Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Капитан Дикейтор и война с триполийскими пиратамиАвтор программы Марина ЕфимоваВедущий Иван Толстой Диктор: «Человек за бортом!» Услышав крик, лейтенант Боуен начал отдавать приказы, прибавляя к каждому слову по ругательству. Приближались сумерки, а на остановку фрегата уйдет столько времени, что наступит темнота, в которой легко потерять и утопающего, и спасателей. Матрос упал с мачты и должен был сильно расшибиться об воду. Краем глаза лейтенант увидел гардемарина Стивена Дикейтора, который бежал к корме, отстегивая на ходу саблю. Дикейтор постоял секунду на поручнях, держась за снасти и на глаз определяя направление. Потом сильно оттолкнулся и прыгнул. «Шлюпку с левого борта!» - закричал Боуен и увидел, что шлюпка уже спущена, фонарь на шесте приготовлен и матросы сидят с поднятыми веслами. Они гребли так, словно спасали не жизнь товарища, а свою собственную. И Боуен знал почему. На его памяти матросы несколько раз падали за борт и товарищи всегда пытались его спасать. Но чтобы офицер бросился спасать мактроса да еще в такой опасной ситуации, такого он не помнил. В луче фонаря мелькнуло в темных волнах поднятая рука, и через минуту матросы одним рывком втащили в шлюпку спасенного и спасателя. «Здорово сэр!» - кричали матросы. И Боуен понял, что гардемарин Дикейтор обрел связи, неважные для карьеры, но чрезвычайно важные для жизни. Он завоевал репутацию среди матросов. И слух о нем разнесет морской ветер. Марина Ефимова: Так описывает начало карьеры капитана Стивена Дикейтора историк Форестер в книге «Пираты-варвары». Шел 1800 год. На море все воевали со всеми. Шли наполеоновские войны. Даже Америка воевала с Францией, своим недавним союзником в войне за независимость. Правда, с наполеоновской Францией. Но у всех воюющих стран - и у Франции, и у Англии, Португалии, Испании, и у молодых США - была одна общая проблема, до которой ни у кого не доходили руки, - пираты, орудовавшие в Средиземном море и даже в Атлантике. Рассказывает историк Майкл Кроуфорд. Майкл Кроуфорд: До 1776 года торговые суда американских колонистов находились под протекцией английского королевского военного флота. Но с торжеством свободы американская торговля стала сильно страдать от пиратов. Они захватывали не только грузы, но и сами суда. Известно, например, бостонское судно «Бэтси», которое потом стало знаменитым корсарским короблем «Машуда». Но главное - пираты забирали в плен команду и пасажиров и превращали их в рабов. Обращались они с пленными чрезвычайно жестоко и при этом заставляли писать письма домой и в американский Конгресс с описанием своих страданий и с просьбой выкупить их. Все эти пираты и корсары не были вольными разбойниками. Их деятельность очень сильно контролировалась лидерами их стран. В основном Алжира, Триполи и других стран, которые потом называли варварскими странами. Марина Ефимова: Варварские страны. Так называли тогда страны североафриканского побережья - Алжир, Тунис, Марокко, а главное, Триполи, нынешняя Ливия. Грабеж торговых кораблей был их главным промыслом. Майкл Кроуфорд: В 1794 году Конгресс, под давлением купцов и судовладельцев принял решение о постройке военного флота, а именно шести фрегатов. Дело в том, что к этому времени 86 американских торговых судов перешли в руки пиратов. Разумеется, в Конгрессе была провоенная фракция и антивоенная, настаивающая на том, чтобы не вести с Алжиром дорогостоящую войну, а заключить мир. Миротворцы победили, и в 1796 году с Алжиром заключили мир, по которому алжирцы выпустили 100 пленных американцев, правда только после того, как за них был заплачен выкуп. После этого постройка флота была временно прекращена. Вернее, было построено только 3 фрегата, да и то по личному настоянию Вашингтона. Один из этих фрегатов - «Конституция» - до сих пор стоит в бостонской гавани. Марина Ефимова: Если в Америке кто-то и успокоился после заключения мира, то только не капитаны торговых судов. Они-то знали, что договоры мало что значат для средиземноморских пиратов и их хозяев. Форестер пишет: Диктор: Капитаны надеялись только на свое искусство, опыт и хитрость. За небольшую взятку они пристраивались к тем торговым караванам, которые шли под прикрытием военных судов - португальским, испанским или голландским. Но эта хитрость не всегда удавалась, и сотни американцев томились в страшных тюрьмах Алжира и Триполи. Время от времени триполийский паша предлагал США выкупить своих страдальцев за 60 000 долларов. США могли предложить только 6 тысяч и переговоры замирали. Марина Ефимова: Терпение Америки истощилось к 1801 году. Кроуфорд: В 1801 году мы послали небольшую эскадру в Средиземное море под командованием капитана Ричарда Дейла. Дейл обнаружил, что алжирский паша, сидевший в Триполи, с которым мы заключили довольно дорогостоящий мир, приказал демонстративно сломать древко американского флага, стоявшего перед американским консульством Это был сигнал войны. Марина Ефимова: В разведывательной экспедиции учавствовал и лейтенант Стивен Дикейтор. Его отец был капитаном и героем войны за независимость. Так что Стивен и его младший брат Джеймс были потомственными моряками. К 1801 году, пройдя войну с Францией, Стивен Дикейтр был уже опытным морским офицером. Впрочем, в смелых и опытных офицерах во флоте в те времена недостатка не было. Не хватало как раз матросов. Кроуфорд: К 1800 году Америка уже имела статус морской державы. Моряков в стране уже было с избытком, но они все предпочитали служить в торговом флоте. Это было не так опасно и гораздо более выгодно. Если вы читали новеллу Германа Мелвилла «Билли Бад» вы помните, как вербовщики британского королевского флота насильно забирают с американских торговых судов самых молодых и здоровых матросов для службы в военном флоте. Это была принятая практика. Но американское правительство никогда этим не занималось. Служба во флоте была добровольной, с каждым матросом заключался контракт, обычно в портовой таверне. Сроком всего на 1 год службы и только на одном определенном судне. Так что все военные моряки были добровольцами. Марина Ефимова: Особенность Стивена Дикейтора как офицера состояла в том, что его матросы оставались верны ему при всех сложностях тогдашней морской жизни. Скудные рационы, цинга и злобные офицеры, которые подвергали их порке. Это наказание отменили только в 1861 году. Даже когда выяснилось, что экспедиция в Средиземном море затягивается на 2 года на шхуне «Интерпрайс», на которой служил лейтенант Дикейтор, ни разу не было недовольства, тем более бунта. Однако сама эта первая военная экспедиция в Средиземном море была непродуманной и обреченной на провал. Форестер пишет: Диктор: Конгресс не принял никакой резолюции относительно военных действий своей эскадры, поэтому ситуация была такой, что пиратский город Триполи находился в состоянии войны с Америкой, а Америка не находилась в состоянии войны с Триполи. И когда по шхуне «Интерпрайс» открыл огонь триполийский военный корабль, американцы вступили с ним в бой и победили. Сбили мачты, заставили сдаться, а потом отпустили на свободу. Лидеры так называемых варварских стран не испытывали никакого почтения ни к Конгрессу, ни к Конституции. С их точки зрения американцы ничего не понимали в войне и напрашивались на то, чтобы все кому не лень обирали их, как липку. Они требовали все больших выкупов и корсары все чаще нападали на торговые суда. Триполийский паша предложил капитану Дейлу обменяться пленными. И получив 20 своих корсаров, отдал им только двоих американцев. Ситуация становилась унизительной. Марина Ефимова: Только в 1802 году президент Томас Джеферсон добился от конгресса знаменитой формулы войны, принятой в британском законодательстве. Ему разрешили конфисковать, топить, жечь и разрушать вражеские корабли. Легенда о Стивене Дикейторе родилась ночью 16 февраля 1804 года во время блокады Триполи. Этому предшествовала такая история. Кроуфорд: Один из американских фрегатов назывался «Филадельфия». Это был большой фрегат - 44 пушки. Он учавствовал в блокаде Триполи и там, преследуя местное судно, которое пыталось ночью войти в гавань, он сел на мель, был взят на абордаж и принужден сдаться. Команда пыталась потопить корабль, чтобы он не достался пиратам, но безуспешно. Корсары отвели фрегат в гавань и сделали его там своим плавучим фортом, после чего триполийская гавань стала совершенно неприступной. Во время войны это было для США, мягко говор, неприятным сюрпризом. Марина Ефимова: Командующий американской эскадрой капитан Пребол собрал офицеров, и все они пришли к заключению, что вывести «Филадельфию» из гавани не удастся. И что поэтому судно необходимо уничтожить. Операция была поручена лейтенанту Дикейтору. Тот спросил у своих матросов, не вызовется ли кто-нибудь добровольцем идти с ним в Триполи. Вызвались все. Дикейтор использовал небольшое пиратское судно «Мастика», взятое в плен у берегов Марокко и переименованое в «Интрепит». Оно было рассчитано на команду в 7 человек, а погрузилось на него 60 матросов Дикейтора, включая сицилийца Сальватора Кателано, знавшего арабский язык. Пути до Триполи было 3 дня, но из-за ветра они превратились в 9. По дороге Дикейтор обсудил с каждым, кто что будет делать. Поздним вечером 16 февраля они медленно вошли в триполийскую гавань и направились к Филадельфии. На палубе на виду находились только Кателано и Дикейтор, оба в турецкой одежде. Историк пишет: Диктор: С «Филадельфии» на них лениво глазели триполийские матросы. Кателано обяснил, что они потеряли якорь и спросил, нельзя ли до утра пришвартоваться к их судну. С «Филадельфии» ответили согласием и бросии концы, чтобы подтянуть их поближе к борту. И тут вахтеный увидел сверху прячащихся в темноте американцев. Крик вахтеного: «Амекриканос!» и команда Дикейтера: «На абордаж!» раздались в один и тот же момент. Это был сюрприз. Такой сюрприз, что на борту «Филадельфии» не было сделано ни одного выстрела. Триполийцев просто спихнули в море, или они сами туда попрыгали. Каждый американский матрос нес при себе по замасленной тряпке, которые были в несколько минут разбросаны в нужных местах. Деревянный корабль трудно потопить, но зато очень легко поджечь. Через четверть часа «Филадельфия» пылала, а спасшиеся арабские матросы добирались вплавь до берега с криками «Американос, американос!» Пушки на «Филадельфии» были заряжены, и когда огонь до них добрался, они начали взрываться. Так что все это было довольно эффектно. Марина Ефимова: Дикейтор последним оставался на палубе «Филадельфии». И не зря. Один из матросов потерялся и Дикейтор вывел его к трапу, найдя в густом дыму. Только после этого «Интрепит» отошел от «Филадельфии» и под прикрытием фейерверка пошел уже на веслах к выходу из гавани. Кроуфорд: Береговые батареи пытались стрелять по «Интрепиду» но он ушел из гавани невредимым, не потеряв ни одного матроса, даже раненых не было. Говорят, что адмирал Нельсон, узнав историю поджога «Филадельфии», сказал, что на море это самая смелая и дерзкая операция века. Марина Ефимова: Война с пиратскими государствами североафриканского побережья велась деревянными кораблями, саблями и пороховыми пистолетами. Но не напоминает ли она нынешнюю войну с теми странами, которые теперь принято называть террористическими. Я задала этот вопрос декану исторического факультета военно-морской академии профессору Крегу Саймонду. Саймонд: Во многих смыслах это похожие явления. Слово пираты намеренно использовали в Европе и в Америке, для того, чтобы подчеркнуть абсолютную незаконность действий варварских государств. Сами эти страны, разумеется, называли эти акции не пиратскими нападениями, а военными действиями с целью защиты своей национальной территории. Например, триполийский паша объявил своим весь Сирдский залив. Точно также вел себя много лет спустя, в том же Триполи, ливийский диктатор Муаммар Каддафи. Лидеры Туниса, Марокко и Алжира практически подвергали европейские страны рэкету, то есть брали с них мзду за безопасный проход по Средиземному морю. Причем, если добыча казалась им недостаточной, то они тут же нарушали собственные обещания и снова нападали на суда. Для борьбы с пиратами, так же, как теперь для борьбы с террористами, страны объединялись в непостоянные коалиции. Каждая страна внесла свою долю в эту борьбу - Португалия, Испания, Великобритания, Франция. Это те страны, которые уже в те времена стремились соблюдать некие нормы общежития. Так что, конечно, в пиратских войнах начала 19 века есть немало схожего с тем, что происходит сейчас. Марина Ефимова: Недаром, в старой английской балладе о сражении с пиратами варварских стран, Средиземное море называют в насмешку «хай барбари си». Хай си - это нейтральные воды. То есть нейтральные воды, захваченные, присвоенные варварами. Диктор: Под синим августовским небом цвели яркие краски средиземноморья. Изумрудное мелководье у входа в триполийскую бухту, такое опасное для кораблей, желтые и красные скалы и белоснежный город на берегу, с пушистыми метелками пальм. Но между нежным морем и белым городом в бухте варилась кровавая каша. Шла последняя решающая битва между американским флотом и пиратским городом Триполи. Марина Ефимова: Шел 1815 год. Очередная война, на этот раз война 1812 года с Англией закончилась Гентским миром, и маленький американский флот вернулся в Триполи. Один фрегат, 6 бригов и шхун, размером не больше, чем яхты богачей, и 8 торговых суденышек с установленными на них пушками. Моряков 1000 человек, включая сотню гребцов, взятых вдолг у неаполитанского короля. У Триполи - неприступные стены, 100 тяжелых пушек, огромный гарнизон и несметное число маленьких судов, легко проходящих над мелями и между скалами. Историк пишет: Диктор: Под командой лейтенанта Дикейтора находились 3 небольших судна, на которых он преследовал триполийцев черезвычайно успешно. Он загонял их между скал, брал на абордаж и освобожденное судно отводил ко входу в бухту. Корсары хорошо знали Дикейтора. Его матросы не боялись ни их экзотических кривых сабель, ни их пронзительных криков. Они дрались молча, прикрывая друг друга, и с такой яростью, которой не было среди корсаров, привыкших или легко побеждать, или легко сдаваться. Когда Дикейтор отводил в укрытие третье пиратское судно, ему сообщили, что его брат Джеймс смертельно ранен. Ему нанес удар корсар, который перед тем сдался в плен. Не говоря ни слова, Дикейтор направил судно к кораблю, на котором дрался брат. Он выскочил на палубу прямо на капитана корсаров и сразу сломал саблю об его пику. Тогда он схватился с капитаном врукопашную, повалил его и застрелил, не доставая пистолета из-за пояса, прямо сквозь полу своего комзола. В яростной схватке на палубе корабля, где умирал его брат, Стивен Дикейтор и сам дважды был на грани гибели. Но оба раза его спасли его матросы. Один - защитив его своим мушкетом, а другой - заслонив своим телом. Марина Ефимова: После этого сражения Стивен Дикейтр получил чин капитана - самый высокий тогда чин в американском флоте. Звания адмирала в США еще не было. И вернулся в Средиземное море через несколько месяцев уже командиром эскадры. В этот раз он нанес алжирскому паше такое поражение, что по мирному соглашению, заключенному в конце 1815 года с Тунисом, Алжиром и Триполи, Америка даже получила значительную контрибуцию в возмещение награбленного. Но была ли это полная победа над пиратами? Профессор Саймонд? Саймонд: Только частичная. Американский флот был тогда еще очень мал. Тем не менее, после 1815 года опасность для торговых судов заметно уменьшилась. После того, как капитан Стивен Дикейтор со своей эскадрой атаковал и разгромил триполийского пашу, тот подписал обязательство не нападать на Америку. Но Дикейтор не положил конец пиратству в Средиземном море. Позже британский флот нанес еще более мощный удар по Триполи. А в 1830 году французский экспедиционный корпус не только захватил город, но и постепенно весь Алжир, превратив его во французскую колонию. Только эта акция действительно положила конец пиратской системе в Средиземноморье. Марина Ефимова: В 1816 году капитан Стивен Дикейтор стал советником военного министерства и коммадором - почетное звание, которое присваивалось капитанам с особыми заслугами. Он женился на Сюзан Уиллер - дочери мэра своего родного города Норфолка и поселился в Вашингтоне, где сейчас находится его дом-музей. В нашей передаче участвует директор этого музея Брюс Уитмаш. Уитмаш: Самый интересный экспонат - это сам дом Стивена Дикейтора, в котором распологается наш музей. Здание по его заказу построил Бенджамин Латроп - родоначальник американской архитектуры. Когда-то это было самое первое здание, построенное возле Белого дома. Дикейтор переселился сюда в 1818 году, а в 1820 он был смертельно ранен на дуэли и умер в своем доме через 10-12 часов. Поводом для дуэли стало событие, которое произошло в 1806 году. Американский военный корабль «Часопик», которым командовал капитан Джеймс Бэррон, был задержан британским кораблем. В Вашингтоне инцидент расследовала комиссия, в которую входил Стивен Дикейтор. Комиссия пришла к выводу, что капитан Бэррон проявил халатность. И он был на 5 лет уволен из военного флота. После расследования Дикейтор повел себя не совсем корректно. Он несколько раз прилюдно заявил, что поведение Бэррона во время инцидента с британским судном было трусливым. Бэророн не простил оскорбления. Через 14 лет он нашел повод и вызвал Дикейтора на дуэль. Марина Ефимова: Третьим действующим лицом в этой трагедии был капитан Джесси Элиот, который не любил смельчаков и пересказал Бэророну отзыв Дикейтора. Дуэль, через 14 лет после нанесенной обиды, даже в те времена казалась нелепой. Тем не менее, Дикейтор понимал Бэррона и сочувствовал ему. Уитмаш: Бэрон был почти на 20 лет старше, и у него было не очень хорошее зрение. Поэтому Дикейтор, чтобы уровнять их шансы, предложил стреляться на максимально короткой дистанции - всего 8 шагов, с которой трудно промахнуться. Кроме того, он заявил, что не намерен убивать противника, а только ранит его. Он сдержал слово, и ранил Бэррона в ногу. Пуля Бэррона попала Дикейтору в живот, и он умер от потери крови. Марина Ефимова: Они лежали в 7 шагах друг от друга и Бэррон сказал: «Я не держу на тебя зла, Дикейтор, благослови тебя Господь!» И Дикейтор прошептал: «Прощай, Бэррон, прощай, я никогда не был твоим врагом». Ему было всего 40 лет. Впрочем, жизнь Джеймса Бэррона практически на этом кончилась. Общество не простило ему убийства своего героя. Уитмаш: Дикейтор был красив, молод, энергичен, отчаянно смел. Он погиб молодым при трагических обстоятельствах, и за короткую жизнь успел совершить не один подвиг. Только один подвиг капитана Дикейтора мы не упомянули. Еще одну дуэль. Поединок его фрегата с английским фрегатом «Македонец» в 1812 году. В истории Америки Стивен Дикейтор остался победителем пиратов. Но в истории военно-морского флота он навегда остался как победитель английского фрегата, самого могучего корабля самого могучего флота в мире. Именно эта дуэль капитана Дикейтора подняла статус американского флота, стала его первой гордостью. Марина Ефимова: Три города названы в Америке именем капитана Дикейтора. В Илинойсе, в Алабаме, где установлен его памятник, и в Джорджии. Кстати Дикейтор упомянут в Большой советской энциклопедии. Но не капитан, а город в Илинойсе: скотоводство, консервный завод, узловой железнодорожный центр. Все три города Дикейтора создавались в 20-30 годах 19 века, когда имя капитана было еще у всех на устах. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
