеку. Делаются исследования, и определяют, что из 100 человек 90 не жаловались. Поэтому статистически все в порядке. А вот у этих 10 человек, которые попали, проблемы, и они не знают, куда идти, и что делать. Причины неизвестны, но причины-то есть. Марина Ефимова: В 19 веке шахтеры брали с собой под землю клетки с канарейками. Если канарейки умирали или даже просто переставали петь, шахтеры знали, что уровень шахтных газов опасно высок, и что дело плохо. В наше время люди с повышенной чувствительность к химическим токсинам - такие вот канарейки. А мы, остальные - шахтеры. Американцы борются с собственным сорвавшимся с цепи техническим прогрессом. В 1990 году Конгресс утвердил, так называемый, закон о чистом воздухе, по которому всякий автомобиль на американской дороге должен быть снабжен очистительным фильтром. После этого был принят закон по контролю над токсическими веществами. Когда были обнаружены отравляющие свойства асбеста, его полностью вывели из употребления. Американцам запрещено законом курить в помещениях. И так далее, и тому подобное. Но всего этого общество добивалось в постоянной борьбе с собственной промышленностью. Асбестовой, табачной, химической. Недавно, один из ведущих телешоу, в буквальном смысле слова, стравил нескольких врачей и защитников окружающей среды со споуксменом химико-фармацевтической промышленности Терри Оси. Я хочу дать вам послушать этот спор. Вот что сказал представитель большой химии. Терри Оси: Мы можем доложить о многих достижениях. Заметно выросло число детей, которым делаются прививки против инфекционных заболеваний, уменьшилось число подростков наркоманов. Детская смертность продолжает снижаться. И, что особенно важно, медленно, но стабильно снижается число смертей от раковых заболеваний. Мы живем лучше и здоровее не только благодаря качеству нашей продукции, но и благодаря информации. И это не мое мнение, а выводы отчета СДС. Марина Ефимова: Энтузиаст, защитник среды Кен Кук. Кен Кук: Как бы вы не защищали свою промышленность, химические компоненты в еде - это не то, чем люди хотят питаться. Они вас о включении этих компонентов не просили. Они вам на это своего разрешения не давали. Они употребляли то, что им продавали в магазинах и аптеках, доверяя изготовителям и, вдруг, после того, как вас обязали объявлять все компоненты продуктов на их обертках, они с изумлением обнаружили, что едят химию. Марина Ефимова: Представитель химии Терри Оси. Терри Оси: Все эти продукты были тщательнейшим образом проверены и правительственными комиссиями, и местными инспекциями, и найдены безопасными для здоровья. Да, я признаю, что иногда мы используем вещества, которые сомнительны в смысле их действия на человеческий организм. Например, мы хлорируем питьевую воду. Хлорка - один из наших главных продуктов. Но вот в Перу воду не хлорировали, и там разразилась эпидемия холеры, которая унесла 10 000 жизней. Марина Ефимова: Врач-педиатр доктор Реновен. Доктор Реновен: Вы очень избирательны в подборе данных из отчета. Действительно, смертность от рака идет вниз, но число заболеваний растет. Я не знаю почему, но я знаю, что с 1972 года, когда мы начали вести общенациональный учет заболеваний, ежегодное число случаев рака мозга среди детей увеличилось на 41 процент. Среди молодых мужчин от 15 до 30 лет заболевание раком яичек стало на 68 процентов больше. В несколько раз выросло число детей-астматиков. Вы правы, что детская смертность в Америке снизилась, но это, главным образом, потому, что мы справились с детскими инфекционными болезнями. Марина Ефимова: Телеведущий Эндрю Боес. Эндрю Боес: Ответьте, почему ваша промышленность так сопротивляется требованиям общественности знать обо всех ваших новшествах? Терри Оси: Мы поддержали указ о том, что содержание потенциально токсических веществ во всех наших продуктах должно объявляться. В 1990 году мы поддержали, так называемый, "Закон о чистом воздухе". Мы поддержали указ об оповещении жителей районов, в которых находятся наши заводы, обо всех тестах. Мы все это поддержали. И все местные жители теперь имеют возможность немедленно встретиться с заводским менеджером. За последние годы мы сократили выбросы токсических отходов на 60 процентов - больше, чем любая другая отрасль промышленности. Марина Ефимова: Конечно, в этом споре представитель большой химии должен, по долгу службы, защищать свою промышленность. Поэтому его слова априорно ставятся под сомнение. И я уверена, что дети Терри Оси, если они у него есть, живут в безопасной дали от всех химических заводов, которые представляет их папа, что витамины для них покупают в специализированных дорогих магазинах здоровой пищи "хэлсфуд стор", и что их не водят в Мак Дональдс. Дело в том, что в только что вышедшей книге Эрика Шлоссера "Нация скоростной еды" автор красочно описал вкусовую лабораторию одной из фабрик Мак Дональдса. Диктор: Люди в белых халатах, склонясь над тиглями, как макбетовские ведьмы, смешивали в них разные химикаты, чтобы воссоздать в размороженных, бесвкусных и бесцветных продуктах вкус и цвет сочного жареного хамбургера или свежей вишни. Марина Ефимова: Нелепо думать, что руководители большой химии - сплошные злодеи и отравители. Часто промышленность просто не поспевает за научными открытиями. Например, в 1973 году определили, что асбест может стать причиной неизлечимого вида рака легких. Как только это стало известно, фирма "Грейс и Компани" - крупный поставщик строительных материалов - немедленно прекратила использование асбеста. Тем не менее, с тех пор компанию привлекали к суду 325 000 раз. Компания потратила на адвокатов 2 миллиарда долларов и, в конце концов, объявила себя банкротом. Но даже и теперь ее все еще судят 10 000 американцев больных асбестовым раком. Мисс Фишман, из отчета вашего центра, стала ли ясной связь между окружающей нас химией и массовыми заболеваниями? Скажем, сейчас врачи бьют тревогу из-за того, что астма у детей достигла размеров чуть ли не эпидемии, участились случаи рака мозга. 20 лет назад аутизмом был поражен один ребенок из двух с половиной тысяч, а сейчас один из пятисот. Аллергия стала таким же частым заболеванием, как простуда. Джули Фишман: Причины всех этих заболеваний очень трудно определить. Это может оказаться интоксикация химическими веществами, а может оказаться генетическая предрасположенность. Наши обследования и ставят своей целью проверить, как химия влияет на ваше здоровье, и с каждым годом мы будем добавлять к подозреваемым химическим соединениям все новые и новые. Нынешний отчет - это только первый шаг. Марина Ефимова: Годы, которые пройдут до каких-нибудь определенных результатов этого обследования, до выводов и до решительных мер, с исторической точки зрения - срок небольшой. Но если мерить его масштабами нашей быстротечной жизни, то нам ничего не остается, как взять дело детоксификации в свои руки. Как это делают в Нью-Йорке? Владимир Морозов: Я задал этот вопрос нескольким покупателям в магазине здоровой пищи. Дина, инженер средних лет. Дина: Я думаю, мы варимся в супе из химикатов. А продукты, выращенные на органических удобрениях, дают возможность ограничить количество химикатов, которыми мы себя травим. Это в тысячу раз лучше, чем продукты из обычного магазина. Владимир Морозов: Обыкновенный сладкий перец стоит тут больше 10 долларов за килограмм. То есть, процентов на 20 дороже, чем в обычном магазине. Цены выше на морковь, редиску, молоко. Мыло из авокадо стоит 12 долларов. Столько же ландышевое и ромашковое. За эти деньги в соседней лавчонке можно купить ящик обычного мыла. Не высоки ли цены? - спросил я художницу Рию. Рия: Да, но это не имеет значения, потому что вы платите за свое собственное здоровье. Позже придется меньше тратить на больницы. Кожа от такого мыла лучше и чище, а продукты, выращенные на органике, гораздо сытнее. Вам не нужно съесть целую тарелку, чтобы почувствовать себя сытым. Владимир Морозов: Рие - 50. У нее пятеро внуков. Троих старших принимают за ее детей. "Это потому что я 30 лет хожу в магазин здоровой пищи", - смеется она. Среди покупателей магазина преобладают хорошо одетые решительные дамы. Считают ли они, что правительство защищает их от загрязнения среды и от нездоровой пищи? Дина: Нет, конечно, нет. Правительство должно строже следить за уровнем различных химикатов в пище. Сколько пестицидов вбухали в землю, а ведь есть специальные управления по контролю за качеством пищевых продуктов! Оно плохо меня защищает. Владимир Морозов: И, наконец, покупатель мужчина. Пенсионер Джек. Джек: В 1965 году моя жена поверила в Иисуса Христа. И вера спасла ее от алкоголизма. Но она уже успела подорвать здоровье. Теперь ей приходится есть только здоровую пищу. Сколько мне лет? 78 с половиной. Марина Ефимова: Это был репортаж Владимира Морозова о людях не самых чувствительных. Тем же, кому судьба уготовила роль канареек в шахтах, приходится практически полностью перестраивать свою жизнь. Диктор: По возвращении домой из клиники Рендольфа, я произвела полную антихимическую контрреволюцию. Заменила газовую плиту на электрическую, содрала ковры и выбросила всю синтетику, включая полиэтиленовые мешки. Я моюсь только натуральным мылом и ем продукты только с фермерских рынков. И даже газету мы сначала кладем в холщовом мешке в электросушилку, и только потом я ее читаю. То есть я вернулась в 30-е годы, в детство, которое провела в фермерском городке штата Висконсин. Там пахло навозом, а не пестицидами, там стирали хозяйственным мылом, там душились цветочным одеколоном и лечились травами. О да, я живу не современной, не нормальной жизнью, но зато я чувствую себя нормально. Марина Ефимова: В книге "Как не отравиться в мире полном отравы" Линн Лоусен описывает мужественную и часто трагическую борьбу людей суперчувствительных к химии. Мать Кевина Райена, например, мальчика, который не переносит пестициды, на весенний сезон увозит его в горы Колорадо. Там разводят скот, и пестициды не применяют. Они живут в избушке у пастухов. И на этот вынужденный отпуск мать копит деньги весь остальной год. Другой больной пришлось запереть себя в собственном доме, оборудованном так, что весь наружный воздух поступает туда только через фильтры. Она выезжает в магазин раз в месяц и после этого неделю тяжело болеет. Часто такие люди не в состоянии работать, но они и инвалидность не могут получить из-за недоказуемости своей болезни. Когда-то в библиотеке Конгресса мне сказали, что судя по их статистике, самой популярной цитатой в Америке являются слова президента Хардинга, сказавшего, что нравственный уровень общества определяется тем, как оно обходится с самыми слабыми своими членами - с детьми, со стариками, с больными. Иными словами берегите своих канареек: пока они поют, все в порядке. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
