Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[23-02-01]
Ведущий Сергей Сенинский - Девальвация валюты в Турции и российский финансовый рынок.
Сергей Сенинский: Кризис, разразившийся на финансовых рынках Турции уже во второй раз за последние четыре месяца, вынудил правительство страны решиться в минувший четверг на девальвацию национальной валюты. На последние усилия удержать её курс Национальный банк Турции всего за несколько дней потратил примерно четверть своих резервов. Но в течение всего нескольких часов после объявления решения правительства курс турецкой лиры упал по отношению к доллару почти на 30%. На фоне падения на турецких финансовых рынках появились сообщения о дефиците рублей на российском валютном рынке. Есть ли какая-то связь между этими событиями или это - простое совпадение? На наши вопросы отвечает в Москве менеджер управляющей компании "Тройка-Диалог" Олег Ларичев: Олег Ларичев: На мой взгляд, это на 99% совпадение. И то, что в тот момент, когда в Турции разразился финансовый кризис, на российском финансовом рынке испытывался некоторый недостаток рублевых средств, очень мало связано. Сергей Сенинский: Другими словами, российский валютный рынок, по сути, никак не отреагировал на последние события в Турции? Олег Ларичев: В целом, да. На российском валютном рынке ситуация определяется спросом и предложением на валюту. Что, в свою очередь, зависит от экспорта, импорта и спроса на рубли внутри России. Эти три фактора краткосрочно очень мало зависят от того, что происходит в Турции. Сергей Сенинский: Однако события в Турции не могли не повлиять, однако, на другие сегменты российского финансового рынка - скажем, рынок акций предприятий или российских валютных облигаций? Олег Ларичев: Россия рассматривается как один из развивающихся рынков, и поэтому, когда на других рынках происходит что-то "плохое" или что-то "хорошее", это опосредовано оказывает влияние на Россию. Когда разразился кризис в Турции, многие инвесторы стали сокращать свои вложения в развивающиеся рынки вообще, и, соответственно, это коснулось и России. Поэтому мы видим очень существенную корреляцию турецких событий с тем, как ведет себя российский рынок акций и российский рынок еврооблигаций, в частности, - более "дальних" еврооблигаций, со сроками погашениями, далеко отстоящими от настоящего времени. Как пример динамики котировок - проще всего смотреть на акции РАО "ЕЭС России", которые на прошлой неделе стоили по 12 центов, а после того, как разразился турецкий кризис, котировки падали, и сейчас акции стоят менее 10 центов. Если говорить про облигации, то достаточно посмотреть на динамику 30-летних российских облигаций. В конце прошлой недели их цена была выше 42% от номинала, в начале этой недели цена опустилась до уровня 40%, а в середине недели были сделки даже по ценам ниже 39%. Сергей Сенинский: Кризис в Турции и российский финансовый кризис в августе 1998 года имеют много общего, не так ли?.. Олег Ларичев: Во многом механика кризиса в России и в Турции похожа. А именно - инвесторы, в силу разных причин разуверившиеся в солидности местной валюты. В 1998 году в России это был рубль, а сейчас в Турции - лира. Они продают лиры и покупают доллары. В 1998 году, как мы помним, Россия взяла кредит у МВФ в середине лета, но его хватило буквально на несколько недель. И в середине августа Россия была вынуждена пойти на девальвацию валюты. В Турции все было, в принципе, похоже. К концу осени стало очевидно, что без дополнительных денег лиру нельзя было "удержать", и МВФ предоставил такие деньги. Но то, что в России заняло несколько недель, в Турции заняло несколько месяцев. И на сей раз, турецкое правительство - при одобрении МВФ - пошло на то, чтобы сделать курс "плавающим". В первый день после того, как курс лиры был объявлен "плавающим", лира "упала" на 32%, на второй день, в пятницу, "падение" валюты продолжалось. Сергей Сенинский: Спасибо, на наши вопросы отвечал в Москве менеджер управляющей компании "Тройка-Диалог" Олег Ларичев. Кто скупает на фондовом рынке акции российского АвтоВАЗа, контролирующего 70% российского автомобильного рынка? Всего за последние неделю-полторы текущие цены этих акций повысились сразу в три раза. И если объем рыночной капитализации АвтоВАЗа - общей стоимости всех акций предприятия - еще недавно составлял 50 миллионов долларов (по примерным оценкам), то сегодня - уже 150 миллионов. Свои версии - кто может быть покупателем этих акций - предлагают эксперты в Москве. Юлия Жданова, аналитик инвестиционного банка United Financial Group по автомобильной промышленности: Юлия Жданова: За последние полторы недели цена акций "АвтоВАЗа" выросла практически на 180%. Такой рост, на наш взгляд, является необоснованным, потому что никаких фундаментальных улучшений за последнее время не происходило для такой переоценки "привлекательности" "АвтоВАЗа". К сожалению, никакими точными фактами мы не располагаем, и поэтому можем говорить лишь догадками. Существует несколько версий того, кто пытается скупить акции "АвтоВАЗа". По одной версии, скупку ведут различные группы менеджмента "АвтоВАЗа"- для того, что укрепить свои позиции в преддверии собрания акционеров, которое пройдет весной. На собрании, возможно, будет обсуждаться вопрос о новом выпуске акций - в пользу стратегического инвестора. Об этом вела речь компания "АВВА", которая является акционером "АвтоВАЗа". И мы считаем, что это - наиболее правдоподобная версия. Сергей Сенинский: Продолжает - аналитик по автомобильной промышленности инвестиционной группы ATON Александр Агибалов: Александр Агибалов: На мой взгляд, интерес к этим бумагам могут проявлять несколько структур. Во-первых, это менеджмент "АвтоВАЗа". Объясню, почему. На сегодня менеджмент контролирует около 55% акций "АвтоВАЗа". В свою очередь, сейчас проводится конвертация акций "АВВА" (Автомобильный Всероссийский Альянс) в акции "АвтоВАЗа". "АВВА" является одним из крупнейших акционеров "АвтоВАЗа". В свою очередь, "АвтоВАЗ" является держателем около 80% акций "АВВА". То есть, происходит такое перекрестное владение акциями. Акционер "АВВА", имеющий одну акцию, меняет эту акцию на одну акцию "АвтоВАЗа". К чему это приводит? К тому, что акционеры "АВВА" становятся акционерами "АвтоВАЗа". В свою очередь, доля акций, которыми владеет "АВВА" постепенно уменьшается. То есть, менеджмент контролирует все меньший и меньший объем акций. По предварительным подсчетам, после полной конвертации акций "АВВА" в акции "АвтоВАЗа", пакет "АВВА" в "АвтоВАЗе" уменьшиться на 8 - 10% . То есть, менеджменту предприятия необходимо "докупить" 4 - 10% акций на рынке, чтобы после конвертации "АВВА" сохранить полный контроль над "АвтоВАЗом". Это одна из версий. Сергей Сенинский: А другие версии... кто еще может быть заинтересован - хотя бы теоретически - в массовой скупке акций АвтоВАЗа? Александр Агибалов: Вторая версия, это - компания "Сибирский алюминий". Она начала проявлять интерес к акциям "АвтоВАЗа". Но, на мой взгляд, данная версия маловероятна, поскольку цель "Сибирского алюминия" - приобретение контроля над предприятием. А контроль над "АвтоВАЗом" ему приобрести вряд ли удастся. Поскольку руководству "АвтоВАЗа" необходимо, даже в случае полной конвертации акций "АВВА" в акции "АвтоВАЗа", приобрести гораздо меньший пакет, чем "Сибирскому алюминию". То есть, я думаю, что в этом процессе менеджмент "АвтоВАЗа" окажется более успешным. Юлия Жданова, United Financial Group: Другие гипотезы предполагают, в частности, что скупкой занимается группа "Сибирский алюминий" или другие стратегические инвесторы. На наш взгляд, это менее правдоподобная версия, хотя, конечно, она имеет основания для существования. "Сибирский алюминий" совсем недавно приобрела Горьковский автомобильный завод, Павловский автомобильный завод и несколько автобусных заводов. И уже в самом "начале пути" ему приходится сталкиваться с серьезными финансовыми и управленческими проблемами. А, как мы знаем, "АвтоВАЗ" - очень сложен по своей структуре и имеет свои "особенности", которые делают его менее привлекательным. Александр Агибалов: Здесь есть еще некоторые варианты. Может быть, что интерес к предприятию проявляет корпорация General Motors. То есть GM хочет иметь какой-то пакет акций предприятия, с которым оно создает СП. Либо какой-то крупный институциональный инвестор, который хочет приобрести 5 - 10% акций "АвтоВАЗа" в преддверии того, что GM будет создавать СП с "АвтоВАЗом". Юлия Жданова: Я не вижу General Motors в роли основного акционера "АвтоВАЗа". Создаваемое совместное предприятие подразумевает, что GM и Европейский банк реконструкции и развития будут иметь в нем контроль, и это будет отдельное юридическое лицо. Поэтому для General Motors вряд ли имеет смысл становиться акционером самого "АвтоВАЗа". Сергей Сенинский: Спасибо, на наши вопросы отвечали в Москве аналитики по автомобильной промышленности: Юлия Жданова, инвестиционный банк United Financial Group, и Александр Агибалов, инвестиционная группа ATON. Глава российского "Газпрома" Рэм Вяхирев в начале минувшей недели вел в Варшаве переговоры не только о планах строительства нового газопровода в Западную Европу. Речь шла также и мощном оптоволоконном кабеле, прокладываемом вдоль трассы газопровода, о чем, как выяснилось, и "знали", и "не знали". Тему продолжает наш корреспондент в Варшаве Ежи Редлих: Ежи Редлих: Ещё в конце прошлого года польские газеты возвестили о том, что вдоль ветки строящегося газопровода из Ямала в Западную Европу - без ведома властей Польши - прокладывается новейший оптоволоконный кабель огромной пропускной способности, который должен быть включён в международную сеть "Газпрома". Для обслуживания собственно газопровода достаточно кабеля во много раз менее мощного. А того, который строится, достаточно, чтобы обеспечить все каналы телекоммуникаций России с Западом, включая компьютерную, телефонную и телевизионную связь. Правительство начало расследование. И тут выяснилось, что кабель прокладывался вовсе не в тайне: об этом знали не только власти, но и польские партнеры "Газпрома" по совместному предприятию "Европольгаз", строящему газопровод в Европу. Однако соответствующий договор был составлен таким образом, что практически вся грядущая прибыль от эксплуатации нового кабеля на территории Польши досталась бы фирме крупнейшего польского бизнесмена Александра Гудзоватого, который тесно связан с "Газпромом" и имеет свою долю в совместном предприятии "Европольгаз". После бурных дискуссий в Польше было решено добиться пересмотра договора с "Газпромом" - так, чтобы при эксплуатации оптоволоконного кабеля обеспечивались бы интересы польского государства. Этот вопрос и обсуждался в начале этой неделе в Варшаве, куда приезжал глава "Газпрома" Рэм Вяхирев. Речь на переговорах с вице-премьером Польши Янушем Штайнхофом шла об изменении структуры акционерного капитала совместного предприятия "Европольгаз": 50% - у "Газпрома" и 50% - у государственной компании "Польское нефтяное и газовое горное дело". Это, по сути, означает, "вытеснение" из числа акционеров компании Александра Гудзоватого путем выкупа у неё акций. Бизнесмен, понятно, протестует. Но, как прогнозируют польские эксперты, протест этот, скорее всего, результатов не даст: две главных акционера, похоже, уже договорились между собой. Последние переговоры в Варшаве с руководством "Газпрома" вице-премьер Штайнхоф назвал "переломными". Это, видимо, касается не только прокладки оптоволоконного кабеля вдоль уже существующего газопровода, но и маршрута новой его ветки. Сколь известно, здесь позиции сторон весьма разнятся. Польское правительство хотело бы, чтобы значительная часть новой ветки газопровода была бы проложена вдоль уже существующей. "Газпром", со своей стороны, предлагает новые маршруты, один из которых и вовсе обходит Польшу стороной, так как пролегает по дну Балтийского моря. Однако в итоге, по настоянию Варшавы, Рэм Вяхирев согласился с предложением включить и польских представителей в состав специальной международной экспертной группы, которая и должна определить оптимальный маршрут для нового газопровода. Ранее в эту группу предполагалось включить лишь представителей России, Германии, Франции и Италии. Сергей Сенинский: Ежи Редлих, наш корреспондент в Варшаве. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 23 февраля. С обзором вас познакомит Ирина Лагунина: Ирина Лагунина: Прямые иностранные инвестиции - авангард глобализации экономики. Это не просто новый "капитал", но и новые контакты, уникальный управленческий и технологический опыт. Всегда интересно поэтому, как распределяются прямые иностранные инвестиции по странам мира, хотя прогнозировать их потоки очень непросто, пишет "Экономист", представляя очередной доклад, представленный исследовательской организацией этой британской издательской группы. Одно из ключевых понятий - инвестиционный климат в той или иной стране, для характеристики которого анализируются более 70 показателей. Например, качество бюрократического аппарата и его способность претворять экономическую политику правительства. По прогнозам авторов доклада, прирост прямых иностранных инвестиций по всему миру замедлится в нынешнем году по сравнению с прошлым примерно на 20%. Главная причина - замедление темпов роста экономики США и сокращение числа слияния компаний, что в развитых экономиках является, по сути, мотором прямых зарубежных инвестиций. Однако к 2005 году общий объем прямых иностранных инвестиций во всем мире, прогнозируют авторы доклада, превысит 10 триллионов долларов - по сравнению с 6 триллионами в 2000 году. Примерно 29% из них составит доля развивающихся стран. А безусловным лидером по-прежнему останутся США - более 25%. Причем с большим отрывом: доля Великобритании, идущей следом, - около 10%. Места с 3 по 5 авторы прогнозов отдают - соответственно - Германии, Китаю и Франции (все три страны, вместе взятые, - 20%). Далее в прогнозе следуют - Нидерланды, Бельгия, Канада, Гонконг и Бразилия. Если же судить по размерам прямых иностранных инвестиций в расчете на душу населения, то первая шестерка представляется авторам доклада так: Ирландия, Бельгия, Гонконг, Швеция, Сингапур и Нидерланды. Великобритания - лишь 7-ая, а США - на 14 месте. Авторы доклада также опровергают мнение о том, что прямые иностранные инвестиции в мире достигли - на данный момент - некоего "потолка", заключает "Экономист". "Всё та же старая песня" - "Экономист" пишет о деле компании Napster, программа которой позволяет пользователям персональных компьютеров бесплатно обмениваться звуковыми файлами. Вся история Napster - скорее, не история музыкального пиратства, а попытка внедрить новую модель бизнеса. Но именно этому и противятся крупнейшие компании звукозаписи, твердящие (хотя и справедливо) о нарушении авторских прав исполнителей. Даже одна из судей, ведущих дело Napster, заявила, что корни проблемы - именно в нежелании индустрии звукозаписи обсуждать новые модели бизнеса. В том числе, последнее предложение Napster - взимать с десятков миллионов своих клиентов небольшую плату, чтобы частично расплачиваться с компаниями звукозаписи. Вместо этого индустрия делает все, чтобы Napster закрыли. Такое, впрочем, уже случалось в истории не раз. Сначала боялись патефонов. Потом - пластинок. Позже - что видеомагнитофоны подорвут киноиндустрию, а кассетные магнитофоны - индустрию звукозаписи. И каждый раз противники нового требовали новых законов. И часто - их получали. Но также каждый раз все их опасения оказывались несостоятельными. А в итоге те самые новации, против которых они столь яростно выступали, и расширяли рынки. Вот и теперь, мировая индустрия звукозаписи, рост которой в прошлом году сократился всего до 3%, добивается закрытия Napster - вместо того, чтобы попытаться использовать новую модель бизнеса, чтобы позволить десяткам миллионов потенциальных покупателей перейти в сферу легальной торговли, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Ирина Лагунина познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 23 февраля. В минувший понедельник две из крупнейших сталелитейных компаний Европы - французская Usinor и Arbed из Люксембурга, - а также испанская компания Aceralia, объявили о планах создания единой компании. Хотя, если точнее, французская Usinor покупает других участников будущего альянса. Новая компания, если её появление будет одобрено антимонопольными комиссиями, станет крупнейшей сталелитейной компанией в мире. Причем, с большим отрывом от двух нынешних лидеров отрасли - южнокорейской компании Posco и японской Nippon Steel. Каждая из последних производит ежегодно примерно 26-28 миллионов тонн стали. Объем производства новой европейской компании превысит 46 миллионов тонн. Однако доля даже нового лидера отрасли на мировом рынке стали составит всего чуть более 5%. Откуда такая "фрагментарность"? Почему структура мировой сталелитейной промышленности столь резко отличается от структуры, скажем, алюминиевой, фармацевтики или нефтяной отрасли - где на долю небольшой группы ведущих производителей приходится более половины мирового производства? Начинает Ларс фон Клев, аналитик Deutsche Bank: Ларс фон Клев: Исторически так сложилось, что производство стали - сильно фрагментировано, а сталелитейные заводы всегда располагались в непосредственной близости от потребителей их продукции. Поставки стали на дальние расстояния всегда представляли некие проблемы - хотя бы из-за большого веса этой продукции. Ну, а в условиях низких цен на сталь высокие транспортные издержки делают эти поставки нерентабельными. Дитер Амелинг, ведущий аналитик германского экономического союза Stahl, Дюссельдорф: Рынок стали является традиционным. Он существует уже более 150 лет. В отличие, скажем, от рынка продукции алюминиевой промышленности, которая - относительно молодая. И в этом "молодом" производстве изначально создавались гигантские компании, которые и являются теперь крупнейшими участниками рынка алюминия. Традиционно сталелитейное производство развивалось в рамках национальной промышленности, интернационализация этой отрасли началась только в последнее время. Это связано с глобализацией деятельности многих крупных концернов - например, в автомобильной промышленности, которая является одним из основных потребителей стали. Например, в Германии автомобильные заводы потребляют 25-30% всей производимой в стране стали. Соответственно, чтобы соответствовать новым требованиям рынка, металлургические компании объединяются в крупные концерны. Интернационализация и глобализация сталелитейного производства неотвратимы. Хотя объединение компаний Arbed и Usinor является, в этом смысле, скорее, не глобализацией, а европеизацией производства. Я говорю об объединении именно двух компаний, так как компания Aceralia уже принадлежала Arbed. Сергей Сенинский: Тот же вопрос - в США. Из Вашингтона - Дэн Гризволд, директор Центра по изучению торговой политики исследовательского института Cato: Дэн Гризволд: Сталелитейная промышленность долгое время была субсидируемой и как бы охраняемой от влияния внешнего мира. И компаниям вовсе не надо было "выживать" в конкурентной борьбе. В странах Европы черную металлургию напрямую субсидировали правительства. В США, хотя и нет прямых правительственных субсидий, их роль выполняют гарантии по займам. Кроме того, власти штатов и городов предоставляют металлургическим предприятиям налоговые льготы, помогают деньгами при покупке новых участков земли. Все это поддерживает на плаву целый ряд заводов, которые должны были закрыться еще много лет назад. В США столь тепличные условия объясняются тем, мощный профсоюз рабочих сталелитейной промышленности активно влияет на американское правительство и законодателей. Сталелитейные компании нанимают десятки высококлассных адвокатов, которые убедительно объясняют проблемы отрасли "растущим импортом" и "нечестной" конкуренцией иностранных компаний и просят защиты. В результате сталелитейная промышленность США более 30 лет пользуется особыми льготами, которых нет у других отраслей. Ничто не вынуждает сталелитейные компании стать на путь адаптации к условиям глобальной экономики. Нечто подобное до недавнего времени происходило и в Европе, но сегодня ситуация там меняется. Идет процесс объединения компаний, а власти намерены постепенно отказаться от субсидий. Сергей Сенинский: Теперь - в Москву. Крупнейшие производители стали в России? И какова доля всех российских заводов в общем объеме производства стали в мире? Светлана Смирнова, аналитики по металлургии инвестиционной компании "Ренессанс-Капитал": Светлана Смирнова: В России существуют 9 крупнейших производителей стали, и на долю трех из них приходится примерно 50% всей производимой стали. Крупнейший - Магнитогорский металлургический комбинат, за ним с небольшим отрывом следует "Северсталь", а следом - Новолипецкий металлургический комбинат. Россия занимает здесь пятое место в мире - после Европейского Союза, Китая, США и Японии. В 2000 году доля России составила 7% от общемировой, произведено 59 миллионов тонн стали. А всего в мире производится примерно 800 миллионов тонн стали в год. Для сравнения: доля стран ЕС составляет около 20%, Китая - 16%, США и Япония - по 12%. Сергей Сенинский: А каково соотношение поставок на экспорт и на внутренний рынок? Светлана Смирнова: Сейчас поставки российской стали на внешний и внутренний рынок находятся примерно в равном соотношении, то есть 50:50. Хотя еще два года назад это соотношение было 60:40. То есть 60% стали экспортировалось, а 40% продавалось на внутреннем рынке. Но сейчас, с ростом внутреннего спроса, "внутренние" поставки зачастую более выгодны, чем продажа на экспорт. Что касается экспортных рынков, то традиционно это - Юго-восточная Азия, куда поставляется около 60% российского экспорта. Около 30% приходится на Европу и Северную Америку. И около 10% - на Африку и Ближний Восток. Здесь надо отметить, что страны Европейского Союза и Северной Америки ограничивают импорт российской стали с помощью квот и различных антидемпинговых пошлин. Сергей Сенинский: Уровень цен на сталь в мире сегодня - самый низкий за последние 20 лет. Особенно резко они упали за последние пять лет - с 500 до 200 долларов за одну тонну. Дэн Гризволд, институт Cato, Вашингтон: Дэн Гризволд: Думаю, основная причина резкого снижения цен на сталь в последние годы - существование большого массива избыточных производственных мощностей. Сегодня предприятия могут поставить на мировой рынок на 100 миллионов тонн стали больше, чем требуется всем её потребителям. Что касается спроса на сталь, то он постоянно колеблется - в зависимости от состояния рынка, от экономических циклов. Сейчас, например, набирает обороты экономика Японии и в Азии вообще. И спрос может увеличиться. А если и в США не наступит рецессия, то стали в мире потребуется ещё больше... Но даже если спрос будет расти, уже имеющихся производственных мощностей все равно слишком много. Чтобы уменьшить предложение стали до уровня среднего спроса на неё, надо решаться на самые непопулярные меры - закрывать предприятия и сокращать число занятых в отрасли. Это - одна из причин постепенной консолидации сталелитейной промышленности в Европе. Объединение поможет обеспечить доходность предприятий. Единая европейская валюта помогла объединению рынка инвестиций в Европе. С помощью евро удалось упростить объединение компаний из разных стран. На мой взгляд, нынешняя консолидация предприятий и сравнительно свободная торговля сталью в Европейском Союзе показывает отличный пример всему миру - и нам, в Соединенных Штатах, - как должна развиваться сталелитейная промышленность в ближайшем будущем. Сергей Сенинский: В условиях падающих цен на сталь, её все меньше возят на дальние расстояния. По некоторым оценкам, лишь 150 миллионов тонн стали - из 830 миллионов тонн ежегодного общемирового производства - сегодня перевозятся на расстояния более одной тысячи километров. Светлана Смирнова, компания "Ренессанс-Капитал", Москва: Светлана Смирнова: Россия тоже вписывается в мировую тенденцию. Во-первых, это очень большая страна, и 1000 километров - не расстояние для России. Например, чтобы доставить сталь из Урала и Сибири до портов европейской части или на Дальнем Востоке, надо уже изначально преодолеть более 1000 километров. Плюс - нужно еще доставить сталь до страны назначения. И как следствие этого, рентабельность экспорта, за счет высоких транспортных расходов и за счет снижения общих цен на сталь, сильно снизилась. Например, рентабельность экспорта стали из России сейчас составляет около 25%, в то время рентабельность поставок на внутреннем рынке значительно выше и составляет порядка 45%. Сергей Сенинский: То, что рентабельность экспортных поставок стали из России сегодня ниже, чем рентабельность поставок российским потребителям, это фактор только последних двух лет? Светлана Смирнова: Традиционно для мирового рынка стали характерно то, что "внутренние" поставки всегда более выгодны, чем экспортные. Но в России эта тенденция начала прослеживаться совсем недавно. До кризиса 1998 года экспортные поставки были более выгодны, чем "внутренние", потому что спрос на российском рынке был очень низким. И только после кризиса и на фоне оживления российской экономики ситуация в корне изменилась. Кроме того, сейчас все российские предприятия расплачиваются за поставляемую им сталь "живыми" деньгами, а по бартеру, как было раньше. И рентабельность на внутреннем рынке возросла. " Денежная" составляющая оплаты сейчас составляет 100%, хотя, например, в 1998 году она была только на уровне 60 - 70%. Ларс фон Клев, аналитик Deutsche Bank: Для европейских сталелитейных компаний проникновение на американский рынок затруднено протекционистской политикой властей США. Американское государство всячески закрывает этот рынок от экспансии извне. С другой стороны, возможности проникновения на европейский рынок для российских или восточноевропейских компаний существуют, однако, как мне кажется, их реализация весьма маловероятна. Ведь в самой Европе (и об этом как раз свидетельствует планы формирования нового сталелитейного концерна!) имеются невостребованные производственные мощности. Объем спроса на европейском рынке меньше возможностей её предложения, что и "толкает" цены вниз. Так что - по крайней мере, в краткосрочной перспективе - я не могу себе представить, что в Европе могут быть созданы совместные сталелитейные предприятия с производителями из стран Восточной Европы или России. Дэн Гризволд, институт Cato, Вашингтон: Представители сталелитейной промышленности США постоянно добиваются сокращения объемов импорта и ограничения возможностей зарубежных производителей стали покупать американские компании. Вместе с профсоюзами они пытаются "закрыть" американский рынок и создать некий "остров высоких цен" в самих Соединенных Штатах. Поэтому наша сталелитейная индустрия меньше других отраслей участвует в процессе глобализации экономики. Это - одна из причин, почему многие предприятия американской сталелитейной промышленности остаются неконкурентоспособными на мировом рынке. Дитер Амелинг, ведущий эксперт экономического союза Stahl: Крупнейшим в мире рынком стали являются Соединенные Штаты, хотя Китай догоняет США по объему спроса. Американский рынок стали очень велик: в 2000 году объем спроса на сталь здесь составил 125 миллионов тонн. При этом мощности самой американской сталелитейной промышленности - только 90 миллионов тонн в год. Остальные поставки - за счет импорта. Причем эта тенденция в США наблюдается уже более десяти лет - что потребности внутреннего рынка превышают возможности собственной сталелитейной промышленности. И, разумеется, многие зарубежные производители хотели бы продавать в США свою продукцию. В 2000 году объем импорта стали в США составил 37 с половиной миллионов тонн, из которых на долю европейских компаний пришлось лишь 7 миллионов тонн. Сергей Сенинский: Вновь в Москву. Доля производства стали в общем объеме промышленного производства в России и - в сравнении с другими отраслями? Светлана Смирнова, компания "Ренессанс-Капитал": Светлана Смирнова: В структуре российской промышленной продукции черная металлургия занимает важное место. Уже в течение нескольких лет ее доля составляет около 10%. Для сравнения, доля нефтегазовой промышленности составляет 20%. В то же время доля цветной металлургии составляет также 10%. Таким образом, если мы возьмем общую долю черной и цветной металлургии в структуре российской промышленной продукции, то она составит те же 20%. То есть металлургия - не менее важная отрасль для России, чем нефть и газ. Сергей Сенинский: Можно ли, на ваш взгляд, ставить вопрос так: существующих уже сегодня мощностей в российской сталелитейной промышленности больше, чем даже для того объема спроса на её продукцию, который прогнозируется, скажем, через 7-10 лет? Светлана Смирнова: 10 лет назад вся сталь, которая производилась в России, поставлялась на внутренний рынок. И, конечно, с "падением" внутреннего рынка в начале 90-х годов российские предприятия вынуждены были экспортировать сталь, потому что спрос на внутреннем рынке существенно упал. В принципе, он и сейчас еще не достиг уровня, который был в начале 90-х годов. Но, тем не менее, нет необходимости расширять производственные мощности на металлургических заводах. А есть необходимость модернизации мощностей и технологий. Для сравнения можно сказать, что сейчас еще около 30% всей российской стали выплавляется все еще старым, мартеновским способом. Этот способ уже не используется ни в Европе, ни в Америке, потому что он очень сильно загрязняет окружающую среду и, к тому же, он очень неэффективный. Но в принципе, нужно отдать должное нашим сталепроизводителям, так как доля "мартеновской" стали составляла 40% пять лет назад, а сейчас она уже менее 30%. Сергей Сенинский: Возвращаемся к созданию крупнейшей европейской сталелитейной компании. Как, по замыслу руководителей этих компаний, объединение позволит снизить себестоимость продукции, чтобы сделать свою сталь более конкурентоспособной? Говорит сотрудница аналитического агентства Союза экономических служб Германии, попросившая не называть в эфире её имени: Сотрудница аналитического агентства Союза экономических служб Германии: Я пока не вижу путей, как может быть снижена себестоимость производства стали - в новой компании. Ведь новое руководство уже заявило, что объединение не приведет к сокращению рабочих мест. Было, конечно, объявлено о предстоящей реструктуризации, которая, однако, не будет связана с увольнениями. Но если так, то, каким образом может быть снижена себестоимость продукции, мне не очень понятно. Конечно, некоторое снижение себестоимости можно ожидать от сокращения управленческого аппарата, но мне кажется, что этот вопрос руководством нового концерна пока не очень проработан. Можно также представить себе снижение расходов за счет того, что реклама и маркетинг трех разных компаний будут теперь объединены, но мы имеем дело, все-таки, с тремя фирмами в трех различных странах. Трудно предсказать, как будут развиваться события, хотя ясно, что новый концерн станет крупнейшим в мире производителем стали, далеко опередив нынешних лидеров - южнокорейскую компанию Posco и японскую Nippon Steel. Ларс фон Клев, аналитик Deutsche Bank: На мой взгляд, первым шагом руководства единой компании станет анализ эффективности отдельных её заводов. Руководство нового конгломерата уже заявило, что, литейный завод в бельгийском городе Шарлеруа, вероятно, будет закрыт. Какие еще заводы будут закрыты, пока трудно сказать, но в любом случае следует ожидать сокращения мощностей производства. Ведь главной целью объединения является именно сокращение издержек. Когда объединяются несколько металлургических компаний, это ведет к повышению общей эффективности. Например, в поставках сырья - руды и угля. Кроме того, уже совместно проводится модернизация отдельных предприятий. Сергей Сенинский: И последний вопрос - в Москву. Если в мировой сталелитейной промышленности явно за последние два-три года обозначилась тенденция к разного рода альянсам, то в России она, сколь можно судить, не наблюдается. Российские металлургические компании предпочитают расширение за счет покупки заводов иного профиля - скажем, автомобильных. Светлана Смирнова, аналитик компании "Ренессанс-Капитал": Светлана Смирнова: Время для слияний в российской сталелитейной промышленности еще не настало. Во-первых, собственники российских сталелитейных заводов еще психологически не готовы к слияниям. Ведь если мы возьмем сталелитейную промышленность в развитых странах мира, то собственники, как правило, дистанцированы от непосредственного управления заводом. В то время как в России собственник и менеджер - как правило, одно и то же лицо. Любое слияние - это частичная потеря независимости, на что в России реакция пока только негативная. И напротив, диверсификация внутри России - расширение влияния металлургических компаний внутри своей страны. В целом, я, в общем-то, это оцениваю положительно. Потому что хороших менеджеров в России еще не так много. И если те менеджеры, которые хорошо зарекомендовали себя в одном бизнесе, приходят в другой, то, возможно, они смогут "поднять" и другой бизнес. Я не очень верю в то, что прямые иностранные инвестиции в больших размерах сейчас возможны для России, так как риски еще весьма высоки. Но если быть оптимистами, и представить себе, что через пять лет инвестиционный климат будет более благоприятным, тогда те же металлургические предприятия смогут продать "свои" автомобильные заводы крупным иностранным автомобильным концернам. Но это будет уже - другая цена! Для примера можно сказать, что, например, капитализация "АвтоВАЗа", который обеспечивает 70% российского автомобильного рынка, - всего 50 миллионов долларов. А если на этом заводе наладить хотя бы менеджмент, то через несколько лет продать его можно будет гораздо дороже. И то же самое можно сделать для Ульяновского автомобильного завода. Он, в принципе, производит такие джипы, которые незаменимы для России. И скажем, для российской Сибири эти джипы - более ценны, чем джипы, произведенные в Японии или США. Сергей Сенинский: Спасибо всем нашим собеседникам. Напомню, на вопросы программы отвечали: в Москве - аналитик по металлургии инвестиционной компании "Ренессанс-Капитал" Светлана Смирнова; из Бонна - сотрудница аналитического агентства Союза объединенных экономических служб Германии, попросившая не называть её имени; из Дюссельдорфа - Дитер Амелинг, ведущий аналитик экономического союза Stahl; из Франкфурта - Ларс фон Клев, аналитик Deutsche Bank; из Вашингтона - Дэн Гризволд, директор Центра по изучению торговой политики исследовательского института Cato. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
