Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[28-04-03]
Континент ЕвропаПричины европейского антиамериканизмаРедактор Елена КоломийченкоЕлена Коломийченко: Накануне начала военной операции в Ираке на демонстрации пацифистов, сторонников мира собирались тысячи и сотни тысяч человек. Сразу же после начала войны активность протестующих резко пошла на убыль. Война в Ираке развела по разные стороны вчерашних европейских единомышленников-союзников. И не только союзников по НАТО, но и тех, кого еще до недавнего времени в Европе называли левыми интеллектуалами". Особенно ярко это видно на примере Франции. В то время как большинство французов разделяли позицию правительства, многие предводители студенческой революции 68-го года, вчерашние леваки резко осудили волну так называемого пацифизма. Приведу цитату из так называемой статьи "Запад против Запада", принадлежащую перу одного из самых известных философов Андре Глюксмана: "На самом деле водораздел проходит между теми, кто до их пор пребывает в мире, каким он был до 10-го сентября 2001-го и теми, кому события 11-го сентября окончательно открыли глаза". Цена страха. Павел Черноморский продолжает тему о причинах европейского антиамериканизма и позиции Франции, Германии и России накануне, во время и после войны в Ираке. Павел Черноморский: Две мировые войны научили Старый свет пацифизму. Для рядового европейца мир и безопасность - это величайшие ценности. Превыше которых по сути нет ничего. В Европе все еще живо поколение, опыт которого говорит о том, что право спокойно жить в своей стране совсем не всегда гарантируется нам от рождения. Война есть сущее зло, учитывать эту аксиому должен каждый, кто хочет понять, по каким законам мыслят сегодня миллионы граждан европейского континента. Антиамериканская линия, однозначно занятая правительствами Франции, Бельгии, Германии при подготовке и проведении военной операции союзников против Саддама, с самого начала имела под собой целую коллекцию соображений самого разного свойства. Политики делали политику, играя на этике собственных граждан. Ширак и Шредер были уверены, что риски, взятые ими вслед за переходом в прямую оппозицию к Вашингтону и Лондону, непременно окупятся богатыми политическими дивидендами. Об этом, казалось, говорили сами факты. Ведь именно радикальный пацифизм спас Герхарда Шредера от поражения на сентябрьских выборах в Бундестаг. Падение Багдада разрушило эти надежды, как карточный домик. Три кабинета пришли в уныние. Провальная стратегия обернулась не только испорченными отношениями с прежними друзьями, но и конфузом у себя дома. Британец Вильям Шоукроз живет в Лондоне, он известный писатель и публичный интеллектуал, часто комментирующий политические события на телевидении и со страниц газет. Биографией последнего иранского шаха Реза Пехлеви, лондонский публицист спровоцировал в англоязычной прессе небывалую по накалу дискуссию в центре которой оказались статьи Шоукроза, обличающие европейское пацифистское лицемерие. Писатель требовал немедленной ликвидации опасной багдадской тирании, пускай даже ценой войны. ШОУКРОЗ: Британское общественное мнение сильно изменилось после падения Багдада. До войны, оппозиция, выступавшая против боевых действия и против Тони Блэра, который поддержал американцев, было очень активно. Впрочем, я думаю, что самое агрессивное выступления происходили все-таки не у нас, а на материке, во Франции и в Германии. Тут важным моментом было то, что жертвы с обеих сторон, были не столь многочисленны, как многие предполагают. Это тоже обуславливает поворот в общественной позиции. Сегодня люди считают, что премьер-министр Тони Блэр, доже если он и допустил какие-то ошибки, в целом все-таки правильно оценил ситуацию. До войны глава нашего кабинета утверждал также, как и Президент Буш, что иракцы будут приветствовать интервенцию против Саддама, собственно, именно это мы можем наблюдать сегодня. Стоит только включить телевизор - иракцы действительно рады концу саддамовской эры. Павел Черноморский: Абсолютно все критики союзников аппелировали к соображениям морально-этического характера. Сейчас, когда дебаты вокруг Саддама приутихли в силу понятных причин, выяснилось, что внутри пацифистских идеологем скрывалось лицемерие самого невыносимого свойства. Логика наблюдалась приблизительно такая: Саддам - диктатор, убивал людей. Но сегодня он не опасен, хотя бы потому, что попросту побоится лезть на рожон. ШОУКРОЗ: То, что Саддам Хусейн действительно владел оружием массового поражения, представляется несомненным фактом. Обладание такими арсеналами было первостепенно важным для геополитики, как внутренней, так и внешней. Саддам был суннитом. Но его режим должен был контролировать 60% иракцев, которые придерживаются другой мусульманской традиции и являются шиитами. Саддам применил химическое оружие против курдского меньшинства, живущего на севере Ирака, после того, как курды восстали против него. В 1999-м году произошло шиитское восстание в центре страны, его тоже моментально подавили с помощью спецназа и военных частей, солдаты которых одеты в белую униформу - так выглядят газовые войска. После этого преступления шииты были напуганы настолько, что боялись проявить хоть тень нелояльности к Багдаду. Так было до прихода союзников этой весной. Сейчас шииты могут открыто отмечать свои религиозные праздники, раньше это было невозможно. Для Саддама оружие массового поражения было очень важно. Он, например, был уверен, что только благодаря этим арсеналам, Ирак мог соперничать с Ираном в 80-е. Саддам верил, что союзники побоялись переходить ирако-кувейтскую границу десять лет назад в дни "Бури в пустыне". Он очень дорожил своими вооружениями, они были неотъемлемыми частью его диктаторской власти, частью, на отказ от которой он пошел бы никогда. Павел Черноморский: В диалектической философии есть такое базовое понятие "отрицания отрицания". Гегель считал, что именно в нем, в пресловутой диалектической триаде, скрывается важнейший смысл природы всего существующего. Собственно, именно "отрицание отрицания" в его гуманитарном прочтении продемонстрировали нам те европейцы, что, не переставая, разоблачали лицемерие собственных правительств в течение последнего полугода. Здесь поразительным подчас образом встретились люди самых разных взглядов. Правые, понятное дело, в большинстве своем поддержали Буша и Блэра, хотя бы в силу своей простой тактичности. Но куда более интересно то, что в этом же лагере очутились известные левые персонажи. Андре Глюксман, известный французский философ современности, ученик Сартра и бывший левак-маоист, за несколько недель выдал десяток статей. В каждой из них он зло иронизировал над союзом во имя демократии и свободы, в который вместе с бывшим марксистом Шредером и голлистским лидером Шираком вошли отставной офицер КГБ Путин, китайский император и сирийский халиф Баша. В середине февраля антиамериканские демонстрации тут же спровоцировали ответ со стороны более чем ста европейских публицистов, писателей и ученых, поставивших подписи под коллективной петицией против политической наивности. На самом деле, не сложно понять, почему известных интеллектуальных левых в Европе среди сторонников быстрого и жесткого смещения Хусейна оказалось едва ли не больше, чем консерваторов. Во-первых, те, кто прошел школу социалистического активизма в 60-70-е, всегда более чем равнодушно относились к любого рода национальным категориям. Эти люди выросли стопроцентными космополитами и привыкли искать воров у себя дома, а не в чужих странах. Кроме того, именно университетские левые по обе стороны Атлантики всегда обладали поразительной исторической памятью, способной мгновенно находить параллель для любого события текущей политики. Эта память не подвела и на этот раз. Профессор университета Ананбюар Эдди Марковиц один из ведущих североамериканских специалистов по европейской политике. Он тоже был среди авторов петиции против политической наивности. Эдди Марковиц: Моя критика относилась к некоторым аспектам антивоенного движения в европейских странах. Я считаю, что демонстрации все, практически без исключения были акциями отвратительными и однозначно антисемитскими, антиеврейскими по своему внутреннему содержанию. Демонстранты, протестовавшие против силового решения саддамовской проблемы, во всю оперировали символиками, имиджами и смыслами откровенно национал-большевистскими по своей исторической генеалогии. Произошло то, чего лет десять назад мы и представить не могли. Антиамериканизм объединил ультраправых неофашистов и левых радикалов. Этот феномен, который мы наблюдаем уже несколько лет, альянс между крайне правыми и ультралевыми это, с одной стороны, очень интересное явление с точки зрения науки, а, с другой, конечно, крайне опасный синдром. Именно эти аспекты заставили меня присоединиться к числу критиков европейских пацифистов. Я должен сказать, что эти тревожные детали были особенно заметны на примере демонстраций. Проходивших в Германии. Павел Черноморский: Эдди Марковицу, либералу и интеллигенту, в общем-то сам Бог велел быть среди авторов открытого письма против просаддамовских европейцев. Участие во всякого рода комитетах и открытых письмах - это своего рода хобби университетской элиты Америки. Куда интереснее другое: тут же рядом с Марковицем оказался человек, настроенный куда радикальней - Илка Шредер, 25-летний депутат Европарламента от социалистов. Подчеркну - не от социал-демократов, а от социалистов, объединивших в своих рядах крайне левых, от троцкистов, до наследников восточно-германской компартии. Илку Шредер точно нельзя упрекнуть в сочувствии, ведь из партии "зеленых" она в свое время ушла в знак протеста против действий НАТО в Югославии. Напомним, что "зеленые" поддержали тогда косовскую операцию против Милошевича. Илка Шредер: Я, понятно, не была в восторге от самого факта войны в Ираке. Но причина, по которой я стала критиковать европейских противников войны, касалась государственной политики тех стран, которые выступили против Соединенных Штатов. Я считаю, что крайне опасной была позиция, занятая немцами. В первую очередь в силу исторического опыта. Германия сильна и хочет диктовать свои принципы. И мы знаем, чем это уже один раз кончилось. Главный немецкий аргумент против войны сводился к тому, что Соединенные Штаты и их союзники хотят завладеть Ираком исключительно из экономических соображений, а потом получить контроль за нефтью этой страны. Да, конечно, в этом обвинении есть смысл, хотя бы потому, что стремление контролировать ресурсы и обладать сильной экономикой - это обязательное правило капиталистической системы. Европа делает практически то же самое, может быть, чуть-чуть по-другому. Но принцип и цели очень похожи. Демонстранты, протестовавшие против операции "Шок и трепет", выражали уверенность, что Европа - это чуть ли не прямая противоположность алчной и жестокой Америке. Мол, мы, европейцы, защищаем права человека, а американцы - нет. Но это же полная чушь. Европа была связана с саддамовской диктатурой десятками нитей - торговых, нефтяных, экономических, политических. Германия, например, посылала в Багдад военных экспертов, которые давали советы Саддаму и действовали там активно. Европейские страны имели в Ираке очень серьезные интересы. Павел Черноморский: Европейский антиамериканизм представляется явлением, в котором от политики истории и культуры ровно столько же, сколько от психоанализа. В 21-м веке на поверхность выходят обиды и противоречия, скопленные старым светом за два века новой истории. Французы не любят янки совсем не как немцы. Интеллектуальный Париж склонен противоречить Вашингтону скорее из принципа вечного левацкого резонерства, Париж же политический так и не отказался от имперских претензий и мечты о планетарном величии. С немцами совсем иная история. У них окончательно не изжитая горечь от двух тяжелейших военных поражений переплелась с размытой национальной самоидентификацией. Ведь после войны Германия должна была отринуть собственный национальный миф, полностью залитый кровью. Америка неоднократно вмешивалась в европейские дела и практически каждый раз оказывалась той самой силой, которой удавалось переламывать ход истории. Именно США, а не Британия сумели укоренить в беспокойной Европе те правовые нормы государственного управления, что нынче принято называть демократией. Соединенные Штаты смогли выполнить эту великую миссию исключительно благодаря убежденности в собственной правоте. Убежденность эта практически всегда была подкреплена действием. Отцами-основателями США стали протестантские радикалы, бежавшие в заокеанские колонии от произвола европейских тиранов. И сегодня краеугольным камнем американского патриотизма остается абсолютная вера в то, что Соединенные Штаты созданы Богом и людьми совсем не такими, как весь остальной мир. Американцев принято называть сугубыми практиками, на самом деле они настоящие идеалисты. Андре Глюксман был абсолютно прав, и за наивными требованиями оставить Ирак в покое прямо читалась совсем иная риторика. Само слово "антиамериканизм" - это, наверное, эвфемизм чистой воды. Можно предположить, что многие из тех, кто так воодушевленно проклинал Америку в течение последних месяцев всерьез испугались бы, услышав истинную дешифровку своих обвинений. Их дешифровка это и есть война, Садам не скрывал своих требований. Говорит профессор, директор института в Берлине. Мы привыкли думать, что антиамериканизм в Европе давно умер, но реальность показывает, что подобные явления могут впадать в состояние, напоминающее спячку у животных. Некоторые из черт немецкого антиамериканизма очень стары, относятся к эпохе Второй мировой войны. Другие - к более позднему времени. Сегодня Германия единая, суверенная, сильная и имеет очень серьезные политические амбиции. Страна хочет по-настоящему быть равным партнером США и России. Германия чувствует себя не очень удобно, можно сказать. Берлин нервирует сила, мощь и богатство Вашингтона, который в течение десятилетий был патроном всей Европы. Вообще-то, если государство хочет быть сильным лидером, нужно концентрироваться на собственных проблемах, а не на том, что Америка сильнее всех. В психологии есть такой термин - проекция. Я, честно сказать, думаю, что сегодня немцы проецируют свои собственные страхи, комплексы и проблемы на США. Да, мы были уверены, что европейская нелюбовь к Америке ушла, но, увы, сейчас выясняется - нет, что-то от этого осталось. Ничего не поделаешь, видать немцы есть немцы. Павел Черноморский: Билл Клинтон, как любой социально ориентированный либерал, был наполовину европейцем. В годы его президентства отношения между Старым и Новым своем протекали практически идеально, в том числе и по этой причине. Осенью 2000-го года в Белый дом пришли совсем другие люди, несгибаемые, упрямые, однозначно готовые в случае необходимости ударить первыми. Республиканцы, в большинстве своем выросшие вдали от университетских центров восточного побережья, всегда знали, что национальный интерес может противоречить отвлеченной субъективной морали. Пробуждение призраков в Европе неминуемо должно было вызвать у них жесточайшую реакцию. Роберт Коган из близкой Белому дому газеты "Вашингтон пост" считает, что европейское нежелание силой избавиться от Саддама объясняется тем, что европейцы вообще по своему складу больше пацифисты. А американцы больше солдаты. Похожего мнения придерживается и наш последний эксперт, известнейший публицист и политик Америки Майкл Новак, консерватор и католик, профессор американского института предпринимательства в Вашингтоне. Несколько недель назад в журнале "Вашингтон Ревю" появились его заметки, в которых бывший посол США по международной комиссии по правам человека в Женеве сравнил Европу и Америку с Венерой и Марсом. Майкл Новак: Когда я говорю о Европе, о Европе, которая нынче противостоит Америке, я имею в виду Францию, Германию и еще Бельгию, к ним примкнувшую. Россия, которая тоже была против войны, - это отдельный разговор. Германия и Франция представляются сегодня самыми развитыми государствами Старого света. Мы, американцы, были очень неприятно удивлены, даже шокированы, обнаружив, что наши старые союзники и друзья могут быть так слепы. Европа не видела нарушений прав человека в Ираке. Они не знали о тысячах несчастных, которых там замучили до смерти, Саддам устроил на территории своего государства один из самых чудовищных геноцидов за последние сто лет. Всего несколько лет назад немцы и французы пошли на гуманитарную интервенцию НАТО в Косово, господин Милошевич тоже был тираном. Видите ли, социальные бюджеты европейских государств раздуты сегодня до такой степени, что они просто не могут позволить себе иметь сильную армию. Страны Европы физически не могут увеличить свои военные бюджеты. У них нет фактически современной армии. Тем не менее, они по-прежнему претендуют на большую политическую роль и хотят управлять миром через Совет Безопасности ООН. Европейцы, вероятно, не могут понять, что мир сегодня стал очень опасен, гигантский разрушительный потенциал исходит от политизированного ислама, который вообще не является религией. И от террористов. Но они намерены умиротворять этих убийц и думают, что с ними можно работать. Их реальность нереальна, простите меня за тавтологию. В течение последних 50-ти лет Соединенные Штаты Америки вложили в Европу горы денег и море крови собственных граждан, все это ради европейской свободы. США создали "зонтик", и Европа чувствовала себя под ним в абсолютной безопасности. Мы должны согласиться: процветание наших европейских друзей было в значительной степени оплачено нами, американцами. Мы абсолютно уверены в том, что наши затраты остаются и будут оправданными. Но мы были очень расстроены тем, насколько нереальным видят сегодня мир многие европейцы. Павел Черноморский: В 1937-м году Гитлера, не успевшего перевооружиться, можно было раздавить за несколько месяцев, но никто из европейских политиков не рискнул взять на себя новой войны. Другого после окопов Вердена и быть, наверное, не могло. Только потом стало ясно, как велика может быть цена страха. Конечно, Саддам не Гитлер, и кому-то пафос такого сравнения покажется неуместным. Но где та грань, за которой война превращается в единственную возможную необходимость? Существует ли она вообще? Для того, чтобы ответить на этот вопрос искренне, действительно, нужно обладать мужеством. Однако мы точно знаем, что наши враги вряд ли будут задавать себе такие вопросы. Елена Коломийченко: Владельцы отелей во Франции встревожены - вместо традиционных 60% забронированных мест. В нынешнем мае всего 20%, а летом, говорят, будет еще меньше из-за того, что американцы не едут. Правда, рассчитывают на то, что будет больше туристов из Германии. Многие политические деятели Франции, да и экономисты вполголоса говорят о том, что президент Ширак со своей непримиримой антиамериканской позицией зашел слишком далеко. Дмитрий Савицкий: Если внимательно рассмотреть знаменитую сцену выливания французского вина на проезжую часть, калифорнийского скорее городка, можно заметить, что вино сливают не какое-нибудь, а дешевое "божоле". Я бы в Париже делал бы тоже самое: "божоле" даже для петуха в вине не годится, и весь его успех - гениальная рекламная операция. В США великолепные винные погреба с огромными запасами драгоценных французских вин. Никто не выливал в канаву ни "Шато Марго", ни "Дом Периньон", ни "Шато Лафит" или "Петрюса". Бойкот бойкотом, но семейный жемчуг по этому поводу курам не бросают... Франция продает в США ежегодно крепких спиртных напитков и вин на миллиард семьсот один миллион долларов. Именно гигантские поставки в Штаты, Японию и, совсем недавно еще в Германию, частично Великобританию, лишили среднего француза возможности пить свой национальный кларет - стало слишком дорого. Не может Дюпон или Легран платить за бутыль красного к обеду 200 евро, разве что в день рождения. А лет 20 назад это было возможно. В те времена приличное бордо или бургундское можно было найти и за 10 евро... Экспорт французских товаров в целом, а кроме вина, это, конечно же, предметы роскоши, косметика, духи, белье, от-кутюр, упал в марте на 30%. Во Франции, как мы знаем, нет нефти, поэтому наши аэробусы и товары люкса, заменяют это отсутствие нефти... Что произойдет с этими скважинами в ближайшее время - неизвестно, хотя Жак Ширак и сделал первый шаг к сближению с Вашингтоном и провел с Бушем двадцатиминутный разговор, который американцы называли "деловым", а французы "позитивным". Доминик Моази, анналитик из французского Института Международных Отношений, бросая взгляд (в IHT) на решительную и быструю победу союзников в Ираке, предполагает, что нынче французские дипломаты вспоминают старую поговорку: "Ничто так не подводит, как успех". Именно в этой тональности и идут передачи новостей по французскому ТВ. Сказать "всё еще с надеждой на скорый провал", было бы слишком грубо. Но сказать: "с желанием помочь англо-американской коалиции избежать осложнений после военной победы" - невозможно... Французы слишком привыкли давать в новостях победы лишь своих теннисистов и футбольных команд и, в случае поражений, проскакивать в темпе неприятный эпизод. То же самое и в международной политике. Французская пресса, левая в своем большинстве, в начале кампании предвещала "новый Вьетнам", затем было сосредоточилась на жертвах среди мирных жителей, затем - на том, что оружие массового уничтожения не найдено, и, наконец, на разграбленных музеях и неспособности войск союзников восстановить электро- и водоснабжение, установить порядок, остановить грабежи и убийства. Нынче, вместо "нового Вьетнама" коалиции обещан новый Тегеран, власть имамов. И (как бы случайно) министр иностранных дел Франции Доминик де Вильпен, которому, кажется, еще совсем недавно аплодировал весь Совет Безопасности ООН, и который теперь ищет примирения с Колином Пауэллом, оказался не где-нибудь, а в Иране и провел переговоры с тегеранскими теократами. Не для того ли, чтобы в предстоящем дипломатическом раунде с США - иметь в запасе тегеранскую карту? Нынче и во Франции трудно отрицать тот факт, что свержение тирана, не такое уж плохое дело. Что освобожденный народ - приятно видеть. Что ужасы застенков, а не только золотые унитазы, действительно демонстрируют сущность преступного режима... Но каждый раз при согласии с этими неоспоримыми фактами, обозреватели и анналисты делают маленький шаг назад. То есть? То есть всё же не хорошо бомбить тиранов, лучше их уговаривать.. Меньше "побочных" жертвы. Естественно, тираны сами занимаются побочными жертвами, и на экране ТВ их не увидишь. В этом то вся и штука, вся извращенность современных СМИ. Пытки, застенки и расстрелы в прямом эфире не показывают, а ракетную атаку на артиллерийскую установку, спрятанную за детской школы - увидит весь мир... В чем заключался расчет Парижа в противостоянии с Вашингтоном? В новой Европе "двадцати пяти" - большинство не на стороне Франции, а Вашингтона. Большинство правительств. Но Франция смогла собрать урожай общественного мнения этой расширенной Европы, и эта Европа была на стороне Парижа. Такое происходит не впервые, Франция - страна Великой революции, она уже обращалась к народам Европы поверх голов правительств. И скажем честно, Франция никогда не была так популярна, как нынче, в странах Третьего мира. В эти дни представители правительства называют смехотворным обвинение в том, что Ширак и Рафаран боялись волнений магрибинского населения страны. Как-никак 10% населения и 10% молодого, активного и слабо ассимилированного населения. Но это так: страх французской улицы перед реакцией французских мусульман был на лицо; как и страх новых терактов.. Колина Пауэлла показывают в эти последние дни на наших экранах почти без комментария. Он отвечает на вопрос журналиста: - Скажется ли на Франции ее поведение в самый острый момент конфликта? И Пауэлл, не ястреб, а голубь Белого Дома, говорит весьма коротко: - Да.. Но Франция, кажется, идет на попятную; её последний ход Эйфелевой башней на дипломатической шахматной доске, быть может, самортизирует обстановку. Жак Ширак предложил послать в Афганистан - войска НАТО, что автоматически ведет к переговорам и к возможной посылке войск НАТО в Ирак, а значит и о снятии вопроса об одностороннем, нелегальном, преступном и так далее - решении США покончить с режимом тирана Саддама Хусейна. Елена Коломийченко: Вот уже почти четыре месяца как Польша живет в предгрозовой атмосфере. Политическая жизнь страны находится под давлением "аферы Рывина", называют ее "рывингейт" по аналогии с "уотергейтом". Эта аналогия уместна, поскольку "рывингейт" может привести к последствиям подобным тому, что случилось в Америке. Само расследование дела, получившего название "рывингейт", ведется на глазах у всех людей. Такого, пожалуй, не было ни в одной из стран бывшего европейского соцлагеря. Ежи Редлих: В декабре прошлого года крупнейшая в Польше частная "Газета Выборча" сообщила, что ее редактора Адама Михника навестил Лев Рывин, известный кинопродюсер, вхожий в высшие политические круги Польши. Он предложил за крупную взятку в 17,5 миллионов долларов способствовать тому, чтобы новый закон о средствах массовой информации был выгодным для издательства " Газеты Выборчей ". Разработка этого законопроекта была в полном разгаре, когда владельцы частных телеканалов и газет подняли скандал, что при новом законе их интересы будут сильно ущемлены. Протесты польских издателей сопровождались кампанией в зарубежной печати, что польские посткоммунистические власти посягают на свободу слова, ограничивая свободу частных СМИ. Так вот, Рывин заявляет, что он поможет сделать закон приемлемым для частных владельцев СМИ и в частности, для концерна "Газеты Выборчей", если только заплатят ему за услугу. Рывин добавляет, что за его предложением стоит группа власть имущих социал-демократов, дает понять, что среди них есть также сам премьер Миллер. И тут начинается детектив. Адам Михник сдерживает возмущение, однако, весь разговор с Рывиным втайне записывает на диктофон. Тут же о случившемся сообщает премьеру, тот немедленно на очную явку приглашает Рывина. В кабинете Миллера в присутствии Михника Рывин сокрушается, но объясняет, что его не так поняли, наконец признает, что к его предложению премьер не причастен, называет другие имена. Миллер посылает Рывина вон из кабинета. Дело было в июле. И что же дальше? "Газета Выборча" начинает журналистское расследование - стоял ли кто-нибудь и кто именно за коррупционным предложением. Статья готовится долго, публикуется вместе с записью разговора Михника с Рывиным только в декабре. Почему так поздно? Михник объясняет: с публикацией он воздерживался до того момента, как будут завершены переговоры Польши с Евросоюзом, огласка могла бы их затруднить. Возможно. Однако спрашивается, почему ни Михник. Ни премьер Миллер, ни другие люди, знавшие об этой коррупционной попытке не подали на Рывина в прокуратуру? Дельного ответа до сих пор нет. Только после публикации газеты пошла лавина, прокуратура возбуждает дело, а сейм решается на беспрецедентынй в Польше шаг - организует специальную следственную комиссию в составе 10-ти депутатов, представляющих все фракции сейма. У нее три задачи. Во-первых, выяснить само коррупционное предложение, особенно, кто за ним стоял, во-вторых, осветить кулисы работы над законом о средствах массовой информации, и в-третьих, оценить роль государственных чиновников во всем этом деле. Важнейший принцип - комиссия работает гласно, слушания передаются в прямом эфире по двум теле- и одному радиоканалу. Поучительный урок демократии. Оказалось, что имеется многомиллионная аудитория, готовая посмотреть, как отчитываются важные персоны, узнать правду о механизмах власти, о контактах деловых товарищей, людей политики, бизнеса, тем более, если эта картина неприглядна - это очень интересно. Некоторые члены комиссии - люди пытливые, не дают увильнуть от ответов никому, невзирая на чин. Анализируются все документы. В частности, телефонные счета, где указано, кто когда, кому звонил. А допрашивались уже два десятка людей. Среди них: глава сената, министры, руководители телекомпаний и газет, видные бизнесмены и наконец премьер-министр. Отвечать на вопросы отказался лишь один - Лев Рывин. Он заявил, что, как подозреваемый, готов ответить только перед судом, если, разумеется, дело до суда дойдет. О результатах работы комиссии говорить рано. Почти выяснен лишь один из трех вопрос - это именно правительственные органы пытались внести в закон о СМИ предписания, не выгодные частным владельцам, впрочем, потом от них отказались. Вопрос же о попытке коррупции и причастности к ней отдельных людей так и остался нераскрытым. Зато есть косвенные улики. Наблюдая увертки, отвечающих перед комиссией политиков. Все больше граждан отказывают им в доверии. Рейтинг правящей социал-демократии снизился до 20%, а доверие лидеру премьеру Миллеру упало до 10%. Сам Миллер предстал перед комиссией в минувшую субботу. Пока его показания не внесли ничего нового в дело. Во всяком случае ничего такого, что могло бы поднять популярность Миллера. Он повторил, что к афере Рывина никак не причастен, считает поступок Рывина несуразным, похвалил Михника за оглашение аферы и заверил, что будет лично способствовать ее полному раскрытию, так как считает и себя, и свою партию политически пострадавшими. С понедельника Миллер продолжает показания. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
