Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
19.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[24-11-05]
Запрет на проведение антифашистского марша и отстранение от эфира ведущей телеканала Ren-TV Ольги РомановойВладимир Кара-Мурза: Сегодня организаторы антифашистского марша, запланированного на 27 ноября и запрещенного российскими властями, заявили журналистам о намерении обжаловать их действия в суде. У нас в студии одна из активисток инициативной группы по организации марша Евгения Альбац, независимый журналист, профессор Высшей школы экономики. Мы сегодня узнали, что и пикет под угрозой, который вы намерены были проводить вместо марша. Евгения Альбац: Мы подали вчера заявку на проведение пикета напротив здания мэрии 27 ноября в 2 часа дня. И это был протест против власти, которая запретила антифашистский марш. Но у нас появилась информация, что, судя по всему, и пикет нам будет запрещен тоже. Владимир Кара-Мурза: И тоже под надуманным предлогом, что вы будете препятствовать уличному движению? Евгения Альбац: Или что-нибудь еще будет. Они особенной фантазии не проявляют. Владимир Кара-Мурза: А был ли этот марш предвыборный или вы намеревались пригласить людей всех политических убеждений? Евгения Альбац: Он был совершенно не предвыборный. Потому что если вы посмотрите людей, которые подписали заявку на проведение антифашистского марша, то ни один из нас не является политиком. Подписала Людмила Алексеева, председатель Хельсинской группы, Сергей Адамович Ковалев, известный правозащитник, председатель «Мемориала», Георгий Сатаров, председатель фонда «Индем», Игорь Яковенко, генеральный секретарь Союза журналистов России и я. Ни один из нас в выборах не участвует и политиком не является. Другой вопрос, что мы приглашали для организации этого марша в оргкомитет всевозможные организации. Там около десяти правозащитных организаций, в том числе туда как организаторы, как члены оргкомитета вошли и представители Объединенных демократов - это «Яблоко», это СПС, это «зеленые» и это солдатские матери. Так что это такая замечательная была смесь политических организаций и правозащитных организаций. Потому что проблема борьбы с фашизмом, безусловно, это и правозащитная проблема. Владимир Кара-Мурза: А по каким признакам вы считали марш 4 ноября, организованный Евразийским движением, фашистским? Евгения Альбац: Марш этот организован Евразийским союзом молодежи при поддержке, большом участии, собственно ключевым участником этого марша была организация, которая против нелегальной иммиграции, в нем приняли участие такие организации, как «Русский порядок», Русская державная партия, Славянский союз и так далее. Прежде всего потому, что там была свастика, потому что там скандировались лозунги «Россия для русских». Если вы помните, в гитлеровской Германии это лозунг национал-социалистический партии Германии Адольфа Гитлера «Германия для немцев». Собственно в известной программе из 25 пунктов Национал-социалистической партии Германии содержатся те лозунги, которые содержатся, например, в движении против нелегальной миграции. Я вам напомню, что у Национал-социалистической партии Германии был лозунг запрет не немецкой миграции. Германское гражданство должно даваться по принципу крови, только люди немецкой крови могут становиться товарищами народа, только они могут становиться гражданами Рейха. Это все из программы Национал-демократической партии Германии. На этом шествии 4 ноября большая группа людей поднимала правую руку в фашистском приветствии. Более того, один из организаторов господин Белов обратился на митинге на Славянской площади и предложил собравшимся, кто поддерживает это шествие, этот митинг, поднять правую руку, вскинуть правую руку. Если сообщения в Интернете, то ребята совершенно откровенно говорили, что впервые свободно люди, исповедующие националистическую идеологию, идеологию национального экстремизма, ксенофобию, могли впервые пройти по улицам города. Они же счастливы, они считают своей колоссальной победой то, что произошло 4 ноября. Владимир Кара-Мурза: Александр Дугин, лидер Международного Евразийского движения, не видит в прошедшем марше ничего противозаконного. Александр Дугин: Официальные лозунги и высказывания участников данного митинга, которые были на трибуне, которые проходили в момент шествия, все были выдержаны в абсолютно политкорректном ключе: «Русский, вставай», «Русские идут», «Слава русскому оружию». И мы даже были против лозунга, который привезли «Долой оккупантов». И мы категорически выступали против него, пока зам префекта Москвы лично не разрешил этот лозунг. Какое имеет отношение восьмиконечная золотая звезда на черном фоне к чему бы то ни было? Во всем можно увидеть какой-то злой знак, в таком случае и в яблоке можно увидеть и так далее, «Яблоко» можно обвинить в фашизме. Я думаю, что готовилась провокация. Провокация была нами сорвана. А заряженная пресса это просто не поняла. Евгения Альбац: Очень смешно слушать господина Дугина. Впрочем, ничего другого нельзя ожидать, он именно это и должен сейчас говорить, тем более, что его на этом шествии, на этом митинге не было. Но если господин Дугин посмотрит отчет о шествии, который опубликован на сайте Евразийского союза молодежи, он там увидит, в частности, то, чем я говорила, что господин Белов на митинге на Славянской площади обратился к собравшимся с предложением поднять правую руку, с теми, кто согласен с лозунгом «Россия для русских». Это не единственный пример, поэтому чего тут лукавить. Владимир Кара-Мурза: Только что стало известно, что отстранена от эфира ведущая вечерних новостей Ren-TV Ольга Романова. Как вы восприняли эту новость? Евгения Альбац: К сожалению, я восприняла эту новость с сожалением, как многие телезрители. Потому что для меня это стало обязательной программой. Вечером я смотрю Ольгу Романову «24 часа», ее программу. Я, честно говоря, не ожидала, что начнут душить Ren-TV так быстро. Я начинаю, честно говоря, думать, что кто-то очень пытается испортить игру президента Владимира Путина, прежде всего связанную с проведением «восьмерки» в России в январе 2006 года. Это, к сожалению, все звенья одной цепи – запрещение антифашистского марша, принятие закона, который практически делает невозможным деятельность правозащитных организаций в стране и запрещение программы Ольги Романовой. Владимир Кара-Мурза: Сейчас она на прямом эфире. Ольга, добрый вечер. Что произошло сегодня с вашими ночными новостями? Ольга Романова: Добрый вечер. Сегодня трое людей в черном, у них на груди было написано «ЧОП Евразия», мне не позволили выйти в эфир, преградив своими телами доступ. Прямо сейчас у меня московский эфир через 15 минут, я прямо сейчас иду по коридору, попробую зайти в студию еще раз. Владимир Кара-Мурза: А какие-то были противоправительственные сюжеты у вас спланированы? Ольга Романова: Нет, у меня обычный эфир. Я вообще не связываю это с политикой, я связываю только с человеческой глупостью, больше ни с чем. Вот я подошла к студии, стоят два человека, один без опознавательных знаков, у второго на груди написано «Частное охранное предприятие Евразия», Можаров Александр Васильевич. Вот их двое я попробую пройти мимо них в студию. - Позвольте мне пройти. Они смыкают плечи и не дают мне пройти, молчат при этом. У них такая поза, вы знаете, пенальти у футболистов, когда бьют пенальти, они держатся за причинное место и, видимо, они боятся, что мой мяч ударит туда. Владимир Кара-Мурза: Женщин трогать руками нельзя. Евгения Альбац: Ольга, а что издан приказ? Ольга Романова: Нет, никакого приказа я не видела. Я просила мне объяснить причину, почему меня не пускают в студию, эти двое людей молчат и ничего мне не говорят. Я стою в пяти сантиметрах от них. - Позвольте мне пройти. Нет, они смыкают ряды и молчат. Евгения Альбац: А какое они имеют право это делать? Ольга Романова: Они не имеют ни малейшего права это делать. Но я не знаю, наверное, надо вызвать милицию? Что мне делать? Евгения Альбац: Я бы вызвала милицию. Может быть захват произошел Ren-TV ? Может быть евразийцы захватили Ren-TV ? Ольга Романова: Не знаю, все двигаются свободно из студии в студию, только что вы шел мой коллега Виталий Бузуев из студии, я туда пройти не могу. Евгения Альбац: Я начинаю думать про теорию заговора. Вы не думаете, что кто-то хочет сорвать проведение «восьмерки» в январе 2006 года, давая западному общественному мнению, лидерам «семерки» данной о том, что в России начинается нечто невозможное? Ольга Романова: Вы понимаете, Женя, я не могу сказать, что мотивы не пропускания меня в студию политические. Потому что и вчера, и позавчера, и сегодня у меня была обычная программа, и от акционеров мне не поступало сигналов о том, что что-то не так. Я подозреваю, что это связано просто с обычной человеческой глупостью. Когда менеджер телеканала Александр Сергеевич Орджоникидзе без письменно го приказа, просто устно запретил неким людям пускать меня в студию. И на основании устного приказа, мы с ним разговаривали, он попросил меня, чтобы я вызвала врача и сказала, что я плохо себя чувствую. Я себя чувствую отлично, я не устала, мой эфир готов, я в гриме, я готова войти в эфир и провести его прямо сейчас. Я, к сожалению, не могу этого сделать. Евгения Альбац: Оля, а вы не может связаться с акционерами – с господином Мордашовым, с господином Богдановым, сказать, что назначенный ими менеджер, очевидно, либо умственно заболел, либо выполняет чьи-то другие указания? Ольга Романова: Я пыталась созвониться. Я созванивалась с Алексеем Германовичем - это представитель от Северстали, он в нашем совете директоров его возглавляет. Алексей сейчас в Лондоне и не присутствует в Москве, ему очень жаль, он пытался ситуацию разрулить по мере сил и возможностей, но, к сожалению, ничего не получилось. Владимир Кара-Мурза: Это напоминает ситуацию, когда президент Путин сожалел, что не дают работать журналистскому коллективу ТВ-6, это было в январе 2001 года. Какие будут ваши дальнейшие действия, Ольга? Ольга Романова: Вы знаете, я буду по-прежнему пытаться выполнять свои профессиональности и, собственно, обязанности написаны в трудовом договоре. Написано, что я автор и телеведущий программы. Я буду по-прежнему приходить на работу, я буду готовить эфир, если меня, конечно, будут пускать на работу. Хотя я не понимаю, на основании чего меня можно не пускать. Я не собираюсь увольняться по собственному желанию. А удовольствие выгнать по какой-то статье о нарушении трудовой дисциплины, я такого повода не дам. Владимир Кара-Мурза: Рассказывал канал Ren-TV о фашистском марше 4 ноября? Ольга Романова: Да, мы рассказывали о фашистском марше 4 ноября. Никакого недовольства со стороны акционеров, Кремля или Орджоникидзе, по крайней мере, мне об этом неизвестно. Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Ольга, мы целиком солидарны с вами. Продолжайте бороться за свои журналистские права. Будем ждать от вас новых, я думаю, более позитивных новостей. Евгения Альбац: Ольга, не сдавайтесь! Владимир Кара-Мурза: Евгений Бунимович, депутат Московской городской думы, один из организаторов марша, отмененного в воскресенье, не считал этот марш предвыборным. Евгений Бунимович: Решение одновременно неожиданное и ожиданное. Неожиданное, потому что уж коли был националистический марш, то антифашистский, как мне кажется, должен быть разрешен обязательно. При том, что я еще неделю назад предложил лидеру «Единой России» в Московской думе господину Метельскому тоже пойти. Я считаю, что «Единая Россия» могла бы, утверждая свой антифашизм, пройти на этом митинге, потому что это вопрос не предвыборный, а гораздо более серьезный. И пусть мы конкуренты на этих выборах, но по сути вопрос идет о более серьезных вещах. Но такой марш при том, что во главе его, как мне кажется, должны идти не только оппозиционные партии, но и мэр, и правительство, и президент, и премьер, тогда это было бы понятно, что такое антифашистский марш. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Олега из Санкт-Петербурга. Слушатель: Здравствуйте. Я хочу спросить коротко. Скажите, мысль о русском возрождении, как вы к ней относитесь? Не является ли она сама фашистской по сути своей? Потому что, послушав разговоры о фашизме, мне думается всегда, что это паника существует либо в головах журналистов Радио Свобода, либо других либеральных политиков, бывших, в частности. Евгения Альбац: Вы знаете, я думаю, что есть вопрос о том, чтобы России возродиться в том смысле, что возвратиться к тем нравственным ценностям, которые были в нашей стране и до революции 17 года, и тот короткий период нашей свободы, те 15 лет, которые сейчас, как мы наблюдаем, закончились. Может ли это быть только русское возрождение? Я думаю, что это должно быть и татарское возрождение, и еврейское возрождение, и украинское возрождение. Россия многонациональная страна - это бывшая империя, она так сложилась. И в России всегда жили, живут и будут жить люди разных национальных принадлежностей, разных религиозных традиций, разной расовой принадлежности. Россия так сложилась как страна. Пытаться ее разорвать на национальности, на религии, на расы – это значит разорвать страну. Если кто-то понимает русское возрождение как разрыв страны, как выделение некоей небольшой части страны в отдельное государство, мне было бы очень обидно, если бы Россия в той конфигурации, в тех границах, в которых она существует, она бы перестала существовать. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Евгению Витальевну. Слушательница: Добрый вечер. Когда я звоню вам, я стараюсь не нести отсебятину, я стараюсь основываться на классиках. Вы помните, Билл Клинтон, приехав в Китай в свое правление, заявил, что Америка прекращает финансировать китайских диссидентов, так как если в Китае победят правозащитники, как они победили в СССР, то под обломками Китая погибнет весь мир. О каком вы говорите фашизме, когда победа наших правозащитников разрушила Россию хуже, чем Гитлер к 45 году. Владимир Кара-Мурза: Вспомнили президента Клинтона, который два срока уже в отставке. Евгения Альбац: Вы знаете, я не помню, что такое говорил президент Клинтон, хотя он мог сказать что угодно, за ним водилось что-нибудь такое сморозить. Я не считаю, что правозащитники разрушили страну. Я думаю, что просто слушательница, которая позвонила, вероятно, не знакома с некоторыми документами, с особыми папками ЦК КПСС. Например, с запиской экономического отдела ЦК КПСС от января 91 года, в которой было написано, что Советский Союз более не способен обслуживать свой внешний долг, что Советский Союз банкрот. Или, например, записка руководителя иностранного отдела ЦК КПСС господина Фалина, который писал Горбачеву, тогда еще президенту СССР, о том, что задерживаются платежи зарубежным компартиям, что там пришлось дефолтировать, здесь нет денег и так далее. На самом деле страну разрушили те самые партийные чиновники, чиновники в погонах, которые владели главными ресурсами страны, которые начали выводить доходы от нефтяных, газовых и прочих иных предприятий в оффшоры на свои личные счета задолго до того, как началась какая-то приватизация. Все это началось еще во второй половине 80 годов. И на самом деле развал Советского Союза, крах Советского Союза - это прежде всего результат того, что высшее партийное руководство и среднее звено, чиновничество самое разное, в погонах и без, оно побежало захватывать фабрики и заводы, телеграф, телефон и так далее ради достижения своих личных корыстных интересов. Собственно, это и было главной причиной, иначе бы они сопротивлялись. Огромная многомиллионная армия чиновничества просто тихо смотрела на то, как происходит спонтанная, стихийная приватизация конца 80-х - начала 90-х. Конечно же не так. Если вы посмотрите документы, то вы увидите, что прежде всего в этой первой волне приватизации конца 80-х - начала 90-х годов в этом участвовали бывшие партийные и кагэбешные чиновники. Владимир Кара-Мурза: Возвращаясь к запрещенному маршу, который был назначен на воскресенье, председатель Московского Антифашистского центра Евгений Прошечкин разочарован в происходящим в России. Евгений Прошечкин: Все 90 годы власть, начиная с ельцинской, теперь у нас путинская, ищет национальную идею. Я хотел бы констатировать с очень глубоким смущением то, что национальная идея найдена в России. Идея эта - ксенофобия, фашизм, экстремизм, ненависть к чужому. Джинн фашизма выпущена. Наша организация Московский Антифашистский центр направила буквально вчера и прокурору города Москвы, и на имя президента заявление о том, что марш 4 ноября носил ясно выраженный профашистский, шовинистический, ксенофобский характер. И мы просим разобраться и возбудить соответствующее уголовные дела. Московские же власти только подтвердили наши опасения, что современная российская власть потворствует развитию фашизма и экстремизма в России. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Ивана. Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, я немножко удивляюсь вашему удивлению. Дело в том, что уже на протяжении 6-8 лет все, что происходит в России, встречает полный нейтралитет за рубежом, что возникает ассоциация с 30 годами в Германии. Владимир Кара-Мурза: Вы, кстати, рассчитывали на поддержку мирового общественного мнения, организуя свой марш? Евгения Альбац: Какое мировое общественное мнение, Володя? Мы живем там, где живем, и мы можем рассчитывать только на свои силы. Рассчитывать, что придет большой дядя с Запада или с Востока, с Луны прилетит и поможет - совершенно бесполезное занятие. Мы мало кого интересуем. Мы интересовали, когда были второй по военной мощи державой мира и готовы были запустить пару ракет на территорию Соединенных Штатов. Но я хотела бы сказать, что на самом деле, мне кажется, что ситуация много серьезнее, чем то, что сейчас излагал господин Прошечкин. Дело в том, что это не единичное явление - запрет антифашистского марша. Равно как не единичное явление, что сегодня Ольгу Романову, одного из лучших телевизионных политических аналитиков страны, не выпускают в эфир. Два дня назад дума приняла в первом чтении закон, который заставляет перерегистрироваться все общественные организации и по сути выводит их за легальное поле. Я убеждена, что очень многим общественным организациям будет чрезвычайно трудно зарегистрироваться. Владимир Кара-Мурза: Алексей Навальный, заместитель председателя московского отделения партии «Яблоко», удивлен демаршем правительства Москвы. Алексей Навальный: Ситуация очень странная, потому что незадолго до этого был разрешен Правый марш. Власти запретили именно реакцию на этот Правый марш - общедемократическое шествие против фашизма. Насколько нам известно, в коридорах московской власти были достаточно бурные споры по этому поводу, одно из косвенных доказательств, что решение о запрете подписал заместитель мэра в правительстве Москвы Ресин, которому совершенно несвойственна эта функция и вопросы митингов абсолютно не находятся в его компетенции. То есть Юрий Лужков и другие члены правительства отказались подписывать это скандальное постановление. Это со стороны правительства Москвы является попустительством откровенному национализму и фашизму, который мы недавно видели на улицах Москвы в лице этого Правого марша. Иначе по-другому никак нельзя оценить этот шаг. Владимир Кара-Мурза: Напомню, что главной новостью этого часа стало отстранение ведущей канала Ren-TV Ольги Романовой от эфира. Она у нас вновь на связи. Только что мы видели, что вместо вас в эфире вышел ваш коллега Виталий Бузуев. Ольга Романова: Да, я сделала еще одну попытку пройти в студию. Неизвестные люди в черном сказали мне, что это невозможно. Они не работают на Ren-TV , но у них есть некое распоряжение меня в студию не пускать. И слава богу, последний разговор перед эфиром я записала на пленку. Евгения Альбац: Оля, скажите, пожалуйста, Виталий вышел в эфир, он в прямом эфире вышел? Ольга Романова: Да, в прямом эфире. Евгения Альбац: И он даже ничего не скажет о том, что произошло? Ольга Романова: Мне кажется, все решать самому. Каждый человек должен решить для себя сам, с кем мы, мастера культуры. Евгения Альбац: То есть называется, люди гибнут за эфир и за бабло. Я прошу прощение за грубость, но это называется штрейкбрехерство. Нет? Ольга Романова: Я все-таки коллегам не буду давать оценку. Хотя, конечно, я ждала поддержки. Евгения Альбац: Оля, он молодой человек, ему еще жить, и он так себе поганит репутацию, выходя вместо вас в эфир? Ольга Романова: Я, к сожалению, с этим ничего не могу сделать. Владимир Кара-Мурза: Связываете ли вы ваше отстранение от эфира с приближением даты выборов в Мосгордуму? Пытались использовать канал Ren-TV в интересах какой-либо партии, и встретило ли это противодействие? Ольга Романова: Вы знаете, нет, этого не было. И вообще давление политического мы не испытывали. Честное слово, как бы мне ни хотелось лечь за свои политические убеждения, к сожалению, мне этого не удается сделать. Потому что факт остается фактом, мне не мешали выходить в эфир с тем, с чем я выходила. По крайней мере, не было никаких звоночков и предупреждений. Меня отстранили от эфира устно, без письменного распоряжения и очень неожиданно. Владимир Кара-Мурза: Известно, что если бы не объединились «Яблоко» и СПС, вы могли бы войти в список в первую тройку от Союза правых сил. Ольга Романова: Я беспартийная. Я не член партии ни «Яблока», ни СПС, никакой другой партии. Я, вне всякого сомнения, человек правый по убеждениям, я им очень сочувствую, но вряд ли я могла войти в первую тройку. Евгения Альбац: Ольга, а в эфире «Эхо Москвы» был процитирован господин Орджоникидзе, который сказал или кто-то из его заместителей, что вас отстранили от эфира, поскольку рейтинги информационных программ низкие и они хотят попробовать новых молодых людей. Как я понимаю, ваш коллега, который сейчас себе испоганил на всю жизнь репутацию, он и представляет то самое молодое лицо. Ольга Романова: Виталий Бузуев давно работает в эфире. Я могу сказать только одно, что рейтинги в этом году нисколько не ниже эфира прошлогоднего. За прошлогодний эфир, как известно, программе «24 с Ольгой Романовой» дали ТЭФИ, и я получила ТЭФИ как лучший ведущий. Рейтинги были точно такие же. Они не были высокие. Но, мне кажется, что если бы давали ТЭФИ за рейтинги, его дали бы «Аншлагу». Евгения Альбац: Как вы предполагаете, как будет развиваться ситуация? Ольга Романова: Трудно сказать. Я думаю, что она будет развиваться силовым методом, самым дурацким методом. То есть меня не будут пускать ни в эфир, ни может быть даже на телеканал. Евгения Альбац: А как вы полагаете, программа Марианны Максимовской «Неделя» завтра выйдет или с ней произойдет то же самое? Ольга Романова: Я буду надеяться, что глупость не будет простираться так долго, так далеко. Я очень надеюсь на то, что ситуация каким-то образом разрешится. По крайней мере, Марианна останется. Евгения Альбац: Но все-таки должны быть какие-то поводы. Ходили разговоры, что вы в своем «Особом мнении» на «Эхо Москвы» высказали какие-то вещи, которые могли не понравиться руководству канала. Ольга Романова: Совершенно верно, я в эфире «Эхо Москвы» в среду сказала, что я наблюдаю прямое препятствие профессиональной деятельности на канале Ren-TV . Не назвала ни одной фамилии. Орджоникидзе совершенно справедливо воспринял этот выпад в свой адрес. Владимир Кара-Мурза: Пока не было примеров, когда в конфликте популярного телеведущего и генерального директора выигрывал бы первый, к сожалению. То же самое было с Леонидом Парфеновым. Ольга Романова: Да, он мне уже звонил и выражал мне всяческую поддержку. Леонид Парфенов меня очень поддержал, несколько раз звонил. Евгения Альбац: Скажите, пожалуйста, а вот ваши немецкие акционеры, ведь это удар по репутации RTL, не успели они купить пакет на канале Ren-TV , как лучшую ведущую канала не пускают в эфир. Как вы полагаете, немецкая RTL должна как-то отреагировать? Ольга Романова: Пока немецкие акционеры не реагирует никак. Собственно, этой ситуации несколько часов, часов пять, немецкие акционеры пока не реагируют. Никто ко мне не подходил, со мной не связывался, не разговаривал. Видимо, потому что у них нет русского языка, но я могу поговорить по-английски. Владимир Кара-Мурза: Еще раз напоминаем, что это была Ольга Романова, ведущая телеканала Ren-TV , программы «24 часа», которая была отстранена сегодня неожиданно от эфира и уже несколько раз ее не пускали в студию сотрудники частного охранного предприятия «Евразия», по совпадению это однофамильцы той организации, которая организовала 4 ноября фашистский марш в Москве. И его альтернативу - антифашистский марш - запретили московские власти 27 ноября. Слушаем вопрос от москвича Михаила. Слушатель: Добрый вечер, господа. Знаете, тут довольно стройная картина вырисовывается: лучшие предприниматели сидят за решеткой, ученые примерно туда же отправляются, вот сейчас лучшие ведущие тоже. То есть всех лучших людей наша власть отстраняет. Я убежден, что эта последняя дикая инициатива по запрету митинга – это, безусловно, не московская, не московских чиновников, это дело – это, конечно, инициатива чисто кремлевская. И если, Евгения, вы правы, что Западу начхать, что тут у нас происходит, то это очень недальновидная политика. Дело в том, что наш сегодняшний режим представляет реальную угрозу, вообще не постесняюсь сказать, цивилизации как таково. Евгения Альбац: Кстати, Михаил, сегодня на пресс-конференции Георгий Сатаров сказал такую страшную фразу: никогда не было еще фашистского режима с ядерным оружием. Прежде всего я хочу внести одну необходимую корректировку – запретили антифашистский марш. Митинг у Белорусского вокзала не запрещали. Мы требовали именно марша, потому что мы считали, что на марш экстремистов 4 ноября 2005 года нужно отвечать в той же стилистике, то есть маршем. Почему? Потому что марш предполагает действие. Люди, которые идут вместе, они все совершают действие. В этом есть личное участие, есть коллективное участие и так далее. Митинг – это совершенно другой формат. Митинг предполагает, что есть люди на трибуне, которые знают как надо жить как правильно, и есть люди, которые стоят около трибуны, которые должны их слушать. Мы принципиально были против формата митинга. Потому что мы хотели показать, что москвичи вышли на улицы своего города, чтобы сказать: выступление, которое началось под Москвой 5 декабря 41 года, фашисты мечтали, что они будут маршировать по улицам нашего города, они думали, что это произойдет в декабре, они надеялись, что это произойдет в ноябре, но московское ополчение встало грудью под Москвой. Почти 11 тысяч человек погибло и многие десятки тысяч погибли потом. Они не пустили фашистов в Москву. Мы хотели сказать: в 41 году фашистам не позволили маршировать по улицам нашего города. Сегодня, в 2005 году, тоже в декабре мы не позволим фашистам маршировать по улицам нашего города. Мы хотели, для нас было так важно показать это зрительно, продемонстрировать действием, чтобы это было общее действо людей, которые полагают антифашизм необходимым условием выживания нашей стране. И вот это нам не позволили сделать. Владимир Кара-Мурза: Для равновесия московские власти запретили в воскресенье все шествия, в том числе и Партии социальной справедливости, которую возглавляет Алексей Подберезкин. Алексей Подберезкин: Мы тоже подавали заявку, я имею в виду Партия социальной справедливости на марш на тот же самый день. И по нашей заявке он должен был пройти от Маяковского до Лубянки. Мы заявляли 10 тысяч человек и нам разрешили в эту же субботу провести митинг против агрессии и национализма, так мы его назвали на площади у памятника Карлу Марксу. Ситуация, к сожалению, на московских выборах обостряется, иногда искусственно, используются разного рода технологии от юридических до скандалов, и все это используется как способ для пиара. И в этом смысле слишком много партий и организаций хотят поучаствовать в финишном рывке на выборах в Мосгордуму и использовать для этого в том числе марши на улице. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Муслима. Слушатель: Добрый вечер. Владимир, вопрос к вашему гостю. Скажите, пожалуйста, вы состоите в какой-нибудь политической партии? Евгения Альбац: Нет. Никогда не состояла, не состою и состоять не буду. Слушатель: Вы извините меня, пожалуйста, а какое вы имеете право выступать против фашизма? Евгения Альбац: Я имею право выступать против фашизма по той простой причине, что я являюсь гражданином своей страны. В конституции Российской Федерации записано, что пропаганда национальной розни на территории страны запрещена. Я законопослушный гражданин, и я защищаю свою конституцию. Владимир Кара-Мурза: Жертвой запретов так же стала партия «Родина». И вот что сказал нам один из ее депутатов в думе Александр Крутов. Александр Крутов: Прежде всего это произошла потому, что московская власть понимает, что один из главных конкурентов на предстоящих выборах – это партия «Родина». Демократы в данный момент говорят то же самое. Они говорят о том, что Москва один из крупнейших коррумпированных городов, что московская власть, если посмотреть внимательно, она коррумпирована. А что касается миллионов людей выживающих, то об этом и «Родина» говорит, и демократы говорят. Это говорят все нормальные честные люди, у которых есть честь и совесть. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Подмосковья от радиослушателя Виктора Георгиевича. Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, такой вопрос возникает в связи с годовщиной разгрома фашистов под Москвой. Наши фашисты, если бы они оказались в 41 году, они были бы «пятой колонной»? Такой вопрос можно задать фашистам? Как вы думаете, как они ответят на этот вопрос? Владимир Кара-Мурза: Это не германские фашисты - это русские ксенофобы. Евгения Альбац: Знаете, я думаю, что они просто не знают нашей истории. Я думаю, что среди тех многих молодых людей, которые вскидывали руку в фашистском приветствии, которые кричали «Россия для русских», так далее, я думаю, что эти люди очень плохо учили историю в школе. Знаете, я убеждена, что если вы их спросите, кто был у власти в Германии в 30 годах, они задумаются. Я боюсь, что проблема в том, что люди не знают нашей истории. Я думаю, для них для многих новость сказать, что пятого декабря 41 года маршал Жуков отдал приказ о наступлении – они могут просто этого не знать. Они могут не знать, что такое московское ополчение. Они могут не знать, что Москву защищали люди, у которых были винтовки 1856 года рождения, что была одна винтовка на трех человек, что патроны тоже давали через одного, что люди защищали наш город своими телами в буквальном смысле слова. И что этот марш 4 ноября – это поругание их памяти, памяти тех, кто погиб тогда под Москвой, защищая наш город от фашистов. Если хотите, это поругание памяти моего отца, который был в это время на фронте. Это поругание памяти моего дяди, который был в этом московском ополчении. Я не могу просто себе позволить не защитить мои могилы, моих близких людей. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушателя Олега. Слушатель: Здравствуйте. Евгения Марковна, я насколько понимаю, к Москве рвалась немецкая армия, и маршировать в Москве собиралась тоже немецкая армия. Такое есть государство Германия. Поэтому то, что вы проводите аналогии с 41 годом, здесь совершенно неуместно. И послушав речи антифашистов, поразился их свирепости, поскольку речи антифашистов намного свирепее, чем речи тех, кого вы называете фашистами. Поэтому, я думаю, что нам скорее надо будет прятаться и убегать от антифашистов, поскольку они начнут резать всех, в ком им мерещится фашист. Евгения Альбац: Убегайте. Что я могу вам об этом сказать? Просто даже смешно слушать. Во-первых, вы, вероятно, просто не поняли моей мысли. Да, те фашисты, которые рвались к Москве в 41 году, они были немцами по крови, но идеология, которая привела их к Москве, эта идеология называется нацизм. Это идеология крайней ксенофобии. Это идеология корпоративного государства, которое не позволяет существовать никаким другим идеологиям, кроме той главной. Это идеология того корпоративного государства, которые потом существовало в Испании Франко, в Португалии Салазара, в определенный исторический период в Греции, Аргентине, в Бразилии, в Индонезии, в Турции, которая сейчас существует в Парагвае, в известной мере существует в Венесуэле, и которая, к сожалению, этот режим организации политики по принципу большой корпорации возникает и у нас. И он заключается в следующем, что вся политика в стране выстраивается по принципу большой корпорации. Наверху сидят люди, которые совершенно закрытым образом за закрытыми дверями принимают никем неконтролируемые решения. Процесс принятия решений, как это бывает в корпорациях, никем не контролируется. И в эту корпорацию начинают инкорпорироваться различные структуры, которые никакого отношения к государству не имеют и не должны иметь. Я прошу не путать страну и государство. Так вот, к институту государства не имеют никакого отношения. И образуется один квадратик, он называется «представители общественных организаций», например, Общественная палата. Потом другой квадратик образуется, отдел этой корпорации, он называется «политические партии». Потом третий отдел образуется, он называется «борцы с фашизмом». Как вы помните, организация «Наши», они все время говорили, что они борются с фашистами. Только 4 ноября, когда вскидывали руку в фашистском приветствии, «Наши» сидели по дворам и по домам и боялись высунуть нос. Владимир Кара-Мурза: Они, более того, отказались сотрудничать с молодежным «Яблоком», которые вышли против этого марша. Евгения Альбац: Совершенно верно. Молодежное «Яблоко» и Объединенный гражданский фронт - те немногие, которые вышли против этого марша, забросали их презервативами с водой, тем самым хотели сказать, что, молодые люди, лучше занимайтесь любовью, чем этой глупостью и этой подлостью, которая произошла на улицах Москвы. Я хочу сразу сказать, конечно, среди тех, кто участвовал в этом Правом марше, далеко не все люди крайних фашистских взглядов. Там есть люди, которые являются приверженцами идеи русского возрождения, национализма. Вообще в слове «национализм», оно имеет коннотацию отрицательную, ничего плохого нет. Но, к сожалению, там было достаточное количество людей, которые болеют национальным эгоизмом, национальным эгоцентризмом, полагают, что кровь делает их выше или правильнее или умнее или лучше, чем люди другой крови, другой расы или другой религиозной принадлежности. К сожалению, господин Дугин должен был сделать все от него зависящее, чтобы те поклонники ксенофобских настроений не приняли участия в этом митинге. На самом деле здесь в студии Радио Свобода в передаче Михаила Соколова один из организаторов этого марша говорил, что мы сделаем все, чтобы не допустить провокаций, мы вообще молча пройдем по улицам города. Не получилось. Потому что на самом деле Евразийский союз молодежи оказался лишь одной, не самой большой составляющей этого марша, там основную роль в этом марше, как свидетельствуют многочисленные публикации в Интернете, играло движение против незаконной иммиграции, так называемое, и различные партии крайне экстремистского характера. Владимир Кара-Мурза: Президент фонда Холокост Алла Гербер бьет тревогу по поводу складывающейся в России ситуации. Алла Гербер: Еще пять лет назад, еще три года назад невозможно себе было представить, что страна встанет под фашистскими лозунгами. Она встала под фашистскими лозунгами, она пошла за ними. Потому что они везде. Я много езжу по стране, я не вижу просто города, где не было бы свастики, не было бы «Русские идут», «Русские вперед», «Россия для русских» и так далее. Невозможно себе представить, когда весь мир настроен антифашистски, что вдруг в Москве, где 4 ноября прошел самый настоящий фашистский марш, что могут отменить, какими же надо быть идиотами, как надо себя опозорить на весь мир, чтобы запретить антифашистский митинг, антифашистский марш. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Ивана Денисовича. Слушатель: Добрый вечер. Я думаю, что вы немножечко ошибаетесь, когда называете по некоторым признакам этот режим фашистским. Я думаю, что фашистский режим - это прежде всего тот, который имеет целью порабощение не только своего собственного народа, но так же и других народов, закабаление, захват, порабощение и тому подобное. Здесь же, на мой взгляд, налицо другие признаки – признаки становления, образования феодального государства в прямом смысле этого слова, феодального по всем признакам. Народ будет, если сейчас уже не имеет фактически никаких прав избирательных, тому подобное, то есть страна будет разделена по принципу феодального государства. Каждое княжество будет управляться само по себе и подчиняясь одновременно центру. Владимир Кара-Мурза: Как раз вертикаль власти предусматривает предотвращение распада страны. Евгения Альбац: Безусловно. Я как раз не говорила, что это фашистский режим, я сознательно ухожу от таких резких терминов. Такой режим в политической науке называется режим бюрократического авторитаризма. Режим бюрократического авторитаризма предусматривает корпоративизацию политики. И таких, я повторяю, режимов, таких вариантов было довольно много. К сожалению, власть пытается установить контроль над различными структурами общества. В отличие от Советского Союза, где пытались контролировать всех и вся, и это собственно отличало тоталитарный режим, при котором абсолютный контроль за каждым. А авторитарный режим не ставит своей задачей контролировать каждого, они поступают умнее и эффективнее. Они инкорпорируют структуру, контролируют денежные потоки. А всех тех, кто, как мы с этим антифашистским маршем, кто пытается проявлять инициативу за пределами корпорации, инициатива, которая идет снизу, от гражданского общества, от частных лиц, вот это они пытаются всячески запретить. Понимаете, если бы, скажем, с предложением провести антифашистский марш выступила бы «Единая Россия», что была на самом деле обязана сделать, хотя бы ради того, чтобы защитить репутацию страны как партия власти, так вот если бы они предложили, безусловно, им бы разрешили бы, потому что они находятся внутри этой корпорации. Если бы организация «Молодая гвардия», новая молодежная организация единороссов или «Наши» выступили с той же заявкой, они опять же этого не сделали, но если бы они выступили, я думаю, что им разрешили, потому что они находятся внутри корпорации. Потому что им поручено как бы бороться с фашизмом, у них написано на лбу – они борются с фашизмом (но не борются, правда) они бы получили разрешение. Это все звенья одной цепи. Власть хочет контролировать структуры гражданского общества, будь это общественные организации, будь это правозащитные организации, будь это средства массовой информации или частные граждане объединившиеся. По отдельности мы никому не нужны. Как только мы объединяемся в некий оргкомитет, вот тут уже включается рефлекс, инстинкт запретить. И к сожалению, этот рефлекс, этот инстинкт во многом идет от того, что у власти находится огромное число людей, у которых культура Комитета государственной безопасности, они так привыкли работать. Контроль – это то, что позволяло КГБ СССР, достаточно эффективная организация. Они возрождают те методы, те инструменты, к которым они привыкли и которыми они умеют обращаться. Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, сможет ли после всего сказанного московская мэрия когда-либо разрешить антифашистский марш? Евгения Альбац: Мы будем обязательно добиваться этого. Мы обязательно проведем такой марш. И причем это сделаем после выборов, чтобы никому не пришло в голову связывать это с какими-либо предвыборными делами. Будем этого добиваться. Получится или нет – посмотрим. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
