Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[30-01-04]
Юрий ЩенниковВедущая петербургского часа программы "Liberty Live" Ольга Писпанен: До 1990-го года в России не было опубликовано ни одной его книги, на Западе - 12. Он стал лауреатом премии американского ПЕН-Клуба, вторым после Набокова русским писателем, публикуемым в "Нью-Йоркере", любимым автором эмиграции третьей волны. И вот, в Санкт-Петербургском морском техническом университете открыли мемориальную доску, посвященную годам его работы в студенческой многотиражке вуза. О Сергее Довлатове мы сегодня поговорим с фотографом, работавшим с ним в газете, Юрием Щенниковым. Сначала давайте послушаем репортаж на тему, которую мы будем обсуждать. В Петербургском морском техническом университете открыли памятную доску писателю Сергею Довлатову, работавшему здесь в 60-х годах в студенческой газете "За кадры верфям". На открытии побывала Татьяна Вольтская: Татьяна Вольтская: Выписка из личного дела Сергея Довлатова гласит: "Довлатов Сергей Донатович, 1941-го года рождения, оформлен литсотрудником газеты "За кадры верфям" пятого октября 1965-го года с окладом в 88 рублей. Переведен на пост и.о редактора 7 февраля 1967-го года. Уволен 16 апреля 1969-го года по собственному желанию". Многотиражная газета "За кадры верфям" начала выходить в 1932-м году, через два года после основания Кораблестроительного института, переименованного теперь в Морской технический университет. "Корабелка" и, соответственно, ее газета переживали в 60-е годы подъем, рассказывает председатель редакционного совета газеты Борис Салов: Борис Салов: "Корабелка" буквально кишела великолепнейшими людьми, интеллектуалами. Тогда существовала практика так называемых ответственных редакторов. Штатные сотрудники, они как бы выполняли исполнительские функции. Над ними еще был редакционный совет и ответственный редактор, который назначался, или вернее избирался, из наиболее авторитетных профессоров. И тут были такие люди редакторами, как минимум, завкафедрой. Профессор Холодилин, тот потом вообще в ЮНЕСКО представлял все советское судостроение. Татьяна Вольтская: "Корабелка" переживала взлет конструкторской мысли, хотя она была связана, прежде всего, с военным флотом, поэтому о науке можно было говорить весьма туманно, но студенты участвовали в работе кафедры. Художественная самодеятельность тоже расцвела в виде знаменитого кукольного театра, эстрадных ансамблей, агитбригад. Газета была не просто придатком института, но полноценным участником учебного и научного процессов. Когда Довлатов пришел в газету, ему было 24 года - период накопления опыта, отбора материалов. Впоследствии он пренебрежительно отзывался обо всем, что было сделано им в 60-е. Но вряд ли динамичная, веселая работа в студенческой многотиражке была бесполезна для писателя, главным даром которого является дар рассказчика. Но здесь затачивалось и перо сатирика. Довлатов придумал юмористическую страничку "На полубаке", которая выходит до сих пор. Есть еще люди, которые помнят молодого Довлатова, сидящего в редакции, дружелюбного, обаятельного, всегда окруженного толпой студентов и студенток, что-то говорящего, ухитряясь одновременно печатать на пишущей машинке. Эта машинка сохранилась в редакции и по сей день. Ольга Писпанен: Юрий Николаевич, скажите пожалуйста, что такое "За кадры верфям"?
Юрий Щенников: Тогда существовало очень много многотиражных газет, на любом заводе, в каждом институте была своя многотиражная газета. "За кадры верфям" - это газета, которая рассказывала о жизни Кораблестроительного института, а "Корабелка" в то время была очень сильным институтом. Она котировалось где-то на уровне военмеха университета, где-то она была в тройке, как по учебе, так и по подбору научных кадров. Вот где-то так. Ольга Писпанен: Я прочитала в воспоминаниях друзей Сергея Донатовича, что он очень не любил предлог "за" он считал это корыстным предлогом. Он как-то обыгрывал в этой газете свою нелюбовь к "за"? Юрий Щенников: Не знаю. Я этого не заметил. Потому что я общался с ним где-то эти 3 года, когда я учился, до окончания института. Ольга Писпанен: А как вы с ним познакомились? Юрий Щенников: Я принес фотографии в многотиражную газету "За кадры верфям", она находилась на четвертом этаже на улице Лоцманской, дом 3, их там было трое, литсотрудников. Они начали оживленно рассматривать мои снимки, обсуждать их, сказали: "О, это нам пойдет. Вы не могли бы нам снимать?" Я говорю - ради бога, ребята, нет проблем. Потому что я тогда очень увлекался фотографией, самостоятельно все это изучал, и так я стал постоянным фотокорреспондентом газеты, потому что то, что жизнь института протекала на моих глазах, так как я учился, все эти лаборатории, опыты, вся эта самодеятельность тогда была очень сильно развита, все эти снимки, так или иначе, публиковались в газете, так я познакомился и с Сережей, и с сотрудниками газеты, и стал там своим человеком. В любой момент, любой перерыв я заходил туда, показывал какие-то свои новые работы, и свои творческие, потому что я уже тогда публиковался на выставках городских... Вот так. Ольга Писпанен: Вы работали в этой газете вместе с Сергеем Довлатовым - вот он интересовался чем-то, помимо своих непосредственны обязанностей литсотрудника? Его интересовали фотографии, или какие-то другие события, которые он не должен был освещать в газете? Юрий Щенников: Я не могу так точно сказать, потому что эти довольно краткие промежутки времени, когда я туда заходил, я не мог так откровенно с ним разговаривать на эти темы, хотя думаю, что Серега по своей натуре был очень общительным человеком, конечно, мог разговаривать и на какие-то другие темы, но со мной он эти темы не затрагивал, никогда. Ольга Писпанен: Его некоторые называли необязательным, несерьезным, легким, вам как с ним работалось? Юрий Щенников: Мне с ним очень хорошо работалось, потому что он был довольно тонким ценителем фотографии, и вот его конкретные замечания по каждой фотографии были для меня просто уроком. Я тогда вообще не знал, что такое журналистика, что такое газетная фотография, а он тактично мне подсказывал: "Юра, вот тут надо по-другому подойти к человеку. Попытайся разговаривать, никогда не заставляй позировать"... Вот этому он меня учил всегда. Ольга Писпанен: А вот открылась эта памятная доска, вам она нравится, как вы считаете, это правильный способ увековечить память писателя? Юрий Щенников: Вы знаете, редакция была на Лоцманской, дом 3. Конечно, обидно, что не там она повешена, а повешена в новом здании, и потом, откровенно говоря, мне доска эта не понравилась. Потому что она какая-то заштампованная. Ольга Писпанен: Вот у вас, как у человека, имеющего свое видение, свой третий глаз на мир, так скажем, как вы считаете, каким должен быть памятник Сергею Довлатову, если он должен быть? Юрий Щенников: Я считаю, что это должен быть, - у меня 4 снимка есть, - просто сделать на доске его хороший портрет, такого молодого, как в книге "Оптимизм памяти" и на фотографиях моих, просто сделать хорошее изваяние, или не знаю, как это правильно объяснить, "здесь работал Сергей Довлатов" и его портрет. Ольга Писпанен: То есть, не нужно напоминать, кто такой Сергей Довлатов, зачем, почему, просто его изображение? Юрий Щенников: Да. Ольга Писпанен: Юрий Николаевич, вы фотографировали Довлатова, я видела эти фотографии, они очень живые, интересные, как вы считаете, у фотографа, естественно, свое видение, он по-своему видит каждого человека – его любила камера? Юрий Щенников: Четыре кадра я сделал только в свое время. Ольга Писпанен: Почему так мало? Юрий Щенников: Объясняю. Я пришел в редакцию с фотоаппаратом, а перед этим я посмотрел один очень известный журнал, лучших фотографий мира, и там мне понравился снимок, сделанный на конвейере Форда, где женщина сидит, что-то собирает, и у нее неподвижное лицо и 4-5 кистей, это снято специальной очевидно камерой. А я думал сделать это простым аппаратом. Я говорю: "Сережа, давай сделаем так: ты печатаешь на машинке очень быстро, но лицо твое остается неподвижным". Он говорит - давай. Я сделала четыре снимка. Три получились резко, один - нет. Когда я потом отпечатал, ему очень понравилось, он долго смеялся над этими снимками, говорит, "таких снимков у меня еще не было, чтобы я такой веселый был". Ольга Писпанен: У нас в эфире слушатель. Слушатель: Добрый день. Мне представляется, что Довлатов как человек был потрясающей фигурой. Я не хочу говорить о том, что я знал его. Но не кажется ли вам, что он сильно преувеличен как писатель? Ведь в остатке там ничего нет, кроме клеветнического "Соло на Ундервуде"?.. Юрий Щенников: Не знаю. Это ваше личное мнение. Я прочитал уже всего позднего Довлатова, и я считаю, что Серега - потрясающий писатель. Один из моих любимых, так же как и Булгаков - это два моих любимых писателя. Ольга Писпанен: Юрий Николаевич, вы не знаете, сохранились ли работы Сергея Донатовича в газете и собираются ли их как-то опубликовать, какое-то отдельное место в истории предоставить? Юрий Щенников: Надо спросить Бориса Салова. Думаю, что архив в "Корабелке" всегда был в прекрасном состоянии, а уж "За кадры верфям" должны были все сохранить. Ольга Писпанен: Вам нравилось, как он пишет в газете? Юрий Щенников: Вы знаете, это элементарная работа, которую Сережа, по-моему, и серьезно не воспринимал. Для него это была просто такая спокойная отписка, он это делал "левой ногой". Ольга Писпанен: Он у вас брал интервью - расскажите пожалуйста об этой истории. Юрий Щенников: Я уже кончил институт в 1968-м году, уже работал на закрытом заводе. Сережа мне позвонил домой, говорит: "Юра, давай встретимся, дело есть". Мы встретились в одном кафе, он говорит - "открывается новый журнал "Аврора", и мне дали там место сделать интервью желательно с ветераном студенческих строек, а я знаю, что ты 4-5 лет был на целине на студенческих стройках, видел твои снимки, помню твои рассказы, я уже кое-что набросал, мне надо кое-что уточнить". И вот он задал мне 2-3 вопроса, мы с ним посидели, выпили, потом он мне позвонил, сказал - журнал вышел. Это 1969-й год, номер один. Там интервью - "Комментарий к песне Сергея Довлатова". Об этом материале я никогда не распространялся, потому что на Сережу уже начались гонения всевозможные, и я никогда не афишировал ни этот материал, ни знакомство с ним, а теперь вот всплыло. Ольга Писпанен: Ваши чувства, когда вы узнали, что он эмигрировал, что стал известным писателем? Юрий Щенников: Когда мы с ним прощались в 1973-м году, он был в таком угнетенном состоянии, точно так же, как и его жена. 1973-й год, лето, он страшно не хотел уезжать. Когда он уехал, я потом узнал, что он работает на Радио Свобода, у меня был приемник, настроенный на короткую волну, и, печатая фотоснимки в своей лаборатории, я регулярно слушал его передачи. Кончина Сергея была для меня таким тяжелым ударом, что я в этот день напился. Ольга Писпанен: Он на работе выпивал? Юрий Щенников: На работе он никогда не выпивал. Ольга Писпанен: Просто бывает, рассказывают эти истории. Юрий Щенников: Не знаю. Много говорят - "Серега-пьяница" - я никогда его не видел в жизни пьяным. Никогда. Вот в институте - ну, в редакции вообще не было принято выпивать, а если мы где-то выпивали с ним вдвоем, то на его организм, на его рост, на его вес, два стакана портвейна - это ничего не значило. Ольга Писпанен: На развитие вашего творчества и дальнейшую судьбу как-то повлияла встреча с ним? Юрий Щенников: Конечно. Сережа просто переломил меня. Он все время говорил: "Юра, это не твое дело. Твое дело - фотография. Посмотри на свои снимки, посмотри, как ты снимаешь людей. Хочешь, я тебя устрою туда-сюда". Я говорю - ну, давай. Он меня попробовал устроить в ТАСС, не получилось. Пришлось закончить "Корабелку", но все равно сережины слова, что мое дело - фотография, так и запали мне в душу, и так оно и стало, я уже 30 с лишним лет фотографирую, в том числе и в прессе, член Союза журналистов СССР и России, автор фотоальбомов, которые вышли в Финляндии, поэтому я всегда вспоминаю его с благодарностью. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
