Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
С христианской точки зренияРелигиозностьВедущий Яков Кротов Яков Кротов: Тема нашей передачи посвящена религиозности, ее сильным и слабым сторонам. У нас в гостях писатель Владимир Львович Файнберг. Итак, религиозность, сильные и слабые стороны. Наверное, начнем со слабых сторон. Но, прежде всего, два слова о нашем госте. Гость из тех, кого прилично выпускать безо всякого гарнира, Владимир Львович Файнберг, литератор известный, профессиональный, почтенный. Сейчас вышла в свет его новая книга, которая называется "Словарь для Ники. 45 историй". Тираж книги не такой большой, а, между тем, книга замечательная, купить можно у автора и еще в одном месте, об этом скажем после, если кого-то это заинтересует. Но главное в другом. Эта книга написана верующим православным человеком. Однако... открываю я страницу 43, дорогой Владимир Львович, и читаю: "Между мной и Библией высится невидимая, но трудно прошибаемая стена знакомых людей, которые, согласно церковному календарю, для спасения души из года в год пережевывают ветхозаветные наставления, и не изменяются. Кто пил водку, тот продолжает пьянствовать, кто был скрытен и жаден, продолжает быть таковым. Кто ругался с женой, продолжает скандалить. А еще сонма священников, жонглирующих одними и теми же дежурными цитатами. Не знаю, как Бог не пришел от всего этого в отчаяние". Владимир Львович, нас спрашивают иногда слушатели, почему передача "С христианской точки зрения есть", а передачи "С атеистической точки зрения" нет. Вот, может быть, один из ответов, - то, что Вы тут написали, ведь мог атеист написать. Как Вы это объясняете? Какой Вы тогда верующий, если для Вас между Богом, Библией и Вами стоит стена вот этих неизменяющихся людей? В чем Ваше отличие от атеистической позиции? Владимир Файнберг: Я совершенно понимаю точку зрения атеистов и, мало того, я чувствую себя ответственным за то, что я называюсь и называю себя христианином. Беда в том, что в каждом из нас существует действительно и атеист, и даже, если человек крещен и считает себя христианином, атеист в нем все время как бы подспудно дремлет. Особенно в людях, таких, скажем, как, я, с детства скептический человек. Но существует понятие "чудо". Когда мне было 17 лет, я ни сном, ни духом никогда не думал, что когда-нибудь зайду в Церковь, что когда-нибудь буду молиться, что поверю в Иисуса Христа. Но я получил колоссальный дар, мне сейчас неловко об этом говорить, в одной из своих книг я все-таки об этом рассказал, и я потом ухитрился прожить до 48 лет, будучи атеистом, пока не накопилось во мне, не назрело. И то, что накопилось и назрело, пока это не привело меня к единственному человеку, который мог дать ответы на мои вопросы, это, конечно же, был отец Александр Мень. С тех пор я 12 лет был его прихожанином, 12 лет лично с ним дружил, написал об этом воспоминания, которые выдержали уже пять изданий. Я хочу сказать, просто заявить, что те, кто нас сейчас слушают, должны иметь в виду, что все абсолютно, что нас окружает, что нас ежедневно окружает, в быту окружает, - это есть совершеннейшее чудо. Вот я сейчас вещаю перед микрофоном, и колебания воздуха от моего голоса доходят до Ваших ушей и складываются в какие-то осмысленные фразы. Это есть, мы просто привыкли к тому, что оно есть, но это есть величайшее чудо, одно из самых бесчисленных чудес. Яков Кротов: Спасибо. Владимир Львович, в одной из миниатюр своей книги Вы говорите о том, что ханжу от нормального верующего человека и вообще лицемера от искреннего человека Вы отличаете просто: когда смотрите телевизор, выключаете звук, и так без звука сразу видно, кто говорит то, во что верует, а кто просто трепится. На радио такой эксперимент провести невозможно, наш слушатель может убавить звук, но так и не поймет тогда, кто Вы. А я для ясности тогда, пользуясь тем, что Вы литератор, читаю опять отрывок из Вашей книге, миниатюра по названием, авторское ударение, насколько я понимаю, "Халды". Цитирую: "Это род вечно беспокойных женщин, все они на одно лицо, им может быть и 20 лет, и 50. У такой халды никогда ничего нет - ни семьи, ни собственного жилья, ни постоянной работы. Всегда тощая, кочует из храма в храм, какие-то прицерковные цыганки, на голове такой халды небрежно повязана обязательная косыночка, одета в кофту и длинную юбку, свидетельствующую о смирении и набожности, но юбка непременно с длинным разрезом, намекающим, что при случае можно и согрешить. Любит пугаться, осенять себя крестным знаменем. Во время исповеди доводит священника до исступления, в очередной раз пересказывая содержание своих снов. Требует у него наставлений, но никогда их не выполняет. За службой следит чинно, перелистывая молитвослов, при этом зорко высматриваем в массе прихожан нужных людей. По окончании литургии будет торопливо к ним подходить, целовать и обращаться с просьбой. Глаза обычно на мокром месте, зато губы сложены в улыбочку. Если в просьбе отказали, не обижается, ловит следующего, просит о чем-то другом. Любит посещать различные бесплатные сборища, где под руководством учителей изучает все на света - от агний йоги до искусства иконописи. У них постоянно не хватает времени, вечно спешат в никуда. Где ночуют эти несчастные халды, чем питаются, Бог весть. В лучшем случае оседают в женских монастырях, а чаще гибнут, нелепо и страшно". Владимир Львович, Вы обидели, я думаю, значительную часть членов Русской Православной Церкви. Если сделать скидку, что не юбка, скажем, а брюки, то это ведь относится и ко многим тогда, скажем так, халдеям. Люди, которые действительно ходят в Церковь, они же ведь Ваши единоверцы. Вы пишете как атеист. Еще раз скажу, в чем тогда разница? При взгляде на этих людей атеист отвернется от Церкви, и не будет ходить. Вы, насколько я понимаю, все-таки будете. В чем различие? Владимир Файнберг: Все дело в том, что наше население несчастно. Мне этих халд ужасно жалко с одной стороны. С другой стороны, существует Церковь и видимость Церкви. Когда я вижу видимость, неважно, кто эту видимость изображает, - или эти богомолки суматошные, которые на самом-то деле не меняются, или даже священники, которые автоматически произносят цитаты проповеди, абсолютно не вкладывая в них ни сердца своего, ни содержания - я считаю все это профанацией. Говоря высоким языком, я ревную ко Христу. Вот эта ярость, которая была у Христа, когда он изгонял торгующих из храма, когда он фарисеев обличал, то ли оттого, что во мне течет еврейская кровь, то ли оттого, что я получил крещение от отца Александра, это во мне звучит. Я могу взять на себя вину в том, что я, может быть, перехлестываю, но я должен быть искренним, если я писатель. Яков Кротов: У нас есть звонок из Москвы. Владимир Алексеевич, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Мир и Бог всем. Я давно записал как-то в свой дневник, что человек без Бога - это что часы без механизма, что слабая сторона - это слабая вера, а сильная - это твердая вера в Творца. Но всего лучше об этом говорит Венедикт Васильевич Ерофеев в своем замечательном произведении "Москва-Петушки": "Я не знаю Вас, люди, я Вас плохо знаю, но мне есть дело до Вас, меня занимает, в чем теперь Ваша душа, чтобы знать наверняка, вновь ли возгорается звезда Вифлеема или вновь начинает меркнуть. А это самое главное. Потому что все остальные Ваши путеводные звезды катятся к закату и едва мерцают, а если даже и сияют, то не стоят и двух плевков". То есть, он хочет этим сказать, если Бог в душе у тебя, человек, с Богом ли ты, человек. Яков Кротов: Спасибо, Владимир Алексеевич за замечательную рождественскую цитату. Владимир Львович, если Бог - это механизм в часах, мне кажется, что, во-первых, образ, конечно, замечательный, только встает вопрос, что-то мы Бога как попугая в клетку посадили. Может быть, все-таки какое-то другое соотношение. А главное скажу, с атеистической точки зрения, интересно, что мы, христиане, будем ругать атеистов, что они без Бога, значит, это как часы без механизма, а потом атеист ответит ведь тем же, что Вы, христиане, тоже, извините, все пустые слова, тоже у Вас внутри изъят настоящий мотор жизни и вместо этого всунуто фальшивое какое-то учение, заблуждение, опиум народа. И так мы будем стоять друг против друга и ругаться: один говорит, Вы нелюди, другие отвечают: Вы нелюди. Но, с христианской точки зрения, понятно, атеисты меньше виноваты. Ведь атеист - это, наверное, по определению человек не бывает атеистом, человек бывает неверующим, да, в общем, и не задумывается о том, верующий или неверующий. А когда человека обидит верующий человек, тогда человек становится атеистом. То есть атеист - это разбуженный, обиженный неверующий. Как говорил покойный историк Марк Блок, француз, "я еврей, когда рядом со мной антисемит". Неверующий человек становится атеистом, когда рядом с ним ханжа. Владимир Львович, как примирить тогда сосуществование атеизма и неверия в мире и в душе каждого? Как бы Вы определили атеиста, Вы же им были, как Вы подчеркиваете, многие и многие десятилетия. Владимир Файнберг: Я не могу определить атеиста, потому что атеистов нет на самом деле. Мы же все знаем, что у нас с младенчества существует совесть, мы ее забиваем в самый глухой угол, но она всегда есть. И это и есть тот самый потенциал, который есть Бог. И нельзя сравнивать человека с механизмом никоим образом, заведен он или не заведен. Человек - вещь невероятная, таинственная, непредсказуемая, это слава всей вселенной, безусловно, самый последний человек, даже если он сам себя таковым считает. Ко мне приходит довольно много читателей, некоторые из них атеисты. Я пишу свои книжки бесплатно. И для меня нет высшего гонорара, чем когда человек приходит и говорит, что "я через Вашу книгу пришел к Богу". А я ведь не богослов, я рассказываю правду о том, что я увидел и что я пережил. На самом-то деле те люди, которые считают себя атеистами, я их чувствую своими очень близкими друзьями. Я им пытаюсь, не закармливая их цитатами, просто сказать, что вот среди нас такие люди жили и есть, как тот же Александр Мень, и мы видим живой образ Христа в них. Это не произошло только две тысячи лет назад, это сейчас происходит. И я убежден, что будь у нас человеческие условия жизни, относись получше друг к другу, не было бы у нас атеистов. Мы в этом виноваты, верующие. Яков Кротов: Спасибо. У нас есть звонок из Петербурга. Михаил, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. У меня вопрос к Вашему гостю. Судя по его фамилии, он принял христианство, вопреки религии своих отцов. Почему бы ему не обратиться к патриарху Всея Руси, чтобы тот выступил по телевизору с осуждением антисемитизма, тем более что в основе христианства лежит (неразборчиво) Моисея, откуда Иисус взял, люби ближнего, то есть самого себя. Но там еще написано, относись к пришельцу, живущему среди тебя, как к самому себе, люби пришельца, не притесняй и не угнетай его, ибо помни, что ты был рабом земли Египетской. Яков Кротов: Спасибо, Михаил. Справка. Слово "пришелец" в довольно архаичном на сегодняшний день переводе Библии XIX века означает, разумеется, не инопланетян, а того, что теперь называется "бродяга", "побирушка", "бомж". Будь добр к бомжу, потому что и ты был бомжом в Египте. Вот трагедия в Москве. Некий человек, очевидно, не православный, потому что скинхед, бритоголовый (православный человек брить наголо голову не будет), ворвался в синагогу и пытался убить, порезал (пока все живы, будем надеяться и молиться, чтобы так оно и осталось) восьмерых человек. И многие, наверное, ждут, чтобы кто-то из церковных иерархов выступил с осуждением. Владимир Львович, для Вас тогда, как соединяется Ваше христианство и Ваше еврейство? Владимир Файнберг: Для меня не было по этому поводу никаких мучений и раздумий. Христос был еврей, апостолы были евреи, Дева Мария еврейка, масса замечательных героев Советского Союза были евреи. А что касается того случая, который произошел вчера вечером в синагоге, и то, что до сих пор, насколько я знаю, ни патриарх, ни представители Русской Православной Церкви срочно не выступили по этому делу, это уже стало привычным. Я маленький человек. Если я обращусь к патриарху, меня просто не пустят и мое, скажем, заявление скомкают и бросят в корзину. Но я хочу сказать, что мы не должны привыкать к этим чудовищным, страшным явлениям в нашей стране, если мы хотим, чтобы у нас было будущее. Яков Кротов: У нас есть звонок из Москвы. Нина Михайловна, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. С прошедшими и предстоящими праздниками. Собственно, мое выступление в какой-то степени коррелируется с предыдущим человеком, который Вам позвонил. Я тоже считаю, что Ваш гость не имеет права судить тех, кто приходит в Церковь. Очень жаль, что, так долго общаясь с отцом Александром Менем, Ваш гость не усвоил самого главного - не судите, да не судимы будете. Я хотела бы обратить внимание Вашего гостя на то, что он действительно уж очень резок с теми, кто... Ну, с какими-то целями они пришли в Церковь. Но, повторяю, мы не имеем права их судить: ни Ваш гость, ни я, ни Александр Мень, никто. Яков Кротов: Спасибо, Нина Михайловна. Владимир Владимирович, в Вашей книге, между прочим, Вы далеко не очень последовательны. С одной стороны, да, Вы много пишете о недостатках церковной жизни. С другой стороны, Вы пишете, цитирую заметку под названием "Вина": "Многие церковники, православные и католические, возбуждают и поддерживают в верующих чувство вины". Но ведь, когда Вы обличаете халдеев и халд, Вы же тоже пробуждаете в человеке чувство вины, потому что Ваше описание, извините, Ваша слабая сторона. Сильная сторона - оно яркое, точное, убедительное. Слабая - оно приложимо почти ко всему, почти к каждому посетителю православного храма, католического храма. Каждый, порывшись у себя в совести, найдет, что в нем есть что-то от этих людей, которые приходят в Церковь, чтобы погреться, чтобы создать себе круг общения. Каждый хочет Бога и еще немножечко человеческого в храме тоже пусть будет. Видите, Вы действительно пробуждаете в людях чувство вины, а ведь Вы призываете, цитирую тот же рассказ "Вина" до конца: "Каждый сам знает, в чем он виноват. Знают и терзаются без подсказки мучители в рясах и сутанах". Оттого, что мучитель без рясы и сутаны, как Вы, а только в литераторском, в водолазочке, в брюках, Вы же все равно мучаете людей этими обличениями. Вы думаете, от них есть польза? Владимир Файнберг: Это не мне судить. Что касается реплики этой женщины, я ее прекрасно понимаю. Но я хочу сказать, что с тем же успехом она могла упрекать апостолов, да и Христа, которые ревновали Церковь, ревновали Бога, ревновали все, что они делали, потому что делать что-то такое надо по-настоящему, а не якобы, а не затирать это дело в такую традицию "день да ночь, сутки прочь", сходил в Церковь, ушел, пришел, ничего не изменилось, я такой же остался, завтра будет праздник, пойду, поставлю свечку. Из этого всего проистекает наше бессилие, нудота. А не хочу сказать, что я такой уж хороший христианин, никоим образом. Но я все время стараюсь на все смотреть глазами Христа, простите меня. Яков Кротов: Спасибо, Владимир Львович. У нас звонок из Москвы. Николай, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. Я слушаю Вашу передачу, весьма приятно слышать гостя Вашего. Но хотел бы свой вопрос ему адресовать такого плана. Как сегодня уживается, думаю, как писатель, он знает, небезызвестный Глеб Якунин, лишенный сана священника Алексием за выход в мир его книги "Подлинное лицо Московской патриархии"? В этой книге он работал с Пономаревым по проверкам архива, на этом основании подготовил. Как мы сегодня можем сочетать наше русское православие, хотя, кстати, если говорить, русским оно стало в 1943 году, когда Сталин поставил вопрос. Яков Кротов: Спасибо. Даю справку к вопросу нашего уважаемого слушателя. Священник Глеб Якунин действительно участвовал в работе парламентской комиссии, которая выявила факты сотрудничества многих религиозных деятелей, не только православных и не только Московской патриархии, но и мусульман, баптистов, с органами государственной безопасности. Тогда, в 1992 году, это вызвало обиду многих этих людей, была создана комиссия при патриархии, чтобы дорасследовать это до конца, она не выпустила ни единого документа. Сегодня, в 2006 году, похоже, что по материалам комиссии Якунина и Пономарева скоро будут давать ордена буквально по списку тем, кто сотрудничал с госбезопасностью в советские годы за их вклад в дело возрождения России. Отлучение священника Глеба Якунина от Церкви недействительно по церковному каноническому праву, потому что оно было проведено с многочисленными нарушениями православных канонов, канонов семи Вселенских соборов. Поэтому отец Глеб Якунин все-таки не отчаялся, продолжает трудиться, он член Апостольской православной Церкви, дай Бог ему здоровья. А вопрос-то ведь все-таки остается. Владимир Львович, я пристегну к вопросу слушателю Вашу миниатюрку из Вашей книжки под названием "Народ": "Есть на-род, род людей, сплоченных общими границами, общей судьбой, какой бы она ни была, общей культурой, а есть вы-родки, вроде того, который описан в предыдущей истории". В предыдущей истории у Вас такой советский номенклатурщик, который, когда его на улице спрашивают, который час, бьет человека в лицо и спрашивает, "ты хоть соображаешь, у кого время спрашиваешь". С Вашей точки зрения, 2006 год, многое ли изменилось по сравнению с 1946-м, 1936-м? Ваша вера во Христа, которая появилась в Вас за прошедшие годы, она что-то изменила в Вашем отношении к выродкам и к народу? Она помогает жить в мире, где количество выродков, ну, оно всегда больше, чем хочется, оно всегда больше нуля, и Христос помогает Вам как-то с выродками строить отношения или снимает само видение людей, как народа и выродков? Владимир Файнберг: Безусловно, христианство помогает в этом разобраться. Мне этих людей, естественно, жалко. Первое движение моей души - это если есть возможность просто прощупать, осталась ли у него хоть где-то на дне совесть. Мы знаем, какая вокруг сейчас коррупция, какое бессовестное ощущение других людей, может он дать взятку или не может, понимаете. Быть любвеобильным, хладнокровным, особенно когда обижают не тебя, а обижают какую-нибудь бабушку, у которой и от пенсии-то уже ничего не осталось, и с нее дерут деньги за любую справочку, которая ей нужна, нет сил на это смотреть. Поэтому, если ты не святой, а я не святой, а просто писатель, то я Вам должен сказать, трудно с собою совладать, очень трудно. Я не обладаю таким хладнокровием, как одна сегодняшняя женщина звонила, я не могу не осудить этого человека, которому не жалко никого, кто меньше его. Простите меня. Яков Кротов: У нас есть звонок из Москвы. Виктор Иванович, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте, уважаемая редакция Радио Свободы. Здравствуйте, уважаемый Владимир Львович. Я работал со Львом Ильичем, Вашим отцом, и у меня есть Ваша первая книга с Вашей надписью, а последнюю, к сожалению, не читал. Но я хотел вот что сказать. Я думаю, о Церкви православной так же, как Вы о ней отозвались. Но я сам атеист, причем не обиженный атеист, и я сторонник высказывания о Церкви нашего нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга. То есть человек, который занимался наукой в любой отрасли, очень осторожно относится к этой вере в Бога. Может быть я, прочитав Ваши последние книги, изменю свое мнение, но пока что у меня мнение такое. Яков Кротов: Спасибо, Виктор Иванович. Справка. Виталий Лазаревич Гинзбург, который бывал в нашей передаче несколько раз, как выяснялось и выяснилось после бесед с ним не столько атеист, сколько деист, но антиклерикал, этого уж не отнять. Владимир Файнберг: Спасибо большое за такой совершенно неожиданный подарок, что я услышал голос товарища моего покойного отца. Что касается того, что придти к Богу через мои книги, то это смешно. У нас с Вами есть Евангелие. Вот я всегда говорю всем, кто ко мне так или иначе приходит и кто не читал: если просто взять, как Вы берете, скажем, "Три мушкетера", не задавая себе большой цели, просто открыть и, не торопясь, непредвзято прочесть эту книгу, то невозможно не понять, что в мире был этот Иисус Христос, который сказал просто, любите друг друга. И там написано в Евангелии, Бог - есть любовь. Это ключевое слово. Ну что еще надо?! Ведь любить других людей - это такое счастье ответное. Мне больше нечего сказать. Яков Кротов: А мне есть, что. Я скажу, что не верьте словам о любви, когда их говорит человек, который обо всех отзывается хорошо. Вот отец Александр Мень, когда его просили написать рецензию, он всегда писал хорошую. Как Иосиф Бродский, его просили написать рецензию, он всегда писал хорошую, поэтому его рецензиям верить нельзя. А Владимир Львович, который в своей книге наехал на этих, на этих и на этих, и когда такой человек призывает любить людей, этому верить можно, значит, человек знает, о чем речь. У нас есть звонок из Томска. Борис Степанович, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Слушаю Вашу передачу достаточно часто, я атеист, но с удовольствием, мне нравится, как Вы ведете. У меня два вопроса. Первый вопрос. В Израиле был подобный случай несколько лет назад, когда в одну из мечетей ворвался еврей и убил несколько десятков арабов. Выступал ли кто-нибудь из раввинов Израиля? Как в других странах это делается? Второй вопрос к Владимиру Львовичу. У нас в Томске есть центральный собор, возле этого собора неофициально (официально, конечно, не говорится), но архиепископ запретил милостыню просить нищим, бомжам, их гоняют семинаристы. Как Вы к этому относитесь? Яков Кротов: Спасибо. Я тогда дам справку по первому пункту, потому что правительство Израиля, власти Израиля, да и общество Израиля на многочисленные террористические акты, в том числе наносимые со стороны чрезмерно правоверных иудеев, всегда отвечают довольно дружно осуждением, осуждением кровопролития с обеих сторон. И в этом смысле те радикалы, которые используют оружие и кровопролитие для утверждения идеалов израильского государства, там не пользуются авторитетом. А по второму вопросу слово Владимиру Файнбергу. Владимир Файнберг: Это очевидно, что это полное безобразие. Понимаете, существуют аферисты, которые организуют банды нищих, посылают их в разные места и потом отнимают у них то, что они собрали, давая им ничтожные копеечки. Но, если мы будем так думать... Предположим, я впаду в ничтожество, за книги свои не получаю гонорары, наступит момент, когда мне нечего будет есть. Я подойду к Церкви и, увидя, как туда идут люди, протяну руку и скажу, братцы, плохо мне, дайте мне. И в таком положении я себя чувствую, когда вижу и нищих этих таджикских, которые с детьми мерзнут на морозе у Церквей, и наших старушек, и кого бы то ни было. Это невозможно так делать. Я никакой административной должности не занимаю, я простой писатель, но за это надо бы наказать. Яков Кротов: Спасибо. У нас есть звонок из Зеленограда. Валентина Ивановна, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Все говорят, что Бог милостив. Но почему же так много детей болеют раком крови, смотреть просто ужасно. Что же они перед Богом совершили такого страшного? Я когда смотрю по телевизору, у меня сердце обливается, я плачу. Но почему же Бог их не пожалеет? Владимир Файнберг: Вы поставили передо мной очень больной и трудный вопрос. А почему существует такая гадость, как война в Чечне? Почему многие люди в нашей стране умирают раньше даже биологического своего срока? Бог в этом виноват? Это мы с Вами виноваты. И оттого, что у нас такая экология, у детей белокровие, это оттого, что мы не создали в нашей стране условий для того, чтобы можно было жить по-человечески. Ведь мы сами выбираем то правительство, ведь мы сами славим тех вождей, которые были. Это все мы виноваты. Это я виноват, что дети болеют, и Вы виноваты. Когда мы это поймем, все начнет изменяться. Бог дал нам свободу воли. Вы понимаете, что он не сделал из нас автоматов, роботов. Мы - образ и подобие Божье. Во что же мы превратили нашу страну и наших детей?! Вот в чем печаль. Яков Кротов: Спасибо. Даю справку. Христианство, в отличие, скажем, от индуизма, каких-то других, может быть, направлений в религиозной истории человечества, говорит не о законе воздаяния, не о "lex talionis" (на латыни), оно говорит о том, что мир устроен, к сожалению, менее справедливо: грешит один, расплачивается другой. Один человек подписывает бумагу, которая разрешает выпускать автомобили без фильтров, очищающих газ, а умирает-то от рака крови, который он подхватил благодаря этой атмосфере, совсем другой человек. А тот, подписавший, покупает себе виллу, яхту и плавает себе спокойно под голубыми небесами в тех странах, где запрещено подобные автомобили выпускать на улицы. Только Бог-то создал мир одним и поэтому то, что навоняет в одном месте, рано или поздно настигнет и того, кто подписал разрешение пованивать. У нас есть звонок из Москвы. Вера Сергеевна, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Поздравляю с прошедшими праздниками и наступающими. Скажите, пожалуйста, насколько было осуждено письмо 500 подписантов и вообще просто бредовое выступление Макашова? Вам не кажется, что эти выступления Макашова, они подготовили вчерашний инцидент? Владимир Файнберг: Только ли выступления Макашова! Понимаете, кристалл образуется в определенной среде, он оттуда питается и оттуда выкристаллизовывается в таких убийц. У нас среда нездоровая, она подготовлена к этому еще до всех этих уродов, которыми, да простит меня Бог, что я людей называю уродами, но как их еще назвать, которые считают, что одни нации надо уничтожить, другие выселить из страны. Вы задали вопрос, на который сами прекрасно знаете ответ. Яков Кротов: Владимир Львович, в Вашей книге довольно явственно присутствует фигура автора, причем она подана глазами других людей. Я не могу транслировать Ваше изображение по радиоволнам, но уверяю вас, Владимир Львович - воплощенная всемирный скорбь еврейского народа. И Вы в своей книге так описываете, как один монах в баре, Вы пьете кофе, и вдруг монах к Вам наклоняется и говорит, "тутто бене", "все будет хорошо", хотя Вы ни слова не произнесли. И священник дон Донато Лионетти, у которого Вы гостите в Италии, вдруг ни с того, ни с сего Вам говорит, цитирую по Вашему мемуару: "Не жди удачи, работай, не нервничая, она снова придет. Бог готовит на медленном огне". Владимир Львович, с чего вдруг такая скорбь и как эта скорбь, извините, сочетается с верой? Владимир Файнберг: Ничего тут нет удивительного. Я уже в начале передачи несколько раз сказал, что я ревную Церковь, я ревную Христа. То, что я вижу, часто ужасно и главное - очень трудно заметить просвет. Правда, есть люди, замечательные, которые меня поддерживают. Сейчас отец Яков процитировал высказывание дона Донато Лионетти, это замечательный священник, живущий в Италии. Он сказал: "Бог готовит на медленном огне". То есть, не торопись, все постепенно уладится, так он надеется, и я тоже так надеюсь. Яков Кротов: А если я от лица атеистов позволю себе ответить русской поговоркой: "Пока травка подрастет, лошадка сдохнет"? Владимир Файнберг: Боже мой, сколько лошадок сдохло и замечательных лошадок. Но человек тем и отличается от всего другого мира природы, что он наделен даром надежды. Я надеюсь. Яков Кротов: Спасибо. И этому дару ответствует дар воскресения, позволю себе дать справку. У нас есть звонок из Тулы. Николай, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Хочу сказать огромное спасибо Владимиру Львовичу за его абсолютно точное определение, что Бог - есть совесть. В современной России, чем больше Церквей Московской патриархии, тем меньше совести, значит, тем меньше Бога. Вот ответ на вопрос, почему столько детей умирает от рака. Это за грехи отцов своих. И той женщине, которая сказала, не судите, да не судимы будете. Христос торговцев не судил, Он просто гнал их из храма. А сейчас современные российские храмы заполнены торговцами, начиная от членов правительства и кончая торгашами, которые наживаются на несчастьях народа. Яков Кротов: Спасибо, Николай. Владимир Львович, Вы согласны с утверждением, что чем больше храмов, тем больше рака и всяких прочих проблем? Владимир Файнберг: Конечно, Николай, Вы сильно перехлестнули. Конечно, отвратительно лицемерие, конечно отвратительно ханжество, тут я с Вами согласен. Но, с другой стороны, произошло чудо, которого даже ожидать нельзя было, что столько будет храмов строиться, столько новых священников появится, что люди получат возможность прийти в Церковь в жажде услышать живое человеческое, божеское слово. Это огромная потенция. Когда она проявляется - это счастье. Есть храмы, есть священники, есть места, куда народ стекается, чувствуя вот эту живую воду слова Божьего. Но есть мертвая вода. Что делать! Яков Кротов: Позволю себе в дополнение к Вашим словам процитировать Ваши слова из Вашей книжки под названием "Мысль": "Может быть, это и грешная мысль, почти наверняка грешная, с точки зрения церковных ортодоксов, но, входя в православные храмы, в католические соборы, глядя на чудовищную роскошь, на позолоту, я не могу не думать о том, как беден был Христос, о крайней непритязательности его апостолов Франциска Ассизского, Серафима Саровского. Единственное, что утешает, последние будут первыми, говорит Христос". Так что выстраивайтесь в очередь с конца. У нас есть звонок из Москвы. Сергей Львович, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день, уважаемый отец Яков. Я хочу сказать такую вещь. Первое. Вот у нас крещеных людей где-то 90 процентов, а верующих по-настоящему 3-4 процента. Второе. Господь - это есть любовь. Потому что утром идешь по улице, человек, может быть, от болезни удар его хватил, упал, лежит на улице, все люди проходят мимо, говорят, "вот, с утра нажрался". И кто ему поможет, кроме Господа? Нужно всегда стремиться сораспяться с Христом, вот это основная заповедь из послания апостола Павла. Спасибо. Яков Кротов: Спасибо, Сергей Львович. Я позволю себе сразу прочесть сообщение на пейджер от Олега Борисовича: "Удивительные вещи говорит этот господин священнослужитель (то есть Ваш покорный слуга), он утверждает, атеисты есть только потому, что мы, верующие, виноваты и не убедили верить их в Бога. Ленинское "религия - опиум для народа" звучит, по-моему. Так и чем Вы отличаетесь, Вы враги всего человечества сразу". Владимир Львович, в своей книге Вы описываете несколько довольно трагических случаев, например, когда рак постигает человека, который просто поднял оброненный бумажник с кипой долларов, на Западе будучи, и не понес в полицию, а как-то так начал гулять на эти деньги, через два месяца сгорел от рака. Понимаете, ведь атеист резко воспротивится самой такой постановке вопроса и скажет, это суеверие, это совпадение. Вот Вы ему проповедовали Христа, Вы ему сказали, как Вы пишете в своей книге, "что является правдой для одной партии или одного человека, может вовсе не быть правдой для всех, нужна какая-то общая точка отсчета, высшая правда Христа". Так о том же говорит и святейший патриарх, и отец Александр Мень. Но атеист всем сердцем Вам ответит, не должно быть одной общей точки отсчета, у каждого имеет право быть своя, не навязывайте мне эти угрозы раком и прочее. Неужели нельзя как-то жить без этого? Если отбросить атеизм, который ответ на церковное ханжество, и оставить атеизм в чистом виде, как просто отказ, что тогда делать? Владимир Файнберг: Это неправильная постановка вопроса. Я предполагаю, что меня сейчас слушает какой-нибудь закостенелый атеист, и я предполагаю, что он не сможет отказаться оттого, что на небе светит солнце. Как он ни отказывается, оно светит и благодаря ему он живет, греется и так далее. Существует солнце Христа. Я никого не агитирую и вообще отвратительно себя чувствовать каким-то агитатором. Но я обращаю внимание тех, кто перестал обращать внимание на самого себя, существует солнце Христа, и пока у Вас есть время, возможность, смотрите на это солнце, Вы не ослепнете. А сейчас те, кто не хочет на него смотреть, тот слеп. Человек, который умер от рака и страшно беспокоился о том, как наиболее выгодно потратить найденные деньги, это был мой большой друг, любимый друг, которого я не сумел привести ко Христу. Это моя вина. И существует закономерность в мире и тот, кто ее не видит, тот слеп. Закономерность заключается в том, что Христос выше законов природы: умеющий видеть, да видит, а имеющий уши, да слышит. Яков Кротов: Последний звонок: из Москвы, Виктор Иванович, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. С праздником, господа. Я бы хотел сказать, что вообще очень заметно в последнее время, что наша Церковь превращается в религиозную индустрию. Вот это все яркое злато Церквей на фоне бедного народа как-то не укладывается в сердце. Яков Кротов: Спасибо, Виктор Иванович. А я позволю себе дать еще одну справку о нашем сегодняшнем госте Владимире Львовиче Файнберге. Да, он, может быть, иногда говорит атеистам о христианстве как Иван Андреевич Крылов: "неблагодарная, когда поднять могла ты рыло". Но у него есть одна практическая черта, которая это искупает, - Владимир Львович еще лечит людей, лечит достаточно нестандартными, во всяком случае, неполиклиничными средствами. Но он не только обличает людей, напоминает им, что грех ведет к болезни, он их вылечивает от этих болезней. И тем самым, в сущности, выполняет функцию священника, который снимает грехи, прощает грехи. Потому что нельзя убрать симптом, не убрав корня. Значит, человек, может быть, и не покаялся, а выздоровел. Вот это часто тоже лучшее свидетельство о вере. И действительно, когда высшая правда Христа, она не на небе может быть, особенно когда мы в России смотрим, ну, серенькое-то небо, иногда кажется, что солнца нет, а так, какая-то подсветочка. А вот здоровье, радость, они приходят и человек, по характеру своему скорее склонный к пессимизму, оказывается человеком творческим и источником исцеления. Так такому-то и нужно верить. А верить наигранному оптимизму, казенному, думаю, не стоит. Владимир Львович, еще буквально последняя реплика нашим слушателям от Вас. Владимир Файнберг: Я очень благодарен тем, кто в разгар рабочего дня смог выслушать эту передачу. Потому что я думаю, что у нас всех огромная тоска по общению и по единению. Храни Вас Господь. Яков Кротов: Спасибо. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
