Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[09-07-03]
Дмитрий СветозаровВедущая петербургского часа программы "Liberty Live" Ольга Писпанен: Сегодня у нас в гостях Дмитрий Светозаров, режиссер, сценарист, продюсер, режиссер-постановщик таких фильмов, как "Псы", "Арифметика убийства", "14 цветов радуги", популярных телевизионных сериалов - "Агент национальной безопасности", "По имени Барон", еще многих других. Дмитрий, сейчас вы занимаетесь новым проектом. Этот проект называется "Семидесятники". Расскажите пожалуйста о нем, что это за проект, отличается ли он от тех сериалов, которые, в общем, привыкли ожидать от вас. Дмитрий Светозаров: Наверное, отличается. Во-первых, я хочу сказать, что название "Семидесятники" - это название рабочее, как мы говорим, я думаю, что в эфир этот сериал выйдет под другим названием, потому что название, на мой взгляд, чудовищное, я все время вздрагиваю, потому что вспоминаю название какой-нибудь секты - трясуны, пятидесятники, потом этот термин выдуман авторами, его не существует в разговорном языке. Есть понятие "Шестидесятники" с которым многое связано. Этот сериал будет продолжением моей упорной борьбы с сериалом, ибо я никогда не снимал сериалов в чистом понятии этого термина, как некое телепроизведение с бесконечными вариантами продолжения. Я бы назвал это телероманом, это история с началом и концом, с большим количеством действующих лиц, сюжетных линий, которые рассказывают о судьбе поколения 40-летних. Наверное, это надо было бы так назвать его - 40-летние. Это то поколение, которое в силу понятных обстоятельств сейчас находится на авансцене российской жизни в самых разных ее сферах, начиная от политики и кончая криминалом. Это время 40-летних. Вот историю этого поколения мы пытаемся рассказать на фоне драматических событий истории последних десятилетий. Мы рассказываем эту историю через любовный четырехугольник, я не оговорился, именно четырехугольник, потому что это история любви трех друзей к одной женщине. Я называю для себя этот жанр высокая мелодрама. Потому что от мелодрамы здесь любовь, кровь, смерть. А почему высокая - потому что пытаюсь я рассказать эту историю языком глубоко психологической, реалистической актерской игры. И, мне кажется, я привлек к этой работе лучшее из того, что сейчас есть в нашем городе, я имею в виду актеров. Главную роль играет, я могу смело называть ее звездой, Анна Самохина. Три мужские основные роли исполняют Илья Шикунов, человек, стоящий на пороге своей звездности, Алексей Федотов, удивительный артист, которого я надеюсь открыть для широкого зрителя, и Миша Вассербаум - вот это три главные мужские роли. Ольга Писпанен: Но вас в городе, наверное, заслуженно называют стармейкером - делатель звезд, производитель звезд - нет аналогов в русском языке. Вы снимали такие сериалы, как "Агент национальной безопасности", "Менты", "По имени Барон", из которых выходили, естественно, звезды, потому что они каждый день на экране, это уже все-таки говорит о том, что все больше и больше зрителей влюбляется в этих героев. Но вот такая ситуация: все-таки складывается, снимается все больше и больше сериалов у нас, в России, как бы сериальный бум, и получается так, что вот появились эти звезды, вы открыли их, и они дружно, гурьбой, шествуют из одного проекта в другой, то есть, практически новым именам очень трудно пробиться, наверное, на этот небосклон звездный. Почему складывается такая ситуация? Почему другие режиссеры не пытаются открыть этих звезд. а просто пользуются уже популярностью, набранной в других сериалах? Дмитрий Светозаров: Все, что я сейчас буду говорить, может, части аудитории покажется нескромным, но глупо мне было бы приехать к вам и жеманиться, и кокетничать. Дело в том, что, хотя я придерживаюсь принципа, о коллегах, как о мертвецах, или ничего, или только хорошее, поэтому, не называя фамилий, я хочу сказать, что вот этот коллапс, который пережило советское, я его по-прежнему называют советским кино, потому что российское кино еще не родилось, как самостоятельный культурный, эстетический феномен, за это время порвалась связь времен, как сказано у Шекспира, и огромное количество людей, пришедших в нынешний кинематограф, боятся актера. Объясню, почему. Потому что работа с актером есть самая деликатная, самая тонкая, самая трудная и, может быть, самая эксклюзивная часть режиссерской работы. Поэтому рискнуть и поставить на неизвестного актера, не зная, как он поведет себя, как сложатся его отношения, поэтому я думаю, что с точки зрения такой режиссерской прагматики спокойнее для человека, не очень уверенного в своих профессиональных возможностях, поставить на тех лошадок, у которых можно ухватиться за хвост и вместе с ними въехать в дом звезд. И лишь немногие, которым, наверное, опять-таки в силу, может, известных вам, неизвестных зрителю традиций, ибо я сын классика советского кинематографа Иосифа Хейфеца, которого все называли актерским режиссером, видимо, что-то на генном уровне во мне есть такого, что позволяет мне, кстати. не только открывать актеров, а возвращать их на экран. Ведь в тех же "Ментах", которые я в свое время делал, я вернул, и я считаю, в этом огромная была гуманная роль и миссия сериала, я вернул на экран, а значит и зрителю, таких актеров, как Светлана Смирнова, как Антонина Шуранова, Зинаида Шарко, которая тогда еще не была звездой. Вот такая вот штука. Ольга Писпанен: Дмитрий, вот ваши фильмы, во всяком случае, те, которые я смотрела, они достаточно жестокие, наверное, даже можно сказать, как страшные сказки, где, правда, есть и чистейшая, светлая, красивая любовь, всегда и есть нежные трепетные чувства, но - плохой конец. Вы сознательно уходите от хеппи-энда, не раскрашиваете это, хотя те же самые "14 цветов радуги" - что это - вы не раскрашиваете в эти 14 цветов радуги фильмы? Дмитрий Светозаров: Вопрос для меня и больной, и привычный, поэтому у меня есть на него готовый ответ. Вы знаете, после скандальной пресс-конференции на премьере "14 цветов радуги" в Петербурге, когда журналисты хлопали стульями, топали ногами, очень подобные пресс-конференции были и на "Кинотавре", мне задавали тот же вопрос, и я ответил вопросом на вопрос: назовите мне русскую сказку со счастливым концом? На самом деле, все, что я снимаю, это мое внутреннее убеждение, не знаю, насколько это понятно или понимаемо зрителем, есть абсолютное выражение моего мироощущения. Я не могу сказать этому созерцание, это мироощущение, скорее, я живу на уровне эмоций, дело в том, что все те, кого я уважаю, начиная от Альберта Камю и кончая Лидией Гинзбург, говорят об одном - об арифметической неизбежности смерти, и это ощущение, наверное, лежит в основе моего мироощущения, которое исключает "хеппи-энд", ибо "хеппи-энд" есть ложь, а ложь не может лежать в основе искусства, а я стараюсь, пытаюсь приближаться к тому, что может называться искусством. Что касается жестокости - меня обвиняют в том, что я играю на низменных чувствах зрителей, заискиваю, или зарабатываю деньги на эпатажном кино. На самом деле, если вы сравните мои фильмы с американскими, то вы поймете, что никакое количество крови в американском кино не производит никакого эмоционального впечатления, потому что вам изначально предлагают некую игру, некую условность. Я же, памятуя об удивительном термине Василия Васильевича Розанова, который говорил о подполье душевном - моя задача заглянуть туда, куда не заглядывал еще никто, в подполье человеческой души, и мне кажется, как бы мило мы ни улыбались, внутри каждого из нас есть много того, о чем мы бы побоялись сказать вслух. Я хочу заглянуть туда, куда многие заглядывать побаиваются, я убежден, что там и жестокость, и насилие, может, нереализованное. Но тут мы переходим к Зигмунду Фрейду, наверное, это излишне для утренней беседы. Ольга Писпанен: Я смотрела "14 цветов радуги", мне очень понравился фильм, очень меня что порадовало - это был практически первый фильм, который я увидела, вернувшись сюда, и порадовало меня, что это, наверное, первый так называемый треш-фильм в российской истории кинематографа, вы знаете какие-то еще примеры этого жанра? Дмитрий Светозаров: Вы знаете, я возвращусь к первому вашему вопросу, потому что в обойме актеров, которых я не назвал, я назвал Свету Смирнову, а в связи с "14 цветами радуги", в которых опять столкнулись два актера, Сережа Бехтерев, суперактер, которого я подарил, я считаю, широкой публике, потому что он был театральным актером, и Игорь Лефанов, который в моей серии "Ментов" сыграл первую большую роль после участия в массовке. Что же касается треша и прочих терминов - вы понимаете, я с ужасом смотрю на смерть рок-н-ролла, ибо на смену рок-н-роллу приходит бесконечное количество каких-то музыкальных поделок, каждая из которых имеет свой лейбл, какое-то жанровое название. Я не знаю, что такое треш, как жанр, вернее, я знаю, но я никогда не думаю об этом. Более того, с 1979-го года, когда я закончил курсы, я запретил себе смотреть чужое кино, для меня это разрушительно. Ольга Писпанен: Вообще коллег не смотрите? Дмитрий Светозаров: Я практически, если случайно застаю что-то на телеэкране - это единственный источник, и то, невольный источник информации. Я не смотрю кино, потому что мне мешает это Ольга Писпанен: А классика, например, кинематографа, например, западная классика, или хотя бы те же самые ленфильмовские... Дмитрий Светозаров: Я еще раз говорю, с 1979-го года. с тех пор, как я начал... Вы понимаете, в чем дело - я хочу, чтобы вы поняли эту тонкость, может, вам о ней никто и не скажет, и, может, вы о ней не задумывались. Режиссер, питающийся в качестве не только информации, но некоего вдохновения готовым кино, ест уже готовый продукт - вы понимаете, в чем дело? Я стараюсь себя ограничить продуктами натуральными, естественными, как источником некоей эмоциональной, или духовной подпитки, это, прежде всего, жизнь, которую я наблюдаю, это книги, которые я стараюсь продолжать читать, и музыка, без которой немыслимо мое ощущение собственной жизни и кинематографа. Что получается из этих трех составляющих - судите вы. Ольга Писпанен: Дмитрий, скажите пожалуйста, достаточно долго был очень тяжелый период, все это знают, у русского кинематографа, вроде бы выкарабкались, но критики все равно еще кричат о том, что смерть русского кинематографа, сплошное засилье сериалов... Ваше отношение к этому, и ваши прогнозы, что нас ожидает, будет ли у нас хорошее кино, и большее, и лучшее? Дмитрий Светозаров: Мое отношение к тому, что происходит, есть отношение философское. Отношение довольно простое. То, что происходит, должно произойти. И вопрос в другом: каким образом российский кинематограф приспособится к совершенно новым условиям, не только экономическим, но и организационным. Дело в том, что долгие попытки реанимировать такие дредноуты, как "Мосфильм", "Ленфильм", к новым условиям кинопроизводства - совершенно абсурдны. Мы проходим ту же стадию, какую американский кинематограф прошел в конце 60-х, когда огромное количество гигантов Голливуда просто распродавало свою землю. И я помню рассказы своего отца, который был на "Metro Goldwin Mayer", территория которого была пополам переделена почти полицейской ленточкой, и было написано - это уже владения японской фирмы "Sony". Рождается новая модель кинематографа. Рождается она в муках, каким он будет - мне трудно сказать, я думаю, что будущее все-таки за продюсерским кино, а уже сейчас появились продюсеры, безотносительно того, как мы относимся к фильмам, которые они производят, но это люди высокой профессии. Тот же Сельянов, это безусловный профессионал. Я думаю, что будущее за таким кино. Вопрос зрителя более сложный и более драматичный. Потому что если через этот "гэп", эту расщелину, этот исторический разлом, который длился для многих от 5 до 7 лет, я имею в виду начало 90-х - конец 90-х, когда началась некая реанимация кинематографа, если часть профессионалов, к сожалению, меньшая вышла, и сейчас их места занимают воинственные дилетанты, что опять-таки сказывается на уровне современного российского кинематографа, то зритель, на мой взгляд, безнадежно потерян, тот зритель, который смотрит, что называется, мейнстрим. Я не говорю о маргинальном кино, у него будут всегда зрители и поклонники. Вы понимаете, что получается: новое поколение зрителей, кому сейчас от 14 и выше, они же посажены на иглу американского аттракционного искусства, которое кинематографом я назвать ни при каких обстоятельствах не осмелюсь. И - та основная масса зрителей, которая живет ностальгическими чувствами и смотрит кино советской поры. Причем кино, как ни странно, худшее, и для меня как, для человека, представляющего некую кинематографическую династию, самое тревожное то, что вместе с этим мусором, на волне этой ностальгии, возрождаются совершенно чудовищные феномены и чудовищные фамилии. Недавнее празднование Ивана Пырьева, его столетия, на мой взгляд, событие глубоко безнравственное, потому, что это воплощение того худшего, что было в великом советском кинематографе, как бы мы ни относились к нему с точки зрения идеологии, но и в те времена Ванька Пырьев звучало, как оскорбление. И теперь на волне этой ностальгии поднимаются какие то самые мутные, темные... Я не удивлюсь, если скоро мы будем смотреть, а, по-моему, уже смотрели "Клятву", знаменитую сталинскую, так сказать, трилогию кинематографическую чаурельевскую. Вот это опасно. Поэтому, потерян зритель, и как его вернуть - не знаю, и в этом смысле я - скептик. В любом случае, при 300 современных кинотеатрах на 150-миллионную страну думать о близком приходе прокатного российского кино не приходится. Я думаю, это вопрос лет, а то и десятилетий, в том виде, в каком оно ныне существует. Ольга Писпанен: Дай Бог, чтобы сохранилось кино, потому что я очень люблю кино... Дмитрий Светозаров: Важнейшее из всех искусств, как сказал не Ленин, а Маринетти. Ольга Писпанен: Мы помним все это с детства, что это важнейшее из всех искусств... Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
