Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
3.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-03-03]
Ведущий Владимир Бабурин "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. 4 дня осталось до референдума по чеченской конституции. За несколько дней до голосования было объявлено, что с территории мятежной республики будут выведены излишние войска, а потерявшие во время военных действий свои дома получат компенсацию. С Северного Кавказа вернулся наш корреспондент Владимир Долин. Владимир Долин: Ногайского села Рунное больше нет. Нет, на карте его обнаружить можно: на карте Щелковского района Чечни, в 7 километрах от границы с Дагестаном. Но в сентябре 1999 года это селение, в котором и проживало-то всего около 50 семей, стерли с лица земли российские штурмовики. В ходе этой бомбардировки у Зинаиды Эльмамбетовой погибла сестра. Теперь она воспитывает малолетних племянниц. В первую чеченскую кампанию боевые действия никак не затронули традиционный уклад ногайцев, жителей Рунного. Бои гремели где-то вдалеке. Крестьяне чабанили до войны, чабанили в войну, и, казалось, привычный круг пастушеских забот никогда не прервется. В независимой Ичкерии ногайцы не всегда чувствовали себя уютно. Рассказывает жительница уничтоженного села Зинаида Эльмамбетова. Зинаида Эльмамбетова: В начале 1999 - конце 1998 года уже начали нас грабить, уже начали все забирать, и мы все равно же вот жили как-то вот. Ребята наши как-то села сторожили сами, ребята выходили ночью и сторожили, дежурили, одним словом. По три - по четыре выходили, дежурили. Ну, жить можно было. Владимир Долин: После вывода федеральных войск с территории Чеченской республики крестьяне из Рунного, в отличие от большинства мятежной кавказской республики, продолжали считать себя гражданами России. Их дети, к примеру, служили в российской армии. Поэтому, когда началась вторая военная кампания, они считали, что боевые действия обойдут стороной затерянное в ногайской степи село. Не обошли. Вспоминает Зинаида Эльмамбетова. Зинаида Эльмамбетова: К нашему селу летели два самолета, а ведь так низко летят эти самолеты. Дети начали бегать: "Самолет! Самолет!" Самолеты начали кружить: раз сделали круг, два сделали. А дети бегают. И раз, потом начали. Мы даже не поняли, что к чему. Я вот так обернулась - малыша оба лежат. Один маленький, как-то у него глаза открыты, как будто он удивленный такой лежит. И третий раз уже начали. И я начала бежать. Бегу - и, знаете, самолет летит, а оттуда стреляют. Я даже не поняла, что я в ногу ранена, даже и боли не чувствовала. Владимир Долин: Кстати, когда самолеты федеральной авиации бомбили Рунное, сын Зинаиды Эльмамбетовой проходил срочную службу в войсках противовоздушной обороны Российской армии. Мать российского солдата, который и сегодня служит по контракту, недоумевает. Зинаида Эльмамбетова: В селе ребят не было, они все служили. Почему наши же сыновья у них же служат, и почему же нас же бомбят? Владимир Долин: Уцелевшие после авианалета крестьяне переселились в Агайский район Дагестана, благо до границы рукой подать. Устроиться на работу и обзавестись жильем удалось не многим. По официальным данным, в районе без работы более 50 процентов трудоспособного населения. Вот и живут бывшие жители Рунного на гуманитарную помощь, которую оказывает благотворительная организация "Датский совет". Зинаида Эльмамбетова: То, что, например, нам датские эти дают, на это живем. И то в два-три месяца один раз привозят - и все. Хоть бы каждый месяц давали по 10 килограмм муки, по одному масла, килограмм сахара, и все. Владимир Долин: По факту гибели мирных жителей в селе Рунное проводилось расследование. О его результатах сельчанам ничего неизвестно. Зинаида Эльмамбетова: В Дагестан, между прочим, из военной прокуратуры к нам приезжал один, следствие вел, почему-то он тоже перестал к нам приезжать. Владимир Долин: Зинаида Эльмамбетова не верит, что когда-нибудь ей доведется увидеть родные места. Зинаида Эльмамбетова: Да нет, вряд ли нам окажут эту помощь, возвращаться туда уже никакой возможности нет. Наше село полностью убрали. Я даже боюсь возвращаться до сих пор. Владимир Долин: Кого только ни просили жители сметенного с лица земли селения о помощи. Зинаида Эльмамбетова даже президенту писала. Ответа нет. Зинаида Эльмамбетова: Какую-то помощь нам же можно уделить, хоть с жильем, или вот материальную помощь, или моральную помощь. Ну, вот какая-то маленькая вот, хоть по 50 тысяч бы дали - и то бы хоть как-то начали, можно было построить. Но даже такой помощи нам нет. Везде отказ, почему-то от нас отказываются. Никто не хочет признавать, что на самом деле нас бомбили. А почему? Владимир Долин: О выплате компенсаций за потерянное жилье жители уничтоженного российской авиацией селения не слышали. Владимир Бабурин: Рассказывал Владимир Долин. Нет, наверное, человека, который не читал "Золотого теленка", вспомните: "И долго еще скитался непокорный квартирант, в поисках правды добираясь до самого всесоюзного старосты товарища Калинина. И до самой своей смерти квартирант будет сыпать юридическими словечками, которых понаберется в разных присутственных местах. Будет говорить не "наказывается", а - "наказуется". Не "поступок", а "деяние", себя будет называть не "товарищ Жуков", как положено ему со дня рождения, а - "потерпевшая сторона". Но чаще всего и с особенным наслаждением он будет произносить выражение "вчинить иск". И жизнь его, которая и прежде не текла молоком и медом, станет совсем уж дрянной". Чеченский адвокат Абдулла Хамзаев, может быть, и не обладает такой же всемирной славой, как герой "Золотого теленка" полярный летчик Севрюгов, сумевший-таки отсудить свою квартиру. Дом Хамзаева разбомбила федеральная авиация. Дело Хамзаева против России дошло до Страсбурга. Абдулла Хамзаев - гость программы "Человек имеет право". Господин Хамзаев, первый вопрос у меня к вам не как к адвокату, а к человеку, который на юридическом языке называется "потерпевшая сторона". Вы, по-моему, один из первых, если не первый, подали иск против российского государства для возмещения потерянного вами в Чечне дома, который был разрушен во время военных действий. На какой стадии сейчас это дело находится, и есть ли какое-то движение? Абдулла Хамзаев: Прокуратурой Чеченской республики было установлено о том, что 19 октября 1999 года неустановленными военными самолетами Российской Федерации был нанесен ракетно-бомбовый удар по жилым кварталам, в результате которого 6 человек погибли, 16 человек получили осколочные ранения, от 13 жилых домов остались одни ямы, а 27 домов получили различной степени разрушения. С целью создания прецедента, мной в 2000 году был подан материал в Басманный суд города Москвы. На территории Басманного района располагается Министерство финансов, представляющее собой государственную казну. Оно и выступало в качестве ответчика. Участвовавший в деле представитель Главной военной прокуратуры полковник Владимир Тен неоднократно заявлял о том, что событие, преступление имело место, что объем разрушений не вызывает сомнения, ущерб подлежит полному возмещению, но по завершении расследования уголовного дела. Последняя формулировка давала основания российскому государству надеяться, что раньше на голе картошка зацветет, прежде чем будет завершено расследование, оно и сейчас болтается приостановленным порядком. Пройдя все российские инстанции (а именно: Басманный районный суд - как суд первой инстанции, Московский городской суд - как суд второй инстанции), я в ноябре 2001 года направил жалобу в Европейский суд по правам человека о возмещении за счет российского государства среднерыночной стоимости 184 квадратных метров жилой площади и изыскания морального вреда, причиненного лишением меня возможности пользоваться имуществом; в размере 150 тысяч долларов. Именуется это дело - "Абдулла Хамзаев против России", и дело мое находится в ожидании своей очереди. Мне пришло официальное письмо о том, что дело подлежит рассмотрению в обязательном порядке. Более того, я скажу вам, что, в связи, вероятно, с моим обращением в Европейский суд, в прошлом году, в середине 2002 года, в Урус-Мартан, на место расположения моего разрушенного дома, прибыли представители Федеральной дирекции по восстановлению разрушенных объектов Чеченской республики. Возглавляет эту дирекцию Попов, ныне, насколько мне известно, назначенный премьером правительства Чеченской республики, если я не ошибаюсь. И цель этого визита была, что есть какое-то указание о незамедлительном, полном восстановлении дома. Я категорически ответил отказом и сказал, что напротив меня проживает вдова ветерана Великой Отечественной войны, у которой нет ни сына, ни дочерей, никого, у которой разрушен дом. "Если уж возникла целесообразность и необходимость из 40 разрушенных в этом районе или из тысяч разрушенных, десятков тысяч в Чеченской республике, то я отдаю предпочтение этой старушке - восстановите ее дом". Владимир Бабурин: Это вот сейчас произошло? Видимо, после того, как президент Путин накануне референдума говорил о... Абдулла Хамзаев: Нет, это произошло задолго до референдума и задолго до Путина, это произошло после того, как жалоба была принята Европейским судом. Владимир Бабурин: А после того, как Путин назвал (в частности, перед референдумом), наряду с выводом излишних войск, и так далее, и так далее, была строчка и о выплате компенсаций потерявшим жилье во время военных действий. Вам что-то известно, хоть кто-нибудь хоть какие-то деньги получил? Абдулла Хамзаев: Нет, деньги никто не получил по одной простой причине. Потому что еще в законодательном порядке, или в нормативном порядке, никакого решения правительство Российской Федерации по этому поводу не принимало. Владимир Бабурин: Адвокат Абдулла Хамзаев. Демократическое совещание, прошедшее в понедельник, обратило в итоговом документе внимание на массовый характер исчезновений задержанных федеральными силами гражданских лиц, и в этой связи выражает особую озабоченность задержанием двух известных чеченских правозащитников - Сулумбека Таштамирова и Имрана Эжиева, которые вели агитацию против референдума и местонахождение которых в настоящее время неизвестно. С остальными правозащитными новостями недели вас познакомит Анна Данковцева. Анна Данковцева: Уполномоченный по правам человека в России Олег Миронов совершит рабочую поездку в Чечню с 21 по 24 марта. Целью поездки является оказание содействия в реализации прав человека при проведении референдума в Чечне. По сообщениям Информационного центра правозащитного движения, распространяемая российскими государственными СМИ информации о значительном сокращении числа блокпостов в чеченской столице не соответствует действительности. К настоящему моменту ликвидирован всего одни стационарный блокпост на выезде из города в сторону старого аэропорта. Кадры именно его снятия и были неоднократно продемонстрированы общественности по центральным телеканалам. По сообщениям местных жителей, 9 марта 2003 года на окраине села Старая Сунжа Грозненского района произошла перестрелка между российскими военными и сотрудниками чеченской милиции. Как стало известно, военные направлялись в селение Старая Сунжа для проведения очередной карательной зачистки. По мнению начальника Главного управления исполнения наказаний Минюста Владимира Елунина, около половины заключенных российских тюрем серьезно больны. Более 80 000 заключенных страдают от туберкулеза, свыше 30 000 заражены ВИЧ-инфекцией. Каждый восьмой заключенный - наркоман. Экономические и социальные проблемы ядерного комплекса создают серьезную угрозу национальной безопасности России. К такому выводу пришли ученые Института социологии и "Гринпис" в сборнике "Ядерная энергетика. Неизвестное об известном", презентация которого состоялась 17 марта в Москве. Администрация президента Украины открыто нарушает свободу выражения мнений, прямо указывая телеканалам, каким образом следует подавать новости, считает "Human Rights Watch". В своем докладе, опубликованном 17 марта, правозащитная организация призвала Европейский Союз сделать свободу СМИ одним из главных приоритетов в отношениях с Киевом и увязать дальнейшее развитие отношений с поддающимся оценке прогрессом в области прав человека на Украине. Владимир Бабурин: Анна Данковцева, правозащитные новости. В понедельник участники Демократического совещания пытались выработать общую позицию демократических сил по Чечне. Не удалось. При голосовании воздержались партия "Яблоко" и историк Леонид Баткин. А накануне в студии Радио Свобода лидер "Яблока" Григорий Явлинский изложил позицию своей партии по Чечне. 11 марта вышло заявление вашей партии об урегулировании кризиса в Чечне, где, в частности, вы пишете и о референдуме. И, я цитирую: "Референдум по конституции республики и выборы в республиканские и местные власти могут стать частью процесса широкого политического урегулирования". А у меня вот первый вопрос такой. Вот мне не слишком понятно. Ясно, что вы вот саму идею референдума поддерживаете, но считаете, что вот не с этого надо начинать. А вопрос такой. Все сейчас говорят, и показывают, что обстановка в Чечне улучшается, перед референдумом людям обещают, а может быть, даже уже и выплачивают компенсации за разрушенное жилище. Обещают и даже показывают, как выводят войска. Ну, пускай кампания, пускай - "кампанейщина", но, может быть, хотя бы на какое-то время станет лучше? Григорий Явлинский: Нет, я с большим беспокойством отношусь к тому, что намерены делать в Чечне. Я думаю, что референдум как форма, так же, как и конституция, как и правовой акт, так же, как и выборы, как демократическая процедура, - в принципе, конечно, являются частью политического процесса. Но в тех условиях, в которых сегодня находится Чечня, это совершенно ничего не имеет общего с реальностью. Это не будет реальный референдум, это не будет реальный ответ на вопрос о конституции, на мой взгляд. Думаю, что подготовка, которая сейчас идет, она больше похожа на пиаровскую подготовку, это подготовка такая телевизионная, но она очень далека от чеченских реальностей. Прежде всего, люди очень далеки от того, что сегодня предлагается обсуждать, вот эту конституцию. Сегодня положение этих людей таково, что трудно ожидать от них прочтения какой-то конституции, анализа этой конституции. Очень мало кто знает, скажем, о содержании этой конституции. Думаю, что сегодня очень опасная там ситуация, с точки зрения чисто военной. Очень сложно. Нужно же представлять себе, сколько нужно пройти блокпостов для того, чтобы принять участие в референдуме. Нужно понимать, сколько нужно преодолеть опасностей, когда создаются участки для голосования. Кроме того, там стоит стотысячный почти контингент войск, которые очевидно, тоже будут принимать участие в этом голосовании, хотя, на самом деле, не имеют никакого отношения к тому, что происходит в республике. В общем, все это вместе вызывает очень большое беспокойство. Есть основания полагать, что воспользоваться неудачей референдума могут те силы, которые склонны к развязыванию гражданской войны в Чечне. Там есть несколько группировок, которые склонны к этому. Это - опасное развитие событий. И смысл нашего заявления: ну, просто еще раз, с 1999 года мы систематически считаем необходимым обращать внимание общественности, обращать внимание руководства страны на ошибочность проводимой линии в отношении того, что происходит в Чечне. Владимир Бабурин: В своем заявлении вы пишете, что необходима организация мирной конференции под председательством президента России с участием всех противоборствующих и заинтересованных сторон. Вот это я бы подчеркнул: с участием всех сторон. Но сколько раз из Кремля в исполнении различных чиновников мы слышали: переговариваться там не с кем, там есть только бандиты. Притом что нынешний глава администрации Чечни Ахмад Кадыров в свое время объявлял России газават, и также был объявлен в розыск, и так далее, и так далее. Но, как оказалось, с ним можно найти общий язык. Вот здесь, когда речь идет о Масхадове, Кремль уперся: "Бандиты, разговаривать не с кем, разговаривать не будем. Точка". Что делать? Григорий Явлинский: Для меня этот вопрос стоит по-другому. Я считаю, что переговоры, вообще говоря, возможны только с реальной противоборствующей стороной. Я считаю, что в этих переговорах должны участвовать все мало-мальски имеющие какое-либо влияние люди в Чечне, все, кто хотя бы влияет - ну, хотя бы на 10 вооруженных людей. Суть переговоров - это процесс политический, в котором присутствует реально сторона, которая в вас стреляет, а не та, которую вы сами туда, как куколку, посадили. Неприятные переговоры - это не значит, что они невозможны. Вы не должны любить своих переговорщиков. Вы не обязаны их любить или почитать. Но именно с ними надо вести переговоры. Вот такова особенность этого политического процесса. Владимир Бабурин: Но все-таки, Григорий Алексеевич, как усадить за стол переговоров людей, которые обладают реальной властью в Москве, и людей, которые обладают, ну, как вы сказали, реальной властью хотя бы над 10 вооруженными людьми, - которые стреляют друг в друга? Ясно, что пока они не договорятся, они будут продолжать стрелять друг в друга. Вот что можно предложить в этой ситуации, как их усадить за стол переговоров? Григорий Явлинский: Жизнь заставит. Раньше или позже это произойдет. Хотелось бы, чтобы это произошло как можно раньше. Жизнь заставит всех политиков в Москве понять, что корни этого конфликта лежат не только в самой Чечне, они находятся и в Москве, они достаточно глубокие. Они связаны с коррупцией, они связаны с положением там федеральных войск, они связаны и с амбициями самыми разными политическими. Раньше или позже все придут к выводу о необходимости именно прямых, понятных переговоров противоборствующих сторон. Формой этих переговоров должна быть мирная конференция по Чечне. Она должна будет состояться в Москве, под председательством президента России, на основании российских законов, на основании российской конституции. За столом этой конференции будут сидеть все мало-мальски значимые люди, какие существуют в Чечне, кроме военных преступников. Процедура признания военных преступников - это особая процедура, которая должна быть с участием международных организаций запущена с самого начала при подготовке... Владимир Бабурин: Хорошо. Давайте представим вот для меня сейчас практически невозможное: такая конференция состоялась, такие переговоры состоялись, стороны заключили какое-то соглашение. Ну, примерно так, как это было после Хасавюрта, когда в Москву приехала чеченская делегация, в которой были и Закаев, и Масхадов, и Удугов. Что после этого в Чечне началось? В Чечне начались массовые похищения людей, в том числе и журналистов, вплоть до того, что журналисты между собой пытались договориться объявить Чечню зоной умолчания, пока наших коллег в Чечне будут похищать. Где гарантия, что это не повторится? Григорий Явлинский: Нет таких гарантий. Никаких таких гарантий на самом деле не существует, это, действительно, одна из ключевых проблем в Чечне. Именно поэтому я подчеркиваю, что речь должна идти об этой мирной конференции на основании российских законов и российской конституции. А на этой мирной конференции будет речь идти о том, как организовывать жизнь, как вводить ее в правовое русло на основании того законодательства, которое сегодня существует в России, именно по той причине, о которой вы сказали. И я уверен, что найдутся достаточно трезвые люди и со стороны чеченской, которые, понимая все эти обстоятельства, будут участвовать вот в этой мирной конференции под председательством президента России. А вообще процесс этот будет чрезвычайно длительный, долгий, и исключить все то, о чем вы сказали, совершенно невозможно. Здесь нет простых решений, и не надо на них надеяться. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
