Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-11-01]
Лицом к лицуВладимир КожинВиктор Резунков: Сегодня наш гость - управляющий делами президента Российской Федерации Владимир Кожин. Владимир Кожин: Если говорить о Стрельне, Константиновском дворце, могу для средств массовой информации впервые назвать то официальное название, которое будет фигурировать во всех документах, в том числе официальных, которые выйдут в ближайшее время, их подпишет президент. И в последующем как это будет называться. Виктор Резунков: Вопросы Владимиру Кожину задают директор Северо-западного бюро агентства "Интерфакс" Ольга Крупенье и корреспондент "Нью-Йорк Таймс" Джон Вароли. Ведет программу Виктор Резунков. Этот выпуск программы записан в петербургском бюро Радио Свобода. Здравствуйте, Владимир Игоревич. Владимир Кожин: Добрый день. Виктор Резунков: Спасибо, что пришли. У меня к вам сразу вопрос. Скажите, будет ли в ближайшее время все-таки перенесена столица в Санкт-Петербург? Владимир Кожин: Нет, не будет. Виктор Резунков: Точно? Владимир Кожин: Точно. Ни в ближайшее, ни, думаю, в последующем. Виктор Резунков: Хорошо. Владимир Игоревич Кожин родился в 28 февраля 1959 года в городе Троицке Челябинской области. В 1982 году окончил Ленинградский электротехнический институт. С 1982 по 1986 годы - инструктор, а затем заведующий отделом Петроградского районного комитета ВЛКСМ Ленинграда. С 1986 по 1991 годы - инженер, старший инженер, главный специалист научно-производственного объединения "Азимут". С 1991 по 1993 года возглавляет совместное предприятие "Азимут Интернэшнл". С 1993 по 1994 годы - генеральный директор ассоциации совместных предприятий Санкт-Петербурга. С 1994 по 1999 годы - руководитель Северо-западного регионального центра Федеральной службы России по валютному и экспортному контролю. В январе 2000 года назначен управляющим делами президента Российской Федерации. Итак, Владимир Игоревич, я позволю себе уточнить вопрос. В средствах массовой информации появилось сообщение о том, что к юбилею Петербурга Владимир Путин сделает городу подарок. Реставрация Константиновского дворца, а также строительство дач на Каменном острове - все это свидетельствует о возможном переносе, ну, хотя бы части столичных функций. Владимир Кожин: Я уже ответил вам на этот вопрос. Могу только уточнить. Во-первых, даже непонятно, что такое "часть функций?" Или столица есть, или ее нет. Поэтому ни о какой даже "части" речи не идет. Ни сегодня, думаю, что ни завтра, ни в последующем... Никто такой задачи не ставил, и, в первую очередь, президент такой задачи никому не ставил. Что касается тех строек, о которых вы упомянули, они также никакого отношения не имеют к статусу города. Если говорить о Стрельне, Константиновском дворце, о нем уже много говорили... Ну, вот могу еще раз и, наверное, для средств массовой информации впервые назвать то официальное название, которое будет фигурировать во всех документах, в том числе официальных, которые выйдут в ближайшее время, их подпишет президент. И в последующем как это будет называться. Поскольку очень много было всяких терминов, очень часто журналисты называют это резиденцией президента, морской резиденцией... Мы много раз говорили, что это не имеет никакого основания, и этого там не будет. Употребляли термин "государственная резиденция", что само по себе принципиально иное по своему статусу, по своему значению. Так вот, теперь это все будет называться Государственный дворец конгрессов. Даже слово "государственная резиденция" не будет употребляться ни в каких официальных документах. Именно такое название будет фигурировать везде, поскольку оно соответствует полностью тому статусу, в котором будет работать этот комплекс. Государственный дворец конгрессов. Этим все сказано. Что касается дач на Каменном острове, никто никаких дач не строит, по крайней мере, мы не делаем этого. Если какие-то строительства идут по линии города, то это вопрос не к нам. Мы занимаемся реконструкцией старого комплекса, состоящего из нескольких небольших дач, которые достаточно давно были переданы Управлению делами и служили государственной дачей. Таких много под Москвой, такие, какие располагаются на Каменном острове и в других местах. Но они переданы были в таком состоянии, что, начиная с начала 1990-х годов, когда они были переданы, в них невозможно было находиться, поскольку просто-напросто все обветшало и разрушалось. И вот только сейчас мы нашли возможность приступить к их реставрации. Поэтому никакого нового строительства, тем более масштабного, мы там не ведем, не собираемся вести, и не будем. А проводим ту реконструкцию, которая требуется для восстановления старых построек, деревянных построек, которыми они являются. Ольга Крупенье: Мой следующий вопрос, видимо, будет проистекать из предыдущего. Занимаясь строительством и обустройством Константиновского дворца, в том числе резиденции президента Путина, вам, видимо, приходится учитывать и взгляды Владимира Владимировича. Вопрос, видимо, чисто женский. Какой стиль архитектуры предпочитает наш президент, и каков он во вкусах? Это аскет, или он любит пышность, яркость? Владимир Кожин: Никакой пышности и яркости президент не любит, хотя все, что касается личных вопросов, я бы всегда предпочитал, чтобы их задавали президенту. Отвечать за президента - дело неблагодарное. А если говорить об официальной стороне дела, то президент не вмешивается, никоим образом, в строительные, реставрационные работы. Для этого есть специалисты. Если говорить о Константиновском дворце, то привлечен очень большой круг специалистов-реставраторов, историков, которые подняли документацию, начиная со времен Петра I. И есть организации, которые следят за тем, чтобы восстанавливалось так, как было. Поэтому здесь мы отталкиваемся от того, что это идет реставрация. С внесением, конечно, всего того современного, чем мы сегодня располагаем, цивилизация. Иначе бы мы за это не брались, поскольку, повторяю, там будет совмещение функций музея и вот такого общественно-политического центра. Так что президент в эти вопросы не вмешивается. Даже в Кремле все, что было сделано... В тех помещениях он так и работает. Никаких специальных ни перепланировок, ни переделок под президента мы не делали. И таких задач он не ставил, и, наверное, не поставит. Джон Вароли: У меня вопрос по поводу финансирования реконструкции дворца. Я помню, что, по-моему, год назад вы сказали, что у вас была надежда, что меценаты могут вложить деньги в реконструкцию дворца. Я хотел спросить, по-моему, стоимость реконструкции около 150 миллионов долларов? На сегодняшний день, до сих пор так это стоит, и сколько денег уже поступило к вам на реконструкцию? Какой срок вы видите для окончания реконструкции? Владимир Кожин: Начну с конца отвечать на ваш вопрос. Срок мы для себя поставили, точнее, не мы поставили, а история поставила. Это - май 2003 года. И все сделаем для того, чтобы в мае 2003 года первая очередь дворца... Два слова скажу, что такое "первая очередь вступила в строй". Вот вчера я проводил (для этого и приехал в Петербург) большое совещание непосредственно там, во дворце, в Стрельне, в котором участвовали все: и специальные организации, и строители, историки и музейные работники и так далее. Мы смотрели, что как идет. Сейчас там полным ходом развернуты работы. Строители приступают практически к трехсменной работе. И будем следить за жестким исполнением графика для того, чтобы состоялось в мае 2003 года то, что должно состояться. Что касается финансирования. Да, мы по-прежнему основной упор делаем на поступление денег в благотворительный фонд, который создан. На сегодняшний день (к концу года) мы рассчитываем, что фонд соберет порядка 4-5 миллионов долларов. Большую часть этих денег уже собрал, и они уже пошли на работу. Сейчас работа идет постоянно. Ведутся переговоры руководством фонда. Мы участвуем в работе с крупными организациями, крупными фирмами российскими, которые весьма позитивно откликаются на эту идею. И мы думаем, что привлечем достаточные средства из той суммы, которая продолжает быть именно такой, какую вы назвали. Мы надеемся, что соберем требуемую сумму, хотя в том числе, объект будет, видимо, включен в официальную программу по строительству и реконструкции объектов памятников культуры Санкт-Петербурга, которая существует, государственная программа к трехсотлетию Санкт-Петербурга. Виктор Резунков: Владимир Игоревич, скажите, а вот в Петербурге будет все-таки строиться комплекс союзного парламента России и Белоруссии? И как обстоит дело со строительством парламентского комплекса в Москве? Владимир Кожин: Нет, в ближайшее время в Петербурге подобного строительства не планируется. Что касается существа вопроса, то вопрос такой есть. Есть конкретное поручение на обращение председателя Государственной Думы на имя президента, есть поручение президента председателю правительства Касьянову Михаилу Михайловичу и мне проработать этот вопрос и дать свои предложения. То, что вопрос существует, мы абсолютно согласны. Сегодня обе палаты Федерального собрания и их аппарат, они разбросаны в Москве в десятке зданий. Кроме того, что это неудобно и экономически невыгодно, все эти здания наши, мы их обслуживаем, ведем, обеспечиваем... Я уже не говорю о тех трудностях, которые реально существуют для работы парламента нашего. Но нужно понимать, что новое строительство это очень-очень большие затраты. Поэтому наш подход очень простой. Мы готовы это осуществить, если будет принято политическое решение правительством. У нас есть предварительные переговоры с Москвой по месту расположения, по объему строительства... Вся подготовительная работа идет. Необходимо политическое решение, но оно будет базироваться на экономике, поскольку, повторяю, если уж делать, то делать очень серьезные здания, функциональные, соответствующие современным реалиям. Это потребует очень серьезного бюджетного финансирования. То, что в следующем году этого не будет, это уже однозначно. Бюджет сверстан, он заканчивается во всех чтениях в Государственной думе. Сейчас речь идет о том, что, возможно, будут выделяться какие-то средства небольшие на предпроектные работы, на изучение уже конкретных вопросов в 2003 году. Ольга Крупенье: Владимир Игоревич, планирует ли Управление делами президента покупку отеля "Северная корона" в Санкт-Петербурге? Если да, то, скажите, на каких условиях, и в какой стадии находятся сегодня переговоры? Владимир Кожин: У нас были такие планы. Они пока остаются планами. Зачем нам это надо, два слова скажу. Это опять-таки связано с той общественно-политической активностью, которая у нас в стране происходит, и связана с деятельностью, в первую очередь, президента. Ведь вы свидетели тому, сколько в этом году было различного рода мероприятий, делегаций разного уровня в Санкт-Петербурге. У нас нет здесь своего отеля (в Москве у нас такие отели есть), и мы заинтересованы в том, чтобы он был, поскольку тогда мы можем влиять на ценовую политику, на систему обеспечения, загрузки отеля и так далее. То есть это объективная потребность, а не просто желание Управления делами захватить или купить еще какой-то отель в Санкт-Петербурге. И после анализа состояния рынка Петербурга мы остановились на том, что оптимальным является именно этот отель, который процентов на 90-95 был выстроен, затем законсервирован по различным причинам, и в таком состоянии он находится до сего дня. Сейчас мы продолжаем находиться на этапе переговоров, поскольку нет пока ясности с окончательной суммой, которая требуется для того, чтобы приобрести отель. Там достаточно большие обременения, долги и прочая, прочая, прочая. Вот с этим мы сейчас разбираемся. До конца вопрос не ясен. Думаю, что до конца года нам удастся для себя понять объем средств, которые необходимы для приобретения этого отеля. Тогда мы будем с правительством решать, возможно это или невозможно. Вот так обстоят дела. Джон Вароли: Я хотел бы знать, насколько изменилась или не изменилась работа вашего Управления по сравнению с временами Павла Бородина. Вам пришлось провести какие-то реформы, какие-то изменения в работе по сравнению со временем Бородина, чье имя связано с громкими скандалами, и, немножко, такой сомнительной работой? Владимир Кожин: Не стал бы называть это реформой. Знаете, как-то мне приходилось отвечать на этот вопрос, и последние годы, мне кажется, у нас в стране слово "реформа", "реформатор" - нормальное, красивое слово приобрело очень негативный оттенок. Вот если реформа, то она заканчивается чем-то очень плохим, если реформатор, то, соответственно... Поэтому мы не называем у себя все что происходит реформой, а просто делаем то, что считаем необходимым. И, в первую очередь, безусловно, это направлено на то, чтобы ни больших, ни малых скандалов, связанных с именем Управления делами президента Российской Федерации, больше никогда не было. На это направлены были основные усилия, и они, естественно, сосредоточены были, в первую очередь, на анализе того, что мы получили, и в создании правовой системы, чтобы не допустить такой ситуации. В этом направлении здесь было очень много сделано. Переработаны были и приняты новые основополагающие документы по Управлению делами президента. Вышел указ соответствующий (потом было еще несколько указов), в котором достаточно четко и ясно прописано, что такое Управление делами, чем оно должно заниматься, чем не должно заниматься. Это сразу же решает очень много вопросов, потому что одна из самых, наверное, серьезных проблем прошлого периода была в том, что Управление делами президента по разным причинам (сейчас не буду анализировать их) занималось всем на свете: от добычи крабов и рыбы на Камчатке, до лесозаготовки в Архангельской области. Этого, мягко говоря, не должно быть. И сегодня такого уже точно нет, и не будет. В последующем, конечно, мы проводили определенные действия по собственной структуре, по всему тому, что нас окружает. Для того чтобы создать систему, минимизирующую (100 процентов, наверное, это идеал) возможность злоупотребления, коррупции и так далее. Вот на этом направлении были сосредоточены мои усилия и всех тех, кто со мной пришел, кто продолжает приходить в Управление делами. Это наша основная задача. И, безусловно, как бы это не то, чем мы каждый день с утра до вечера занимаемся. Мы занимаемся тем, чем должны заниматься - обеспечивать высшие органы власти всем необходимым для того, чтобы они нормально и спокойно функционировали. В первую очередь, администрация президента и сам президент. Виктор Резунков: Владимир Игоревич, вот администрация президента в своих начинаниях, особенно в последнее время сталкивается с яростным сопротивлением сторонников так называемого "старого курса". Вот, смотрите, что сейчас происходит с судебной реформой, да, например? Вы видите. Ну, это один их примеров. Вам тоже приходится бороться? Вообще, существует мнение... Глеб Павловский сказал о том, что сейчас наблюдается очень жесткий передел власти внутри самой власти. Как-то вы это чувствуете? Владимир Кожин: Я бы не сказал, что идет какой-то жесткий передел. Есть борьба, есть нежелание определенных реформ, - это действительно так. Я часто встречаюсь с Дмитрием Николаевичем Козаком, который отвечает за судебную реформу, о которой вы говорите. И вижу, как ему тяжело и трудно все это дается. Думаю, что это объективные вещи, когда система складывалась годами, даже десятилетиями, если говорить о судебной. Никто просто так ни с чем не соглашается. То же самое происходит и у нас. Яркий пример (это вопрос очень важный для страны, для России) вопрос - загрансобственности. Указ президента вышел в начале прошлого года. Мы до сих пор ведем... если не борьбу, то, так сказать, такую серьезную работу по исполнению этого указа. Все сроки давно прошли. Сказать о том, что указ на 100 процентов выполнен, нельзя. И именно это связано с нежеланием огромного количества организаций, структур, ведомств сохранить хоть какое-то влияние на эту загрансобственность, поскольку это источник доходов. Опять не анализируем, каких, для кого, но иногда какие-то организации ведомств жили за счет этих доходов. Не будучи уже необходимыми, как сами организации, так и сами структуры, сдавали в аренду, получали и продолжают получать серьезные дивиденды. А нужна эта организация за рубежом стране, может быть, уже давно не нужна? И вот с этой ситуацией мы продолжаем сталкиваться повседневно. Процесс идет, безусловно, процесс идет и позитивно идет. Очень многое сделано в это вопросе, но сказать так, что "все хлопают в ладоши" - нельзя. Ольга Крупенье: А что такое сегодня госсобственность России за рубежом? И как решается этот вопрос в странах СНГ? Ощущаете ли вы противодействие лидеров стран СНГ в решении вопроса госсобственности России, или, напротив, вам помогают? Владимир Кожин: Вы знаете, в странах СНГ практически нет проблемы с нашей собственностью. Все что у нас есть, оно сохранилось, и находится либо в составе посольств, либо не в составе посольств. Здесь проблемы нет. Основная проблема у нас со странами так называемого ближнего и дальнего зарубежья. Вот там основная проблема, там сосредоточена самая большая заграничная собственность Российской Федерации. Ее количество мы тоже называли. Это тысячи и тысячи, десятки тысяч квадратных метров, очень большие объекты в Германии, в странах бывшего Варшавского договора, в Чехословакии, Венгрии, в Польше, в Монголии, во Вьетнаме. Да практически во всех странах у нас есть собственность, начиная от Латинской Америки и заканчивая Юго-Восточной Азией. И вот там есть серьезные проблемы. Есть проблемы с нежеланием с ней расставаться, есть проблемы международные. Это известная проблема, связанная с позицией Украины. Переговоры идут, тяжело идут. Надеемся, что все-таки мы достигнем нормального компромисса в этих переговорах. Украина снимет все те претензии, которые она выставила, и которые мешают нам зарегистрировать эту собственность на Российскую Федерацию. А без этого невозможно ее дальнейшее использование. Джон Вароли: Хотел продолжать тему загрансобственности, потому что мне не ясно, я не совсем понимаю, что это такое? Это земля, это здания пустые, это действующие фирмы? И какие, например, в Америке у вас загрансобственности? Стоимость этой загрансобственности? Ну, как, рыночная стоимость. Не только в Америке, по всему миру... есть какие-то цифры? Владимир Кожин: В основном это земельные участки и здания, сооружения. Вот что такое загрансобственность. В Америке это здания, либо часть зданий, в которых раньше и сейчас располагались различные организации, так называемые внешнеторговые, внешнеэкономические организации Советского Союза: представительства Госкомфлота, "Союзэкспортфильма", "РИА-Новости", "ИТАР-ТАСС", "Росзарубежцентр" и так далее. Те организации (было очень и очень много их), которые имели право вести внешнеэкономическую деятельность в Советском Союзе. Вот они все располагались в этих зданиях и сооружениях. Огромное количество внешнеторговых фирм было в Советском Союзе. В то время была монополия, как вы знаете. Было в Москве несколько десятков внешнеторговых фирм, объединений, которые вели внешнюю торговлю от имени Советского Союза. Все они имели в большинстве стран свои представительства, филиалы, и все они располагались в этих зданиях. Эти здания в разные времена разным способом становились собственностью Советского Союза, и затем они передавались под размещение этих различных организаций. Времена изменились, очень многие организации просто прекратили свое существование, но их филиалы, их структуры продолжают жить и работать сами на себя, занимать эту собственность. Вот в чем проблема. Помимо этого у Советского Союза были достаточно большие дипломатические миссии в большинстве стран. С учетом сегодняшней политики, где-то они сокращаются, где-то ужимаются, где-то объединяются. Высвобождается собственность, которую мы намерены активно использовать. Был большой блок торговых представительств. Здесь тоже идет пересмотр наших позиций в сторону оптимизации этого процесса. Вот что такое собственность. Где она располагается я уже сказал. Практически - в большинстве стран мира. В частности, в Берлине, в столице Федеративной Республики Германии мы располагаем в самом центре несколькими очень большими и, естественно, дорогими домами, в которых сегодня по-прежнему еще остаются различные организации. Думаю, что мы этот вопрос решим. То же самое в Лондоне, в Париже и так далее. Виктор Резунков: В Афганистане есть российская собственность? Большая? Владимир Кожин: В Афганистане есть посольская собственность. Она не большая, насколько я сейчас знаю. Мы МИДовской собственностью не занимаемся. И этим ограничено все. Хотя там была и другая собственность (в былые времена), но сейчас, как вы понимаете, мы просто не можем провести инвентаризацию, по известным причинам. Джон Вароли: Это невозможно называть какие-то цифры о рыночной стоимости этой загрансобственности? Владимир Кожин: Нет, сейчас это очень трудно сделать, поскольку мы, повторяю, находимся на этапе инвентаризации. То есть там, где мы уже приняли эту собственность себе, мы проводим ее оценку. Создана очень мощная программа компьютерная, которой у нас занимается специальная организация. Хотим получить ситуацию, когда нажатием одной кнопки мы будем получать в реальном масштабе времени ситуацию по каждому объекту в каждой стране - в каком состоянии, сколько стоит, какой земельный участок и так далее. Вот когда мы эту работу завершим, я думаю, что мы сможем оперировать совершенно конкретными рыночными цифрами с привязкой к каждой стране. В каждой стране ситуация тоже, как вы представляете, разная. Скажем, во Вьетнаме у нас очень большие здания стоят, но эти здания сегодня проще снести. Потому что они 30 лет не ремонтировались. Наложите на это климатические условия, и вы получите результат. А вот если просто так сказать, значит, стоит здание во Вьетнаме - 300 000 квадратных метров. Кое у кого возникает желание, значит, умножить эту цифру на какую-то цифру в долларах и получить, значит, еще какую-то цифру в долларах. Думаю, вы понимаете, что такие действия не имеют под собой никакого основания. Ольга Крупенье: Летом, после посещения президентом Карелии, возникли разговоры о том, что Владимир Владимирович намерен отказаться от летней резиденции Шуйская Чупа. И хотя глава Карелии Сергей Катанандов опровергает это, мне бы хотелось это услышать от вас. Что будет с Шуйской Чупой? Владимир Кожин: Ничего с ней не будет. Она по-прежнему, как была, так и будет в том состоянии, в котором она находится. Никаких поручений на сей счет не давалось. Другое дело, что мы имеем такие соображения и готовим свой доклад президенту о том, чтобы в тот период, когда эти резиденции... Их не так много по стране, буквально 2-3. Вот то, что вы назвали, Валдай и Бочаров Ручей. Вот все, что называется официальными резиденциями, где останавливается президент. Все остальное, где он останавливается, это комплексы, которые либо нам принадлежат, либо принадлежат субъектам Федерации, но очень часто путают: президент остановился на Алтае, президент где-то в Сибири остановился и так далее... Это никакого отношения к резиденции, официальной, по статусу президента, не имеет. Вот три официально (и исторически сложившиеся) построенные резиденции. Они продолжают ими оставаться. А если говорить о Шуйской Чупе, так сказать, мы хотим чтобы она, ну, что называется, побольше работала в тот период времени, когда там не бывает президента. Это сегодня происходит очень редко, при том графике, ритме, загрузке президента, которые сегодня есть. Виктор Резунков: Владимир Игоревич, в одном из своих недавних интервью вы говорили о том, что зарплату чиновникам в целях борьбы с коррупцией необходимо повысить в разы. Что-нибудь делается сейчас в этом направлении? Владимир Кожин: Да, действительно, и продолжаю оставаться при этом мнении. Это, на мой взгляд, один из основных элементов борьбы с коррупцией. С точки зрения реализации, это не наша задача, слава Богу, потому что очень тяжелая задача. У нас своих хватает. Это задача, безусловно, Министерства финансов, Министерства экономического развития и торговли. Насколько я знаю, ей серьезно занимаются. Создана специальная комиссия по реформе государственной службы, по-моему, ее возглавляет Медведев Дмитрий Анатольевич. Вот куда входят все, в первую очередь, экономические ведомства, потому что вопрос, в основном, упирается в возможности бюджета. Хотя, безусловно, там очень много и правовых вопросов: статус государственного служащего, все те возможные так называемые привилегии, которые есть, хотя, на самом деле, их уже в большинстве своем не существует. Это миф, который продолжает жить и негативно работать на имидж государственных служащих, нормальных государственных служащих. Документы эти я смотрел. По-моему, в следующем году должны быть кое-какие результаты работы этой комиссии и соответствующие рекомендации: когда, какие действия проводить по реформе госслужбы. И, безусловно, одно из решений - это повышение зарплаты. Джон Вароли: Вернемся к теме Константиновского дворца. Я просто не понял, почему нужен в Петербурге Государственный дворец. Я понимаю, сейчас президент Путин принимает своих зарубежных гостей и в "Эрмитаже", и в Петергофе. А чем будет отличаться Государственный дворец от других функций, которые сейчас выполняются "Эрмитажем" и Петергофом? Владимир Кожин: В вашем вопросе уже часть ответа есть. Где происходят встречи не только с участием президента? В Санкт-Петербурге. Повторяю, очень часто сегодня это вторая, неофициальная столица (мы уже говорили, начинали с этого). Насколько я знаю, присутствовал президент Словакии, прибыл из Москвы... И где проходят эти встречи? В "Эрмитаже", в Русском музее и так далее. И если бы вы поучаствовали в этих встречах или находились там, вы бы увидели, что это такое. По сути, это экскурсии. Это экскурсии, либо некие такие неформальные короткие переговоры, поскольку для серьезных мероприятий, в которых бы участвовали, скажем, несколько глав государств или руководителей правительств, или еще каких-то крупных международных деятелей и чиновников, помещения соответствующего в Санкт-Петербурге нет. Что значит "соответствующего"? Думаю, вы тоже должны уже все представлять. Это помещения, оборудованные всем необходимым техническим, технологическим оборудованием. Аудио-видео, синхронные переводы, доступы к Интернету... Я могу перечислять очень-очень-очень долго. Если представить себе, что нам провести такое мероприятие в Санкт-Петербурге, значит: а) для этого необходимо представительское помещение, скажем, тот же "Эрмитаж"; б) надо все вот это (я уже не говорю о всяких специальных вещах, связанных с охраной, с безопасностью) туда, грубо говоря, притащить. Представляете, что нам необходимо сделать даже с какой-то частью "Эрмитажа", чтобы можно было провести на соответствующем уровне вот такое мероприятие? И дальше возник простой ответ. Нет такого сегодня помещения в Санкт-Петербурге, хотя, казалось бы, в Петербурге такое количество дворцов, мы их все знаем наизусть, но каждый дворец надо разломать, перекроить, перекурочить, и никто бы на это не пошел. Одна часть вопроса, проблемы. И вторая. Стоит на Стрельне, под Петербургом великолепный дворец, который (как сказал, по-моему, один журналист и очень грамотно сказал) "мы теряем". И мы действительно - еще бы немножко - его бы потеряли. Его надо было бы сносить. Иначе он представлял бы уже опасность для людей, которые просто мимо ходили. А когда уже, что называется, копнули поглубже (с чем он связан) - это такой пласт нашей истории, государства Российского, который трудно переоценить. И, безусловно, восстановить его, в общем, святая обязанность нынешней власти и последующей. И здесь сложились два вопроса. С одной стороны, можно восстановить, не потерять уникальный памятник, шедевр архитектуры, там, в списке ЮНЕСКО и так далее. А с другой стороны, решить вот ту задачу, о которой я сказал. Там сегодня остались практически стены. И все. Вот туда можно завезти все что необходимо, чем располагает современная эргономика и так далее. Вот ответ на ваш вопрос, зачем и почему мы этим занимаемся. Ольга Крупенье: А что будет располагаться в Стрельнинском дворце? Это будет резиденция президента, там будут какие-то его жилые апартаменты, или это будет музейный комплекс? Расскажите, пожалуйста, поподробнее, что будет внутри дворца. Владимир Кожин: Вот видите, вы опять задаете те же вопросы, на которые уже ответил. Никакой резиденции президента там не будет. Никаких жилых помещений президента там не будет. Какие-то технические, небольшие рабочие помещения (если туда будет приезжать президент), конечно, будут. Он где-то должен раздеться, где-то должен расположиться. В основном там будут восстановлены исторические залы, наша задача - найти ту золотую середину, чтобы это были восстановленные (не переделанные, не вновь построенные современные помещения с подвесными потолками) исторические интерьеры, в которых будут находиться все необходимые средства коммуникации, связи, безопасности и много-много чего другого для проведения различных мероприятий самого высоко уровня с участием глав государств, глав правительств. В общем, любого уровня международного. И это как раз вот и будет несколько залов, различных помещений для переговоров, для встреч в исторических интерьерах. Плюс там одна часть дворца, просто будет восстановлен музей. Сейчас несколько концепций, специалисты занимаются стилистикой, идеологией этого музея. Что это будет? Музей истории самого дворца, музей истории той ветви царской династии, с которой он связан, либо еще что-то. Есть достаточно много версий. Пока мы не остановились ни на одной. Но там, вот, собственно, будет музей, в который будут приходить люди, смотреть. Да и весь дворец будет открыт, практически весь дворец будет открыт. Там не будут каждый день проходить симпозиумы, конгрессы, мероприятия, встречи. Нет. Когда будут проходить, да, естественно, там будет закрыто. А в большей степени он будет открыт, и вы, и все остальные смогут туда прийти, погулять. Там будет восстановлен великолепный парк, единственный ландшафтный регулярный парк такого уровня, который есть под Санкт-Петербургом. Восстановлена система гидросооружений: прудов, каналов - с выходом в Финский залив. И много еще чего другого там будет восстановлено, что станет, мы надеемся, и очень важным, нужным и значимым туристическим объектом Санкт-Петербурга и страны. Вот что там будет. Виктор Резунков: Владимир Игоревич, скажите, вот промелькнуло сообщение о том, что в Барвихе строится большой комплекс Президентского клуба. Владимир Кожин: Да, вот мне сейчас показали статью, в какой-то газете это вышло. Опять выдается желаемое за действительное. Никакого Президентского клуба там нет, не было и не будет. Все говорят: "Барвиха", и подразумевают под этим, что это все наше, значит. Есть деревня Барвиха, есть поселок Барвиха, есть местность Барвиха и так далее. А есть санаторий "Барвиха", занимающий определенную территорию под Москвой. Сейчас идет реконструкция, серьезная реконструкция санатория, которой не было много-много лет. Какой бы он ни был хороший, если вы туда приедете, то увидите, что вы находитесь где-то в конце 1960-х - начале 1970-х годов. По тем временам - было замечательно, сейчас - просто плохо. Уж не говоря о коммуникациях, инженерии и так далее. Поэтому началась и идет серьезная реконструкция. Плюс на территории санатория (именно на территории санатория) стоял и стоит тоже достаточно интересный объект, называется Замок Майндорф (такое историческое название, мы его и сохраняем), в нем много лет были различные профилактории, там, столовые, клубы, и еще Бог знает, чего было. Все тоже обветшало. Сейчас он просто стоит заколоченный, много лет. И в рамках этой реконструкции мы его отремонтируем. Отремонтируем, и это будет часть санатория. Одно из зданий санатория, в котором будут также отдыхать и, так сказать, проводить свое время те, кто находится в санатории. Вот и все. Джон Вароли: У меня такой вопрос, может, немножко необычный, немножко странный. Хочу спросить. Я сам закончил истфак по русской истории, и, я считаю, сейчас мы находимся в очень интересном времени, когда фактически Петербург больше правит Россией. Так не было 80 лет. Мне интересно, первое, ваше мнение, ваш взгляд на развитие русской истории начала 21 века, то, что Петербург фактически правит Россией. Это первый вопрос. Ваш взгляд? Как это развивается, и что это значит для России, что Петербург правит Россией фактически? И тоже хотел спросить, почему (фактически) все главные места в правительстве заняты петербуржцами, и в том числе такие организации, как "Газпром" и РАО "ЕЭС"? Почему президент доверяет только петербуржцам самые ключевые посты? Ответ может быть очевидным, все равно, хотелось услышать ваше мнение. Владимир Кожин: Вы знаете, вопрос такой, на который нужно отвечать очень-очень долго. Он интересный, важный, наверное, и вы ограничены во времени. Поэтому постараюсь коротко. На мой взгляд, нельзя так ставить вопрос, что страной правит Петербург. Или петербуржцы. Безусловно, нет. Я могу перечислять десятки фамилий, которые работают у нас, со мной, которые работают в других министерствах и ведомствах, в том числе на руководящих постах, не будучи петербуржцами. И продолжают работать, и приходить продолжают люди не только из Санкт-Петербурга. А что касается большого количества людей, действительно переехавших вслед за президентом из Санкт-Петербурга в Москву, наверное, так сказать, мы все с вами одинаково можем ответить на этот вопрос. Когда вам доверили такое дело, как стать президентом, избиратели и страна, вы не имеете права на ошибку. И самый старый и самый важный вопрос... приходится цитировать Владимира Ильича Ленина: "Кадры решают все". И здесь, наверное, на месте президента каждый бы поступал точно так же. В первую очередь, на те направления, на те должности, которые в какой-то степени являются ключевыми, на которых не может быть: "Ну, вот, попробую этого. Вроде хороший.... Нет, не получилось. Тогда вот этого... Тоже чего-то не то..." Понимаете? Так не может быть. Времени нет. Задач все больше и больше. Мир поменялся. В том числе, с учетом той страшной трагедии, которая в вашей стране произошла. И вот последнее выступление президента в бундестаге в Германии, мне кажется, оно является (во многом еще его не осмыслили) очень поворотным, очень ключевым. В том, что мир действительно изменился, и подходы должны меняться. И то, что президент назначил на какие-то должности людей, которых он в какой-то степени знает и доверяет, он знает, что они могут, и что от них требовать. Он знает, чего они не могут. Вот это, может быть, даже очень важно. Что они не смогут сделать то, что дискредитирует его как президента или нанесет серьезный вред либо экономике, либо той же судебной реформе и так далее. Наверное, вот так бы я ответил на ваш вопрос, хотя, повторяю, это не значит, что сегодня только одни петербуржцы в Москве. Нет, отнюдь. Если даже говорить о центральном аппарате Управления делами президента - и здесь есть заместители, которые со мной работают, петербуржцы они формально. Приехали из Петербурга, как говорится, двое. Из десяти. Примерно такая же картина и в целом в правительстве, в Администрации президента. В Администрации президента два заместителя (тоже из более чем десятка) из Санкт-Петербурга. Так что, в какой-то степени, это тоже, наверное, можно назвать мифом. Может, он и красивый. Раз президент питерский, значит все правительство, вся администрация, все министры, они из Петербурга. Но это не так. Ольга Крупенье: Мой коллега задал вопрос немножко романтического или философского, что ли, плана. А у меня вопрос будет более прагматичный, такой, достаточно материальный. Вы рассказываете нам о том, что Управлению делами президента сейчас приходится работать по-новому и в новых условиях, и говорите о достаточно широких и интересных планах Управделами. Но ведь работа по-новому (не в последнюю очередь, если не в первую) требует и серьезного материального подкрепления. Как меняется финансирование Управделами в бюджете 2002 года, по сравнению с бюджетом 2001 года? Владимир Кожин: Безусловно, это один из ключевых вопросов, проблемных вопросов. Опять, если немножко назад возвращаться, в этом как раз состояла одна из больших проблем, что Управление делами выполняло и решало те задачи не совсем теми средствами. Большое количество кредитов, займов, не обеспеченных, не согласованных, по которым мы вынуждены сейчас платить. Это наша очень тяжелая проблема. Поэтому все, что мы сегодня делаем, укладывается в очень простую логику. Есть потребности, есть возможности бюджета. Вот здесь, совместно с Министерством финансов, с Минэкономикой, которое отвечает за инвестиционную программу страны, мы находим компромисс. Мы говорим, что "нам надо вот столько-то", а нам говорят, что "нет, будет вот только-то". Тогда мы урезаем свои аппетиты. Ну, не свои аппетиты, а пересматриваем задачи. Если нам надо отремонтировать здание Конституционного Суда, Верховного Суда и еще там много чего, включая здание Дома правительства, которое вроде как бы так красиво выглядит (на самом деле там серьезные проблемы), то мы начинаем просто определять приоритеты. Что в первую очередь, а что еще может подождать. И вот таким образом сформирован бюджет Управления делами. Он отличается от прошлого года, он больше, хотя подождем еще, постучим по дереву. Когда Госдума примет этот бюджет, тогда можно говорить, что он уже окончательно сформирован. Ну, там серьезные цифры заложены на все направления. На некоторых направлениях мы просто будем проводить еще серьезную модернизацию, в частности нашей самолетной компании, авиационной компании "Россия". Но бюджет реалистичен. То есть мы знаем, что эти средства будут, и мы знаем, что мы на них сможем сделать. Это исключает сразу же (еще раз возвращаемся) какие-то возможные проблемы с заимствованиями, с кредитами, которых мы и не имеем права сегодня брать, по тем же документам, которые мы сами себе написали. В рамках этого бюджета будем работать. Виктор Резунков: Итак, сейчас мы подведем итоги нашей беседы. По традиции, итоги подводят только журналисты. Попробуем выделить самое важное из того, что нам рассказал Управляющий делами президента Российской Федерации Владимир Кожин. Ольга Крупенье: Очень интересная встреча. Очень много интересного, того, чего часто не попадает на страницы печати. Или попадает в совершенно искаженном виде. Мне хотелось бы, чтобы подобные встречи продолжались. Надеюсь, с Владимиром Игоревичем мы увидимся еще не один раз, в том числе и в вашей студии. Джон Вароли: Мне очень понравилась встреча. Это наша не первая встреча, как раз. У Владимира Игоревича открытость и готовность идти на контакт. Мы еще летом, в июне, познакомились в Екатерининском дворце, когда президент Путин приезжал с президентом Австрии. Я просто очень благодарен, что еще раз можно встречаться и поговорить на очень важные и интересные темы. Виктор Резунков: Ну, и я тоже добавлю, что я, как петербуржец, несколько расстроен четким ответом на мой вопрос относительно того, что Петербургу не светит переноса столицы, скажем так. Но все-таки то, что вы пришли в наше петербургское бюро, говорит об очень многом. И я остаюсь надеяться, так сказать, на большее. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
