Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-07-03]
Алекс ПарйерЕвгения Лавут: Наш гость сегодня - живущий в Лондоне десятилетний мальчик Алекс Прайер, который, несмотря на свой возраст, уже семь раз побеждал на британских вокальных конкурсах. Он исполняет оперные арии, романсы и песни на семи языках, в том числе и на русском. Для родившегося в Англии Алекса, русский, как и английский, - родной язык, его мать русская, отец англичанин. Мальчик уже выступал и в России, в частности, на концертах, прошедших под эгидой Фонда Владимира Спивакова "Новые имена". С Алексом и его матерью Еленой Прайер-Бромли беседует корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына. Наталья Голицына: Елена, насколько я знаю, Алекса совсем недавно приняли в королевский музыкальный колледж, но известно, что детей в таком юном возрасте обычно туда не принимают. Как это произошло? Елена Прайер-Бромли: Вообще он учится на отделении для детей и молодежи. А произошло это таким образом: в прошлом году мы решили поступать туда по классу фортепиано, но потребовался еще второй инструмент, а у нас его не было. Они сказали - он не поет? Я вспомнила, как год назад он в своей школе спел "Ой, мороз, мороз", и весь зал стоя ему аплодировал, и решила - конечно, поет. Русские всегда готовы к бою. И быстренько разучили три вещи, в том числе "Вдоль по Питерской", русскую народную песню, и пришли на экзамен. Я наблюдала через дверь, как шел экзамен: до него было пара японок, директор колледжа достаточно скучно смотрел на все это, опустив голову вниз. Когда запел Алекс, я увидела через дверь стеклянную, что он отодвинул кофе свой, поднял глаза, открыл рот, и я уже знала через пять минут, что его взяли. Действительно, на следующий день нам поступил звонок, потом пришло письмо, что нам предложили место по вокалу и фортепиано. Наталья Голицына: Алекс, ты когда начал петь вообще? Алекс Прайер: Я начал давно. Когда был маленький, любил балет, весь день танцевал под музыку Чайковского. Но это несерьезно было. И вдруг я начал петь. Наталья Голицына: А ты помнишь, что ты первое запел? Алекс Прайер: Да, я пел "Ой, мороз, мороз". Наталья Голицына: А сколько тебе лет было? Алекс Прайер: Семь. Вообще-то по-настоящему я пою год. Наталья Голицына: А с кем ты занимаешься вокалом? Алекс Прайер: Я уже не в колледже занимаюсь, я дома занимаюсь с эстонкой Юлией. Елена Прайер-Бромли: Алекса с самого начала пел удивительно недетским голосом. Я действительно удивлялась, что у него такой мощный голос. А Юля пришла на его концерт, у него был сольный концерт в декабре прошлого года, то есть спустя несколько месяцев после того, как он заявил о себе на первом конкурсе и выиграл его в июле прошлого года. Ему предложили сольный концерт. Конечно, это было немножечко авантюрой, десятилетний ребенок. И она связалась с нами и сказала, что у нее есть опасения, и она хотела бы помочь. А мы активно искали учителей. Когда он занимался в королевском колледже, к сожалению, в Англии традиция учить мальчиков петь как хористов, то есть голосом тоненьким, как скрипочка. И они пытались Алекса перестроить, он после этих уроков не мог даже говорить. Мы отказались от вокала, потому что нам это не годится, у него особый голос. Юля предложила свои услуги и у нее голос похож на Алекса, и он стал петь мягче, потому что до этого он форсировал, как баритон пел. А теперь, когда они занимаются, я даже не знаю, кто поет - Юля или Алекс. Он, конечно, обидится, что я так говорю, он считает, что мощнее поет, лучше, на самом деле она ему очень помогла с этим. Наталья Голицына: А скажи, пожалуйста, ты считаешь, что ты профессионально, по-настоящему выступаешь уже год или около того, скажи, а сколько ты уже концертов дал? Алекс Прайер: Десять. Но они не все были гала-концерты. Даже, наверное, больше было, уже были концерты сольные. Наталья Голицына: А скажи, пожалуйста, а кто составляет твой репертуар? Алекс Прайер: Сначала я говорил, что хочу эту песню, эту песню, эту песню. А мама с Юлей решают, что эта песня годится, а эта нет. Наталья Голицына: А скажи, пожалуйста, если бы тебя попросили и дали такую возможность составить репертуар самому, без консультаций, что бы ты стал петь? Алекс Прайер: "Виктория, Виктория", "Вдоль по Питерской", ну это я уже сам пою. Я люблю петь русские романсы - "На заре ты ее не буди", "Колокольчики". Наталья Голицына: А кто тебе из русских певцов, которые поют русские романсы, кто тебе больше всего нравится? Алекс Прайер: Ховростовский мне нравится. Я слушаю оперных певцов. Наталья Голицына: Какую музыку ты сам слушаешь, когда у тебя есть возможность? Алекс Прайер: Я слушаю и люблю Рахманинова, Доминго, я очень люблю Чайковского. Наталья Голицына: А когда ты слушаешь, ты сам не поешь? Алекс Прайер: Иногда подпеваю. Наталья Голицына: Скажите, Елена, одни уже покойный пианист Шура Черкасский как-то рассказывал мне о том, как он начинал, он тоже был вундеркиндом, он начинал очень рано играть. И вот он всегда говорил, что талантливы, собственно, не дети, а талантливы родители. Вы согласны с этим? Елена Прайер-Бромли: Я не знаю, я не могу так сказать, потому что, мне кажется, если нет талантливого ребенка. Какие бы ни были талантливые родители, они ничего не могут достигнуть. Но вот талантливому ребенку помочь, здесь, конечно, нужно не то, что талант, но энергия родителей обязательно, и желание, и возможность видеть этот талант. Наталья Голицына: Скажите, а вы сами из музыкальной семьи? Потому что тут нужен какой-то опыт, какое-то профессиональное чутье, какое-то музыкальное чутье. Расскажите об этом. Елена Прайер-Бромли: Я вообще-то не музыкант, но когда я была девочкой, я еще в пятилетнем возрасте ходила по улицам, как рассказывала моя бабушка, пела очень низким голосом, похожим на голос моего сына, "Рыжая корова, молока парного", и все абсолютно оборачивались на улице и говорили, что у этой девочки необыкновенный голос. Потом я пела в хоре Локтева. И для меня осталось незабываемым воспитанием, когда Тамара Синявская была уже солисткой Большого театра, она пела с нашим хором, а я на сцене КДС пела за ней "Звезды милой родины". Потом я училась одно время с Евгением Евгеньевичем Нестеренко, мне было 16 лет. Но, к сожалению, в отличие от Алекса у меня не было такой музыкальности универсальной, как у него, и мои родители мне не помогали, поэтому я пробивалась сама. Сегодня мой ребенок - моя неосуществимая мечта. Наталья Голицына: Скажите, вы согласны с тем, что гены таланта передаются каким-то образом по наследству? Елена Прайер-Бромли: Я думаю, что не может быть однозначного ответа, но в данном случае с Алексом у него есть оба параметра: у него есть генетический код, который он унаследовал, потому что он является праправнуком Константина Сергеевича Станиславского. Ну, а насчет культурной среды тоже, естественно, если бы он не попал в оперу, если бы он не слушал эту музыку, может быть, он играл бы в крикет, как хотел бы его английский папа. Наталья Голицына: По поводу вашего родства со Станиславским, вы всегда знали об этом? Елена Прайер-Бромли: Еще девочкой маленькой я знала, что я правнучка Станиславского, об этом рассказывал мой папа. Но мой дедушка, отец моего папы, Владимир Сергеевич Сергеев был внебрачным сыном Станиславского и в советское время об этом было принято умалчивать. Я даже помню, девочкой встречалась с сыном Станиславского Игорем, и в личном кругу они принимали как ближайшую родственницу. Но в публикациях этого не было. Отец был академиков, ему не нужно было никакие другие поддержки, он сам по себе был личностью. И даже я, меня это мало волновало, я считала, что я сама, что я есть. Сейчас вышла книга новая Бродской, которая впервые по-настоящему проанализировала все материалы, свидетельство о рождении моего деда, и доказала по этим документам, что он был не приемным сыном, как принято было считать, а был его родным сыном от его экономики Дуняши. Наталья Голицына: А ты знаешь, кто такой был Станиславский? Алекс Прайер: Конечно. Мы были в Москве недавно, ходили в МХАТ. Наталья Голицына: Алекс, скажи, а как ты себя чувствуешь на сцене - волнуешься? Алекс Прайер: Нет. Я люблю, чтобы большой зал был, чтобы больше людей было. Наталья Голицына: Ты, насколько я знаю, поешь по-английски, по-русски, наверное, по-итальянски, раз ты собираешься быть профессиональным певцом, а еще на каких языках? Алекс Прайер: Немецкий, испанский, латинский, русский. Наталья Голицына: Какие активные у тебя языки, на которых ты говоришь, пишешь, читаешь? Алекс Прайер: Пишу, говорю по-русски и пишу, говорю по-английски. Еще я пою по-французски. Конечно, когда поешь на итальянском, чуть-чуть начинаешь понимать. Наталья Голицына: А вот сам ты себя чувствуешь кем - англичанином или русским? Алекс Прайер: Русским. Наталья Голицына: А ты мог бы объяснить почему? Алекс Прайер: Сначала мама, бабушка. Я люблю русскую культуру, русскую музыку. Наталья Голицына: Скажи, пожалуйста, а как ты себя чувствуешь в школе, в обычной школе? Алекс Прайер: Сначала я пришла в школу, у меня было два друга. А все другие сначала, по-моему, завидовали, им не нравилось, что я за русское. Наталья Голицына: Они ходят на твои концерты? Алекс Прайер: К сожалению, нет. Наталья Голицына: Ты их не приглашаешь? Алекс Прайер: Приглашаю, но они не приходят. Наталья Голицына: А ты ведь не только поешь, я знаю, что ты еще и играешь. А как это произошло, почему ты начал играть? Алекс Прайер: Фортепиано я учусь. Потому что, если будешь учить оперу Вагнера, нельзя репетировать семь часов с голосом, а если играю на фортепиано, то запоминаешь мелодию. Наталья Голицына: Ты еще сочиняешь музыку? Алекс Прайер: Первая пьеса была посвящена маме, называется "Фантазия в ре-мажоре". У меня много разных пьес. Наталья Голицына: А что ты еще сочиняешь? Алекс Прайер: Сочиняю фортепианную музыку. На еще одном инструменте я играю, называется валторна. Наталья Голицына: Ты будешь человек-оркестр, который поет? Алекс Прайер: Я хочу быть дирижером, но тоже хочу писать музыку, писать слова. Главное - певец и композитор. Наталья Голицына: Если бы тебе сказали - не будешь никогда больше петь, что бы ты сказал? Алекс Прайер: Я бы все равно пел. Наталья Голицына: Ты сколько раз был в России? Алекс Прайер: Только два. Наталья Голицына: И как ты там себя чувствуешь? Ты не чувствуешь себя иностранцем? Алекс Парйер: Нет. Наталья Голицына: Лена, скажите, пожалуйста, наверное, есть большая критика на выступления Алекса. Какого рода эта критика? Елена Прайер-Бромли: Была большая статья про Алекса в журнале "Опера сегодня", "Классическая волна", даже в газете "Таймс". Критика очень, кстати, хорошая. Это отзывы как о феноменальном голосе, которого никогда не было. Журналист, который писал статью в "Таймс", он разговаривал со специалистами, то есть он поехал к специалистам, которые занимаются детскими голосами, спросил их мнение, все сказали, что такого голоса еще не было. С другой сторон, в кулуарах музыкантов-профессионалов я слышу голоса настороженные: будьте осторожны, чтобы голос не сорвал. Люди, не зная его вокальных возможностей, думают, что он форсирует голос, потому что он поет как десять детей вместе, он хор забивает. В королевском колледже пел вместе с хором, и был один солист, было слышно только Алекса, там сто человек на сцене, мощный голос. Но все равно все эти подсказки, советы, настороженность некоторых специалистов, чтобы не сорвал, это меня очень волнует, я порой не сплю. По поводу репертуара мы говорили, он хочет петь "Нисундорму", его даже поставили в концерте, маленький Паваротти, Павароттино - прозвали его. Я думаю, уж так ему хочется, он уже знает и поет ее, а я каждый раз думаю, когда он идет наверх - а вдруг сорвет? Наталья Голицына: Алекс, скажи, если бы тебя сейчас попросила что-нибудь спеть для российских слушателей, которые будут слушать эту передачу? Алекс Парйер поёт: "Вдоль по Питерской". Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
