Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-05-05]
Европейский домТретий саммит глав государств Совета ЕвропыВедущий Ефим Фиштейн Ефим Фиштейн: На минувшей неделе в Королевском дворце в Варшаве проходил третий саммит глав государств Совета Европы. Это старейшая организация Европы, но круг ее компетенций, скажем так, несколько размыт и неясен. Что ожидалось от этой встречи в верхах, насколько оправдались ожидания, какова специфика взаимоотношений между Советом Европы и Россией? Говорить мы будем в следующем составе - известный российский публицист и политический обозреватель Андрей Пионтковский, польский журналист Ежи Редлих и словацкий политолог, директор братиславского института общественных проблем Григорий Месежников. Встреча в верхах, как уже было сказано, была третьей по счету и проходила с надлежащей помпой. Но вот вопрос к нашему польскому коллеге - оказалась ли она в центре внимания польской общественности? Стала ли центральным событием в Польше? Ежи Редлих. Ежи Редлих: Я скажу прямо, что она не стала таким центральным событием. Правда, было сказано на этом саммите много возвышенных слов о демократии, о правах человека в совместном европейском доме. Квасьневский открывая этот саммит говорил, что воздвигается конструкция, которая уже сейчас вселяет надежду, что будет надежной и прекрасной. Между тем, в некоторых выступлениях и комментариях в печати появлялась такая мысль, что вот это, как вы сказали, старейшее образование Совет Европы просто изжил себя. С одной стороны, его задача дублируются другими организациями, например, ОБСЕ. Это касается, например, прав человека, хотя права человека все равно плохо защищаются и одной и другой организацией. Одним словом, некоторые назвали это кризисом тождественности Совета Европы. Что-то в этом есть, конечно, что эта организация требует каких-то реформ, прежде всего, требует более действенных мер, а не разглагольствования о демократии и о других возвышенных вещах. Ефим Фиштейн: Спасибо, Ежи. По ходу вашего выступления, мне пришла мысль, что организации легко создаются, но очень тяжело умирают. Ни одной из них не хочется исчезать. Андрей Пионтковский, на саммите Совета Европы не присутствовали ни президент Франции, ни премьер Британии. Но не это было названо российским МИДом причиной отсутствия на встрече Владимира Путина. Сказано было - график не позволяет. Путин в этот день проводил в Челябинске приграничный форум с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. Андрей Андреевич, вам верится в такое объяснение или нужно искать другое? Андрей Пионтковский: Нет, конечно, потому что дата саммита была известна гораздо раньше, чем возникла необходимость российско-казахстанской встречи в связи с транзитными вещами, связанными с железнодорожным транспортом. Это одно из проявлений демонстративного недовольства Москвы деятельность Совета Европы, да и не только Совета Европы. Коллега говорил о том, что проблематика прав человека как бы покрывается двумя организациями - и Советом Европы, и ОБСЕ. В отношении ОБСЕ, собственно, порождения советской дипломатии в свое время, Россия неожиданно начала высказываться совершенно критически. Дело в том, что положение с правами человека в путинской России усугубляется с каждым годом. Я приведу один пример. Может быть, он покажется не очень значительным, но это очень символически. Сегодня 21 мая - это день рождения Сахарова. В течение последних 16 лет каждый год эта дата отмечалась вечером памяти Андрея Сахарова в Большом зале Консерватории. Впервые в этом году администрация зала Консерватории запретила проводить этот ежегодный вечер. После нашей передачи, я поеду, мы встречаемся на улице, недалеко от Музея Сахарова мы проводим такой открытый концерт-митинг. Ефим Фиштейн: Если отбросить все привходящее и второстепенное моменты, то в связи с деятельностью Совета Европы все-таки остается уместным вопрос. В Европе, где есть и Европейский Союз и Организация по безопасности и сотрудничеству (ОБСЕ), каков же резон дэтр, высший смысл существования еще и Совета Европы? Не пустая ли трата наших с вами денег, Григорий Месежников? Григорий Месежников: Мне кажется, это не пустая трата денег, не пустая трата времени на мероприятия, которые осуществляет Совет Европы. Дума, что все-таки не нужно забывать, что деятельность Совета Европы была связана с двумя основополагающими процессами в Европе - это европейская интеграция, которая была здесь уже упомянута, но и процесс демократизации стран Восточной и Центральной Европы после падения коммунистических режимов. Мне кажется, что деятельность Совета Европы была очень важна именно в этом направлении, потому что все страны, которые недавно вошли в Евросоюз, они до этого вступили в Совет Европы. Совет Европы проводил мониторинг соблюдения прав человека в этих странах, и существенно помог подготовиться этим странам к вступлению в Евросоюз. В настоящее время, естественно, есть моменты, которые вызывают определенную обеспокоенность, насколько действительно Совет Европы не изжил, не исчерпал себя, потому что есть здесь момент дублирования, удвоения организации, утрата специфики. Все это есть. Кстати, надо сказать, что Словакия, словацкий президент Иван Гашпарович вызвал большое оживление в Варшаве, когда после своего стандартного выступления на саммите Совета Европы, а потом в кулуарах заявил, что ему кажется, что Совет Европы вообще себя изжил, что у него нет будущего. Кстати, он прошелся и по Европарламенту. Он заявил, что Европарламент может быть как раз заменен организацией типа Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Здесь, мне кажется, просто проявилась определенная неопытность президента Гашпаровича, который был избран недавно. Поэтому, мне кажется, несмотря на то, что определенное дублирование есть, тем не менее, Совет Европы, как организация, которая, прежде всего, направляет свою деятельность на соблюдение прав человека, на мониторинг в этой области, смысл существования все еще имеется. Ситуация не во всех странах благополучная. Ефим Фиштейн: Теперь дадим слово нашему слушателю Владимиру Ивановичу из Московской области. Слушатель: Хотел бы сделать некоторые критические замечания по поводу выступающего, который сказал, что Россия путинская. Она не путинская, она не царская. Россия есть Россия, как она сейчас есть. Второй вопрос я бы хотел отметить, что все-таки как бы там ни было, но отношения между Россией и Европой должны строиться на принципе благодарности России за тот вклад, который она все-таки внесла в великую победу. Она дала свободу Европе. Кто бы там, что не говорил, как бы там не говорил, но те жизни, которые россияне и советские люди положили за свободу Европу, все-таки Европа должна это учитывать в своих отношениях. Еще один вопрос хотелось бы затронуть. Конечно, есть у нас трудность, очень большие трудности. Одна из трудностей - это неумение государства платить своему народу: ни зарплату, ни социальные какие-то позиции. Это бич, но концентрировать внимание на определенных личностях я бы не стал. Все-таки это есть эволюционный момент. Последнее, что я бы хотел заметить. Очень сильно хочется, чтобы Евросоюз в своих отношениях к России был открыт. Не было бы двойных стандартов. Был бы нормальный политический диалог между Россией и Евросоюзом, в частности, в предоставлении виз, предоставлении открытия каких-то учебных программ. Все-таки я считаю, что преждевременно говорить о ненужности Евросовета по той причине, что пусть будет одна структура, вторая, третья. Пусть люди между собой советуются, договариваются, нежели если бы была отрытая форма конфронтации. Мы прекрасно понимаем и помним историю, к чему привела конфронтация - Великая Отечественная война. Мы помним "холодную войну". Конфликт в любой форме, в которой бы он ни был, он все-таки по своей форме ближе к первобытному. Ефим Фиштейн: Спасибо, Владимир Иванович. Переадресую вопрос Андрею Андреевичу Пионтковскому. Андрей Пионтковский: Во-первых, вклад России в победу над фашизмом и та громадная жертва, которую советский народ и, прежде всего, русский народ принес, он настолько велик, громаден, что никем не подвергается сомнению. Факт присутствия десятков глав государств практически всех европейских государств в Москве в день 9 мая это лишний раз подтверждает. Но хотел бы в связи с этим подчеркнуть два момента. Если говорить о наших внутренних делах, то этот героический подвиг, эта историческая роль России не должна позволять вот уже которому режиму, пришедшему к власти после 1945 года, спекулировать на ней ради своих политических целей. Вот режимы, которые, как правильно Владимир Иванович подчеркнул, не могут выполнять даже таких элементарных обязательств как выплата зарплаты, не говоря уже о других ограничениях базовых свобод и демократических свобод. Каждый режим, в том числе и путинский (я настаиваю на употреблении этого термина), он использует эту святую память победы для своей легитимизации. Потому что кроме вот этой исторической памяти, ему нечего серьезного и внушающего уважение предъявить своему народу нельзя. Я употребляю в отношении сегодняшней России термин "путинская", потому что личность Путина, его чекистская философия и его людей, которых он привел к власти, она оказывает громадное влияние на те политические процессы, которые идут в стране в течение пяти лет его пребывания у власти, - на свертывание демократических свобод, на превращение просто в фарсовые институты обеих палат парламента, на ликвидацию независимой демократической прессы. В последнее время режим уже переходит к прямому запугиванию физическим насилием своих противников. Ефим Фиштейн: Вместо обычного репортажа с места события - сегодня ведь в обсуждении участвует очевидец из Польши - я хочу вам предложить заметки о том, как ход саммита воспринимала пресса Германии, и каковы суждения немецких коллег об этом международном органе Совете Европы. Корреспонденция мюнхенского политолога Эйтана Финкельштейна: Эйтан Финкельштейн: Немецкие средства массовой информации не обошли вниманием закончившуюся на днях встречу в верхах Совета Европы. На саммите в Варшаве присутствовали представители всех европейских стран, за исключением Белоруссии. Однако практически все немецкие газеты задаются вопросом - почему там отсутствовали главные лица Жак Ширак, Тони Блэр и Владимир Путин? Да и молниеносный визит в Варшаву канцлера Шредера "Франкфутер Альгемайне Цайтунг" относит лишь за счет особых отношений Германии и Польши. Быть может европейские лидеры просто устали от многочисленных встреч в начале мая? Задается вопросом местная "Зюддойче Цайтунг". Она же и отвечает: "Нет, не поэтому". Значимость Совета Европы в европейской политике нынче ставится под вопрос. Верно, 25 из 46 стран Европы являются членами Евросоюза, имеющего сходные структуры, занимающегося теми же проблемами, что и СЕ. Вместе с тем, Евросоюз - это более значимая, более сплоченная организация, к тому же обладающая несравненно большими возможностями проводить свои решения в жизнь. Кроме того, к Евросоюзу тяготеют, и рано или поздно станут его членами, Румыния, Болгария, Хорватия, Украина, Грузия, Молдавия и некоторые другие государства. Таким образом, внутри СЕ образовался блок стран, которые в состоянии диктовать политику Совету Европы. Из крупных государств лишь Россия остается вне Евросоюза. Но как подчеркивает комментатор Первого канала немецкого телевидения, структура Россия-ЕС уже существует. Подчеркивает это и задает вопрос - зачем тратить деньги налогоплательщиков, и деньги немалые, на содержание дублирующей организации? Впрочем, не все немецкие комментаторы считают, что дни Совета Европы сочтены. Так обозреватель баварского телевидения подчеркивает, что Евросоюз - организация, прежде всего, политическая и экономическая. Лидерам ЕС часто невыгодно поднимать некоторые весьма щекотливые вопросы, например, вопрос о Чечне, о нарушении прав человека в Узбекистане или Туркмении. Россия - это важнейший партнер Европы в том, что касается энергоресурсов. С другой стороны, Совет Европы не связан никакими экономическими и политическими узами. Ему и карты в руки, когда дело касается нарушения прав человека, преследование нацменьшинств и так далее. При все притом, как пишет все та же "Зюддойче Цайтунг", судьба Совета Европы зависит не только от блока стран ЕС, но и от России, которая, между прочим, является крупным донором в эту организацию. Если в России почувствуют, что страны ЕС просто диктуют ей свою волю, то дни Совета Европы будут сочтены. Ефим Фиштейн: Ежи Редлих, поговаривали, что подлинной причиной отсутствия Владимира Путина в Варшаве было его нежелание встречаться с польскими политиками - Квасьневским и иже с ним. Действительно ли отношения между вашей страной и Россией так плохи? Ежи Редлих: Я думаю, что наиболее вероятной причиной того, что Путин не приехал на саммит это то, что он вообще не хочет посещать Польшу по таким причинам, как пишут польские средства массовой информации, что он обиделся на Польшу, на польские власти, на Квасьневского за содействие "оранжевой" революции в Украине. Кроме того, как назвал министр иностранных дел России Лавров, за попытку отравления наших отношений и осквернения праздника Победы (это уже не его слова, но других комментаторов) претензиями относительно советской агрессии на Польшу 1939 года, претензиями относительно убийства польских офицеров в Катыни и отказа признать это геноцидом, наконец, претензиями относительно ялтинских соглашений, которые дали Польше лишь ограниченный суверенитет. Когда поднимаются эти вопросы, эти претензии законные, хотя иногда может быть чуть преувеличенные, то российский президент не хочет приехать в Польшу, где его так принимают. Ефим Фиштейн: Андрей Пионтковский, другая интрига саммита Совета Европы заключалась в том, что в эти дни ожидалось вынесение приговора по делу Михаила Ходорковского и его подельников. Стоит напомнить, что Совет Европы призван следить за соблюдением прав человека. Усматриваете ли вы связь между этими двумя событиями? Андрей Пионтковский: Как обнаружилось, приговор не был вынесен ни в эти дни, ни до сих пор. Связь, безусловно, существует, потому что преследование Ходорковского это один из примеров политического преследования. Даже люди, близкие к Кремлю (возьмем, например, экономического советника Шувалова, который говорил открыто, что это показательный процесс), они не осмеливаются в серьезной аудитории утверждать, что Ходорковского судят за уклонения от налогов. Наоборот, сознательными утечками внедряется версия о том, что Ходорковский то ли хотел захватить государственную власть, причем подкупом депутатов Государственной Думы, то ли собирался продать Кондолизе Райс ядерный щит нашей родины. В таком случае пусть осудили бы его в открытом процессе по обвинению в государственной измене. Процесс Ходорковского открыл целую волну подобных преследований бизнесменов на местном уровне в регионах, где люди часто оказываются в тюрьме только потому, что не хотели делиться своим бизнесом с местными чекистами. Ефим Фиштейн: Андрей Андреевич, что вы думаете о российских инициативах, высказанных в Варшаве, в частности, имею в виду проблематику свободного передвижения всех граждан по территории входящих в Совет Европы стран? Андрей Пионтковский: Это замечательная идея. Наш слушатель Владимир Иванович об этом говорил сегодня. Тут дьявол, как говорится, в деталях. Насколько мне известно, страны Европейского Союза готовы в значительной степени пойти навстречу Москве, если она примет законодательство о незаконных мигрантах и о более жестком контроле своих южных и восточных границ. Ведь без этих мер образуется некая Шенгенская зона от Афганистана до Франции, что, конечно, неприемлемо. Думаю, что эти вопросы будут решены. Ефим Фиштейн: Григорий Месежников, я предлагаю вам прокомментировать цитату из газеты "Известия", из статьи, посвященной этому саммиту: "Считаем ненормальной ситуацию, сложившуюся в части мониторинга обязательств России, взятых ею при вступлении в Совет Европы. Российская сторона считает, что основные ее обязательства выполнены, и потенциал механизма мониторинга по сути дела исчерпан. Убеждены, что пришло время закрыть его, а по тем вопросам, которые могут возникать, перейти к режиму постмониторингового диалога". Как вы можете прокомментировать это требование? Григорий Месежников: Мне сразу же пришло в голову то, как в Словакии реагировали на мониторинг Совета Европы в отношении нашей страны. Риторика очень похожая. Дело в том, что Словакия, вступив в Совет Европы в 1993 году, прошла через довольно сложное внутриполитическое развитие, которое было связано с определенными нарушениями и прав человека, и не соблюдением прав национальных меньшинств. Естественно, Совет Европы свой мониторинг осуществлял довольно в строгой форме. Были вынесены конкретные решения по Словакии. Естественно, все это вызывало в Словакии у тогдашнего правительства довольно такую раздражительную реакцию. В 1998 году ситуация изменилась. Общеполитическое развитие стало развиваться, стало проходить в демократических рамкам, тем не менее, мониторинг оставался в течение нескольких лет. По сути дела, люди, которым было важно, чтобы Словакия развивалась как демократическая страна, они не протестовали против этого. Они считали, что чем дольше будет мониторинг, чем более ясно станет для Совета Европы, что ситуация стала нормальной, тем лучше для нашего внутреннего развития. В этом отношении, мне кажется, то, что мы услышали в вашей цитате, это, скорее всего, связано с непониманием универсальных принципов, которые Совет Европы осуществляет в отношении своих членов. Думаю, что в интересах самой России, демократического развития России, граждан России, чтобы мониторинг был как можно более последовательным и тщательным. Ефим Фиштейн: И снова слушатель, житель Санкт-Петербурга Александр. Слушатель: Во-первых, реплика Владимира Ивановича блестяща, но тем не менее было у нас уже в истории повторение благодарности, когда русский царь Александр I, как у Пушкина "стал главою всех царей", когда спасли Англию от вторжения Наполеона через Ла-Манш. Мы были властителями Европы. Потом Николай I стал жандармом Европы, как известно. А Англия опять выступила на стороне Турции в севастопольскую кампанию. Так что, здесь удивляться нечему. А вопрос у меня такой. Все-таки для Европы Россия - это Европа, Евразия или Азия? В этом контексте Совет Азии противопоставление Совету Европы возможен? Какое место в европейском доме занимает Россия - холодную огромную комнату или задний двор? Ефим Фиштейн: Спасибо, Александр. Вы человек настолько эрудированный, что иметь с вами дело одно удовольствие. Переадресую вопрос видному российскому публицисту Андрею Андреевичу Пионтковскому, добавив еще вот каким обстоятельством. Дело в том, что из многочисленных откликов российской прессы на Совет Европы, на саммит в Варшаве, у меня сложилось впечатление, что в России все-таки царит некое единое восприятие Совета Европы или даже других европейских организаций, как единой организации, которая может быть партнер, может быть сотрудник, может быть противник, может быть оппонент, но единый партнер и оппонент России, то есть не 46 различных партнеров в Совете Европы, как это имеет место на самом деле, а 45 одних - с одной стороны, и Россия - с другой стороны. Реально ли, отвечает ли действительности, целесообразно ли такое деление? Андрей Пионтковский: И ваш вопрос, и вопрос Александра - это центральный вопрос русской истории. Я бы только немножко не согласился с Александром. Этот вопрос должна ставить не Европа перед собой, а прежде всего Россия, что и происходит. Мы 300 лет как минимум обсуждаем вопрос внутри своей культуры - является ли Россия частью Европы или нет? До сих пор к определенному выводу не пришли. Этот вот странный комплекс притяжения и отторжения. Тут, конечно, большую роль играет позиция российской власти. Ведь каждый русский царь, Петр, приехавший в Амстердам, был очарован материальными достижениями Европы. Ему нравилось все - верфи, чистенькие мостовые, опрятные шоколадницы. Все это хотелось принести немедленно в Россию, для того чтобы Россия стала сильной и развивалась, но непременно сохраняя свои методы управления, чтобы при этом лично головы стрельцам рубить, и спускаться в подвал пытать своего наследника на предмет несанкционированных контактов с иностранцами. Это вечная проблема, даже включая того же Путина, оказавшегося в Дрездене, который стал для него футурошоком. Они всегда были очарованы плодами европейской цивилизации, но с презрением отвергали ее корни - это медленно и неуклонно развивавшаяся философия конституционных свобод, прав личности, разделение властей, независимости суда. Поэтому каждый новый правитель заявляет, что мы отстали, мы должны через 15 лет догнать наиболее развитые страны, или теперь скромнее - Португалию. Делаем какой-то рывок. Наши войска дважды входят в Берлин, в Париж, вырываемся в космос, а потом снова оказываемся у того же разбитого корыта. И новый правитель снова призывает через 15 лет кого-то догнать. Это системная ошибка наших правителей в отношении Европы. Она объясняет и то, что эта дискуссия у нас продолжается 300 лет, что во всех европейских структурах, в которых мы формально присутствуем, мы воспринимаем себя все-таки не как полнокровными членами этой структуры, а как некую особую часть, противостоящую всем остальным. Ефим Фиштейн: Виктор из Омска дозвонился к нам. Слушатель: Я в продолжение темы. Я с вами целиком и полностью согласен. Мне кажется, что в ближайшей перспективе никакой Европы мы не увидим. А в России, к сожалению, все более формируется режим, которому не нужны ни свобода слова, ни информация и так далее. Что же касается Европы, то у нее сегодня слишком много проблем, чтобы решать это самой. Поэтому я не ожидаю, хотя реверансы есть, но я считаю, что это просто реверансы и не более того. Ефим Фиштейн: Хочу сказать, что совершенно независимо оттого, как будут развиваться отношения между Россией и европейскими организациями, России от Европы не уйти. Потому что Европа заключена в ней самой. Она часть российского самосознания, российской культуры. На этом мы закончим обсуждение. Перейдем к другим темам. В минувшие дни столицу Чехии посетил канцлер Германии Герхард Шредер. Визит пришелся чешскому правительству как нельзя более кстати, ибо неожиданно в отношениях между двумя странами открылись старые раны. В Праге к 60-летию возвращения президента Эдварда Бенеша из Лондона, где он в годы войны возглавлял чехословацкое правительство в изгнании, был открыт памятник этому государственному деятелю. Но так получилось, что в те же дни в баварском городе Аугсбург проходил слет судетонемецкого землячества и участники слета сочли этот памятник провокацией. О споре в корреспонденции Нелли Павласковой из Праги. Нелли Павласкова: Памятник второму чехословацкому президенту Эдварду Бенешу не совсем новый. Эта статуя представляет собой отлитый в бронзе оригинал старой статуи, созданной скульптором Карелом Дворжаком для пантеона Национального музея в 1948 году. Но уже в 1951 гуод по приказу коммунистических властей статуя была устранена, как и памятник первому президенту Томашу Гарику Масарику. Нынешнему открытию памятника, установленного перед Чернинским дворцом, где находится Министерство иностранных дел (Бенеш был при Масарике министром иностранных дел Чехословакии), предшествовал протест судетских немцев на проходящем ежегодном слете в Баварии. Как известно, судетские немцы, для которых президент Бенеш стал как бы символом их изгнания из Чехословакии, заявили, что открытие памятника провокация и призвали чешского премьер-министра Иржи Пароубека не участвовать в открытии памятника. Ответом на такой выпад баварского премьер-министра Штойбера стало дружное участие всех руководителей Чешского государства - начиная от премьера и председателя парламента и кончая председателем самой сильной оппозиционной Гражданской демократической партии. Президент Вацлав Клас отсутствовал, так как был в Варшаве на заседании Совета Европы. Премьер-министр Чехии Иржи Пароубек сказал. Иржи Пароубек: Я полагаю, что депортацию немцев, населявших Судеты, следует воспринимать, как последствие войны, которую начали не чехи. Я знаю целый ряд немецких политиков, которые вместе с нами разделяют наше уважение к Эдварду Бенешу. Одним из таких политиков является Герхард Шредер. Нелли Павласкова: Сам Шредер, приехавший на другой день после открытия памятника с официальными визитом в Чехию, посетил скорбное место - бывший концлагерь и еврейское гетто Терезин, где заявил, что причиной депортации судетский немцев была развязанная нацистами война и оккупация Чехословакии, и что высказывания одного не очень важного политика не могут повлиять на отношения между чехами и немцами. "За последние семь лет эти отношения самые лучше из всю нашу жестокую историю", - считают чешские политики. В совместном заявлении депутатов парламента от Социал-демократической правящей партии прозвучали более резкие ноты. "Такие же грубые выпады по адресу президента Бенеша мы слышали из уст главарей нацистской Германии". Все государственные деятели Чехии, присутствовавшие на митинге по случаю открытия памятника, говорили о Бенеше как о соратнике Масарика и борце против нацизма, которому суждено было пережить два трагических момента чехословацкой истории - унизительный предательский мюнхенский сговор союзников с Гитлером в 1938 году и коммунистический путч в феврале 1948 года, в результате которого он вынужден был уйти в отставку. "Оскорбление Бенеша я могу сравнить разве что с оскорблением, нанесенным Чехословацкому государству, первому его президенту Масарику и самой идее, на основе которой это государство возникло", - заявил председатель парламента Любомир Заоралек. Ефим Фиштейн: Если у чехов осложнились отношения с западными соседями, то у поляков - с восточными. Связано это охлаждение не с прошлым, а с настоящим. Власти Беларуси решили поставить под свой контроль Союз поляков Белоруссии - крупнейшую негосударственную организацию страны. Рассказывает Алексей Дзиковицкий. Алексей Дзиковицкий: В последние годы Польша старалась проводить по отношению к Белоруссии более мягкую политику, чем ее партнеры в Западной Европе, не говоря уже про Соединенные Штаты. Осуждая в целом нарушения прав человека и отсутствие свободы слова в Белоруссии, Варшава, тем не менее, отказалась поддержать визовые санкции ЕС и США по отношению к высокопоставленным чиновникам из окружения Лукашенко. Анджэй Залуцкий: Мы сознательно так поступали в наших отношениях с Белоруссией. При всем уважении к нашим партнерам по Европейскому Союзу, мы не можем себе позволить, в отличие от стран, которые не граничат с Белоруссией, не иметь никаких отношений с Минском. Это невозможно. Нужно решать проблемы приграничного сотрудничества, борьбы с преступностью, да и сотни тысяч поляков ведь живут в Белоруссии. Алексей Дзиковицкий: Заявил заместитель министра иностранных дел Польши Анджэй Залуцкий. Однако, по мнению ряда польских политиков, особенно представителей правой части политической сцены, такая мягкая политика Варшавы по отношению к Минску была ошибочной, о чем и свидетельствуют последние события вокруг Союза поляков Белоруссии. Накануне Министерство юстиции Белоруссии, ссылаясь на заявления некоторых делегатов, признало нелегитимным последний съезд этой общественной организации и потребовало провести съезд еще раз - Союз поляков отказался это сделать. По мнению независимых экспертов, официальному Минску просто не понравилось, что во время съезда новым руководителем этой влиятельной организации был избран не тот человек, которого поддерживают власти. Продолжает Анджэй Залуцкий. Анджэй Залуцкий: Такие действия нарушают не только общепринятые права национальных меньшинств и права человека, но и соответствующее польско-белорусское соглашение. Алексей Дзиковицкий: Отметил замминистра иностранных дел Польши. После бурной реакции в Варшаве на события вокруг Союза поляков, официальный Минск объявил персоной нон-грата советника посольства Польши в Белоруссии Марека Буцько, который занимался, среди прочего, и контактами с Союзом. В ответ Варшава заявила об удалении из Польши советника Белорусского Посольства. МИД Польши сообщил также, что составлен список белорусских чиновников, причастных к преследованиям Союза поляков в Белоруссии - им запрещен въезд в Польшу. Депутат польского Сейма: Есть необходимость немедленно сообщить о нашем отношении к действиям белорусских властей в Совет Европы, ОБСЕ, но и в другие не только европейские но и всемирные организации, занимающиеся процессами демократизации стран Алексей Дзиковицкий: Заявил депутат польского Сейма. Глава польского МИД Адам Ротфэльд заявил, что истинная причина преследований Союза поляков в том, что Лукашенко боится повтора грузинского и украинского сценариев у себя в стране и поэтому ищет внешних врагов, чтобы попытаться сплотить своих сторонников. И депутаты и правительство согласны, что проблемы Союза поляков, как и других общественных организаций, может решить только демократизация Белоруссии, однако старые, испытанные способы помощи в этом процессе уже не срабатывают. Именно поэтому, несмотря на то, что такой шаг со стороны Варшавы польско-белорусских отношений не улучшит, в Польше все чаще говорят о необходимости создания на польской территории мощного независимого радио, которое вещало бы на Белоруссию. Ефим Фиштейн: В подготовки Франции к референдуму о Евроконституции не последнюю роль в этом играют газеты. Но именно газеты и вообще печатная пресса в целом переживают в наше время не самые лучшие времена. Послушайте Дмитрия Савицкого из Парижа. Дмитрий Савицкий: Возле входа в метро на площади Монж подросток в красных джинсах и красной же бейсболке протягивает парижанам газету. Пассажиры и прохожие берут свежий номер "Метро" автоматически, иногда бормоча "мерси": В двух метрах от паренька находится типичный парижский газетный киоск - узкая будка от тротуара до крыши увешенная, заставленная газетами и журналами. Седоватый сенегалец, хозяин киоска, косит глаз на подростка, раздающего "Метро". Дело в том, что "Метро" бесплатная газета и заработок сенегальца в эти последние годы из-за появления presse gratuite, этой новой чумы, бесплатных газет, заметно уменьшился. Печатная пресса вот уже несколько десятилетий борется с прессой - телевизионной; с новостными каналами и журналами новостей. Несколько последних лет газетам, от "Монд", "Фигаро", "Либерасьон" и до "Экип" и "Круа", приходится сражаться и с прессой электронной. Причем не только с электронными сайтами, но и с новостными службами мобильных телефонов и SMS. В старые добрые времена, в действительно старые и действительно добрые, у печатной прессы был один единственный соперник - сплетни. Затем народился телеграф, за ним телефон и, наконец, захрипело радио. Нынче новости атакуют горожанина в самых неожиданных местах - с электронных панно на перекрестках бульваров и в отделах доставки продуктов в супермаркетах. Но бесплатная пресса угрожает прессе как таковой. По всей Европе тиражи газет и журналов падают: во Франции между 1999 годом и 2003 - более чем на 2%; в Нидерландах - на 6; в Германии на 8%. В Великобритании бесплатная пресса снизила тиражи таблоидов на 2 с половиной процента. Даже в США нынче такие мастодонты как "Нью-Йорк Таймс" решаются на отчаянный шаг и покупают акции бесплатной прессы. "Нью-Йорк Таймс" выложил в январе изрядную сумму, приобретя 49% биржевых акций бостонской "Metro International". Элизабет Леви: По идее это журналы и газеты для тех, кто НЕ читает. Многие обвиняют изобретателей бесплатной прессы в том, что они танцуют на трупе Гуттенберга. Но так или иначе бесплатные газеты стали частью нашего пейзажа. Для спешащего горожанина эти газеты заменяют радио, которое можно было бы слушать в метро. Презираемая элитой, эта пресса завоевала широкую публику, и стала кошмаром редакционных кабинетов. Перебарывая профессиональное отвращение, большинство издательских групп начали выпускать собственные бесплатные газеты. Дмитрий Савицкий: Элизабет Леви, популярная французская журналистка, которая как и многие другие во время поняла КАКИЕ грядут времена. Бесплатные газеты, "Метро" и "20 Минут", родившиеся в девяностых в Швеции и Норвегии, рассчитаны на бедную городскую молодежь, на пассажиров метров первую очередь, у которых есть эти самые 20 свободных минут и которые, просматривая скорее, чем читая статьи, будут постоянно нарываться на изобретательную и в глаза лезущую рекламу. "Metro International" имеет собственное международное агентство, 400 журналистов, разбросанных по миру, поставляющих на новостную ленту отнюдь не второсортные новости. Но бесплатные газеты остаются пока что прессой для бедных и безработных. Состоятельные французы из тех, что до сих пор читают, верны своим газетам и журналам, своим авторам, обозревателя и анналистам. Ефим Фиштейн: Коснемся и социальной темы. Словацким мужчинам не повезло - они относятся к числу самых дискриминированных в Европе. О какой форме дискриминации идет речь? Об этом в репортаже Инны Земляной из Братиславы. Инна Земляная: После развода Марек остался один. Несмотря на то, что между ним и его двумя детьми всегда было взаимопонимание, их дальнейшее воспитание суд возложил на мать. По мнению Марека, это несправедливо. Более того, он считает это проявлением дискриминации. Марек Ярецки: Суд всегда на стороне матери. Достаточно, чтобы она не пила, не употребляла наркотики и не издевалась над ребенком. А духовная близость? Что делать отцам, которые хотят и дальше оставаться значительной частью жизни своих детей? Ведь одна встреча за две недели, которую установил суд, прямая дорога к отчуждению. Это просто дискриминация! Инна Земляная: Сказал Марек Ярецки. По данным статистики, в Словакии лишь 6% мужчин после развода становятся опекунами своих детей. "Это наименьшее количество в Европе", - заявляют эксперты. Однако в настоящее время в стране наблюдается увеличение количества отцов, которые после развода хотят принимать участие в воспитании своих детей. По мнению специалистов, это связано с появлением нового типа родителя, которого эксперты называют "активный". Сегодня лишь незначительная часть бывших супругов найдет компромисс относительно участия отца в дальнейшем воспитании ребенка. Большинство из них окажется вне удел. Министерство юстиции Словакии в этой проблеме не видит проявление дискриминации. Пресс-секретарь Любомира Микловичова считает, что словацкие суды прежде всего учитывают интересы ребенка. Любомира Микловичова: В прошлом году мы подготовили Закон о семье, который корректирует условия разводов. Суды смогут разводить лишь по очень важным причинам. При разводах на первом месте стоят интересы ребенка. Речь не идет о дискриминации отцов. Инна Земляная: Сказала Любомира Микловичова. В соседней Чехии подобную ситуацию решают на Европейском суде. Любош Патера, не оказавшись в числе мужчин, опекающих своих детей после развода, создал общество "Заботу детям". Любош Патера: Мы наблюдаем, как в нашем обществе действуют законы, касающиеся семейных отношений, и видим, что не все в порядке. Стараемся привлечь внимание к этим проблемам не только специалистов, но и самих "пострадавших" отцов и их родственников. Мы подали несколько десятков жалоб в Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Мы хотим отстранить дискриминацию по отношению к разведенным отцам в нашей стране Инна Земляная: Сказал Любош Патера. По его словам, сегодня чешские отцы ожидают решение европейского суда, надеясь, что оно будет в их пользу. Ефим Фиштейн: Австрийцы до сих пор считали, что образование у них на высоте - система зубрежки сохраняется здесь с незапамятных времен. Поэтому их по-настоящему шокировали результаты недавней международной программы по сравнению уровня знаний у учащихся. Из Вены Елена Харитонова. Елена Харитонова: Оценка давалась в трех направлениях - грамотность, чтение, математическая грамотность и естественнонаучная грамотность. Оказалось, что австрийские школьники по математике сползли с 11-го на 15-е место, по чтению - с 10-го на 19-е, а по естественным дисциплинам - с 8-го на 20-е. Конечно, России, занявшей по математике 29-е место, должно быть гораздо более не по себе. Но все в нашей жизни относительно. Австрийцы, прежде всего, сравнивают себя с жителями других, говорящих по-немецки стран, то есть с Германией, Швейцарией, Лихтенштейном и Люксембургом, где по сравнению с 2000 годом результаты улучшились. Судя по опросу Института Гелапа, большинство австрийцев видят выход только в крупной школьной реформе. Они критикуют правительство и министра образования Элизабет Герер. Многие предлагают ввести во всех школах продленный день и дополнительные занятия для тех, кто слабо учиться. Некоторые из партии "зеленых" рассуждают о полном запрете домашних заданий - дети не должны переутомляться. Другие советуют ввести оценку педагогу их учениками. Дети гораздо справедливее взрослых. А лидер Социалистической партии Гузенбауэр недавно заявил, что он хочет снова пойти учиться, но не в австрийскую школу, а в финскую. Дело в том, что Финляндия заняла по результатам первое место. Там с 6-7 и до 16 лет дети обязаны учиться в одинаковой для всех школе, и только после этого одни решают идти в гимназии, а другие поступают в различные профессиональные школы. Слишком раннее деление на гимназистов и тех, кто учится иначе, идет не на пользу всеобщей технической и гуманитарной грамотности. Может, так оно и есть. Сейчас австрийская школьная система выглядит так. Учиться идут в 6 лет. Сначала ходят в начальную школу, которая называется народной, после этого всего в 10 лет дети должны выбрать для себя основную школу, где учатся еще 5 лет, или средне-образовательную гимназию, в которой нужно учиться 8 лет, после которой можно поступать в университет. Перейти из основной школы в гимназию можно, но переходят сравнительно немногие. Гимназия делится на реальные и классические, то есть те, где упор делают на историю, литературу, иностранные языки, изучают латынь. Кроме государственных гимназий есть частные, в которых за учебу надо платить. Знакомый венский компьютерщик, родом из Киева, недавно сказал мне, что лучше продаст машину, все отпуска будет проводить на Украине, но сына отдаст в частную гимназию. "Отменять домашние задания и ставить учителям отметки, конечно, весело и, может быть, полезно, но главное, чтобы вокруг ребенка была атмосфера, в которой умеют ценить знания. А ее трудно достичь в общедоступной школе, где как сейчас в Вене полкласса состоит из детей-иностранцев, сбежавшихся сюда со всех концов света. Хотя мой Левка тоже, конечно, не австриец", - в конце своей тирады мой собеседник смущенно развел руками. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
