Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-05-04]
Евгений КиушкинВедущая петербургского часа программы "Время Свободы" Ольга Писпанен: Сегодня у нас в гостях коллекционер, собравший единственную в мире коллекцию частной военной оптики - Евгений Киушкин. Сначала давайте послушаем репортаж на тему, которую мы будем обсуждать. Коллекционирование оружия и предметов, связанных с военным обиходом, сопряжено со многими трудностями. Тем не менее, в России этим занимаются и музеи, и частные лица. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская: Татьяна Вольтская: Вероятно, люди начали собирать военные реликвии так же давно, как и вести войны. Страсть к коллекционированию присуща многим, но собирание и хранение предметов военного быта, и особенно оружия, имеет свою специфику. Очень трудно определить в юридическом смысле, когда оружие является оружием, так что за его хранение полагается срок, а когда это - музейный предмет. Говорит сотрудник петербургского музея Суворова Алексей Егоров: Алексей Егоров: Первый "Кольт" 1830-го года заряжался в несколько приемов, как старинное ружье. Сначала засыпался порох, потом вдавливалась пуля, с пыжом, и надевался еще капсюль. Среди бандитов уже это оружие только дурак будет использовать. На Западе это оружие давным-давно считается музейным предметом, у нас за такое оружие могут посадить. Татьяна Вольтская: Конечно, и таким раритетом можно убить. Алексей Егоров: Убить можно и шваброй. Большинство бытовых преступлений производятся хлебными или мясными ножами. Татьяна Вольтская: Существует достаточно четкие нормативы, что считается холодным, спортивным, охотничьим оружием, и так далее. Правда, трудностей от этого меньше не становится. Вот, например, кортик 1900-го года, несмотря на свои украшения, ценность, возраст, это все равно оружие. А вот старинный кремневый пистолет, где порох, насыпанный на полку, загорается от искры, высеченной кремнем. Это допотопное устройство милиция иногда вопреки здравому смыслу считает боевым оружием. С этим сталкиваются группы реконструкции, собирающие военные предметы разных эпох. Те, кто занимаются реконструкцией эпохи Второй мировой войны, не могут обойтись без пистолета ТТ. Алексей Егоров: Большинство убийств у нас совершается пистолетом ТТ, то, что по телевизору, радио слышим, везде находим ТТ, за незаконное хранение ТТ - сразу срок. Татьяна Вольтская: Но собирают не только оружие. Уникальную коллекцию старинной военной оптики 1890-1945-го годов собрал Евгений Киушкин. Коллекция военной оптики есть еще в петербургском Артиллерийском музее, а в музее Суворова хранится подзорная труба полководца, имеющая, впрочем, лишь мемориальное значение. Алексей Егоров говорит, что собирать коллекцию мемориальных предметов было сложно всегда, например, в советское время удача зависела от того, был человеком выездным, или нет, были ли в роду военные - тогда семья могла обладать трофейными вещами. Чем старше вещь, тем труднее ее достать. Но эти проблемы были всегда. Ольга Писпанен: Евгений, чем же уникальна ваша коллекция?
Евгений Киушкин: Вообще, моя коллекция, конечно, уникальна своей природой. Судьба ее началась задолго до моего появления. Основная часть моей коллекции имеет свою историю, историю очень богатую тайнами и своими секретами. Собирать я ее начал с того момента, когда впервые порядка 80 процентов предметов моей коллекции попали ко мне в руки. Все началось с того, что я, будучи еще маленьким мальчиком (родом я из семьи военнослужащего), в то время все игрушки у нас, ребят, были в лесу у войсковой части, где мы жили. Мы находили все в лесу, и это было нашими игрушками. В один из дней, когда я в поисках каких-то предметов бросил по лесу, - а Брянская область долгое время была в оккупации, и там происходили стычки с партизанами, места боев были богаты находками для нас, детей. И однажды, когда мне было лет 10, пересекая летом поляну, я случайно провалился, как мне показалось, в нору, а выбравшись и осмотрев место, я понял, что это заросший мхом люк, лаз. На следующий день, когда я вернулся с товарищем, прихватив с собой фонарик, я спустился вниз: это было подземное сооружение, я проник на глубину 20-30 метров, и в помещении, куда я попал, стояли стеллажи, столы, заставленные ящиками, какими-то предметами. В то время они меня не заинтересовали. Тогда я мечтал о военном бинокле, а увидев на столе большой компас, как мне показалось - на самом деле это была артиллерийская буссоль; я его прихватил с собой и выбрался наружу. Знакомый старик рассказал, что на этом месте во время войны фашисты производили строительные работы , строили подземные сооружения военнопленные и лица еврейской национальности. После чего, как утверждал старик, их расстреляли, а подземные сооружения использовались в качестве запасного командного пункта группы армии "Центр". Неоднократно в эти места приезжал Адольф Гитлер. Его последнее появление было перед Курской Дугой. Ольга Писпанен: То есть, ваша детская находка определила занятие вашей жизни? Евгений Киушкин: Скорее - да. Естественно, я - потомственный военный, оба деда прошли войну, отец – военный. При выборе профессии я не колебался: я пошел, естественно, в военное училище, только при выборе в какое, мне подсказал мой папа, что коль твои наклонности определяет оптика, иди в военно-артиллерийское. Так я попал в Высшее военно-артиллерийское пензенское училище. Ольга Писпанен: Евгений, а как вы считаете, можно ли рисковать жизнью ради какого-то уникального экспоната для своей коллекции? Евгений Киушкин: Я думаю, что порой желание обладать каким-то предметом для коллекционера, - а это, в общем, люди самоотверженные, - затмевает все остальное, и человек бросается в омут. Наверное, получается так, что люди рискуют. Ольга Писпанен: А насколько опасно собирать именно военные реликвии? Евгений Киушкин: Есть много людей, которые занимаются поисками, с которыми я сотрудничаю. Очень опасное дело, оно было опасным даже тогда, когда это запрещалось, люди гибли на лесах, в полях, откапывая, находя раритеты. Ольга Писпанен: По отчетам таможенных служб, самые часто встречающиеся в багаже контрабандистов предметы – часы, барометры, старинная оптика... Насколько это дорого, какова разница в цене на предметы старины на Западе и в России? Евгений Киушкин: "Я вам не скажу за всю Одессу", но за оптику скажу... Уникальные предметы. На Западе вообще военная оптика была узкопрофильной, выпускалась в малых количествах, это были вещи, которые всегда представляли государственную тайну, и, приходя в мир секретными, они так и уходили. Моя коллекция сложена из вещей до 1945-го года, и когда я стал заниматься более детально, описывать их - у меня есть каталог коллекции, когда я стал понимать конструктивные особенности этих изделий, я наткнулся на то, что общество не знает о них. Поскольку все это было секретным. Прошла война, эти изделия, они у меня всех стран мира, производителей оптического вооружения до 1945-го года, после войны страны-победительницы пошли своим выпуском в военной продукции, она оставалась секретной, а изделия поверженных стран гитлеровской коалиции ушли в мир иной и были преданы забвению. Поэтому вещи, которые есть у меня, уникальны, по сути. Подобных вещей я практически не встречал, ни информативно, ни иначе, я сотрудничаю с нашим Артиллерийским музеем, и его старейший сотрудник искренне сказал: "Склоняю голову перед вашей коллекцией, хотя не знаю природу ее возникновения". Изучая потом уже тематически, в процессе становления коллекции, я наткнулся на то, что общество незнакомо с этими изделиями. Они прекрасны. Вообще, оптика в гражданском понимании в XVII-XIX веках всегда была предметом роскоши, занимала почетное место в семьях, и люди всегда, в общем-то, ценили оптику, и когда оптическая промышленность начала набирать обороты, это произошло в конце XIX-начале ХХ века, основной упор делался, естественно, на оптику военную. Эта оптика приносила оптическим концернам неимоверные прибыли. Все, что разрабатывалось военной промышленностью, со временем использовалось и для гражданских нужд, но первоначально, конечно, была военная оптика. Секретные разработки велись активно в Германии, США, после Октябрьской революции и у нас, в России. В частности, наш город знаменит ГОИ, образовался после 1918-го года, Оптическим институтом, и так далее. Ольга Писпанен: А на этих предметах до сих пор лежит гриф секретности? Евгений Киушкин: Гриф секретности фашистской Германии вы хотите сказать? Наверное. Ольга Писпанен: Но у вас же в коллекции не только немецкая оптика? Евгений Киушкин: Есть изделия всех стран - США, Великобритания, Болгария, Венгрия, Япония, и так далее. Но лежит, или не лежит гриф, я не знаю, во всяком случае, десятки изделий, которые были выпущены, думаю, попросту забыты, и никто гриф секретности не снимал. Ольга Писпанен: Евгений, 80 процентов вашей коллекции вы нашли еще в детстве. А как появляются другие экспонаты? Если это настолько редкие вещи, вы связываетесь с иностранными коллегами, или существуют в России тоже коллекционеры военной оптики? Евгений Киушкин: У меня наиболее полная коллекция этих изделий и каких-то раритетов. В мировой практике, если они и появляются, то вот я сотрудничаю с поисковиками, может, одно изделия появляется раз в 5 лет. Настолько все специфично, и такая секретная оптика в малых количествах поступала на вооружение, поскольку была дорога при выпуске и требовала большой научной и материально-технической базы для разработки и производства. Она включает в себя не только цветные и черные металлы, но и стекольные массы, секрет которых еще не раскрыт до сих пор, в больших количествах в них входят и драгоценные металлы, поточный выпуск этих изделий был ограничен. Появления каких-то новых вещей особенно в последнее время, конечно же, нет. Сейчас очень все сложно, и просто каких-то новых поступлений я не ожидаю, и ожидать не приходится. Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель. Борис: Здравствуйте, меня зовут Борис. Как вы считаете, какие-то идеи, заложенные в эту оптику до 1945-го года, являются плодотворными и сейчас? Могут ли они использоваться и в современной оптической технике, или это все только музейные ценности? Евгений Киушкин: Я готов ответить так: на мой взгляд, секреты промышленности фашисткой Германии во многом не разгаданы. А у меня есть такие образцы, которые не имеют заводского номера, а просто лабораторные образцы, думаю, что именно в них еще кроются определенные загадки, которые разгадать, думаю, по силам нашим ученым. Ольга Писпанен: А как оптика может убивать? Евгений Киушкин: Это военная оптика, целый ряд предметов различного назначения. В основном, в обиходе военной оптикой больше называют прицелы, а вообще военная оптика - это предметы, которые относятся к разряду вооружения. Вооружение - безусловно, служит не для мирных целей, то есть, оно предназначено для военных действий, противостояния, борьбы. Назначение основное, естественно, уничтожение. Ольга Писпанен: А коллекция - для самого коллекционера ее пополнение - своя собственная радость, но хотелось бы поделиться ею со всеми? Евгений Киушкин: Моя конечная цель, к которой я иду уже 25 лет, и верю, и надеюсь, что это так произойдет - создание музея, и я хочу показать эти вещи обществу. Хочу, чтобы они были полезны, знакомы, чтобы о них знали. Безусловно, моя конечная цель - создание музея, и поскольку я здесь рядом с вами в студии, я провожу определенную информационную работу, оповещаю общество, ищу единомышленников, способных организовать и прийти на помощь. Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель. Слушательница: У меня вопрос: как ваш гость относится к пропагандируемому использованию различных мистических сторон различных учений в вооружении Германии, стоит ли за этим что-то реальное, и как он оценивает книгу Бержье с соавтором "Утро магов"? Евгений Киушкин: К каким-то оккультным учениям я никак не отношусь, я с ними не знаком, по той простой причине, что я верующий человек, вера у меня одна. А вообще я не культивирую какие-то секреты немецкие, секреты, они были и у нас, и в Германии, и в США, и в Японии, это секреты не только Германии. Да, германская оптика была качественная, на высшем уровне. Но говорить, что это было самое выдающееся вооружение - с этим еще можно поспорить. Ольга Писпанен: А существуют ли какие-то эксперты, которые проводят государственную экспертизу, определяют ценность этих приборов, которые находятся в коллекции? Евгений Киушкин: В западном варианте, когда мои соратники занимались рассказами обо мне на Западе, ей была дана оценка, но, думаю, что умышленно заниженная - свыше 5 миллионов долларов давали за нее, за мою коллекцию, но я считаю, что эта оценка занижена. Поскольку в мире не существует эталонов, военная оптика в таком ракурсе, в каком находится у меня, никогда не продавалась и не покупалась, поэтому моя коллекция представляет огромную ценность, и историческую, и материальную. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
