Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[31-03-04]
Галина ВолковаВедущая петербургского часа программы "Время Свободы" Ольга Писпанен: Насилие само по себе позорно и не имеет оправдания. Но есть еще более позорная и страшная вещь: насилие над теми, кто не может дать отпор, защититься, не может пожаловаться на своих родных - насилие над детьми. По официальным данным, в России около 2 миллионов детей подвергаются насилию, каждый десятый ребенок умирает, 2 тысячи детей в год кончают самоубийством. 13 процентов детей переживают сексуальное насилие в семье, и лишь немногие после этого способны вернуться к нормальной жизни без помощи специалистов, без реабилитации. У нас в гостях Галина Волкова, директор социально-реабилитационного центра "Малоохтинский дом трудолюбия". Сначала давайте послушаем репортаж на тему, которую мы будем обсуждать. В Петербургском институте региональной прессы был представлен документальный фильм "Избавление". Режиссер Денис Кузьмин создал его на основе реальных фактов сексуального насилия и физического насилия в отношении детей и подростков, вовлечения их в проституцию и наркозависимость. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская: Татьяна Вольтская: Статистика такова: 50 процентов девочек, живущих в неполных семьях, с отчимами или матерями, имеющими сожителей, подвергаются сексуальным домогательствам и насилию. Героиню документального фильма "Избавление" Катю насиловал родной отец. Мать ее пьяная замерзла в болоте. Младшая сестренка попала в детский дом. "Ты все выдумываешь", - говорили ей в школе и милиции, так что девочка оставалась одна со своим адом, пока об ее беде не узнали люди, пожелавшие ей помочь. Кате помогли подать в суд на отца, и главное, довести дело до конца. Как ни удивительно, все знакомые и родственники осудили девочку, а не отца за то, что он сделал с дочерью. Кате не только помогли в "Малоохтинском доме трудолюбия", но для нее и ее 6-летней сестры, которую регулярно избивали в детдоме, нашли новую семью, хотя такая семья, пожелавшая их взять, нашлась не в России, а в Америке. Катя защищала свою честь и достоинство в уверенности, что этим она помогает и другим, попавшим в такую же беду. Но насилие над детьми начинается с грудного возраста, а малыши не могут за себя постоять. Однажды в кризисный центр, где работает психолог Виктор Самохвалов, позвонила 6-летняя девочка и рассказала, что с ней делают, трясясь от страха, хотя родителей не было дома. Виктор Самохвалов выслушал, но помочь ей не смог. Виктор Самохвалов: У нас нет никаких юридических разработок, чтобы мы звонили и куда-то сообщали, или высвечивали номер телефона того, кто звонит, и потом сообщали каким-то органам, что в этой семье, якобы, возможно насилие. Татьяна Вольтская: На Западе все по-другому. Виктор Самохвалов: Там действительно, если имеется случай сексуального насилия, о котором сообщается в учреждения, то ли школьному психологу, то ли педагогу, то ли каким-то людям, то они сообщают в правоохранительные органы и дают знать о факте того, что поступило такое-то сообщение. У нас, к сожалению, такая система не разработана. Татьяна Вольтская: И в Европе и в Америке существуют целая система, когда социальные работники, психологи беседуют с детьми с самого раннего возраста, с детского сада, тестируют их, выясняя моменты насилия в семье. В России такими вещами заниматься некому и некогда. Более того, на Западе психологи работают и с насильниками. Речь не идет о садистах и маньяках. Часто насильник - это здоровый, но несостоявшийся человек, с комплексами и проблемами. С помощью психолога его личность можно изменить для дальнейшей жизни, не отменяя, конечно, наказания за содеянное. Ольга Писпанен: То, что стали снимать такие фильмы, что общество обращает внимание на эту язву, на такую острую проблему, это уже хорошо, ведь в России только в последние несколько лет появились и центры реабилитации ребенка, и телефоны доверия. Раньше существование инцеста замалчивалось, практически не исследовалось психологами. Плохо изучены последствия пережитого в детстве насилия. Галина Георгиевна, как вы считаете, какая должна вестись работа по предотвращению сексуального насилия в семье? Галина Волкова: Я считаю, что первое, конечно, должно быть информирование населения, что такое явление есть. Ольга Писпанен: А в каком виде? Галина Волкова: Как раз я считаю, что фильм очень хорошо продемонстрировал, что нужно говорить об этом, фильм сделан очень ярко, правдиво, в фильме участвовали наши дети, девочки, все, что в фильме показано, это правда, единственное, изменены имена главных героинь. Безусловно, должно происходить информирование в школах, может, даже с педагогами детских садов. Ольга Писпанен: Может быть, должен быть введен такой предмет даже? Галина Волкова: Вы знаете, я думаю, что может предмет и не нужно вводить, потому что в школе, я считаю, все уже должны об этом знать. Сегодня мы работаем с группами риска, с молодежью и школьниками по теме торговли людьми, потому что вы знаете, что сегодня это явление входит в нашу жизнь, и наши молодые девушки уезжают на работу за границу, где тоже попадают в примерно аналогичные главной героине ситуации. И, наверное, таким же образом нужно работать по теме насилия. Родители должны знать, мамы, когда они выходят замуж, должны понимать, что такое может быть, потому что очень часто, когда к нам обращаются дети, мамы становятся на сторону сожителя или отчима. Она говорит - "не может этого быть", другие говорят - "а что же мне делать, если это правда, куда же мне деться с общим ребенком, как мне дальше жить", - потому что люди связаны материальными какими-то вещами, жилплощадью, и так далее. И буквально за 6 лет только две мамы стали на сторону своих девочек, расстались с мужчинами. Остальные - вплоть до лишения родительских прав, мамы даже отказались от этих детей, которые борются за свои права против сексуального насилия в семье. У нас в прошлом году была воспитанница, год шло судебное разбирательство, дело было закрыто, и мама сама пошла на лишение родительских прав, сама отказалась от своей дочери, хотя этот сожитель уже ушел и живет с соседом, но мама сказала: "Ты оболгала, ты врешь", - и отказалась от дочки. И это еще более усугубило ситуацию, психологическое состояние этой девочки. Девочка удивительно талантливая, поэтесса, и, конечно, она оказалась в очень тяжелом положении, кроме того, что потеряла свою честь и достоинство, два года терпя такие зверские унижения и издевательства, она потеряла еще и маму. Ольга Писпанен: И куда им податься тогда? Куда идут эти девочки, если случается самое худшее, и они теряют еще и маму? Галина Волкова: Я хочу сказать, что Санкт-Петербург в более выгодном положении, чем другие города России. Здесь все-таки достаточно развитая сеть учреждений социальной защиты. У нас есть служба для маленьких детей, которые терпели насилие, это "Ребенок в опасности", и моя коллега, директор этой службы Надежда Бондаренко неоднократно рассказывала о том, что самому маленькому ребенку, который поступал к ним, и который претерпел сексуальное насилие в семье, ему было всего 9 месяцев, а девочки более старшие - это наши клиентки, 12-18 лет. Мы принимаем абсолютно всех детей, которые сами заявили о том, что у них в семье беда, и детей, которых приводят соседи, иногда приводят мамы, подруги, милиция, муниципальные округа, школы и так далее. Этому контингенту, 12-18-летним девочкам, мы успешно помогаем. Ольга Писпанен: Обычно через какое время после начала насилия над ребенком ребенок осмеливается все-таки высказать эту свою боль, с кем-то поделиться? Наверное, мало кто сразу может осознать и пойти искать защитника? Галина Волкова: Конечно, все очень индивидуально. Наша героиня Катюша - сексуальные посягательства были с очень малого возраста, 5-6 лет, а где-то с 10 лет она уже подвергалась изнасилованию, так скажем, в самых извращенных формах. Безусловно, когда маленький ребенок, когда отец ее целует, ласкает, говорит, что он ее любит, что все папы так обращаются с девочками, безусловно, она не может понять, если, допустим, рядом нет мамы, которая обратила бы на это внимание, посмотрела в глаза ребенка, когда нет доверительных отношений... Но наша героиня несколько раз уже в 12-летнем возрасте обращалась, она звонила в службу доверия, где ей сказали просто, "девочка, не ври", и повесили трубку. Она говорила учительнице в школе, которая тоже не могла представить. Я даже ее не виню, нет информированности населения, учительница не могла себе представить, что такое может быть. С ней происходили такие случаи, что когда, скажем, 8 марта мальчики поздравляли девочек и дарили подарки, и когда вызвали Катюшу, и мальчик подарил ей цветы и поцеловал в щеку, она потеряла сознание. Она говорила своим подругам, которые, конечно, не могли никак отреагировать, потому что, наверное, плохо понимали, о чем идет речь. Только, когда ей исполнилось 13 лет, и она в лагере доверилась девочке, с которой лежала рядом на кровати, эта девочка рассказала бабушке, которая приехала их навестить, бабушка, Татьяна Алексеевна, учительница, она затрубила во все трубы, позвонила мне в центр. Первая моя реакция была - я сказала: "Как можно быстрее привозите Катюшу к нам". Ольга Писпанен: Галина Георгиевна, а обращаются ли дети в милицию? Галина Волкова: Дети обращаются в милицию, надо сказать, что с каждым годом все больше. Говорят, что права у детей, конвенции, поэтому они обращаются с заявлениями, но потом стараются как бы уладить вопрос, не доводя дальше ни до каких судебных разбирательств. У нас поступила три месяца назад девочка с перебитым носом, отец ее избивал, она пошла в милицию, заявление было подано, но милиция предложила папе помириться, как-то это уладить, вы понимаете, ребенок, тем более, тот, который подвергался много лет физическому насилию, конечно, папа сумел ее уговорить, даже без нашего ведома, я просто узнала, что она пошла и забрала заявление назад. Ольга Писпанен: И, наверное, все-таки происходит зачастую так потому, что более лояльного законодательства, наверное, еще нет? Галина Волкова: Я думаю даже, что дело не в законодательстве, а в тех, кто должен его выполнять. Ольга Писпанен: Просто не хотят связываться с такими делами? Галина Волкова: Потом, понимаете, милиция, когда девочка приходит и рассказывает, что ее изнасиловали, милиционер ей говорит: "Посмотри, в какой ты юбке ходишь, как ты выглядишь..." Ольга Писпанен: То есть, ты сама провоцируешь? Галина Волкова: Да, в прошлом году у нас была девочка-сирота, 14 лет, которую изнасиловали 6 взрослых мужчин, и потом они заявили, что она выглядит на 18 лет, что сама захотела, вначале был отзвук по городу, а в итоге дело было закрыто. Ольга Писпанен: В России, не говоря о том, что не существует четкого закона о порнографии, хотя, например, даже хранение порнографии на Западе - тяжкое преступление, в Америке, например, в 1996-м году был принят закон, согласно которому полиция обязана оповещать местных жителей о появлении в их районе преступника, ранее совершившего злодеяния на сексуальной почве и освобожденного из тюрьмы досрочно. В России зачастую такого преступника отпускают даже просто под подписку о невыезде. Как вы думаете, как-то повернется эта ситуация в сторону защиты детей? Галина Волкова: Я надеюсь, очень надеюсь, и много лет этим занимаюсь, и сегодня пришла сюда, чтобы поднять опять эту тему, пробудить сознание, потому что менталитет русского человека очень спокойно относится к насилию. У нас почти принято бить ребенка. У нас множество пословиц, бить, пока он лежит поперек лавки, и так далее. Это как бы менталитет народа. На Западе к этому совершенно иначе относятся. Это действительно как бы криминал какой-то, особенно выдающийся случай, если на ребенка поднята рука. Я знаю, была такая история, когда везли усыновленного ребенка в Америку, и что-то ребенок стал делать, и американская мама хлопнула его по пальчикам, и уже в аэропорту к ней подошел социальный работник, началось разбирательство, чтобы этого ребенка из этой семьи изъять. Каждый такой случай, который зафиксирован, предается огласке, и принимаются какие-то решения. У меня была девочка, причем мама с высшим образованием и непьющая, когда я ее спросила, как вы можете жить с таким чудовищем, которое насилует вашу дочь, она мне ответила, "что вы, Галина Георгиевна, он хороший, это только один раз я его застала, а вот предыдущий с Олей жил всякими способами много лет". Есть такая категория мужчин, которые специально сходятся не с женщиной, а с ребенком, через эту женщину. И, к сожалению, когда мама занимает такую позицию, а часто эти мамы сами в детстве подвергались инцестным отношениям, помощи ребенку трудно где-то искать. И эта Оля никому не могла сказать, потому что ребенок, который подвергается в детстве сексуальному насилию, теряет свое достоинство, он отрицает свое тело, он не знает, как сказать "нет". Каждый мужчина, который подходит к ней с таким сексуальным предложением - она не может сказать "нет", она не умеет и не понимает, что это надо сделать. Это уже совершенно особый склад женщины. И можем только догадываться, как эти женщины будут вести себя в будущем. На Западе статистика показывает, что 90 процентов проституток - это женщины, которые в детстве перенесли инцестные отношения, и они чаще всего употребляют наркотики и занимаются проституцией, и у нас тоже, поэтому вы понимаете, что нас ждет в будущем... Ольга Писпанен: У нас звонок. Добрый день, вы в эфире. Ирина Мамайчук: Здравствуйте, с вами говорит внештатный эксперт, психолог, Мамайчук Ирина Ивановна. Я преподаю в университете Санкт-Петербургском судебно-психологическую экспертизу и занимаюсь этой проблемой уже много лет. Я хочу сказать, что мы должны подходить к ней очень глубоко. Не только с точки зрения ребенка, но и с точки зрения глубокого психологического анализа системы отношений - родитель, ребенок, мать, и так далее. К сожалению, бывает очень много случаев, когда дети оговаривают родителей, а мы иногда эту информацию принимаем как насилие, и если нет специалиста рядом, мы получаем очень серьезные проблемы. Поэтому я просто призываю наших коллег, уважаемую Волкову, пожалуйста, обращайтесь к нам, и давайте будем укреплять психологическую помощь и психологическую службу как раз в этом аспекте. У нас есть работы на эту тему, и думаю, что наше совместное сотрудничества с Санкт-Петербургским университетом, у нас уже есть наработки, это только поможет самому благородному делу, которое есть в нашем городе. Но надо подкреплять это глубоким исследованием, анализом, и главное - конкретной психологической помощью. Почему эта проблема еще возникает у нас - потому что у нас слабое представление о роли психолога в этой системе. Порой непрофессионалы включаются, и мы получаем обратный эффект. Ольга Писпанен: Галина Георгиевна, вот когда к вам обращается ребенок, ваши действия, куда вы советуете ему обратиться, должен он идти в милицию, писать заявление, или вы с ним работаете? Галина Волкова: Я, во-первых, хочу сказать огромное спасибо за этот звонок, в нашем центре есть все службы, необходимые для помощи и защиты ребенка, который оказался в такой трудной ситуации, претерпел сексуальное или другое насилие. Я считаю, что наш центр в большей степени центр психологический, и психологическая работа выдвигается на первый план. Потому что, конечно, девочки с такими патологиями, с такими проблемами, с такой болью душевной, безусловно, нуждаются в такой психологической реабилитации. Очень много методик, которыми мы пользуемся, в частности, арт-терапия, и песочная терапия, индивидуальная тренинговая работа, чтобы ребенку помочь. И я хочу прокомментировать звонок: за 6 лет, что я работаю в центре, мимо меня прошло более 600 девичьих судеб, был только один случай, когда девочка оговаривала отчима, и мама, и этот отчим были детдомовские, у них была большая любовь, а у девочки очень сильная ревность. Она не просто оговаривала, она звонила в милицию, приезжал ОМОН, били этого мужчину, история очень неприятная. Ольга Писпанен: Но все-таки это скорее исключение, чем правило? Галина Волкова: Да, и в итоге оказалось, что девочка психически больная. Это было даже не на уровне психологии, а на уровне органики. Ребенок прошел длительное лечение. Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель. Николай Понтюхов: Здравствуйте, майор запаса Понтюхов Николай Николаевич, с большим вниманием слушаю вашу передачу, тема очень серьезная. Это страшные вещи вы рассказываете. У меня такое впечатление, как будто у нас в стране специально культивируют эти ситуации. Я веду речь о средствах массовой информации, особенно телевидение, где на экранах сплошное насилие, особенно связанное с детской преступностью. Кому-то это выгодно, и правительство никаких мер по этому поводу не принимает. Министр культуры бывший, Швыдкой, он практически говорил, так, что мы берем на экраны то, что приносит деньги, что русский национализм страшнее фашизма, что патриотизм - прибежище негодяеев, и этот министр остается к власти. Путин практически никого не заменил в правительстве, оставил тех же самых... Галина Волкова: Мне очень приятно, что так волнует специалистов разных областей эта проблема, это говорит о том, что, на самом деле, проблема сдвинется с мертвой точки. Что я могу сказать, я абсолютно согласна, - включаешь телевизор, либо бьют друг друга, что еще страшнее - бьют женщину, либо богиня ночи - путана - героиня фильма, эталон женщины, либо наркотики, часто бандит показывается как позитивный герой. Безусловно, дети впитывают, видят всю это роскошь, и им хочется иметь все это. А каким способом может это иметь сирота, девочка, которая не имеет ни образования, ни поддержки родителей - только тем, что ее вовлекают в этот же бизнес, и ей кажется, что она что-то будет иметь. А в итоге она ничего не имеет, кроме разрушенного здоровья и загубленной жизни. Ольга Писпанен: А по вашим данным, в каких семьях чаще всего совершается насилие над ребенком, зависит ли это от социального уровня, от образования? Галина Волкова: Вы знаете, что я вам хочу сказать - мой опыт, 6 лет в этой теме, показывает, что инцестные отношения, со стороны отца я сейчас имею в виду, слабо зависят от социального уровня или того, пьет или нет. Что касается отчимов, то чаще всего это люди пьющие, социально опустившиеся. Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель Андрей: Меня зовут Андрей, я экономист по образованию, я хотел бы поблагодарить Галину Георгиевну за то, чем она занимается, это в наше время подвижничество. Действительно, насилие над детьми - это реальность, это существует, и вот я хотел бы о другой категории детей поговорить, которые брошены родителями и оставлены на попечение государства. Они находятся под постоянным прессингом морального и физического насилия, а также накачивания психотропными веществами, это происходит в психоневрологических интернатах. Как мы и вы можем помочь этой категории детей? А у нас их сотни тысяч. Галина Волкова: Я, честно говоря, хочу сказать за нашу систему приютов и соцзащитных учреждений: пожалуйста, приходите к нам в центр, не то, чтобы дети не подвергались физическому насилию, но я не знаю случая, чтобы взрослый человек поднял голос на ребенка. Один из принципов нашего центра - принятие ребенка с безусловной любовью, то есть, кем бы она ни была, проституткой, воровала, попрошайничала, никогда ей это не вспоминается, мы ведем взаимоотношения с того момент, как она пришла и выстраиваем ее новый жизненный путь. Есть эти случаи насилия в детских домах, и у нас был случай, когда от нас девочка поступила в детский дом и на третью ночь подверглась групповому изнасилованию, причем она орала, но никто из взрослых не подошел... Но мне не хочется говорить за другие службы. Мы относимся к Комитету по труду и социальной защите населения. Я могу ответственно сказать за учреждения, подведомственны ему. Детские дома - это другая тема. Ольга Писпанен: Галина Георгиевна, возможна ли полная реабилитация ребенка, пережившего инцест? Галина Волкова: В Америке ребенком, пережившим инцест, психологи занимаются около 30 лет, и то это не дает оснований полагать, что эта ситуация где-то не всплывет в ее отношениях с мужем или ребенком. В нашем центре самый долгий срок, который у нас был ребенок - 2,5 года, а обычно - год. Это очень мало, но весь наш коллектив настолько вовлечен в работу и так ее делает, что большинство девочек, которые от нас уходят, все-таки живут нормальной жизнью. Мы их отслеживаем, они приходят к нам, и у нас очень часто бывают вечера, встречи, за эти годы на пальцах одной руки я смогу назвать случаи, когда девочки вернулись на тот путь, с которого мы их вытащили. Чаще всего, когда было многолетнее употребление героина. Ольга Писпанен: У нас еще один звонок. Слушатель: Галина Георгиевна, я уже прадед, воспитываю ребеночка, седьмой год ей, она любит музыкальную программу, там все время эта программа "Деньги не пахнут", похабная она какая-то, нельзя ли эту программу куда-то... Галина Волкова: Спасибо за звонок, думаю, что ваш призыв услышали многие люди, и руководители этих программ, которые навязывают нам такую недостойную продукцию, может, тоже задумаются. Ольга Писпанен: Последний вопрос: медики утверждают, что насилие над ребенком начинается тогда, когда его вынашивают, не любя. Если проводить какие-то работы с матерями, научить изначально любить ребенка, какие-то центры могут этим заниматься? Галина Волкова: У нас есть такие центры подготовки женщины к родам, и действительно, уже доказано наукой, что ребенок, который желанный, мать которого подготавливается к родам, и когда роды проходят более безопасно и менее болезненно, эти дети рождаются психологически и физически более здоровыми. Я считаю, что это задача для государства, желательно, чтобы эти центры были бесплатными, потому что сейчас они платные и доступны только для тех, у кого есть деньги. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
