Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
 [06-09-04]
После Беслана: что делать?Программу «Темы недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимают участие председатель Фонда гуманитарного содействия Чечне Малик Сайдуллаев, президент Фонда "Гласность" Сергей Григорьянц, политологи Андрей Пионтковский и Юрий Ханжин. Дмитрий Волчек: Хочу начать наш разговор с нескольких цитат. Первая - из выступления Владимира Путина. Владимир Путин: В ближайшее время будет подготовлен комплекс мер, направленных на укрепление единства страны. Второе: считаю необходимым создать новую систему взаимодействия сил и средств, осуществляющих контроль за ситуацией на Северном Кавказе. Третье: необходимо создать эффективную антикризисную систему управления, включая принципиально новые походы к деятельности правоохранительных органов. Особо отмечу: все эти меры будут проводиться в полном соответствии с конституцией страны. И сегодня мы должны быть вместе - только так мы победим врага. Дмитрий Волчек: И цитаты из комментариев западных газет, опубликованных на этой неделе, естественно, до выступления президента. "Берлинер Цайтунг": "Последние теракты разоблачили московскую пропаганду о повороте к лучшему на Кавказе как самообман. Курс российского руководства - комбинация из уничтожения врага военными средствами и политических инсценировок вроде недавних "выборов" - потерпел неудачу". "Нью-Йорк Таймс": "Реакцией Москвы на чеченскую проблему было в основном силовое решение и непримиримость. Однако практическим результатом этого стало то, что и без того ужасающая ситуация усугубилась еще больше. Если сейчас Путин не откроет каналы для переговоров с легитимными чеченскими лидерами, не являющимися марионетками Кремля, все может стать только хуже". "Тагесцайтунг": "С момента падения коммунизма Москва еще никогда не находилась от цивилизованного мира так далеко, как сейчас. Россия своими зверствами вызвала к жизни на Кавказе исламский фундаментализм, поскольку основанный на обычном праве суфизм чеченцев первоначально имел мало общего с арабским фундаментализмом". "Франкфуртер Руншау": "Общественность России имеет однобокую информацию о гнусных действиях "черных" - чеченцев, ингушей, осетин и их соседей. К тому же ее оберегают от правдивой информации о гнусных действиях государственной власти. Поэтому ей известна только одна сторона террора и ничего о государственном терроре". Ну вот, наверное, достаточно, хотя сходных комментариев десятки. Первый вопрос Андрею Пионтковскому: судя по выступлению Путина, стали ли события в Беслане подлинным потрясением для системы? Как будут скорректирована российская политика на Северном Кавказе? И в каком направлении, на ваш взгляд, следовало бы ее менять? Андрей Пионтковский: Из слов президента, на мой взгляд, следует, что она не будет скорректирована. Прежде всего, скажу о первом пункте его программы, это совершенно нелепое бюрократическое заявление: "В ближайшее время будут приняты меры по усилению единства российских народов". Единство народов - это образ жизни, это складывается десятилетиями, если не столетиями, а не ближайшими бюрократическими мерами. Заявление Путина звучало очень жестко, он говорил, что нам противостоит международный терроризм, мы в состоянии войны. Война будет продолжаться долго, это, кстати, еще одна деталь в его заявлении. В общем, это обычная риторическая реакция, которая происходит после такого ряда событий. Помните, после Дубровки тоже: ужесточим, пойдем до конца, выжжем каленым железом и так далее. Но дело в том, что ужесточать дальше нечего, испробованы все средства силового решения конфликта в Чечне. И действительно, когда Путин говорит, что мы сталкиваемся с исламским терроризмом, говорит это в течение четырех лет, это стало сбывающимся прогнозом. Своей жесткой политикой, своим упорным нежеланием разговаривать с противником, с врагом, с чеченским сепаратизмом, когда в принципе можно было находить какие-то компромиссы, бесчинством федеральных войск мы действительно подтолкнули значительную часть сопротивления и сочувствующего ему чеченского населения в ряды уже этого идеологического исламского глобального терроризма, цели которого не имеют ничего общего со статусом Чечни. А они рассматриваются частью мирового джихада, ведущего борьбу против Запада и против России, которую они рассматривают частью этого порочного Запада и причем, возможно, наиболее уязвимой его частью. Весь этот механизм саморазвертывающейся спирали взаимной ненависти, на мой взгляд, он будет продолжать развертываться и в ближайшие годы, во всяком случае, в течение президентства Путина. Дмитрий Волчек: Малик Мингаевич Сайдуллаев, у вас, когда вы решили баллотироваться на пост президента Чечни, очевидно, был свой план выхода из кризиса. Вы могли бы привести те его пункты, тезисы, которые сохранили актуальность на сегодняшний день после того, что произошло в Беслане? Малик Сайдуллаев: Да, у меня был план, это план мирного урегулирования конфликта. То есть вести переговоры со всеми, включая в том числе и Масхадова. Но самое главное - это диалог с народом. Ошибка федеральной власти заключается в том, что эта власть не хочет слушать народ, эта власть не хочет идти навстречу этому народу даже в таких элементарных вещах как выборы. Вы видите, как прошли эти выборы и вы видели, как прошли выборы в прошлом году. При таком отношении, конечно, люди понимают, что сегодня федеральный центр сам не готов к тому, чтобы мирным путем урегулировать процесс в Чечне. Я говорил на переговорах, на встречах с администрацией кремлевской и другими чиновниками, что нельзя силовым путем решить эту проблему. Но почему-то, несмотря на то, что за десять лет войны можно было убедиться, что силового решения вопроса нет, все равно стараются решить этот вопрос силовым путем. Да, то, что произошло в Осетии - это трагедия. Это, конечно, страшно, когда по вине взрослых погибают дети. Я считаю, что преступникам нет оправдания. Но то преступление, которое совершили официальные власти по отношению к детям - это гораздо хуже. Сегодня, говоря о самой проблеме в Чечне, мы должны понимать, что кого бы в Чечне ни ставили президентом, какое бы решение в этом плане ни было бы принято, до тех пор, пока мы не перейдем от силовой фазы к мирной, все будет продолжаться, к сожалению. Будут брать заложников, будут происходить в разных местах боевые столкновения, мы будем терять своих граждан. И чеченцы, конечно, будут постоянно подвергаться различным репрессиям со стороны официальных властей или официальных структур. На сегодняшний день из-за последних событий чеченцы подвергаются такому насилию и в Москве и в Московской области. Я могу сказать касательно себя, конкретный пример, то, что меня коснулось. В поселке Белозерный под Москвой у меня находится детский чеченский ансамбль танцев. Пришел замначальника ГУВД Московской области полковник Шаин и дал команду в течение суток покинуть им этот санаторий, не предъявляя никаких бумаг, только из-за того, что они чеченцы. Это дети. Таких фактов полно. Этих детей выгнали из санатория, хотя большинство детей - сироты, у них родители погибли за время второй кампании. Поэтому, если мы хотим решить в Чечне проблему, в целом к этому народу нужно относиться с уважением и с пониманием. В данном случае на сегодняшний день у нас опять репрессивный виток закрутился, и репрессии начались в отношении конкретных национальностей. Этого нельзя допускать в таком многонациональном государстве. Дмитрий Волчек: Я хотел бы уточнить, Малик Мингаевич: главный поворотный пункт, на ваш взгляд - это переговоры с Масхадовым? Малик Сайдуллаев: Главный переворотный пункт - приостановить боевые действия и перейти к мирному решению конфликта. Если мы говорим, что в Чечне международный терроризм, соответственно тогда давайте введем в Чечню международные силы, которые бы старались контролировать обстановку в Чечне и привести к мирному существованию. В данном случае, я считаю, что при международных наблюдателях и при представителях Организации Объединенных Наций, Евросоюза в Чечне нужно провести честные выборы, на которые, я уверен, согласится и воюющая сторона, в том числе господин Масхадов. Дмитрий Волчек: Речь идет о так называемом "плане Ахмадова". Суть его в том, что конфликт принципиально неразрешим на уровне Чечни и России. Необходимо военное вмешательство по схеме Косово и Восточного Тимора. То есть российских военнослужащих заменяют в Чечне миротворческие силы ООН, под наблюдением которых проводятся выборы руководства республики. Юрий Алексеевич Ханжин, не спрашиваю, осуществим ли, на ваш взгляд, - разумен ли этот план? Юрий Ханжин: Безусловно. Этот план не только разумен, но и является единственно возможным выходом из конфликта. Дело в том, что российские силы своей репрессивной политикой, которая исходит из общей колониалистской политики России на Кавказе, полностью дискредитировали себя. Они ненавистны народам Северного Кавказа, народу Чечни они ненавистны особенно. Никто им не верит, их прекрасно знают как сборище убийц и мародеров. И поэтому говорить о них как о гарантах какой-то свободы - это просто смешно. Любой чеченец рассмеется вам в лицо, если вы скажете, что командир какого-то округа, командир какого-то отряда, солдаты которого только вчера зачищали его деревню, грабили его дом, вытаскивали ковры, может быть насиловали его дочь, вот этот человек будет гарантом выборов в его округе. Да и каких выборов? Половина населения живет в районах, контролируемых национальными силами, теми, которые сражаются против российской оккупации. Другая половина превращена в нищих, в людей, изгнанных из своих домов, их деревни сожжены, разграблены их дома, часть вынуждены жить на гуманитарную помощь, другие находятся в лагерях беженцев. Эти люди полностью зависимы от тех тягчайших условий жизни, в которых они находятся, от тех людей, которые осуществляют над ними контроль - это российские военные, это российские чиновники. Так какие же могут быть в этих условиях свободные выборы? Но поставьте человека под дуло пистолета к стене и скажите: "Ты свободен, ты можешь сказать мне "да", но ты можешь сказать мне и "нет". Дмитрий Волчек: Давайте послушаем звонки в нашу студию. Андрей Владимирович из Петербурга. Добрый вечер. Слушатель: Добрый вечер. Я бы хотел на двух вопросах остановиться, на двух аспектах. Вот мы сегодня в выступлении президента, а накануне в выступлении министра обороны Иванова слышали слово "война" и услышали сегодня от президента слова "адекватная реакция". Понимаете, с одной стороны, это шаг вперед, потому что наконец мы назвали вещи своими именами, мы назвали войну войной. Трудно возражать против того, что реакция должна быть адекватной. Дальше что: нас призывают к сплочению нации. Вокруг чего может нация сплотиться? Вокруг флага? Вряд ли. Значит, вокруг какой-то политики. Я думаю, что вокруг политики, проводимой Грефом и Зурабовым, сплотиться невозможно, потому что этих людей в стране ненавидят не меньше, чем боевиков. Дмитрий Волчек: Спасибо вам за ваш вопрос, Сергей Владимирович. Сергей Иванович Григорьянц, может быть, вы ответите? Сергей Григорьянц: На самом деле, к сожалению, даже говорить трудно и стыдно. Ситуация, к сожалению, вполне очевидна, и не могу не присоединиться к мнению военных специалистов и господина Фельгенгауэра. Я говорю о том, что прозвучало из уст единственного смелого человека в средствах массовой информации Алексея Борзенко, - что, конечно, это был подготовленный штурм. Конечно, к этому штурму готовились буквально с первых часов, когда террористы объявили, что они требуют отставки Путина как виновника войны, человека, пришедшего к власти на развязывании русско-чеченской войны. И для того, чтобы не допустить, чтобы русские люди услышали эти слова, была и отравлена Анна Политковская, и задержан Андрей Бабицкий. И, самое страшное, погибло 350 человек, среди которых большинство детей, 700 человек лежат в больнице только для того, чтобы таким образом сделать российскую цензуру, российскую безгласность абсолютной. Дмитрий Волчек: Еще один звонок в нашей студии. Людмила Георгиевна из Новосибирска, добрый вечер. Слушательница: Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, говорят, что спецслужбы наши плохо работают. В Турции, когда захватили пароход, они быстренько всех родственников арестовали с детьми, и экстремисты сдались. Если русские солдаты в Чечне кого-то арестовывают, то это уже плохо. А почему же не плохо, когда Бушу не понравился Милошевич, разбомбили бомбами Югославию? Не понравился в Ираке Саддам, тоже разбомбили, и тоже зачистки делают, людей с детьми забирают - это нормально. Как только российские что-то сделали - это уже плохо. Дмитирй Волчек: Юрий Алексеевич Ханжин, это была, видимо, реакция на ваше выступление, прошу вас ответить нашей слушательнице. Юрий Ханжин: Я хотел бы ответить вот чем: когда американцы находится в Ираке, то они сделали многое для иракского народа. Этот режим Саддама Хусейна тысячи людей сгноил в тюрьмах, там пытали, вешали, насиловали, издевались над теми, кто имел смелость хотя бы в небольшой степени разойтись с политикой правящей партии Баас, этой бандитской организации, которая ставила своей целью установление кровавой однопартийной военной диктатуры. Со времен немецкого национал-социализма и сталинского режима не было диктатуры более грязной и кровавой, чем баасистский режим на Ближнем Востоке. Тупая идеология национализма, шовинизм, абсурдные притязания на создание огромной арабской империи от Атлантического океана до Персидского залива - вот программа этой партии. Люди о ней не знают. Передо мной лежит эта программа, я анализировал ее. Я знаю, что идеологи этой партии настолько опасные люди, что их можно поставить в один ряд с Лениным, Сталиным, Гитлером и другими главарями тоталитарных режимов. Даже если бы Саддам Хусейн не планировал атомную войну, - я не буду говорить, планировал он ее или нет, я этого не знаю, - даже если бы он не создавал ядерного, химического, бактериологического оружия, доказательств прямых этому нет, то и тогда уничтожение этого очага агрессии, войны, уже доказавшего свою опасность агрессией против мирного арабского государства Кувейта, должно рассматриваться как благодеяние. Такие режимы надо уничтожать вместе с их главарями. Дмитрий Волчек: Давайте вернемся к Чечне и Северной Осетии. Вопрос такой: Дзасохов и Аушев в четверг общались с Ахмадом Закаевым и готовы были вести переговоры с Масхадовым, если верить Закаеву. Могли бы такие переговоры стать продуктивными, просто спасти заложников, грубо говоря? Малик Сайдуллаев: Я слышал об этом заявлении. Я думаю, что они были бы продуктивными и этим мы могли бы спасти жизни детей. Я считаю, что нужно было использовать все механизмы, все возможные механизмы, - Масхадов, не Масхадов, - сделать всё для того, чтобы спасти жизни детей. Если эти люди, как говорят российские СМИ, были направлены Масхадовым, мы бы знали, так это или не так. Вы знаете, когда мы проводим параллели с такой великой державой, как Америка, мы должны хотя бы чуть-чуть экономически быть похожими на эту страну и по своим демократическим образованиям. Мы, проводя такие параллели по поводу издевательств и убийств, зайдем чересчур далеко. Зачем нам Турция, мы можем взять фашистскую Германию. Методами бандитов пользуется только бандитская власть. Нам нужно на сегодняшний день, говоря о конституции Российской Федерации, говоря о демократическом строе российского государства, нам нужно исходить из демократических принципов, решая данную проблему. Я считаю, что если бы не было такой спешки в штурме здания, можно было бы спасти практически всех детей, и сегодня эти бы дети были у себя дома со своими родными. Дмитрий Волчек: Малик Мингаевич, я хочу уточнить: вы тоже считаете, что это был штурм, а не спонтанная реакция спецслужб на взрыв в здании? Малик Сайдуллаев: Вы знаете, мы сейчас говорим о предположениях. Когда объявили о том, что вылетает туда мобильный госпиталь, этот госпиталь начали разворачивать в непосредственной близости от школы, я тогда понял, что именно намечается штурм, и что этот госпиталь ставится специально для того, чтобы оказывать помощь тем, кто выживет в этой операции. Дмитрий Волчек: Давайте послушаем следующий звонок. Алексей Федорович из Москвы. Добрый вечер. Слушатель: Добрый вечер. Я бы хотел сказать, что все ваши собеседники удивительно говорят в мировом масштабе, но каждый не скажет от себя "Я". Представьте себе, когда мы выбирали нашего президента, мы ему не указали сроки, что, допустим, то-то выполнить в этот срок, то-то в этот срок, то-то в этот срок. И не сказали ему, что, допустим, Чечню уладить и сделать мирные отношения вот к такому сроку. Этот срок подошел, Владимир Владимирович должен был отчитаться. Но он говорил бы от всего народа, отчетность его была бы. И его спросили бы: а кто мешает урегулировать эти мирные отношения? И он бы сказал, что мешает в этом отношении. А теперь мы ему не дали никаких полномочий. И, представьте себе, какая-то группа, которая заинтересована в Чечне, если даже президент захотел бы урегулировать мирные отношения, она сказала бы: "Владимир Владимирович, а тебе народ поручал?". Он скажет: "Нет". "Но тогда занимайтесь другим делом". Дмитрий Волчек: Алексей Федорович, если я правильно вас понял, вы спрашиваете как повлияют события в Беслане на рейтинг Путина, на отношение народа к президенту. И мы уже знаем из репортажа нашего корреспондента из Беслана, какое возмущение вызывал у жителей города короткий визит Путина в пятницу утром. Андрей Пионтковский: Вы знаете, действительно, может быть заявление голландского министра иностранных дел на самом деле кощунственно. Но что ему, голландцу, лезть в наши российские дела? Но мы-то, граждане России, пока Владимир Владимирович еще, как он обещал, не реорганизовал правоохранительные структуры в связи с законами военного времени, мы-то можем задавать вопрос нашей власти, все ли она сделала для спасения заложников, детей в Беслане? Ситуация очень напоминает Дубровку. Мне кажется, что в России в целом рейтинг Путина не пострадает. Федеральные каналы зачищенные сделают свое дело и объяснят, что все сделано было правильно. Да и опыт Дубровки. Понимаете, в России нет гражданского общества, оно совершено атомизировано. И здесь действительно власть может задушить газом 150 человек ради величия государства и особых вопросов задавать не будут. Вот Кавказ - это дело другое. Там тоже нет гражданского общества в европейском смысле этого слова, но там есть другая структура, там очень сильны семейные, клановые, родовые связи. Там человек не чувствует себя таким одиноким. На такую общественную структуру, на такое общественное сознание гибель несколько сотен детей произведет страшно негативное впечатление. Я не хочу вдаваться в технические дискуссии, был ли штурм спонтанным или подготовленным, хотя власть настолько врала в последнее время, что ее версии событий очень трудно поверить. Но абсолютно убежден, конечно, что не были использованы все попытки для переговоров. Необходимо было привлечь Масхадова. Ведь дело не идет о политическом признании. Путин ничего бы не потерял политически, он только бы выиграл, если бы позвонил и сказал: "Аслан, у нас идет война, но сейчас мы не будем выяснять отношения. Мы гарантируем вам безопасность, приезжайте в Беслан и попробуйте освободить заложников". Я думаю, что это был бы шанс на спасение людей. Я даже не буду говорить о таком драматическом шансе: вчера утром в Беслане уже был Аслаханов. Я немножко знаю генерала Аслаханова, это исключительно мужественный и порядочный человек. И он бы, конечно, пошел бы в школу и пытался бы сделать максимально возможное, тем более, что террористы требовали его приезда. Почему ему не дали возможности этого сделать - вот это меня тоже удивляет. Поэтому, я думаю, что в Осетии и на Кавказе в целом ущерб рейтингу президента будет нанесен серьезный, но не в Москве и не в России. Дмитирй Волчек: Кстати, террористы требовали, чтобы в Беслан приехал лично Путин. Еще один звонок в нашей студии. Георгий из Петербурга. Слушатель: Здравствуйте. Говорят, что истина проста, но верно и то, что путь к этой простоте очень сложный, иногда бывает невероятно сложный. Вот у меня такой простой кардинальный, может быть для вас наивный вопрос: а почему Россия в трудное для себя время должна разрешать растаскивать куски своей территории кому-то, неизвестно кому? Это может и дальше распасться Россия. Спасибо. Юрий Ханжин: А что такое "свое"? Туркестан свой, который был завоеван штыками Скобелева и Каульбарса, кровью коренных народностей, где были растоптаны свобода и независимость государств этого региона? А разве тот же Туркестан не дал нефть и хлопок? Разве не дал нефть Азербайджан? Разве тот же Кавказ не стал подножьем для российском продвижения туда - к теплым морям, к Персии, к вожделенной Турции и Индии. Свое? Нет, это не свое. Это колониальная империя, это империя, захваченная силой. Это лоскутная империя, где, например, разница между карелом и чеченцем точно такая же, как между финном и египтянином. Нет ничего общего между народами, населяющими Россию. Ничего, кроме силы, которой скована эта лоскутная империя, искусственное образование, которое историей обречено на распад точно так же, как распались и остальные империи. У нее нет и не может быть исторического будущего. Кто растаскивает империю? Народы, которые хотят взять свою землю, выйти оттуда, создать свои независимые государства? Да, растаскивают, разделяют, возвращают свое, свое возвращают себе. Вот этот процесс. И кто бы ни стоял во главе этого процесса, пусть даже номенклатура, насквозь прогнившая. Мы знаем, что в 91 году именно номенклатура коммунистическая, плохая сумела возглавить процесс национального освобождения. И все равно для украинца бесценным, прекрасным, великим будет этот год независимости Украины. Так же, как для литвина, так же, как для эстонца, так же как для грузина, кто бы ни стоял во главе его родного, восстановившего свою свободу государства. Дмитирй Волчек: Я бы еще дополнил, отвечая на вопрос Георгия из Петербурга, что есть известный аргумент сторонников независимости Чечни, которые говорят: почему вы почти безропотно отдали плодородный Крым и держите этот маленький клочок земли? Российские телеканалы без устали подчеркивают, что в Беслане действовали наемники - арабы и даже один чернокожий, так что захват заложников - операция международных террористов. Об иностранной интервенции говорил в своем обращении Владимир Путин. Версия расходится со свидетельством Руслана Аушева, правда, мы знаем его только со слов Ахмеда Закаева, о том, что среди террористов были ингуши, осетины и русские: не то, что арабов, но даже чеченцев якобы не было. Немецкая газета "Ди Вельт" приводит слова политолога Лилии Шевцовой, которая говорит, что причина захвата заложников исключительно в чеченской проблеме, а не в международном терроризме. Малик Сайдуллаев: На сегодняшний день в Чечне война идет не с международным терроризмом, а война идет из-за нефтяных ресурсов в республике. И как стратегически интересный регион Россия не хочет отпускать Чечню и старается держать ее любой ценой и любыми ресурсами. Конечно, я за то, чтобы государство российское сохранилось как единое. Но если так рьяно хотят сохранить это государство, должны к национальным меньшинствам относиться на равных, и законы должны соблюдаться, гражданские права. Был звонок к вам, говорили, что Россию растаскивают. Вы знаете исторические границы России, от этих границ никто ничего не урвет и никто не старается что-то от этого забрать себе. Сейчас республики существуют как сырьевые придатки России, у них все забирается, но республики ничего не получают. Поэтому я соглашусь с тем, что сейчас идет война в Чечне из-за близорукой или же из-за слепой политики центра по отношению к Чечне и вообще к Северному Кавказу. Дмитрий Волчек: Еще один звонок в нашей студии. Игорь из Москвы. Слушатель: Добрый вечер. Я хочу сказать следующее: коммунизм, к счастью, испустил дух, но продолжается традиционная советская политика борьбы со следствием вместо того, чтобы устранять причины. Основная причина терроризма - это чиновничий беспредел власти, который не выдержал свободолюбивый народ Кавказа. Беспредел продолжается и надо ожидать уже наступления русского терроризма. Вот мое мнение. Дмитирй Волчек: Спасибо, Игорь за этот звонок. Еще один слушатель хочет высказаться. Николай Владимирович из Московской области, добрый вечер. Слушатель: Добрый вечер. Я не буду касаться политики, не буду касаться причин терроризма, меня интересует сугубо узкий вопрос: откуда уже почти десять лет у террористов, у мятежников, у чеченцев оружие? Откуда оно у них может быть? Более того, откуда могут пополняться боеприпасы? Если оружие, говорят, оставлено нашими уходящими войсками, откуда десять лет боеприпасы и взрывчатка? Что, через границу проносится из других стран, из Турции, из Грузии? Тогда что - граница открыта? Или с воздуха на парашютах сбрасывается? Или продается с военных складов, воруется или с заводов прямо? Откуда оружие? Все оружие номерное, это каждый знает, включая холодное. По номеру можно определить дату изготовления, завод и кто конкретно владел этим оружием в разное время. Для следователя не составляет труда провести эту цепочку и обнаружить источник появления оружия в Чечне и в том числе у террористов. Сергей Григорьянц: Господи, об этом говорят все, в том числе и в Кремле. Говорят об этом русские генералы, говорят об этом русские министры, о том, что русские войска продают оружие чеченцам. И, по-видимому, интерес от этой продажи так велик и разнообразен, что никто как раз того простого следствия, о котором говорил сейчас человек, задавший вопрос, проводить не хочет, потому что слишком длиной оказывается эта цепочка финансовой заинтересованности. Так что это как раз очень простой вопрос. Другое дело, что на самом деле, к сожалению, и сама по себе война, и первая, и вторая, диктовались даже не ложно понятыми государственными интересами России - на самом деле войны, как известно, приводят к развалу страны, а не к ее сплочению и объединению, - а личными в значительной степени интересами первого президента России, который хотел доказать, что он сильный президент и ему нужна небольшая война для того, чтобы доказать свою силу и борьбу за единство России. И нынешним президентом, который именно на этой войне и пришел к власти. Но этого упоминания они боятся больше всего. Слушательница: У меня к вам вопрос по поводу рейтинга Путина. Во многих передачах говорят о том, что будет низкий рейтинг Путина. Я хотела бы спросить - ну и что? Что, это его взволнует? Почему об этом постоянно говорят? Когда погибла лодка "Курск", когда все кровоточило, он с ухмылкой американскому ведущему сказал на вопрос "Что случилось с лодкой?", с ухмылкой ответил: "Она утонула". И ничего, рейтинг устоял. Вот мне просто интересно, почему так много говорится? Ну упадет рейтинг, что произойдет? Объясните мне, пожалуйста. Дмитрий Волчек: Андрей Андреевич Пионтковский, поскольку вы начали эту тему, вам и продолжать. Андрей Пионтковский: Мне кажется, для меня лично рейтинг Путина интересен не столько как характеристика самого Путина, как характеристика нашего общества. Раз он не падает после такого поведения и таких высказываний, значит это общество заслуживает такого президента. Я хотел бы привлечь внимание к одному очень важному аспекту сегодняшнего выступления Путина, может быть, для многих остался незамеченным. У него промелькнул такой тезис, что международный терроризм, который объявил нам войну, это всего лишь инструмент в чьих-то других руках. А есть некие могущественные силы, которые боятся усиления России, боятся, что сильная Россия станет для них угрозой, и вот они-то и управляют этим международным терроризмом. Это абсолютно новый мотив, но он как бы оборван на полуслове. А в последние дни он достаточно развивался близкими Кремлю политологами на телеэкранах, любимыми журналистами президента. Там прямо говорилось, что Соединенные Штаты заинтересованы в ослаблении России, и они манипулируют международным терроризмом. Если президент Путин действительно это имел в виду, тогда уже, как называется, приехали. Дмитрий Волчек: К чему такие идеи приведут на практике, Андрей Андреевич? Андрей Пионтковский: На практике такие идеи приведут к полной изоляции нашей страны, которая уже после этого станет лакомой жертвой и для исламского терроризма, и для некоторых наших восточных соседей, которые не прочь реализовать свои давно сформулированные территориальные претензии к России. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
