Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[14-06-02]
Стефан ШуркоВедущая Петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Имя великого украинского поэта Тараса Шевченко всегда было призвано олицетворять дружбу двух народов, русского и украинского. Его имя теснейшим образом связано с Петербургом, где он жил, учился, творил и умер. Именно поэтому так закономерно появление памятника поэту в Петербурге. Он был установлен в декабре 2000-го года. Однако, история с открытием памятника грозит перерасти в международный скандал. Об этом мы поговорим сегодня с нашим гостем - президентом фонда культуры "Памятник Шевченко" Стефаном Шурко. Стефан Матвеевич, памятник Шевченко был установлен в декабре 2000-го года - почему же получается, что до сих пор фирма, которая устанавливала этот памятник, не может получить деньги за проделанную работу. Что происходит? Стефан Шурко: Происходит следующее. Мы подписали со строителями договор, в соответствии с поручением посла Украины в России Билоблоцкого. Это случилось почти что ровно два года назад, во время саммита премьеров у нас в городе в Таврическом дворце. Тогда посол поручил фонду подписать договор со строителями, обещая оплатить работы. Оплата не отражена в протоколе, который был издан чуть попозже, неделю спустя. В течение недели мы подписали договор и дали на утверждение послу. После этого только получили протокол, в котором только отмечено, что нам поручено послом подписать такой договор. Мы это сделали. Но денег обещанных не получили. Мы бы обошлись без этих денег вполне, потому что эти деньги мы рассчитывали получить от канадских бизнесменов. Это совершенно надежный источник финансирования монтажа памятника, ибо канадские бизнесмены уже вложили деньги в изготовление бронзовой фигуры Шевченко, которую привез и подарил скульптор Лео Мол, а также, когда в 1998-м году изготовление постамента зашло в тупик, ибо не было денег, опять на выручку пришли канадские бизнесмены. Лео Мол прилетел в Хельсинки с чеком в 30 тысяч долларов, который дали канадские бизнесмены. Почему у них такой интерес к России, Петербургу? 1993-й год, новая Россия, и у них был такой слоган: "Петербург-Собчак". Они хотели иметь деловые, тесные деловые отношения с Петербургом. Анатолий Александрович сообщил, что город будет "меккой" туристической, "меккой" бизнеса, а клуб Лео Мола, клуб друзей Лео Мола - организация такая есть, которая дала деньги, сказали - это самый крупный банкир Виннипега. Это у них был такой чисто деловой через культуру интерес к Петербургу. Татьяна Валович: А что же произошло, почему канадские бизнесмены не смогли помочь в установке памятника? Стефан Шурко: Дело в том, что Яковлев, губернатор нашего города, в октябре во время вручения дарственных, заявил, что открытие памятника будет в конце мая, накануне Дня города, оставалось только согласовать дату с двумя премьерами, России - Касьяновым, и Украины - Ющенко, кстати они оба банкиры. Так что вот в банковском мире был интерес к этому тоже. И мы бы получили деньги от канадских бизнесменов сразу после того, как объявили бы официально об открытии памятника в мае. Они ждали этого момента и приглашения заранее. Но тут вмешалась украинская сторона. Мне позвонил посол Билоблоцкий, сказал - срочно нужно открывать памятник Татьяна Валович: А чем это было обусловлено и когда -памятник было намечено открыть в мае 2001-го года? Стефан Шурко: Да. Татьяна Валович: А получилось, что открыли его в декабре? Стефан Шурко: Да. Татьяна Валович: Почему же была такая спешка? В чем была нужда или это было приурочено к какой-то дате, связанной с Шевченко? Но ведь, по-моему, в декабре никаких связанных с Тарасом Григорьевичем дат нет. Стефан Шурко: Давайте не будем лукавить, вы - журналист, прекрасно знаете, какие события тогда происходили в Киеве. Была острая политическая ситуация в Киеве. Стояли на Крещатике шалаши, в которых оппозиция выражала свое недоверие президенту Украины. Посол Билоблоцкий обратился к Валентине Ивановне Матвиенко, он мне об этом сам сказал по телефону - обратился к Матвиенко с просьбой открыть немедленно памятник. Мы об этом сообщили Лео Молу, потому что как можно без дарителя открывать памятник, Лео Мол написал срочное письмо Кучме с просьбой не торопиться с открытием. Это документ, он у нас имеется тоже, и это еще одно доказательство того, что именно украинская сторона была инициатором досрочного открытия памятника. Вот поэтому и открыли. Татьяна Валович: Однако в некоторых публикациях появляются именно обвинение фонда Шевченко, что он не соблюдал графиков сбора денег и графика установки, и в частности, совет украинской национальной культурной автономии Санкт-Петербурга, который возглавляет Николай Жигало, тоже выдвигает вам претензии в нерадивости использования средств. У вас есть какие-то доказательства того, что вы действовали по тому намеченному плану, который был заранее объявлен? Стефан Шурко: Да, довольно часто дата открытия памятника переносилась в связи с тем, что у нас попросту не было средств. У нас общественная организация. Вот если нам дадут деньги, мы их израсходуем, но их не было. Только благодаря тому, что канадские бизнесмены 30 тысяч дали на изготовление постамента, а затем от Львовского горсовета 36,5 тысяч и от Ассоциации городов Украины пришли деньги - мы сразу все и сделали. На монтаж памятника у нас денег не было. Поэтому у нас была договоренность через Лео Мола, что канадские бизнесмены нам дадут эти деньги. А что касается украинской автономии Петербурга, то в письме министра культуры Украины говорится о том, что фонд получал значительные суммы не только из Киева, но и от автономии. Мы обратились в генеральную прокуратуру Украины с просьбой показать нам эти документы, когда мы получали эти деньги, этого не было. Татьяна Валович: Стефан Матвеевич, а как, на ваш взгляд, нуждаются ли в изменении правила русского языка, и каково вообще ваше отношение к русскому языку, и вы вообще по национальности, наверное, украинец? У вас такое имя - Стефан... Стефан Шурко: Я живу в русской культуре уже давно, считаю себя петербуржцем и русский язык знаю лучше, мне приятно, что по-русски можно говорить от Камчатки до Петербурга, и если можно, как мне кажется, надо вернуться к тому, что было лет 15 назад, когда была служба русского языка на радио, и вернуться к эталону русского языка, а потом уже смотреть, а что у нас не так, а просто так, считаю, неправильно. Татьяна Валович: А как, на ваш взгляд, может, дискуссия об изменении правил русского языка - это один из моментов того, чтобы увести общество от каких-то других проблем? Стефан Шурко: Естественно. Конечно, безусловно, имеет место быть. Татьяна Валович: Даже в случае с установкой памятника Тарасу Григорьевича Шевченко - он стал заложником политической ситуации - ваше мнение такое - но, скажите пожалуйста, вот все-таки основная деятельности фонда была направлена на то, чтобы собрать деньги на установку памятника. Вот все-таки использование этих средств, насколько было рационально? Скажем, заказ постамента в Финляндии обошелся гораздо дороже, чем если бы, как предлагала украинская сторона, заказали бы там, и предлагала украинская сторона свою помощь в этом вопросе. Почему же все-таки вы обратились к финским мастерам? Стефан Шурко: Это нечестная игра украинской стороны. Ибо у меня есть документ, это смета из Киева, комбината "Художник", где четко написано, что стоимость изготовления постамента в Киеве силами Киева с установкой - порядка 93 тысяч долларов. В Финляндии мы изготовили за 76 тысяч долларов. То есть вместе с монтажом это на каких-то две тысячи дороже. Но в Финляндии мы сделали только потому, что, во-первых, канадская сторона дала 30 тысяч долларов, чтобы сделать в Канаде качественно алмазными инструментами, а в Киеве обрабатывают гранит горелкой. При этом гранит разрушается, получаются внутренние трещины, и потом поверхность начинает сыпаться. Татьяна Валович: То есть, это грозило рассыпанием постамента в будущем? Стефан Шурко: Да, безусловно. И авторы - петербургский архитектор Станислав Одновалов и вместе с Лео Молом - дарителем - настояли на том, что нужно делать в Финляндии. Качество лучше, а стоимость ниже. Кроме того, Украина только нам прислала смету, но денег так и не нашли, и не было подтверждения, что они готовы сделать. Смету прислали и больше ничего. Татьяна Валович: Я хочу отметить, что почему-то вокруг памятника Шевченко в Петербурге существует какая-то мистическая ситуация. Памятник Шевченко уже устанавливался в Петербурге в 1918-м году, и как раз из-за того, что был произведен из некачественного материала - в 1926-м году был демонтирован, потому что разрушался. То есть, ваши проблемы - вы как раз хотели избежать этой участи? Стефан Шурко: Да, безусловно. Татьяна Валович: Но вот как же так получается, что такое хорошее начинание, как установка памятника, перерастает в такие неприятные конфликты? Вы можете как-то обратиться к украинской стороне? Обращались ли вы к российским политикам, чтобы разрешить конфликтную ситуацию, которая возникла? Стефан Шурко: Обращалось к украинской стороне Министерство иностранных дел. В январе этого года была нота МИД России МИД Украины. МИД Украины ответил, что фонд, якобы, отказался от монтажников из Киева, не приведя никаких доказательство документальных, чего не было. Поэтому Валентина Ивановна Матвиенко, будучи в Киеве, предложила решить проблему. Украинская сторона отказалась. В результате Матвиенко настояла на том, чтобы вопрос был вынесен за заседание межправительственной подкомиссии. Этот вопрос должен был обсуждаться в мае. Уже был внесен порядок работы в мае этого года, но поскольку на подкомиссии просто так голословно уже нельзя было ничего утверждать, нужно было показать конкретные документы, которых не было у украинской стороны, я считаю, только поэтому было возбуждено уголовное дело прокуратурой города. Это после того, как нас дважды проверяла милиция Петроградского района и не нашла у нас никаких финансовых нарушений, кроме того, представьте себе, МИД России мог ли выступить на нашей стороне, не убедившись, что у нас все честно и порядочно? Татьяна Валович: Стефан Матвеевич, когда вы становились президентом фонда по установке памятника Шевченко - думали ли вы о том, что столкнетесь с такими трудностями? Стефан Шурко: Нет, я не думал, что дойдет до возбуждения уголовного дела за то, что сделал доброе дело. Татьяна Валович: Стефан Матвеевич, для меня очень странный вопрос: украинская сторона говорит о том, что деньги были перечислены, вы о том, что вы деньги недополучили. Что проще - обратиться в суд, привлечь банковские структуры, которые участвовали в перечислении денег, и выяснить, куда же пропали деньги и кто виноват? Стефан Шурко: Я уже сказал: нас проверяла милиция, денег не нашли у нас, значит нужно искать на той стороне. Но из Киева мы получили документ из Министерства культуры, где ничего не говорится о том, что нам посылали деньги, а только о том, что все-таки мы получали от украинской автономии Петербурга. И опять же пишу письмо, когда, от кого, исходные данные - нет ответа. Спрашивается, кому нужно было возбуждать уголовное дело по факту нецелевоого использования средств фондом? То есть, я сейчас выступаю в качестве свидетеля формально, но фактически дело против меня. Дело возбуждено 1 апреля. Меня вызвали на первый допрос только в конце апреля, и впервые я об этом узнал. Сегодня уже июнь. Мне не говорят, что же нам вменяют в вину. Поэтому я считаю, что это преследование наше, что дело совершенно заказное, и мы будем обращаться во все правозащитные организации. Татьяна Валович: А кому было выгодно возбудить против вас дело? Стефан Шурко: Программа-минимум выполнена. Обсуждение этого вопроса в мае в Москве на межправительственной комиссии не состоялось, ибо сейчас работает третья власть - судебная. Идет расследование. Татьяна Валович: А вы со своей стороны не подавали иск в суд, чтобы восстановить справедливость? Стефан Шурко: Чтобы подать иск в суд, нужно иметь адвоката, адвокату нужно платить деньги, которых у нас нет, ибо у нас нет деятельности с четвертого квартала 1999-го года, весь 2000-й год у нас не было деятельности и сейчас нет, а на титульном листе уголовного дела записано, что у нас были нарушения финансовые и в 1999-м, и в 2000-м году. Этот абсурд нам никто не объясняет и документы, которые в нашу пользу, следствие не принимают. Это подтверждает то, что выполняется заказ. Татьяна Валович: Сейчас существует ли фонд как юридическое лицо, ведь он был создан только для того, чтобы был установлен памятник? Дальнейшее существование фонда после установки памятника вообще должно было быть прекращено? Стефан Шурко: Общественные организации нельзя так просто закрыть, тем более что у нас есть долг перед строителями. Мы должны заплатить по решению арбитражного суда строителям за выполненную работу. Татьяна Валович: На что вы будете теперь надеяться или каковы дальнейшие ваши действия? Стефан Шурко: Надеяться на Всевышнего остается. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
