Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
19.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-08-02]
Субботнее интервью. Павел ЛюбимцевГость Московской студии Радио Свобода - Павел Любимцев, заслуженный артист России, доцент кафедры мастерства актера высшего театрального училища имени Щукина при театре Вахтангова, автор и ведущий телепрограммы "Путешествия натуралиста". Павел Любимцев убежден, что карьера театрального педагога определяется только количеством добрых воспоминаний учеников о своем учителе. С Павлом Любимцевым беседует Марьяна Арзуманова. Марьяна Арзуманова: Павел Евгеньевич, существует такое хрестоматийное утверждение: научить быть актером нельзя, можно только научиться. Вы с ним согласны? Павел Любимцев: Да, совершенно согласен, но, как известно, бездарного человека, сколько ни учи - не научишь, а талантливый человек сам научится. Возникает вопрос: зачем же нужен театральный педагог и что он вообще делает? Театральный педагог может помочь научиться, и это довольно эфемерно. Я хотел бы для начала нашей беседы привести такую метафору: вот, давайте уподобим мир театра некоему шару, который движется в пространстве, вращается, как планета. Люди театра составляют собою разные части этого шара. Понятно, где находятся артисты. Они на поверхности располагаются, их видно. Драматурги - это, вероятно, ось шара, ось вращения, режиссеры - это, вероятно, механизм движения шара, а вот кто такой театральный педагог в этой системе, в этом вот движении шара в пространстве, если шаром обозначить мир театра? Я бы сказал так: театральный педагог - это человек-смазка, и поэтому его положение драматично. Потому что без него шар двигаться не будет, но движение механизма сотрет смазку в ничто. Чем определяется карьера театрального педагога? Только одним - количеством добрых воспоминаний, которые остаются у студентов, у тех, с кем он работал после того, как они уже закончили учиться и стали профессионалами. Марьяна Арзуманова: А вы своих педагогов вспоминаете? Павел Любимцев: Да. Фактически можно сказать, что я вспоминаю всех своих педагогов. У нас в Щукинском училище, которое я закончил в 1978-м году, а в 1988-м году пришел туда в качестве начинающего преподавателя, система преподавания такая, что с каждым курсом работает вся кафедра. Не группа педагогов, которая составляет как бы мастерскую этого курса, а вся кафедра-мастерская актеров. Начиная с четвертого семестра, то есть, с середины второго курса, когда начинают делать студенты отрывки педагогические, то они могут встретиться в работе с любым педагогом кафедры-мастерской актера. Это, мне кажется, совершенно гениальное изобретение Бориса Евгеньевича Захавы, он это придумал в 1925-м году, и это просто, проще пареной репы, и гениально. Захава тогда говорил: Вахтангова нет, он умер, но пусть каждый из нас - его учеников - в чем-то его заменит. И если студент научится одному у одного, другому у другого, третьему у третьего, то он в результате будет хорошим артистом. Надо сказать, что за многие десятилетия, которые прошли с тех пор, лучше никто ничего не придумал. Вот, начиная с четвертого семестра, с середины второго курса, в педагогических работах студент встречается с самыми разными преподавателями. Я вот, например, помню Юрия Васильевича Катина-Ярцева, который делал со мной один отрывок в конце третьего курса, причем даже и отрывок-то был небольшой, это был отрывок из "Чайки", и я там играл Сорина, я помню, что Юрий Васильевич научил меня на сцене не играть, а быть. То есть не то, чтобы научил, не то, чтобы я на веки вечные этому научился, это вообще очень сложное дело, этому учатся всю жизнь, но он мне показал, что это такое. А как - я могу сказать. Он меня, ну, так скажем, наполнил, напитал подробнейшим знанием того, чем живет мой персонаж, про что он думает, что он чувствует, каковы его взаимоотношения с партнершей, какая минута эта в его жизни, вот все это он мне объяснил. И он как-то так в меня внедрился, что я перешагнул эту черту, я перестал играть, перестал стараться, и дальше я на всех прогонах, совершенно спокойно мог эту сцену сыграть и абсолютно был в этом стабилен, и сыграл хорошо, получил за нее пятерку. Помню это... Я помню очень многих моих учителей. Помню, например, уроки Владимира Абрамовича Этуша, ныне ректора Щукинского училища, человека, которому я очень многим обязан. Он делал со мной, на втором курсе, рассказ Шукшина. Вот Этуш показал мне, что такое крепко выстроенный рисунок, жестко выстроенный ритм работы. Он так твердо требовал от нас неукоснительного выполнения степени темперамента, степени включенности в предлагаемые обстоятельства, например, меня никак не выпускал на сцену, я должен был драматично, резко выйти и начать, и он все время меня останавливал, он говорил: стоп, еще раз, стоп, еще раз - потом на какой-то репетиции он мне сказал: "Паша, я не могу тебя выпускать на сцену с третьего раза. Ты уж постарайся с первого", - и вот был в этом чрезвычайно придирчив и жесток, но потом этот рассказа Шукшина на четвертом курсе мы играли очень много, и никогда не опускались ниже твердо наработанного уровня. Вот Этуш меня научил этому. Если говорить об уроках Альберта Григорьевича Бурова, который был моим художественным руководителем курса, то здесь я могу сказать о его воспитывающей роли. Буров очень сформировал нас с точки зрения этики театральной. Она нам преподал уроки того, что в театре должно быть в смысле поведения человека, а чего никак быть не должно. Он воспитал нас в эстетическом плане, в плане понимания того, что хорошо, а что плохо. В этом смысле роль Альберта Григорьевича Бурова очень велика в моей жизни, хотя впрямую он со мной отрывков не делал и в спектаклях его дипломных я занят не был. Так что, о каждом вспоминается что-то такое конкретное свое. Я много об этом могу говорить, но, к сожалению, у нас время ограничено. Марьяна Арзуманова: Павел Евгеньевич, а как вы считаете, возможно ли научить актера быть органичным, или заразительным? Павел Любимцев: Тоже возможно научиться этому. Я могу сказать, что для меня, например, проблема органики всегда была острой проблемой, я за 20 с лишним лет, которые прошли с тех пор, как я окончил училище, я чему-то научился. Органичным - думаю, что в какой-то мере быть научился, насчет заразительности - труднее, потому что заразительность это собственно и есть актерский талант. Вот выходит человек на сцену или появляется на экране, и на него бесконечно интересно смотреть. Его бесконечно интересно слушать. Я приведу пример из кино. Просто я очень люблю говорить о больших артистах, потому что если за ними наблюдать - очень много можно понять. Например, старый фильм Кончаловского "Дворянское гнездо". Там маленькую роль Гедеоновского играл Василий Васильевич Меркурьев, и вот появляется он в кадре, не в центре, а сбоку, ничего не говорит, а смотришь только на него. Потому что он - Меркурьев, потому что он чудо, необыкновенный артист. Заразительности научить очень трудно, заразительность - это то, что надо угадать в поступающем абитуриенте. Причем тут бывают ошибки, безусловно. И иногда на вступительных экзаменах понять точно - это бывает тяжело, потому что человек волнуется, человек еще ничего не умеет, да, собственно, и не должен ничего уметь. Он еще научится, пока уметь ему не надо, он должен понять, что есть он, и, в частности, понять заразительность. К сожалению, бывают ошибки. Бывает, что человек поступает блестяще, а потом учится неважненько, бывает что человек поступает еле-еле, а потом оказывается одним из лучших на курсе. Марьяна Арзуманова: Когда произносят слово "вахтанговцы", возникает какое-то ощущение семьи, правда, семьи, в которую трудно попасть, в которой нужно родиться. В Вахтанговский театр, как правило, берут выпускников училища... Павел Любимцев: Да. Исключений почти нет. За всю историю Вахтанговского театра было, может, три-четыре исключения, когда артистом театра становился не выпускник Щукинской школы. Хорошо ли это или плохо, что театр Вахтангова состоит только из выпускников Щукинской школы? С одной стороны, хорошо, потому что это люди, воспитанные в одной вере, люди которые понимают друг друга с полуслова. С другой стороны, такая законсервированность в самом себе - она может быть и опасна. Все зависит от тех времен, которые переживает в данный момент Вахтанговский театр. В период такого подъема, в период расцвета - прекрасно, что все артисты -выпускники одного училища, а когда наступают другие времена, тогда начинаешь думать, может, лучше кровь обновить, но это очень трудный и тонкий вопрос. Не берусь об этом подробно и досконально говорить. Марьяна Арзуманова: Павел Евгеньевич, все-таки, какими качествами должен обладать театральный педагог? Павел Любимцев: Иногда говорят так: "Учится можно только у большого артиста", - профессии артиста. Это как раз неправильно. Иногда бывает, что совпадает актерский дар и успешная судьба, и дар педагога. Но иногда бывает, что не совпадает, что хорошим педагогом оказывается артист скромный. Я вот уже говорил, скажем, о Юрии Васильевиче Катине-Ярцеве. Я думаю, что я ничего обидного для его памяти не скажу, если рискну утверждать, что он был обычный артист, хороший, но не более того. Он не был выдающимся мастером, и жизнь его была достаточно скромной, хотя он всю жизнь работал в театре и много снимался в кино в небольших ролях. Но он был замечательным педагогом. А может быть так, что выдающийся артист научить ничему не может, потому что выдающийся артист опирается, прежде всего, на собственную интуицию, он угадывает, и он, если он преподает, показывает. Показывает блестяще, студенты в восторге, но повторить они то, что он показывает, не могут, а объяснить он не может, найти какие-то ключики к индивидуальности студента не может, раскрыть студента не может, и в результате получается - результат такой спорный. Поэтому нельзя говорить, что учить профессии актера должны обязательно выдающиеся актеры. Это неправильно. Это каждый раз абсолютно индивидуальная тема. Театральный педагог, во-первых, должен очень любить своих учеников, он должен в них влюбляться, он должен в них бесконечно веровать, в их возможности, и тогда у них крылья вырастают, это сродни родительской любви. Она не слепая. Она - окрыляющая любовь. Если в человека веришь - он может. Если не веришь - он не может. Марьяна Арзуманова: Что необходимо, на ваш взгляд, успеть дать актеру за 4 года, лично для вас? Павел Любимцев: Это очень трудный вопрос. За 4 года артистом в настоящем смысле стать нельзя. Артист, если все у него хорошо складывается, формируется годам к 30-35. Что же может быть в училище? Во-первых, в училище студент должен получить школу, то есть освоить элементы актерской профессии. Это элементы, которые Вахтангов в свое время записал на одном листочке бумажки и отдал своим старшим студийцам, когда было решено, что они будут заниматься с молодежью, и это тоже совершенно гениальная была бумажка. Сначала внимание. Потом свобода мышц. Дальше воображение и фантазия. Дальше физическое самочувствие. Дальше предполагаемые обстоятельства. Дальше перемена отношения к предмету, перемена отношения к месту действия, оценка фактов, важнейшие разделы. Эти элементы школы студент должен в течение 4 лет сначала в этюдах, потом в отрывках, потом в спектаклях осваивать. В полной мере освоить - это ему потом удастся, потому что артист учится всю жизнь, во всяком случае, очень долго. Кто-то из выдающихся педагогов, по-моему, школы-студии МХАТ, мне кажется, Виктор Яковлевич Станицын говорил: "Трудно только первые 20 лет, а потом не легче". Дальше студент должен получить какое-то представление о своей индивидуальности. То есть, он должен понять, вот эта роль моя, а эта нет. Это достигается только в том случае, если студент вдумчиво относится к профессии, это очень важно. Некие изначальные знания про самого себя. Кроме того, студент должен овладеть техническими умениями, то есть он должен уметь немножко танцевать, немножко петь, уметь двигаться, уметь выполнить какое-то задание мастера по сценодвижению, когда это нужно, и так далее. И вот этому человек может учиться. Но я, пожалуй, воспользуюсь формулой Михаила Александровича Чехова, она, правда не о студентах, она уже об артистах. Он говорит: наградой артиста за кропотливейший ежедневный труд станет встреча со своей индивидуальностью и права творить по вдохновению. Еще главное, чему должен научиться за 4 года театрального вуза студент, будущий артист - он должен научиться трудиться, не покладая рук целыми днями, круглосуточно, все время, потому что без труда ничего не выйдет. А вот как это сложится дальше, и сложится ли - это тайна. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
