Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-09-03]
Николай НероновВедущая петербургского часа программы "Liberty Live" Ольга Писпанен: Сегодня у нас в гостях Николай Николаевич Неронов, президент Гидрографического общества России, лауреат премии правительства России в области науки и техники, доктор. профессор и гидрограф с 58-летним стажем. Николай Николаевич, в эти дни в Петербурге проходит конференция Гидрографической комиссии Балтийского моря (Смотри материал: 10-я конференция Гидрографической комиссии Балтийского моря) Что это за комиссия, каковы цели этого собрания гидрографов, и что самое интересное ожидает в эти дни?
Николай Неронов: Мне довольно сложно судить чисто о работе этой комиссии, поскольку я являюсь представителем общественной организации, а комиссия представляет из себя межгосударственное объединение, которое решает задачу. Задача, конечно, там очень важная, потому что, как уже было видно из предыдущего репортажа, создание международных морских карт - очень серьезный акт, который должен и обязан быть таким, вокруг которого объединяются все государства, которые работают в этом направлении. Постольку, поскольку в свое время Балтийское море почти на 50 процентов было, если так можно выразиться, может, это не совсем точно с юридической точки зрения, в ведении СССР, то, конечно. и мореплавание осуществлялось, и обеспечение мореплавания осуществлялось, в основном, Гидрографической службой СССР. После того, как это море стало принадлежать, будем так говорить, я, может, юридически не совсем точно говорю, уже 9, а то и 10 государствам, то, естественно, чтобы осуществлять нормальное плавание, необходима очень четкая координация всех гидрографических служб. И, конечно, вот такое совещание, оно необходимо, и я полагаю, что то, что сейчас плавание осуществляется без особых таких, будем суеверными, постучим по дереву, без особых аварий, это заслуга общей нашей работы. Поэтому значение общества, конечно, большое, и эти раз в два года проводящиеся совещания имеют чисто международное значение, не только для стран Балтийского региона, но и для всего мирового сообщества. Дело в том, что в предыдущем репортаже было сказано о значении Балтийского моря. Я хотел бы вот что дополнить, что в будущем это является одним из основных тоже участков морского пути, ведь когда то мы собирались, я имею в виду страна, стать транспортной артерией Юг-Север. И очевидно, что те грузы, которые будут идти через Каспийское море, волго-балтийскую систему и дальше в порты Франции, Германии, Великобритании, Норвегии и так далее, в этом отношении значение имеет большое... И как уже в предыдущем репортаже было сказано, поскольку море это является одним из самых сложных, и с точки зрения навигационно-гидрографического обеспечения, поскольку глубины в районах плавания, в основном. Где-то 20-30-40 метров, а осадки современных судов все время растут. И если до 40-х годов осадка судна 9-10 метров считалась очень большой, то теперь это осадка мелководных судов, а эксплуатация судов с большой осадкой более выгодна. Поэтому море очень сложное, и значение такой конференции в некоторых случаях даже решающее. Ольга Писпанен: Николай Николаевич, вот уже сколько лет, история гидрографии тянется еще со времен Петра, сколько лет ведется бесконечное исследование морского дна, на вооружении ученых и флота множество высокоточных приборов, почему же то до сих пор садятся суда на мель, как вообще может потеряться, например, подводная лодка, если такие точные карты разрабатываются, и ученые постоянно следят за изменением морского дна? Николай Неронов: Ну, это вопрос, конечно, очень сложный. Тут целый комплекс работ идет. Это и работа судоводителя, командира корабля, и наличие соответствующей информации. Конечно, нужно считать, что измерения гидрографические идут пропорционально тому, как развивается наука и техника. Это ведь все взаимосвязано. И если научные. технические возможности страны, государства, Земли позволят нам создать хорошие высокоточные приборы, тогда они будут давать определенные результаты. Я о чем хотел сказать, что да, конечно, если, как я уже говорил, до 40-х годов осадки судов были сравнительно небольшими, тогда глубина под килем больше 10 метров являлась некритичной, и можно было измерять эти глубины с точностью метр-два-три. Сейчас если мы будем измерять с погрешностью хуже, чем 10 сантиметров, то мы закроем наши порты для входы глубокосидящих кораблей, а это очень чревато потерями в нашей экономике. Ольга Писпанен: Но потеря судна - большая потеря. Николай Неронов: Да, это извечный вопрос. Иногда мы, экономя на изучении. на создание соответствующих карт и приборов, теряем гораздо больше. Я просто приведу один примерю. В свое время, я боюсь точно сказать, в начале 70-х годов, есть порт Вентспилс такой, на выходе из него танкер сел на мель, и произошел разлив нефти, и она покрыла берега, и море все Балтийское, от начала до конца. В результате пришлось ликвидировать эту аварию. Она стоила больше двух миллиардов долларов. Ольга Писпанен: Николай Николаевич, во времена холодной войны, когда практически весь бюджет государства был подчинен оборонным нуждам, военная гидрография была важной и нужной наукой. Ее главной задачей было обеспечение боевой и повседневной деятельности ВМФ. А сейчас как обстоит дело в современной гидрографии, с какими проблемами вы сталкиваетесь сейчас? Николай Неронов: Можно сказать, что и во время холодной войны, и сейчас, когда все кругом тепло и жарко, гидрография имела два аспекта своего назначения: обеспечение морской деятельности государства в области военной и обеспечение морской деятельности государства в области экономики. Это начиналось исторически, от Петра Первого и даже до того. Военный флот был наиболее подготовлен, чтобы выполнять гидрографические работы. Поэтому нужно сказать, что ХХ век, будем так говорить, Россия, и СССР, и опять Россия, закончили в области гидрографии таким образом, что мы имели карты на весь мировой океан, с теми точностями, и они удовлетворяли требованиям тех флотов и задач морской деятельности, которые существовали в ХХ веке. В XXI веке человечество стало уделять много больше внимания океану, чтобы использовать его ресурсы. Поэтому и гидрографическая служба стала решать задачи, может быть, нисколько не связанные только с военными вопросами, хотя военные вопросы и гражданские вопросы в этом отношении одинаковые. Корабли и суда все равно должны ходить. Ольга Писпанен: Но это, в основном, то, что касается навигации? Николай Неронов: И не только навигации. Вот я сейчас хочу сказать, что сейчас возникли задачи какие: мы начинаем использовать морское дно, углеводородное сырье. Газ, нефть. И это является очень серьезной задачей. Дальше, мы сейчас используем морское дно, как подложку, чтобы проложить различные коммуникационные устройства, кабели, подводные трубы, и так далее. Кроме того. мы обеспечиваем, конечно, мореплавание. И чтобы обеспечить на современном уровне решение этих задач, а, кроме того, мы должны, конечно, обеспечивать решение военных задач... Не секрет, что все государства используют мины при войне, и мы их должны как-то уничтожать. А чтобы это сделать необходимо соответствующее навигационно-гидрографическое обеспечение. Нужно знать не только местоположение, но и глубину, нужно знать рельеф, глубина от рельефа, между прочим, отличается, это специальный вопрос, нужно знать, какой грунт, какое состояние воды, химическое, физическое, и так далее. Целый ряд требований. Поэтому, конечно, задачи большие, чтобы наша страна имела соответствующие результаты, необходимо и навигационно-гидрографическое обеспечение. Ольга Писпанен: Николай Николаевич, а сейчас поступают ли государственные заказы на гидрографические исследования? Николай Неронов: Государственные заказы поступают, но ведь, собственно говоря, я сейчас не очень понимаю, государственное это или нет, нефть и газ, поэтому, и так. и так. А значит, чтобы все это делать, необходимо соответствующее техническое обеспечение, нужно иметь корабли. Опять же, в прошлом веке Россия, СССР обладали самым большим гидрографическим флотом, мы имели порядка 60 процентов всего мирового исследовательского флота, но мы и производили, продукция наша была порядка 67 процентов от общей продукции. Сейчас, в настоящее время, у нас весь флот почти, который был, пришел в негодность и списывается. Если у нас было 29 больших кораблей, остался один, было 169 гидрографических судов, которые ходили и делали все исследования, осталось порядка нескольких десятков, может быть. Ольга Писпанен: Но если поступают заказы из газовой промышленности, наверное, они должны финансировать? Николай Неронов: Здесь очень сложная система. Я бы не хотел сейчас этого касаться, поскольку, конечно, деньги нужны, но платить их никто не хочет, в то время, как хотят получить результаты. А без денег это невозможно сделать. Поэтому, конечно, сейчас положение у Анатолия Александровича Комарицына, начальника этой службы, очень сложное. Он, конечно, бьется, чтобы решать эти задачи, но я ему не завидую. Сейчас президент подписал морскую доктрину и выдвинул целый ряд положений, по которым гидрография должна развиваться. Ну, если у нас в государстве будут выполнять все, что требуется и принимается правителями, наверное, все будет в порядке. Ольга Писпанен: Николай Николаевич. мы все в детстве зачитывались приключенческими романами о сокровищах, скрытых в толще воды, о затонувших кораблях, вот Гидрографическое общество России ведет исследования в этой области? Николай Неронов: Я хочу сказать, что я стал гидрографом только потому, что в детстве читал Жюль Верна, читал путешествия Шельда, еще когда мне было 6-7 лет, и я очень люблю всю эту фантастику, и внука своего на этом деле воспитывал. Конечно. Но теперь, переходя к поиску подводных сокровищ: главное сокровище то, что скрыто на дне, может, это не залежи золота и бриллиантов на затонувших кораблях, это тоже интересно, но самое главное – конкреции, которые там существуют. Ведь марганцевые конкреции - наиболее существенная добыча, или добыча, как говорят нашит производственники, то, что ходит с моря. Это, как я уже говорил, и нефть, уголь, и так далее. Да, действительно мы занимаемся и обеспечением поиска затонувших судов, постольку, поскольку они представляют и опасность определенную, и вообще, надо знать, что на дне лежит. Я думаю, что это очень нужная и определенная работа. Но я бы хотел сказать вот о чем: что мы прекрасно понимаем, что будущее в океане, а чтобы оно было, необходимо навигационно-гидрографическое обеспечение. И сейчас очень много образовалось так называемых юридических лиц, которые занимаются вопросами гидрографических работ. Раньше все было понятно. Гидрографическая служба контролировала все это дело, у нее были определенные стандарты. А сейчас по одному Петербургу, если так посмотреть, где-то около 12 –16 организаций, которые занимаются гидрографическими исследованиями. И мы пришли в Гидрографическом обществе к такому положению, что увидели, что у нас нет установленных правовых отношений между работодателем и исполнителями работ, и вот такое положение, конечно, ставит до некоторой степени под сомнение все эти отношения. Потом возможны будут конфликты и, в конце концов, необходимо, чтобы результаты были такие, чтобы суда не садились и не складывали на дно моря сокровища, и не становились там сокровищами. Поэтому сейчас, конечно, очень важно определить эти правовые отношения. Кстати, президент об этом тоже говорил. Поэтому нужен закон о навигационно-гидрографическом обеспечении. Такой закон в гидрографической службе готовится. Я думаю, что где-то, в какой-то момент он будет выдан, и тогда, значит, вот уже что-то, на мой взгляд, уже будет немножко легче. И – финансирование. Все. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
