Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[07-03-04]
Изменения в российской политической элитеПрограмму ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие политолог, руководитель отдела исследований элит Института социологии Ольга Крыштановская. Дмитрий Волчек: Наш гость - политолог, руководитель отдела исследований элит Института социологии Ольга Крыштановская. Говорить мы будем о тех изменениях, которые происходят в российской политической элите. А начнем разговор с главного события этой недели - появления в России нового премьер-министра. Я хочу привести цитату из экспертного комментария Ольги Крыштановской, который был опубликован на этой неделе в газете "Московский комсомолец": "Анкетный принцип, по алгоритму которого явно осуществлялся поиск Фрадкова, был в свое время задействован еще Александром Волошиным при поиске Путина. В данной ситуации совершенно понятно, что кандидат должен удовлетворять трем основным критериям: близок к силовикам, не вызывать аллергию на Западе и мог бы сойти за либерала и обязательно быть нехаризматичным, чтобы не конкурировать с Путиным ни в чем. Михаил Ефимович идеально вписался в этот портрет. И хотя официальные структуры заявляют, что он не имел отношения к спецслужбам, почти вся его биография говорит о том, что для него пистолет Дзержинского все равно, что для Ойстраха скрипка Страдивари". Ольга Викторовна, вот эти три критерия, даже четыре, которые вы назвали, они применимы только к данной ситуации или вообще формирование политической элиты идет по этим направлениям? Скажем, может ли сейчас преуспеть политик харизматичный, не имеющий отношения к спецслужбам, или вызывающий аллергию на Западе? Ольга Крыштановская: Ваш вопрос, конечно, очень интересный. Действительно, теперь эта тенденция будет распространяться на всю политическую элиту России или Фрадков исключение? Я думаю, что тенденция носит достаточно широкий охват. Постепенно люди Ельцина вытесняются с политического Олимпа, и на их место приходят люди другой генерации и даже другого внешнего вида. Вы знаете, что при Борисе Ельцине к власти пришла целая плеяда таких мужчин-красавцев, высокого роста, статных. Ельцину нравились такие люди, он окружал себя такими людьми. У нынешнего президента вкус, по-моему, совершенно другой. Все эти статные красавцы покидают вершину нашего государства, высокие посты и на их место приходят люди достаточно незаметные, очень осторожные, скрытные. Вот такое новое поколение. Дмитрий Волчек: Да, совершенно верно. Кажется, что один из признаков новой элиты то, что эти персонажи вопиюще тусклы. Все-таки и Гайдар, Черномырдин, Примаков, даже Кириенко, не в пример Фрадкову и прочим новым назначенцам, фигуры очень колоритные. Вот этот колорит исчез или исчезает. Политолог Андрей Пионтковский заметил, что во власти появляются люди с внешностью директоров солидных комиссионных магазинов. С другой стороны, может быть, это положительный знак? Какой чиновник лучше - безликий винтик или пышный сумасброд, как вы думаете? Ольга Крыштановская: Чиновник по определению человек деперсонифицированный. Чиновник - это винтик в системе государства. Поэтому чиновнику быть ярким совершенно не нужно. Более того, бюрократию раздражает, если появляются люди, выделяющиеся из общей массы. Другое дело, что публичному политику необходимо быть ярким, красивым, красноречивым. Так вот вопрос: какие люди в нашей элите сейчас превалируют - чиновники, бюрократы или публичные политики? Мне кажется, проходит время публичных политиков вообще. Слушатель: Михаил Ефимович Фрадков может ли стать президентом? Ольга Крыштановская: Спасибо, Ефим, за ваш вопрос. Да, вы знаете, последние события 2003-го года заставляют задуматься на эту тему. Вопрос национальный очень остро стоит сейчас в России. Легко, конечно, сказать, что да - национализм растет и поэтому президент никогда не сможет быть евреем или человеком нерусской национальности. Но мне кажется, не все так просто. Несмотря на то, что тенденция антисемитизма, тенденция национализма, очевидного великоросского шовинизма, мне кажется, в последний год выросла. Тем не менее, именно для того, чтобы скрыть это и продемонстрировать миру, что это вовсе не так, могут быть сделаны назначения людей самых разных национальностей. И в принципе в этой логике, в которой я сейчас пытаюсь рассуждать, возможно, что Михаил Ефимович Фрадков станет президентом только в таком случае, если президент перестанет быть ключевой фигурой. А это возможно, есть такой план, что в 2008-м году не будет никакого преемника серьезного, который пойдет на выборы, а произойдет нечто другое, изменится характер власти. Владимир Владимирович Путин, например, пересаживается в кресло премьер-министра, и именно этот пост становится ключевым в стране. И при нем, как при Брежневе был такой незаметный Подгорный, появляется новый президент, который будет фигурой достаточно декоративной, а не ключевой. И на роль такого президента, декоративного президента вполне может пойти и Михаил Ефимович Фрадков. Дмитрий Волчек: Борис Надеждин в нашем эфире говорил о том, что задача Михаила Фрадкова - провести непопулярные экономические реформы в области образования, медицинского обслуживания жилищно-коммунального хозяйства и так далее. Таким образом, стать магнитом народного гнева, стать Кириенко номер два, ненавистным премьером при обожаемом президенте. Присутствует ли такой подтекст в этом назначении, как вы полагаете? Ольга Крыштановская: Мы можем вспомнить, что с 2001 по 2003 год Фрадков возглавлял одну из очень влиятельных в то время силовых структур - налоговую полицию. И у него была возможность собрать серьезное досье по поводу налоговых преступлений в крупном бизнесе. И потом на какое-то время он исчез с российской политической арены, уехал в Брюссель, а теперь вернулся. И вполне вероятно, вернулся именно для того, чтобы продолжить борьбу с олигархами, с налоговыми преступлениями. Причем, в отличие от тех людей, которые занимались этими вопросами до назначения Фрадкова, у него нет никакого "белого списка", то есть списка людей, которых он просил бы не трогать в этой борьбе. Вполне возможно, что он будет холодным ликвидатором, "терминатором" для нашего бизнеса. Слушатель: Здравствуйте. Постоянно слушаю вас. Анатолий Варфоломеевич Петров из Петербурга. Я слушаю вашу передачу, и меня удивляет постановка вопроса о том, что национальность не имеет отношения для занятия поста президента. Можете ли вы представить себе, чтобы президентом Соединенных Штатов Америки или Израиля стал китаец или японец? Спасибо. Дмитрий Волчек: Вы знаете, я могу сказать, что прецеденты такого рода были. Китаец и японец, если он родился в этой стране, может вполне стать президентом Соединенных Штатов. Например, президентом Перу был японец. Трудно более разные страны предположить. Давайте поговорим еще о Михаиле Фрадкове. Наш обозреватель Андрей Бабицкий предлагает неожиданный взгляд на нового премьер-министра. Давайте послушаем его эссе "Михаил Фрадков и Чичиков". Андрей Бабицкий: В характеристиках нового премьера-министра все его бывшие коллеги, до которых удалось добраться журналистам, оказались фантастически единообразны. Эти отзывы содержали все два основательных тезиса. Во-первых, сослуживцы отмечали профессионализм Михаила Фрадкова. В любой доверенной ему сфере деятельности он демонстрировал исключительное знание предмета и безупречные навыки управлений. Второй тезис, в отличие от первого, вызывал даже некоторое удивление, поскольку в нем главным образом речь шла о безупречных моральных качествах путинского выдвиженца. "Он человек в высшей степени порядочный", - сказал, к примеру, о Фрадкове Сергей Кириенко. В русской литературе есть один портрет, воспроизводящий по тональности и по сюжету многие детали внезапного появления Михаила Фрадкова на публике и последующего обсуждения этого события. Приведу цитату: "Приезжий во всем как-то умел найтиться и показал в себе опытного и светского человека. О чем бы разговор ни был, он всегда умел подержать его. Шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе. Говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные замечания. Трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною палатой, он показал, что ему небезызвестны судействе проделки. Говорили ли о добродетели, и о добродетели он рассуждал очень хорошо, даже со слезами на глазах. Но замечательно, что он все это умел облекать в какую-то степенность, умел хорошо держать себя, говорил не громко, не тихо, а совершенно так, как следует. Словом, куда ни повороти, был очень порядочный человек. Все чиновники были довольны приездом нового лица. Губернатор об нем изъяснился, что он благонамеренный человек, прокурор, что он дельный человек, жандармский полковник говорил, что он ученый человек, председатель палаты, что знающий и почтенный человек, полицмейстер, что он почтенный и полезный человек, жена полицмейстера, что он любезнейший и обходительный человек". Конечно, в сопоставлении литературного персонажа и реального человека всегда присутствует известная условность, но иногда близость деталей и обстоятельств вдруг дает возможность угадать в реальности архетипический контекст, уже рассказанный сюжет, уже раз и навсегда отыгранный характер. Павел Иванович Чичиков появляется в губернском городе NN из ниоткуда, как человек без биографии. О своем прошлом он предпочитает говорить общими местами. "Темно и скромно происхождение нашего героя", - пишет Гоголь. Биография Михаила Фрадкова - это тоже общее место, ничем иным гладкий, как поверхность бильярдного шара, послужной список сначала советского, а потом российского чиновника быть не может. В продолжении всего первого тома "Мертвых душ" мы наблюдаем за Павлом Ивановичем, так и не зная ничего о его прошлом, и только под самый конец в заключительной 11 главе выясняются прелюбопытнейшие подробности. Мы узнаем, что у героя было детство, и был отец, наставлявший своего отпрыска: "Смотри же, Павлуша, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то хоть и в науке не успеешь и талантов бог не дал, все пойдешь в ход и все опередишь". Павлуша принимает наставления родителя как нельзя ближе к сердцу. "В отношении к начальству, - говорится далее в тексте, - он повел себя еще умнее: сидеть на лавке никто не умел так смирно". Не беру на себя смелость утверждать, что приведенные цитаты хоть что-нибудь скажут нам о новом российском премьер-министре, как о человеке, они лишь могут послужить замечательной иллюстрацией одной из популярных ныне политических версий произведенной Путиным кадровой рокировки. Известно, что второй том "Мертвых душ" трагически не удался из-за глобальности гоголевского замысла. Писатель намерен был провести Чичикова через ряд тяжелейших испытаний и примером своего героя указать России путь духовного возрождения. Это, кстати, может быть еще одной в целом ряду разгадкой таинственной путинской криптограммы о том, что фигура нового премьера есть ключ к пониманию его собственного политического замысла. И, наконец, необязательное отступление, отводящее наш сюжет в сторону мечтательную, лирическую. У Павлуши Чичикова в школе был учитель, вот как его описывает Гоголь: "Учитель был большой любитель тишины и хорошего поведения и терпеть не мог умных и острых мальчиков. Он всегда рассказывал с наслаждением в лице и глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха пролетит, что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе. Увы, любовь к порядку не обеспечила учителю жизненного успеха, под конец жизни наставник совсем обнищал, спился и умер". Дмитрий Волчек: Ольга Викторовна, летом прошлого года вы обнародовал данные своего исследования, слегка напугавшего западных аналитиков - исследование российского руководства. Согласно вашим данным, до 70% некоторых уровней руководства заняты силовиками. Это было полгода назад, сейчас, может быть, цифра другая. С появлением нового правительства процесс формирования путинской элиты завершится, на ваш взгляд, или впереди еще новые перетряски в эту сторону? Ольга Крыштановская: Наверное, в общих чертах это будет завершенная картина. Путину потребовалось четыре года для того, чтобы сформировать пул сторонников, свою коалицию и разместить необходимых ему людей, тех, кому он доверяет, на разные этажи, на разные уровни власти. Действительно, в аппаратах федеральных округов к 2003-му году работало около 70% силовиков всех мастей. Я имею в виду, что это люди, которые могут иметь военные звания армейские или милицейские или относиться к службам безопасности. Мне кажется, в общих чертах уже сформирована путинская элита, уже более-менее понятно, какая она есть. Отдельные персональные изменения принципиального значения иметь, наверное, уже не будут. Дмитрий Волчек: Любопытно, что формирование властной элиты по такому принципу не произошло ни в одной стране постсоветского пространства от Венгрии до Туркмении. Почему так вышло в России? Это некая патология российского пути или закономерность? Ольга Крыштановская: Возможно, что во всей российской истории существовали периоды, когда побеждала одна из двух партий власти, партии силовиков и партии гражданской, если можно так сказать. Ведь еще в советское время тоже говорили о том, что существует партия легальная, то есть КПСС, и партия сил госбезопасности, которые конкурируют. Эти две партии всегда были очень сильны, они взаимопроникали одна в другую. И во времена Сталина побеждали силовики, во времена хрущевской оттепели они уходили немножко в тень, при Андропове снова они победили, при Горбачеве и Ельцине они вновь ослабли, и теперь их очередное пришествие к власти. На самом деле, мне кажется, в этом есть закономерность определенная. Россия, когда начинает процесс демократизации, каждый раз становится на грань развала территориального. И элита приходит в панику, что слабое государство не может сохранить эту огромную страну в целостности и начинается процесс закручивания гаек. Сама элита требует сильного вождя, лидера, такого Рюрика, и он призывается. Мы можем вспомнить, как произошло пришествие Путина на престол в Кремле. Это была идея либеральной части ельцинской элиты, Волошину здесь приписывают не последнюю роль. Сама элита хотела военного, это был проект президент-военный. И общество на самом деле, многие опросы социологические показывают, что российское общество хотело сильной руки, и вот эта сильная рука пришла. Естественно, что человек, который раньше работал в спецслужбах, он обладает определенной ментальностью, он доверяет определенным людям, он привел с собой 20-30 своих хороших друзей, каждый из них привел еще 20-30 своих друзей, и начался процесс, подобный снежному кому. Это количество силовиков стало расти, расти и, в конце концов, сейчас каждый четвертый человек в элите - это человек из силовых ведомств. Дмитрий Волчек: Есть даже целая конспиралогическая теория, не вполне вменяемая, но весьма занятная, о существовании такой элитной группы сотрудников советских спецслужб, тайного общества, которая готовила приход к власти своих людей еще с середины 80-х, стояла за очень многими событиями новейшей истории, наконец выдвинула своего ставленника в 99-м, победила и продолжает захватывать позиции. Александр Николаевич Яковлев, например, намекал на это в своих работах. Слушатель: Здравствуйте. Александр Александрович меня зовут. У нас сейчас основная проблема нашей страны - это выборы президента. Последние две недели сначала обсуждаем вопрос, кого Путин выдвинет в председатели правительства, а сейчас обсуждаем, какой он - хороший или плохой, хотя это не имеет никакого значения. Будет проводится путинский путь, это его будет проводить председатель правительства. Дмитрий Волчек: Поэтому мы и обсуждаем, Александр Александрович, хороший он или плохой, хороший он путь предлагает или плохой. Слушатель: Евгений Семенович меня зовут. Во-первых, я не согласен с политологом, которого вы пригласили, что Ельцин обязательно приглашал выдающихся харизматических лидеров. Ну какой Гайдар харизматический лидер или Кириенко? Откуда взялся сам Путин? Мы все говорим - Михаил Фрадков. Но ведь так же незаметен сам по себе Путин был, однако сел на самолет, на подводную лодку, слетал на Новый год в Чечню. То же самое может и Михаил Фрадков - на дельтаплане пролететь, слетать в космос. Говорить о том, что нехаризматичный - это как-то оскорблять человека. Дмитрий Волчек: Вы знаете, если человек садится на лодку или на дельтаплан - это не прибавляет ему харизмы непосредственно. Вообще есть определенный парадокс: когда у власти была так называемая Семья, либеральная интеллигенция не питала к ней решительно никаких добрых чувств, теперь же о том, что питерские силовики вытесняют семейных, принято говорить с оттенком скорби. В принципе, есть ли разница, кто приближен к трону - Татьяна Дьяченко или какой-нибудь подполковник из питерского УФСБ? Ольга Викторовна, меняет ли это что-то принципиально в самой сути власти, которая замкнута на себе? Ольга Крыштановская: Да, все-таки меняет. Но главное, что меняет - это где человек проходил социализацию, где он становился личностью, в какой системе. На самом деле маленькое влияние имеет на последующую политику из какого города этот человек. Ну, из Питера, или из Рязани или из Новосибирска, в принципе, ничего страшного здесь нет, и никаких особенных последствий нашествия питерцев я не вижу, кроме возникновения еще одного конфликта между московской элитой и питерской. А вот профессиональная принадлежность человека имеет огромное значение. И наверное, было бы очень опасно, если бы политику наполнили одни зубные врачи или одни слесари, какие-то крестьяне, например, как это было при советское власти, когда только рабочее и крестьянское происхождение требовалось для лифта на самый верх. Когда приходят люди только исключительно одной социально-профессиональной группы, происходит смещение во всех приоритетах политических, особенно, когда приходят люди, воспитанные в недрах спецслужб. Эта профессия и образование, которое получают эти люди, очень специфичны. Главное, что их отличает от других людей - это стремление манипулировать другими людьми, в этом суть оперативной работы. Эти люди учатся психологи, они стараются быть привлекательными, симпатичными, обаятельными для того, чтобы получить информацию от своих собеседников, для того, чтобы склонить их на свою сторону, то есть завербовать, как это называется в спецслужбах. Эти люди всегда скрывают свои истинные цели. И вот представьте, когда политика, публичная политика наполняется людьми, которые хотят скрыть свою цель, - это действительно опасно. Потом эти люди склонны к приоритету самой государственности, они на самом деле фанаты государства. Потому что статус офицера спецслужб всегда был очень высок только тогда, когда государство было сильное, они имели тогда высокие зарплаты, они были вне закона, они жили совершенно по другим законам, чем все прочие люди. И той деятельностью, которой они занимались, можно сказать, что это криминальная деятельность, которую гарантировало государство. Их безопасность гарантировало государство, вынуждая их нарушать закон. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
