Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[09-11-05]
Положение дел в российской армииВладимир Кара-Мурза: Сегодня, выступая на ежегодном совещании командующих всех видов и родов войск, президент Путин пообещал сократить срок службы по призыву до 12 месяцев уже к 2008 году, а также решить социальные проблемы военнослужащих в течение ближайших трех лет. Истинное положение дел в российской армии обсуждаем с Валентиной Мельниковой, ответственным секретарем Союза комитетов солдатских матерей России. Насколько реалистичны обещания, прозвучавшие сегодня из уст президента? Валентина Мельникова: Обещания мы слышим с 1996 года и о переходе к профессиональной службе, и о сокращении срока службы. Но пока никаких документов, которые были бы утверждены или как указ, или как закон, или как программа, до сих пор нет. Обещаниям верить совершенно невозможно. Меняются министры обороны, приходят новые президенты, они забывают то, что говорили предыдущие, и все остается по-прежнему. По-прежнему имеем большой срок службы, войну, обман, который по отношению к офицерам и тем, кто ушел в запас. Владимир Кара-Мурза: По-вашему, можно было бы уже сегодня перейти на контрактную службу? Валентина Мельникова: На контрактную службу можно было уже перейти в 2000 году. Естественно, что воевать в Чечне намного удобнее нашим генералам, когда это молодые мальчишки и государство потом не отвечает за то, что с ними будет после увольнения. Владимир Кара-Мурза: Депутат Государственной думы от фракции «Родина» Виктор Алкснис считает, что президент долго готовился к сегодняшнему мероприятию. Виктор Алкснис: Мне кажется, у президента Путина есть определенный комплекс неполноценности. Когда он участвует в таких мероприятиях, у него появляется ощущение, что он президент великой страны, у которого есть мощная армия. Кремль очень опасается роста оппозиционных настроений среди военнослужащих. Исследование общественного мнения свидетельствует, что большинство офицерского состава очень крайне плохо относится к верховному главнокомандующему и к высшей власти России. А это очень тревожно. При таких цифрах армия внушает серьезное беспокойство. Кардинальные перемены российской армии при нынешнем руководстве Министерства обороны и при высшем политическом руководстве страны невозможны. Потому что эти люди неспособны обеспечить ни развитие России, ни развитие российской армии. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Андрея из Подмосковья. Слушатель: Будьте добры, скажите, пожалуйста, каков коэффициент смертности у лиц призывного контингента и соответствующего возраста непризывного? Для того, чтобы сравнивать, хуже или лучше положение в армии по сравнению с обычной гражданкой. Валентина Мельникова: Мне кажется, что вы заблуждаетесь. Ведь вооруженные илы – это место исполнения профессиональных обязанностей офицерами, солдатами и прапорщиками. Это не просто люди, которые пришли куда захотели и делают там, что хотят - это очень жесткая с уставной дисциплиной человеческая машина, которая имеет свое четкое предназначение. Поэтому обывательские сравнения, сколько где в дорожно-транспортных гибнет, сравнение министра обороны с тем, сколько погибает обычных людей – это все совершенно неправомерно и неправильно. Что значит коэффициент смертности? Никто просто так в армии не может погибнуть. Конечно, это военная служба, там есть и учения и стрельбы, и танковые тренировки, конечно, может быть гибель и травматизм. Но это не может быть травматизм от того, что парня избивают офицеры, это не может быть гибель или самоубийство от того, что у солдата требуют пять тысяч рублей в месяц, а он не может им дать им, приходится или убегать или лезть в петлю. Вот о чем мы говорим. Поэтому эти цифры обывательские неприятны мне. Это значит, что министр обороны не уважает своих солдат и офицеров. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Михаила. Слушатель: Господа, добрый вечер. Я слышал не так давно рациональное интересное соображение. Если, допустим, срок службы станет меньше вдове, а общий контингент будет поддерживаться на том же самом уровне, то это означает не много, не мало, что вдове больше будет забираться народа. Естественно, они не раз в два года будут, а раз в год. Я не знаю, что говорил по этому поводу президент, но мы должны это осознавать. Валентина Мельникова: Можно сохранять армию и внутренние войска в том колоссальном количестве, в котором они есть, и тогда, конечно, необходимо призывать всех молодых людей, которые более-менее дожили относительно здоровыми до 18 лет. Но нужно ли это делать? Очень давно и не только солдатские матери, и не столько солдатские матери, сколько военные эксперты говорят, что нужна новая армия, нужна действительно военная реформа, и совершенно необязательно, чтобы численность была такая большая. Вполне возможно, что России, чтобы отразить внешнюю угрозу, нужна какая-то реформа и вооружения, и в том числе системы комплектования. Скорее всего это так и должно быть. И все разумные государства переходят к этой системе. Одна Россия пытается готовиться к 41 году для того, чтобы воевать миллионами солдат. Владимир Кара-Мурза: Военный обозреватель газеты «Известия» Дмитрий Литовкин склонен верить в скорый переход на контрактную службу. Дмитрий Литовкин: То, что предлагает Владимир Путин, вполне возможно к 2008 году она будет укомплектована солдатами и сержантами контрактниками. Солдат-контрактник всегда будет лучше, чем солдат-срочник, потому что он знает, за что он служит и почему он служит. Важно в этом процессе то, что солдат-контрактник, который подписал первый контракт, а у нас часто первый контракт подписывают люди, которые пришли на срочную службу, чтобы он подписал второй контракт, тогда действительно будет профессиональная армия. Владимир Кара-Мурза: Валентина Дмитриевна только что вернулась из Бремена, где получила от имени Комитета солдатских матерей престижную премию. Расскажите о ней. Валентина Мельникова: Весной этого года мы узнали, что в Германии существует такая инициатива, названная именем Георга Эльзера. Это обычный, простой житель Германии, который в 39 году 8 ноября устроил в Мюнхене покушение на Гитлера, Геббельса и Геринга. Оно, к несчастью, не удалось, поскольку нацистская верхушка немножко раньше ушла из этого пивного зала. Тем не менее, Эльзер был арестован и как личный враг Гитлер содержался в Заксенхаузене почти до конца войны. Гитлер держал его живым для того, чтобы показательно казнить в день победы германского оружия. И вот эта группа немцев, они решили возродить как бы память о Георге Эльзере как о человеке, который один пытался противостоять планам огромной фашистской машины. Когда Эльзер в гестапо был допрошен, он говорил, что я хочу предотвратить войну, потому что я знаю, что если не будет Гитлера, Германия не будет воевать. И эта премия нам была присуждена за наши многолетние усилия правозащитные, за защиту солдат, призывников и за то, что все эти годы, начиная с 89 года, мы говорим о том, что не должно быть войны и делаем все, чтобы войны прекращались. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Георгия, радиослушателя из Санкт-Петербурга. Слушатель: Здравствуйте. Вы упомянули о внешних угрозах. Неужели Россия не может вступить в какой-нибудь блок, чтобы отразить возможность угрозы – это же будет несравненно дешевле. А внутренние войска, конечно, всегда будут нужны. Теперь по поводу предложения президента: если оно действительно будет реализовано - это замечательно, будет непрерывная учеба лиц, нуждающихся в этом. Владимир Кара-Мурза: Вступление в блок – это как раз вопрос к президенту, сегодня таких предложений не прозвучало. Валентина Мельникова: На самом деле военный блок, насколько я знаю, я не специалист в военных вопросах, сейчас намечается с азиатскими странами. Во всяком случае учения показали, что Россия пытается посмотреть на Восток для того, чтобы найти себе там партнеров военных. К сожалению, наши генералы в уме своем держат врагами НАТО и Соединенные Штаты, поэтому пока с блокированием, наверное, будет сложно. А история с уменьшением срока службы по призыву, она совсем не так хороша. Потому что умалчивает и президент Путин и министр обороны Иванов, что сегодняшняя риторика, что все будет хорошо, она исключила одну историю. В Государственной думе есть законопроект, который отменяет все отсрочки от призыва на военную службу, в том числе и тем, кто учится в техникумах, колледжах в аспирантурах. Тем призывникам, у которых в семье родители-пенсионеры, инвалиды, нуждающиеся по Семейному кодексу в помощи и поддержке, отменяет отсрочку призывникам, у которых есть маленькие дети. Об этом они молчат. И вот это самое лицемерное, что было в сегодняшнем совещании. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Сергея, радиослушателя из Петербурга. Слушатель: Доброй ночи. Вы знаете, все-таки мне кажется, что слова «нашего все» – это очередной блеф. Я вижу наших солдат доблестных, МЧС, кабельные войска в зоне частной застройки. МЧС выдергивают крапиву у коттеджей, кабельщики продавали все, что у них было. К этому нашему 300-летию солдаты убирали мусор. Это же система, рабский труд нужен. Не думаю, что 12 месяцев наших высших офицеров устроит, им нужно по полной программе загрузить. Валентина Мельникова: К сожалению, радиослушатель прав. Последняя самая страшная история у нас произошла с солдатом в Санкт-Петербурге, я уже несколько раз пыталась рассказать о ней. Парня командир части сдал своему другу на дачу обслуживать его. И там хозяин держал солдата по призыву в подвале, выпуская для того, чтобы тот работал по дому, а потом избивал его. Через несколько после того, как парень к нему попал, облил его кислотой, когда парень был беспомощный. Вместо того, чтобы везти его в больницу, отвез обратно в часть. Парень получил тяжелый химический ожог, тяжелую душевную травму. В заявлении мальчишка нам написал: «Я знаю теперь, как чувствовали себя пленные в Афганистане и Чечне». И вот это армия по призыву в Санкт-Петербурге. Поэтому говорить о призыве просто неприлично, давным-давно отменять нужно это рабство крепостное солдатское. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Михаила из Новосибирска. Слушатель: Добрый вечер, уважаемая госпожа Мельникова, добрый вечер, уважаемый господин Кара-Мурза. Сначала хотелось бы мне отметить, что аудитория программы «Грани времени» увеличивается, с каждым разом труднее и труднее дозвониться. Госпожа Мельникова, в Новосибирске существует КСМ или нет? Если существует, деятельность его абсолютно незаметна. Вы знаете, наш дом находится в окружении воинских частей: грязные, голодные, оборванные пацаны в хаки, клянчащие деньги, сигареты, еду. Естественно, сущий ад в казармах, хоть я там и не был. Помогите им как-нибудь. Октябрьский район города Новосибирска. Валентина Мельникова: Этот звонок - это подтверждение того, что общество считает, что главный защитник солдат – Комитет солдатских матерей. Вы знаете, уважаемый Михаил, мы, к сожалению, не можем накормить всех солдат и мы не можем проинспектировать все воинские части. Спасибо вам за звонок, я завтра свяжусь с главной военной прокуратурой, и мы попробуем устроить какую-то прокурорскую проверку. Комитеты есть, но сил у нас на самом деле не так много. Мы можем помочь тем, кто к нам обращается, а уследить за каждым командиром нужно, чтобы все 760 тысяч солдатских матерей, у кого сейчас служат ребята, все одновременно все бросили и в воинских частях устраивали свои инспекции. Владимир Кара-Мурза: Депутат Государственной думы генерал армии Валентин Варенников считает, что на сегодняшнем совещании президент Путин обнадежил офицерство. Валентин Варенников: Конечно, сегодняшнее заседание, которое провел верховный главнокомандующий, имеет особую характерную черту – это то, что мы уже можем констатировать, что вооруженные силы поднимаются. Мы, конечно же, хотели бы, чтобы еще больше получали офицеры и быстрее бы решались вопросы с жильем. Но то, что было сегодня доложено, я думаю, что уже заслуживает большого внимания. Владимир Кара-Мурза: Насколько реалистичны посылы, которые президент сделал в адрес российского офицерства? Валентина Мельникова: Я не верю в то, что что-то реально будет улучшаться. Я очень хорошо помню обещания, сказанные в 92 году Ельциным, и все те слова, которые говорил Путин после 2000 года. К сожалению, положение офицерства очень незавидное. 122 закон, который отнял у них многие льготы, которые сами собой были разумеющимися, они на самом деле открыли многим офицерам глаза на то, что государству они не очень сильно интересны. Еще один плевок в сторону офицеров, которые служат в войсках – это чудовищный разрыв между оплатой их службы в гарнизонах и то, что получает Арбатский округ. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвички Людмилы. Слушательница: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, как продвигается у вас дело по организации референдума об отмене обязательной службы? Валентина Мельникова: Вместе с Республиканской партией в эту субботу мы проводим общероссийский пикет и будем собирать подписи и искать людей, готовых включиться в инициативные группы, под вопросом, который мы хотим вынести на референдум – поддерживаете ли вы переход к добровольной военной службе по контракту? Пикет должен пройти в сорока регионах. Я знаю, что в Москве будет с 13 часов в сквере напротив «Макдональдса» на Пушкинской. Владимир Кара-Мурза: Какой вопрос еще вы хотите вынести на общенародный референдум? Валентина Мельникова: Пока один вопрос. Мы хотим, чтобы вопрос был совершенно конкретный: поддерживаете ли вы переход к добровольной военной службе по контракту? Потому что требование сохранения отсрочек, оно как временная мера тоже нужно. Но этот вопрос к референдуму подготовила коммунистическая партия, мы не можем быть ей конкурентами. И я на самом деле очень рада, что этот вопрос, сформулированный коммунистами о сохранении отсрочек, прошел юридическую экспертизу. Поскольку когда-то год назад его формулировали мы вместе с Союзом правых сил. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Игоря Анатольевича. Слушатель: Добрый вечер, Валентина. Может быть у меня вопрос запоздалый. Недавно была ваша передача с Шендеровичем. Вопрос хотел задать такой: вам не кажется, что дедовщина идет с гражданки, и «молодой» уже готов? Я шел в армию, я уже был готов к дедовщине. Могу пример привести, когда в армии на второй год на меня свои взъелись: ты считаешь себя лучше других. Я не понимал, в чем дело. И на гражданке мне через 9 лет интеллигенция развевала и в рот положила: все унижаются, а один ты не унижаешься. Как ты смеешь себя лучше всех ставить? Я могу привести пример того же генерала Варенникова. У нас была встреча для раненых в событиях октября 93. Я не раненый, слава богу, пригласили все равно. Тот же самый товарищ Варенников со мной просто разговаривать не хотел, что я весь мелкий. То есть эта зараза в советском обществе от коммунистической партийщины. А солдат уже готов к этому. Это и есть отражение самого худшего нашего общества. Валентина Мельникова: Я не могу с вами согласиться. 17-й год каждый день мы встречаем солдат, их родителей, мальчики вынуждены уйти из воинских частей из-за того, что над ними издеваются, бьют. Я с ними разговариваю, они совершенно не ожидали такого отношения к себе, они не хотели его. И они не готовы ни сами применять насилие, ни терпеть его по отношению к себе. Рассуждать о том, что у нас плохой народ, плохая молодежь – это самое простой способ, это способ для лентяев. На самом деле хорошие ребят. Но я еще раз хочу повторить: военная служба – это тяжелая и опасная профессия. И поэтому надо, чтобы было так устроено, чтобы не было незаконных, преступных взаимоотношений между людьми. Если есть садисты-офицеры, их надо увольнять, судить. Если есть солдаты, у которых есть какие-то патологические наклонности, значит тоже человек должен быть уволен соответствующим образом. Должен быть профессиональный отбор, как шахтеры, как врачи, как летчики. Владимир Кара-Мурза: А как проходит сейчас осенний призыв в Москве? Валентина Мельникова: К сожалению, осенний призыв проходит совершенно в беззаконном режиме. Уже ходит милиция по квартирам, уже были облавы в институтских общежитиях. И самое неприятное, что наш военный комиссар города Москвы генерал Красногорский, совсем недоступный, хотя мы много раз, встречаясь с ним, говорили о том, что его подчиненные военные комиссары ведут себя совершенно безобразно. Есть повестки для отправки в войска тем, у кого право на отсрочку, очень больным ребятам. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Николая из Курской области. Слушатель: Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. Я что хочу сказать: горит все - горит Париж, горят рынки. Я раньше считал, сколько у нас складов горело армейских – это не перечесть. В Афганистане, понятно, Кушка горела, Дальний Восток… Горит и Москва, и академии горели. Недавно была проверка в штабе центральном пожарном, и тут же через несколько месяцев он загорелся. Горели и суды, и флоты, что только ни горит, никто на это не обращает внимания. Сейчас выводят из Москвы академии и все остальное. Я что хочу сказать: никто ни за что не отвечает, тем более за какого-то солдата. Это было и раньше, за солдат не отвечали, отвечали за пушки, за какую-нибудь материальную часть и при царе-батюшке. Владимир Кара-Мурза: Николай, довольно безрадостную картину нарисовали. Кстати, Союз комитетов солдатских матерей занимается этими таинственными случаями, ЧП в российских воинских частях? Валентина Мельникова: Конечно, пожар на военных складах – это не наша сфера. Но если были случаи, когда там ребята получали травмы и обращались, мы можем в этой ситуации добиться того, чтобы какие-то страховки и компенсации парень получил. Потому что есть такая манера у командиров списывать на небрежное курение солдат чудовищные эти взрывы на военных складах. Понятно, что совсем все не так. Легче всего в огне все скрыть. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира. Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы вот что сказать: мне кажется, что Комитет солдатских матерей вместе с общественными организациями должны изменить тактику немножко. Надо заботиться о тех солдатах, которые пошли в армию до того, как происходит ЧП. Надо как-то на каждую часть своеобразный паспорт иметь – благополучная там обстановка, какой там командир или там хронически больная обстановка и уже вмешиваться в это дело. А не то, что когда произойдет ЧП, тогда бегут, сломя голову. Это тоже хорошо, когда есть солдату куда придти и найти защиту, но это сторона. Второе: вы знаете, что в Москве идет по сути дела облава на призывников. Более того, я был в отделении милиции и слышал разговор, что за каждого приведенного и сданного милиционеру будет выплачено около тысячи рублей денег. И они обсуждали, а будет ли эта сумма такова или меньше. Идет заинтересованность материальная. А сейчас рыночная экономика. Почему не сделать так: пошел солдат служить в армию – вне очереди квартиру получить семье? Валентина Мельникова: Гениальное предложение, тем более, что насчет квартиры и других льгот мы давно говорим. И это возможно только тогда, когда солдат будет служить профессионально. Естественно тогда государство должно будет ему предоставлять и жилье, и возможности для бесплатного получения образования дальнейшего. А по поводу контроля над воинскими частями и паспорта, не забывайте, дорогие радиослушатели, что численность вооруженных сил всех наших солдат и офицеров составляет три с половиной миллиона человек. Я еще раз говорю, вы хотите, чтобы женщины бросили все, свои дома и шли в воинские части? Может быть придется так сделать, если не будет решения о переходе к профессиональной военной службе. Владимир Кара-Мурза: Это кроме того засекреченную информацию собирать, данные о воинской части с фамилиями командиров. Валентина Мельникова: Плохие сведения и собирать ничего не нужно. Потому что приходится каждый день звонить в воинские части и связываться с прокуратурой. Все-таки в основном мы же посредники. Сейчас наша задача помочь военным прокурорам понять полные масштабы военных преступлений, которые совершаются в воинских частях. Поэтому все сделать мы не можем. Владимир Кара-Мурза: Депутат от фракции «Родина», член думского Комитета по обороне Сергей Григорьев не видит улучшения в положении армии. Сергей Григорьев: Сегодня уже достаточно большой срок, когда вооруженные силы возглавляет верховный главнокомандующий - президент Российской Федерации Владимир Путин и министр обороны Сергей Борисович Иванов. Однако за последнее время положение в оборонно-промышленном комплексе, движения к лучшему не отмечается. Да, вооруженные силы сокращены до предела. Тем не менее, особую озабоченность вызывает недостаточное внимание со стороны высшего руководства страны к вооруженным силам. Владимир Кара-Мурза: слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина. Слушатель: Здравствуйте. Я бы хотел узнать у вашей гостьи, какой срок службы призывника она считает оптимальным? Валентина Мельникова: Я никакой срок службы по призыву не считаю оптимальным. Я считаю, что мужчины и женщины должны иметь право выбирать себе военную профессию. Сейчас по указу президента время освоения воинской специальностью для рядового составляет шесть месяцев. Владимир Кара-Мурза: Всегда приводят в пример армию Израиля, где служат все. В чем отличие вы видите этой ситуации от российской? Валентина Мельникова: Я могу говорить только об отношении к людям. В Израиле невозможны те чудовищные преступления по отношению к солдатам, которые являются буднями российской армии. Там по-другому относятся к людям, там другая обстановка, другая атмосфера. Я должна сказать, что ни в одной армии более-менее цивилизованных стран не встречаются такие страшные вещи. Похожие жалобы были года три назад, мы слышали в Женеве на комиссии по правам человека ООН, из армий африканских. Ничего поблизости такого не бывает нигде. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Сергея, радиослушателя из Петербурга. Слушатель: Добрый вечер. Мне хотелось бы Валентине Мельниковой дать совет бесплатный и главное – выполнимый. Уважаемая Валентина, вы делаете замечательное дело, но есть у вас один момент непродуманный – не агитируйте за профессиональную армию. Вы сейчас впадаете в ту же ошибку, что любой из кандидатов в президенты, будь Явлинский и все остальные. Потому что у нас, видимо, что-то в государстве сложилось такое, что ни Григорий Явлинский, ни Хакамада, ни любой из генералов, маршалов не сделает ту задачу, которая перед ним ставится. Если сейчас будет профессиональная, вы все равно будете, солдатские матери, защищать солдат. Но вам будут говорить – ну вы же просили профессиональную армию. Валентина Мельникова: Наше требование отмены призыва впервые было высказано в 1989 году, когда про упомянутых вами политиков никто не знал и не слышал. Это абсолютно нормальное, трезвое отношение к одной из важных структур государства. Это не поверхностный, не женский взгляд, а это серьезные оценки, которые, я повторяю, дают военные эксперты. Офицеры говорили нам в 89 году, что они защищали кандидатские и докторские диссертации о необходимости профессиональной службы в советской армии еще в середине 70-х годов. Так сколько можно ничего не делать? Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Николая. Слушатель: Я хотел бы сказать, что сегодня 30 лет памяти капитана третьего ранга Саблина. В 75 году он поднял бунт на корабле. И он бы мог до генерала дослужиться. Через семь лет в этот же день как раз умер Брежнев. Я хочу сказать, что он был единственный такой, даже до сих пор офицеры в армии вспоминают это имя, оно под запретом. Я бы хотел сказать Валентине Мельниковой, что неплохо было бы защищать и тех солдат, которые идут по альтернативной службе. Потому что они настолько бесправны, им платят такие копейки и находятся в жутких условиях. Они совершают подвиг, которые идут работать. Их единицы совсем. Валентина Мельникова: Слава богу, что их единицы, потому что закон об альтернативной службе безобразный, абсолютно ненужный и бесчеловечный. Естественно, что ребята сейчас, в основном те, кто выбирают альтернативную службу по религиозным мотивам, они, конечно, находятся в ужасном положении. Потому что составлен закон: на другом конце страны, с крошечной зарплатой, без жилья. И есть уже случаи, когда ребята отказываются от этого. Так получается. Владимир Кара-Мурза: Военный аналитик агентства РИА-Новости Виктор Литовкин считает, что сегодняшние офицеры не верят своему президенту. Виктор Литовкин: Сегодня направлена в Кремль бумага от имени ветеранов и военнослужащих, в которой они критикуют отношение государства и правительства к армии. Я думаю, что те проблемы, о которых пишут этом письме к президенту, они являются диссонансом тем обещаниям, которые сегодня звучали в зале заседания Министерства обороны. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушательницы Надежды. Слушательница: Здравствуйте. Мне хочется очень рассказать - мы провели такой эксперимент. Пришли в приемную Мельниковой и якобы с ее секретарем имели беседу. Со мной рядышком стоял якобы капитан, и он изложил о том, от чего он пострадал и прочее. Этот секретарь нам на бумажке написала пять тысяч долларов для того, чтобы переговорить с Мельниковой и передать свою жалобу. Вот ее лицо. Валентина Мельникова: Вот не люблю я таких разговоров. Все, кто у нас был, знают, что у нас две крошечных комнаты. Владимир Кара-Мурза: «Якобы капитан» есть у вас? Валентина Мельникова: Секретарей у нас никаких нет. Какой бы капитан к нам ни пришел, если его проблема офицерская, у нас есть прекрасный юрист - полковник юстиции запаса, бывший начальник приемной главной военной прокуратуры, который абсолютно бесплатно консультирует наших офицеров. Потому что с офицерскими историями мы не всегда можем сами справиться. Не люблю я клеветы, особенно когда она из Санкт-Петербурга исходит. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Кирилла. Слушатель: Здравствуйте. Я проживаю на Красноказарменной улице, мой дом как раз смотрит на военную часть. И наши дети играют в футбол как раз напротив военной части. Валентина Мельникова: Комендантский полк. Слушатель: Где как раз памятник стоит погибшим, куда Путин приезжал. Вы знаете, у моего сына и многих детей мячи перелетают на сторону военной части, и мы их оттуда забрать не можем, потому что солдаты сразу говорят, что они пропали. Сколько мы ни добивались, добиться ничего не могли, ни милиция ничего не может сделать. Валентина Мельникова: Окажите ребятам гуманитарную помощь, пусть поиграют в мячик. Слушатель: Мы не против, просто каждому ребенку покупать. Второй вопрос по поводу того, что мы сами лично, наш дом боролись с тем в этой военной части, что большая огромная помойка около этого футбольного поля на другой стороне забора, и мы добились, чтобы эту помойку убрали. То есть в принципе каждый человек должен бороться, не только матери, ваша организация должна бороться с этим произволом, что в армии творится. Еще маленький вопрос, если можно: мне кажется, контактная армия, которую вы сейчас хотите создать, я в принципе не против, но мне кажется, она будет похожа на нашу милицию. Ведь милиция – это тоже служба по контракту, и посмотрите, в каком состоянии у нас находится милиция. Они нищие, голодные, считают копейки и необразованные. Вот к чему может привести контрактная армия. Валентина Мельникова: Милиция имеет другие функции. И, конечно, милиция у нас тоже, к сожалению, советская, потому что там тоже не было настоящей реформы правоприменительной системы. Но это же не аргумент, чтобы оставить в вооруженных силах все так, как есть. Конечно, самое простое все бросить, не обращать внимания сказать, что это меня не касается, и пусть там все горит синим огнем, ясным пламенем. Это не выход. Рано или поздно история с военной службой по призыву дойдет до вашей семьи тоже. Владимир Кара-Мурза: Сейчас, кстати, отменили отсрочки для тех, кто идет в милицию и в пожарные. Валентина Мельникова: Те, кто там получил звание, до апреля этого года пока могут служить, а остальные все будут призываться. Тоже совершенно глупая и совершенная ненужная история, потому что пожарные России нужны не меньше, чем солдаты. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Валентину из Петербурга. Слушательница: Доброй ночи. Вы знаете, по-моему, Комитет солдатских матерей давно пора разогнать, они ничего там не делают, кроме того, как правильно женщина сказала, чтобы пробраться, нужно пять тысяч долларов заплатить. Валентина Мельникова: Да бросьте вы! В Питере собрание проходит абсолютно открыто, они собираются вечером, зал на сто человек. Если хотите, вы всегда можете к ним пойти. Не клевещите на своих, стыдно. Владимир Кара-Мурза: Депутат Московской городской думы генерал в отставке Юрий Попов считает, что сегодняшние обещания президента были слишком оптимистичными. Юрий Попов: То, что президент пообещал что-то сделать полезное, изменить отношение к офицерской службе, я сомневаюсь. Тем более, что на сегодняшний день очень многих офицеров, в том числе офицеров запаса возмущает даже не то, что про них забыли и долго не было прибавок к воинским пенсиям. Их обижает то, что то, что положено по законам нашим, по действующему законодательству, не выплачивают. И их оскорбляет именно такое отношение людям, прослужившим всю жизнь. А офицеры, которые действуют, они это видят и они ждут, когда изменится отношение к ним по-серьезному, а не так. Такие разовые добавки офицеры считают подачками и желанием понравиться, как правило, перед очередными выборами. Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, велик ли предвыборный элемент в сегодняшних обещаниях, прозвучавших на совещании Минобороны? Валентина Мельникова: Мне кажется, что это есть, конечно. Я думаю, что все собеседники, которые говорили о том, что президент Путин опасается какого-то офицерского недовольства – это тоже совершенно справедливо. Но я не вижу никаких обещаний, потому что это все слова. Сегодня президент сказал эти слова, а завтра он про них забыл. И история с отставными офицерами, с офицерами запаса, выслужившими и получающими пенсию, история с этими пайковыми, она на самом деле говорить о том, что и офицерам надо научиться обращаться в суд. И на самом деле они это делают, и мы это очень одобряем. Потому что если они все законным путем через суд потребуют выполнения закона - это будет очень хорошо. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Сергея. Слушатель: Доброй ночи. Я тоже хочу сказать про армию интересную вещь. Я служил в 78-80 году, вспоминаю как страшный сон. Иногда мне сниться, что меня еще раз призывают в армию. Конечно, для меня это очень страшно, не могу никому доказать, что я уже служил. Не могу понять этих женщин, которые звонят - пять тысяч. Видно они не понимают, что кроме наемной армии ничего не может быть. Все равно у нас за взятки поступают в институты. Давайте сделаем, чтобы послужил человек в армии, он поступил на бюджетное отделение – это очень просто все, и люди пойдут служить. Валентина Мельникова: Конечно, и об этом я говорила и об этом многие говорят, и преподаватели, и семьи молодых ребят. Для этого нужна не только воля говорить прекрасные слова у президента, но и воля заставить своих подчиненных министров и правительство начать это все делать. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Ивана Денисовича. Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос гостье: скажите, пожалуйста, откуда у вас такая уверенность в том, что в эту конкретную армию найдутся желающие в таком количестве? Дело в том, что в Соединенных Штатах не всех берут желающих, их отбраковывают, отбирают, конкурс, я слышал. А еще раз хочу спросить: откуда у вас уверенность, что найдутся желающие в достаточном количестве защищать этот строй, это государство? И если даже найдутся, то будут ли они достаточно годны к этой службе? Валентина Мельникова: Сейчас находится 700 тысяч молодых людей, которые проходят службу по призыву, значит должно быть в России и достаточное количество мужчин, которые захотят служить нормально профессионально, по контракту. Ваш вопрос очень забавный. В свое время, когда я была в Соединенных Штатах, я у каждого отставного и действующего офицера спрашивала: скажите, что говорили оппоненты перехода в Соединенных Штатах на профессиональную службу? Они мне говорили: вы знаете, генералы говорили – у Америки нет денег на профессиональную армию, и никто не пойдет служить по контракту. Это же генеральские отмазки, как говорит молодежь, для того, чтобы ничего не делать. Если государство хочет иметь армию, оно должно заботиться о молодежи, оно должно дать возможность и мужчинам, и женщинам, у которых есть талант к военной службе, выбирать ее и служить в нормальных условиях и получать потом какие-то от государства дополнительные возможности для социального роста. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Дмитрия Николаевича. Слушатель: Доброй ночи, господа. Меня удивил ваш вопрос о том, что сейчас армия и милиция остались советскими. Если бы это было так, то не было бы таких кошмаров, которые сейчас творятся и в милиции, и в армии. Так что ваша характеристика «советская» армии и милиции очень оскорбительна. Владимир Кара-Мурза: Наоборот, считаем, что это комплимент, раз таких кошмаров не было в советской армии. Валентина Мельникова: Вы, наверное, не знаете, что было в советской армии. К сожалению, честные люди, честные солдаты, честные офицеры, служившие в советское время, все говорят, что все это было: офицеры за взятки могли рассчитывать на хороший гарнизон, на продвижение по службе, солдат так же мордовали. Но может быть жестокости было меньше, потому что не было большого количества наших внутренних конфликтов – Карабаха, Таджикистана, Чечни, в которых очень ожесточаются люди. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Виктора, радиослушателя из Рязани. Слушатель: Я бы хотел вернуться к первому вопросу, который был задан. Дело в том, что цифра не может быть обывательской. Если задается вопрос: сколько будет дважды два, то правильный ответ – четыре. Называть цифру четыре обывательской немножко нелогично. Это реплика. А вопрос: все-таки, не считаете ли вы, что комитет солдатских матерей ведет очень полезную на самом деле работу, я с этим абсолютно согласен. Пацану некуда податься, если он попал в хреновую ситуацию. Но сверху на этом сидит толстый-толстый слой крема из политиков, которые даже такую простую цифру, как коэффициент смертности, то есть сколько из тысячи попадает в гроб на гражданке и в армии, не хотят признавать. Это очень и очень некрасиво. Валентина Мельникова: Не знаю, политики живут своей жизнью, организации солдатских матерей живут своей жизнью. Если мы занимаемся политикой, то пока в рамках своей Партии солдатских матерей. Виктор, вы считаете, что тысяча солдат и офицеров, каждый год гибнущая, даже по официальным сводкам, без военных действий – это нормальная для страны цифра? Вам не кажется, что это неприемлемые небоевые потери? А сколько гибнет в Чечне, вообще никто не хочет говорить. Это такие потери, которых не может быть в нормальной стране с нормальным обществом. Государство не имеет права терять солдат и офицеров просто так, за здорово живешь. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Николая. Слушатель: Добрый вечер. Все-таки я вот с чем не согласен. Есть много безобразия. Но я убедился вот в чем, что в большинстве воинских частей нет тех безобразий, о которых мы часто слышим. В большинстве воинских частей порядок нормальный. Поскольку вы это отрицаете, я вижу большой вред вашей деятельности. Валентина Мельникова: Николай, вы, наверное, военный прокурор, у вас, наверное, отдельные сведения. Я буду благодарна, если вы поделитесь информацией о лучших частях, мы будем просить, чтобы ребят туда прикомандировали. Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Аллу Павловну. Слушательница: Здравствуйте. Валентина, я, к сожалению, не знаю вашего отчества, но я намного старше вас. Я что хочу сказать в отношении Надежды из Санкт-Петербурга – это самый настоящий провокатор компетентных определенных органов. Она всегда все знает. Я очень хорошо помню ее каждое выступление. Она знает адвоката ЮКОСа, она знает, проводил ЮКОС разведку или нет недр. Так же она знает, как вы по пять тысяч долларов принимаете. Я вас очень прошу, не обращайте на таких внимания. Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Алла Павловна. Слушаем Евгения Семеновича из Подмосковья. Слушатель: Уважаемые господа, мне бы что бы хотелось: как мы можем в условиях заблудшей морали общества выдавать желаемое за действительное? Ответьте, пожалуйста, на вопрос. Владимир Кара-Мурза: Евгений Семенович решил задаться моральным вопросом. Давайте, подводя итог нашей программе, как вы считаете, то совещание, которое сегодня вел президент Путин, изменит ли оно ситуацию в российской армии к лучшему? Валентина Мельникова: Я думаю, что ситуация не изменится. И сегодняшняя встреча в Министерстве обороны – это один, возможно, из рычагов для продвижения чудовищного размера военного бюджета в федеральный закон о бюджете на 2006 год. Я опять не увидела желания нашего президента Путина как-то зафиксировать законным путем те слова, которые сегодня произносились. Все-таки ожидаем, что будет реформа и что она будет, по крайней мере, представлена в каком-то плане, когда можно будет и обществу и военным спросить – а все ли мы сделали, и все ли мы сделали вовремя? Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
