Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
19.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[11-04-05]
Сегодня в Америке. Генное тестирование - путь к здоровой и продолжительной жизни? Высшая школа США - в руках либеральной профессурыЮрий Жигалкин: Генное тестирование - путь к здоровой и продолжительной жизни? Высшая школа США - в руках либеральной профессуры. Об этих темах уик-энда - в рубрике «Сегодня в Америке». Узнайте все о своих генах - и обеспечьте себе долгую и здоровую жизнь. Именно такую перспективу, правда, завуалированно, предложила американцам компания "Дженелекс", которая готова за сравнительно небольшую сумму провести генное тестирование любого человека на предмет выявления генных аномалий, которые в отдаленном будущем могут вызвать самые различные заболевания. Генное прогнозирование стало возможно в последнее время, после того, как в 2000 году был расшифрован геном человека. В последние месяцы число выявляемых таким способом заболеваний выросло до 1100. Однако деятельность новой компании вызывает и критику, и сомнения, и подозрения. Мой коллега Ян Рунов связался с представителем компании "Дженелекс". Ян Рунов: Кристин Эшкрофт - директор "Дженелекс Корпорейшн" по связям с клиентурой - рассказала, что пока их работа не подвергалась критике со стороны религиозных или общественных организаций, как это происходит с лабораториями, занимающимися, например, клонированием. Есть лишь коллеги-медики, считающие коммерциализацию генетического тестирования преждевременной и высказывающие опасения, что далеко не каждый человек может стойко принять свой приговор. Но ответом скептикам является огромное количество заказов на тестирование. Кристин Эшкрофт: Интерес к нашим услугам вырос за последний год на 300 процентов. Мы ничего не делаем такого, за что нас могут обвинить в неэтичности. Мы даём людам информацию об их здоровье, и эта информация очень часто может спасти их жизнь. Ян Рунов: Каков процент допускаемых лабораторией ошибок? Кристин Эшкрофт: Процесс тестирования очень тщательный и точный. У нашей лаборатории прекрасная репутация. Мы соблюдаем все правила и строго следим за тем, чтобы, например, присланная для анализа кровь заказчика не была перепутана с кровью другого, все анализы проделываются дважды, а результаты и последующие рекомендации проверяются докторами медицинских наук. Боюсь, может вызвать улыбку, если я скажу, что ошибок у нас вообще не бывает, но процент очень небольшой. Мы работаем без ошибок на 99, 99 процента. Ян Рунов: Желающие пройти генетическое тестирование должны явиться лично или можно всё делать по почте? Кристин Эшкрофт: Это зависит, о каком тестировании идёт речь. Но обычно мы по почте высылаем заказчику на дом коробку с набором для анализов и с инструкциями. Анализы очень простые, и клиент всё может сделать самостоятельно. Мы продаём услуги не только в Северной Америке, но по всему миру. Образцы могут быть отправлены международной почтой. А для оплаты мы принимаем все основные кредитные карточки или международный денежный перевод. Ян Рунов: Цена зависит от объёма тестирования, но как минимум это обойдётся в 400 американских долларов. По словам Кристин Эшкрофт, вся процедура тестирования занимает несколько недель. При этом по образцам вашего ДНК выявляются различные генетические недостатки. Например, проблемы с генами, ответственными за переработку пищевых жиров? - Это может в будущем вызвать заболевания сердца. Другие гены отвечают за избавление организма от токсинов, вроде никотина, и если с ними что-то неладно, это может привести лет через 5, 10 или 20 к раковым заболеваниям. По анализу ДНК можно установить, склонен ли человек к диабету, болезни печени, кровяным тромбам, алкоголизму... Знания заложенных в организме генетических проблем даёт возможность вовремя принять меры и изменить судьбу при помощи правильной диеты, витаминов, лекарств и смены образа жизни. Юрий Жигалкин: Вот эта фантастическая перспектива исправления будущего, якобы открывающая перед потребителями генетических тестов, беспокоит критиков тестирования по почте. Мой собеседник - профессор медицины Даниил Голубев. Профессор, прежде всего, что, собственно, исследуется во время этого теста? Даниил Голубев: Геном человека - это от 20 до 25 тысяч генов. В каждом гене имеются две аллели, то есть две как бы дублирующие друг друга части. Генетический анализ может выявить какой-то дефект в одной аллели, а может - в двух. И для одного человека это будет показателем будущей патологии, а для другого человека никаким показателем не будет. Юрий Жигалкин: В таком случае насколько вообще практичен такой тест? Даниил Голубев: Они могут быть очень актуальны, если их закажет и будет интерпретировать врач. Например, в семье явная наклонность к ожирению у дедушек, бабушек, родителей, детей. В этом случае при рождении нового ребенка имеет смысл провести анализ генетической структуры этого новорожденного, с тем чтобы определить, распространяется ли на него эта предрасположенность или нет. Но ведь то, как обстоит дело сегодня, как поставлено на поток производство этих генетических препаратов для экстренной домашней диагностики, может отравить жизнь человека предсказанием о дурном исходе скорее, чем помочь ему его избежать. Многие из этих тестов по самой логике своей предсказывают, на уровне астрологического прогноза, события, которые будут через многие десятилетия. Они говорят, что "у вас когда-то может развиться диабет", - и человек будет жить под страхом этого диабета, ограничивать сахар и другие углеводы в своей диете, что сегодня ему совершенно не показано. Юрий Жигалкин: Вы явно не видите большой пользы от такого тестирования? Даниил Голубев: Я даже думаю, что этот тест для человека вреден. Потому что если сведения о его предрасположенности к тому или иному заболеванию, которое неизвестно еще когда разовьется, и разовьется ли вообще, попадут в руки страховых компаний или работодателей, то это сделается источником нового вида дискриминации - по медико-генетическому показателю. Юрий Жигалкин: О новом увлечении американцев - генном тестировании - я говорил с профессором медицины Даниилом Голубевым. В этой части рубрики «Сегодня в Америке» мы поговорим о том, почему американская высшая школа оказалась в руках либеральной профессуры? Американские колледжи и университеты превратились в последние годы в оплот либеральной профессуры. Этот факт однозначно следует из результата опроса, проведенного среди преподавателей журналом «Форум». Выяснилось, что в обществе, почти равно разделенном на либералов и консерваторов, преподавательский состав вузов подавляюще либерален: к либералам отнесли себя 70 процентов, 15 процентов опрошенных преподавателей отнесли себя к консерваторам. Причем Демократическая партия доминирует в преподавательской номенклатуре: 50 процентов педагогов колледжей - демократы, 11 процентов - республиканцы. Эти данные вызвали заметный шум в Соединенных Штатах на фоне двух развивающихся историй. Во-первых, преподаватели гуманитарных наук Гарвардского университета вынесли вотум недоверия президенту Гарварда, высказавшему политически некорректное сомнение в способностях преподавателей-женщин, а университет Юты нехотя уволил профессора, обвинившего жертв терактов 11 сентября в том, что они сами навлекли на себя гнев террористов. Забеспокоившиеся консерваторы начали упрекать университетский истэблишмент в том, что либеральная идеология убила в профессуре здравый смысл. Консерваторы начали задавать вопросы о том, что можно ожидать от поколения студентов, воспитанного такой профессурой. Мы обсудили эту статистику с моим коллегой, культурологом Александром Генисом. Александр, вы, как либерал, по-видимому, положительно относитесь к тому, что американская профессура близка вам по духу? Александр Генис: Начнем, Юра, с того, что по большому счету мы все либералы, то есть сторонники той либерально-демократической цивилизации, которая впервые победила на Западе, а теперь распространяется по всему миру. Это, кстати, и называется по Фукуяме концом истории. Однако пути к нему ведут разные, особенности маршрута и определяют оттенки политических взглядов. Об этом стоит сказать, ибо ожесточенность полемики часто мешает вспомнить, что в политике американцев различает не стратегия, а тактика. Только с этой оговоркой я согласен носить гордое звание "либерала", которым вы меня наградили. Юрий Жигалкин: Александр, если отставить гордость, не смущает ли вас то, что в университетской среде, на кампусах ведущих университетов доминирует идеологическое единообразие? Александр Генис: Ну, не всем оно так уж нравится. В целом, как показали, например, последние выборы, средний американец настороженно относится к либералам. И его можно понять. Давным-давно было сказано, что лучше набрать правительство наугад из телефонной книги, чем собрать кабинет министров из университетских профессоров. Я не уверен, что это правда, но понимаю, откуда взялась такая острота. Университет, в первую очередь американский, живет весьма изолированной жизнью, наподобие средневекового монастыря. Защищенный стеной, иногда буквально, от окружающего, он часто культивирует экстравагантные странности, на страже которых стоит незыблемый принцип академической свободы, попросту говоря, профессора нельзя выгнать. Такая ситуация чревата инцидентами, вроде недавнего заявления колорадского профессора Черчилля (я его видел - здоровенный индеец такой). Так вот этот Черчилль сравнил жертв 11 сентября с нацистскими преступниками. Вот так и рождаются мифы о либеральной истерике в американских вузах. Юрий Жигалкин: Тем не менее, консерваторов беспокоит то, что американской молодежи в университетах насильно и исподволь вбиваются идеологические понятие, неприемлемые для большой части общества? Александр Генис: Нет, неправда. Я сужу по своему богатому опыту. За последние 10 лет я прослушал 500 записанных на пленку лекций лучших профессоров со всей Америки, от либерального Нью-Гемпшира до консервативного Техаса. При этом я так и не смог узнать, какими были убеждения моих лекторов, и их и меня занимал изучаемый предмет. Дело в том, что в Америке профессионализм исключает идеологию. Юрий Жигалкин: И все же некоторые уважаемые люди, думаю, не согласятся с вами и приведут немало примеров того, как идеология диктует университетский курс. Не опасно ли, по-вашему, для страны единообразие профессорской мысли? Александр Генис: Опасно, как всякий застой, который превращает академию в царство посредственностей. Однако эта большая проблема связана с общим кризисом высшего, в первую очередь гуманитарного образования, о котором я бы охотно поговорил, будь у нас время. Юрий Жигалкин: Александр, это в другой раз, а сейчас скажите, насколько по-вашему релевантно для общества то, что думает и делает все-таки узкий профессорский мир? Ведь ему, судя по всему, не удается индоктринировать студентов. Александр Генис: Профессора, Юра, конечно, бывают разные. Скажем, экономисты Чикагского университета больше всех повлияли на положение дел в мире, во всяком случае со времен Маркса. Что касается студентов, то их вряд ли надо учить либерализму, - молодость к нему склонна естественным образом. Всякого рода утопизм, стремление к социальной справедливости, надежда переделать мир и найти на него управу - это ведь возрастное явление. Взрослая жизнь излечивает от левого крена. Ведь всякая жизнь в своей основе консервативна, ибо горазда повторяться. Я, честно говоря, думаю, что американские профессора оттого и либеральны, что постоянное общение со студенческой молодежью мешает им вырасти. Юрий Жигалкин: О либеральном уклоне американской профессуры мы говорили с Александром Генисом. Завершим разговор о темах уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке» композицией «Отстань» группы «Нирвана» из диска «Невермайнд». Это единственное сочинение из жанра поп-музыки 90-х годов, вошедшее на днях в национальный список выдающихся звукозаписей. Этот список составляется Библиотекой конгресса. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
