Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-05-05]
Свобода слова в РоссииВладимир Кара-Мурза: Сегодня 3 мая – Международный День свободы прессы. Комитет защиты журналистов, чья штаб-квартира расположена в Нью-Йорке, поместила Россию на пятое место по степени опасности страны для жизни репортеров. У нас в студии Михаил Мельников – эксперт Центра экстремальной журналистики. Как по-вашему, на каких данных основывался Комитет защиты журналистов, присваивая России столько высокое место сразу после стран с тоталитарным режимом, где откровенно установлена диктатура? Очень неудобное, неприятное для России соседство. Михаил Мельников: Да, соседство, действительно, неприятное. Но, мне кажется, точный ответ дали бы сами авторы исследования. Я только лишь могу сказать, что наша практика, российская действительность для оптимизма не очень много оставляет места. Потому что, действительно, пресса подвергается давлению и убийства журналистов – это случается. В частности, наша статистика говорит о том, что в прошлом году Центр экстремальной журналистики зарегистрировал четыре случая насильственной смерти российских журналистов. Но мы со стопроцентной уверенностью можем только один из этих случаев отнести к случаям профессиональным, по профессиональной мотивации. Этот случай произошел с редактором северобайкальской телекомпании Владимиром Притчиным. Он погиб, это было 18 октября прошлого года. Это был профессионал, журналист. Участвовал в рейде вместе с сотрудниками рыбоохраны и попали на браконьеров. Он пытался их снимать. Неудачный был захват браконьеров, которые убежали, потом вернулись и ночью устроили драку со смертельным исходом. Погиб инспектор рыбоохраны Владимир Гордеев и журналист погиб. Вот это стопроцентный. Даже Пола Хлебникова можно отнести с сомнением, пока следствие идет. Но это тоже близко к версии профессиональной. Владимир Кара-Мурза: В то же время организация «Репортеры без границ» включила президента России Владимира Путина в список лидеров, на которых лежит ответственность за нарушения свободы прессы. В этом списке наш президент соседствует с главами Белоруссии, Китая, Кубы, Ирана и Северной Кореи. Паскаль Бонамур, шеф европейского отделения организации «Репортеры без границ», объяснила нам это решение. Паскаль Бонамур: Проблема в том, что в России большое насилие против журналистов. К сожалению, нет наказания виновных. Владимир Путин, бывший кэгэбист и строит такую стратегию, чтобы постепенно душить масс-медиа в России. Он использует, например, средства контртерроризма, чтобы удушить все каналы. «Репортеры без границ» очень волнуются, что касается ситуации со свободой прессы в России сейчас. Владимир Кара-Мурза: Какова ситуация с закрытием частных или оппозиционных изданий за прошедший год? Какова статистика за прошедший год? Михаил Мельников: Статистики по закрытиям у нас нет. Но зато мы фиксируем очень большой поток случаев, связанных с давлением на независимую прессу. Это просто массовое явление, учету трудно поддается. Читатели наших еженедельных бюллетеней, таких как «Опасная профессия» или «Власть против прессы» могут информацию сами для себя собрать и проанализировать. Это общее место, к сожалению. Именно независимая пресса, независимая, я имею в виду от государственной власти, имеющая частное финансирование, частных инвесторов, подвергается по разным плоскостям, по разным направлениям значительному давлению со стороны официальных органов власти. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Антона из Санкт-Петербурга. Слушатель: Благодарю великий американский народ за оплату моего звонка. Мне кажется, вообще не страшно, что с тоталитарными режимами, а то с какой-то Колумбией, Бангладеш – это уже до смеха доходит. Тоталитарные еще как-то уважительно было бы. Товарищ Путин предводитель Бангладеш – все нормально. Владимир Кара-Мурза: Антон, как раз наоборот, это Россия вместе с Бангладеш и Колумбией, а Путин как раз с тоталитарными режимами – Белоруссией, Китаем, Кубой, Северной Кореей. Белоруссия, конечно, наш союзник. Я просто напоминаю оценку Кондолизы Райс недавнюю. Это два разных рейтинга и в обеих Россия имеет очень невыгодное соседство. Слушаем Юрия Степановича, москвича. Слушатель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, почему очень большое количество журналистов направляется в Ирак, и по существу они обрекают себя в жертву людоедам исламистским. Совершенно ясно, что они этим создают громадные трудности для администрации нынешней американской, для правительства, делают несчастными свои семьи. Будет немножко информации ограниченной, будет исходить только из военных источников. Но ведь нельзя же просто создавать такие гекатомбы жертв. Владимир Кара-Мурза: Михаил, одобряет ли ваш Центр стремление журналистов попасть в горячие точки? То, что сейчас в Чечне нет журналистов - это лишило общество информации оттуда. Спрашивает наш радиослушатель, имеет ли смысл в таком количестве ехать журналистам в Ирак на войну? Михаил Мельников: Я даже не знаю, как оценить ту возможность количественную, ехать или не ехать. Но, мне кажется, что журналист перестанет быть журналистом, если он себя зарекомендовал в расследовательской журналистике, если он специализируется на освещении вооруженных конфликтов, экстремальных ситуациях. Это профи, туда не ездят случайные люди. Мне кажется, что общество в целом и иракское, и иное просто проиграло бы, если журналисты в силу тех или иных причин перестали бы ездить в горячие точки. Владимир Кара-Мурза: Михаил Федотов, секретарь Союза журналистов России, напоминает о том, что публикация списков наиболее опасных стран – это уже давняя традиция ЮНЕСКО. Михаил Федотов: Я тогда был послом России при ЮНЕСКО. Как раз к 3 мая был вывешен огромный черный список стран, где нарушаются права журналистов. И я в своем ответном слове сказал, что если бы моя страна оказалась в этом черном списке, то я не потребовал бы, чтобы ее вычеркнули из этого списка. К сожалению, Россия сегодня все чаще в этот список попадает. Это повод для того, чтобы журналисты могли подумать о своей корпоративной солидарности, о том, что все журналисты должны служить обществу, должны служить своей аудитории, что они отвечают за каждое слово. И что продажность журналиста – это клеймо, которое останется на всю жизнь. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Елену Владимировну из Москвы. Слушательница: Здравствуйте. Я хотела бы сказать несколько слов по поводу свободы прессы. Мое мнение, что Россия сейчас находится в таком состоянии, она находится на пути к демократии. У нас переходный период, у нас нет сложившегося рынка, мы не прошли тот путь, который прошли другие страны в течение полутора или двух веков. Мы его прошли буквально десять лет. И сейчас давать полную свободу журналистам, которые особенно описывают наши внутреннее положение, иногда они раскачивают лодку, в которой мы сидим. Я, конечно, понимаю, что когда журналист гибнет - это надо пресекать, это надо наказывать, это надо расследовать. Но такая революция, которая произошла на Украине или то, что произошло в Киргизии, я считаю, что раскачивать лодку в России нельзя, она должна пройти своим путем. И вот Путин правильно говорит, что надо учитывать особенности развития в настоящий период. Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Елена Владимировна. Михаил, согласны ли вы с тем, что свободная журналистика раскачивает лодку, и что в странах, прошедших два века рыночной экономики, не было столько свободы прессы, и это позволило придти к демократии? Михаил Мельников: Нет, я не могу с этим согласиться по нескольким обстоятельствам. Во-первых, эти разговоры про раскачиваемую лодку слышу очень давно, и работая журналистом профессиональным, и чиновником, а я работал и в Министерстве печати, и в Судебной палате по информационным спорам. Это очень старый разговор, старый аргумент – раскачивание лодки. Дело в том, что миссия журналиста особая. Есть такая ниша профессиональная, которую никто просто не занимает, кроме журналистов – это информирование общества прежде всего об общественно значимых, ключевых событиях. И если этот взгляд непредвзятый, если он сбалансированный, систематический, точный, обстоятельный, оперативный и так далее, то общество только выигрывает от такой качественной информации. Дело в том, что раскачивание лодки - вот этот аргумент, он в принципе опасен. Могу сказать совершенно однозначно как политолог. Потому что если информация в обществе некачественная, то общество неспособно реагировать адекватно и выдавать этот сигнал политическим элитам, политической системе, и значит решение будет последующее некачественное. Но если информации нет вовсе – то это беда. Владимир Кара-Мурза: Как, например, получилось с «Норд-Остом» или Бесланом. Успокоительные репортажи из Чечни, что война закончилась. Михаил Мельников: Примеров очень много, к сожалению. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Николая из Москвы. Слушатель: Добрый вечер. Сейчас мы выслушали очередную порцию либеральных благоглупостей. На мой взгляд, миссия журналистов в современном мире состоит в том, чтобы писать то, за что ему платят деньги. И не нужно, я считаю, удивляться тому, что наше государство, которое я вовсе не поддерживаю на сто процентов, тоже стремится к тому, чтобы журналисты, которым оно платит деньги, писали то, что нужно ему. И оно в этом не отличается ничем от других владельцев средств массовой информации. Все эти списки западные, как и любые западные рейтинги, есть не более чем пиар-кампания, пропагандистский рычаг. И только так к этому нужно относиться. Владимир Кара-Мурза: Напомню Николаю, что те средства массовой информации, где журналистам платили деньги за точную передачу правды из чеченского фронта, они были государством закрыты, поэтому ваш принцип, к сожалению, не сработал на практике. Михаил Мельников: Вы знаете, я бы хотел поблагодарить этого радиослушателя за эту реплику. Знаете почему? Так думают очень многие. И здесь как раз половина правды. Да, журналист получает деньги за свой труд. Но говорить, что он слепо следует за своим работодателем и пишет только то, что ему указывают, только поэтому получается деньги за это - было бы совершенно неправильно. Я готов привести массу примеров и из зарубежной прессы, и из российской. В частности, к нам приходит немало информации о том, когда журналист отказывается от своей должности, уходит из редакции только лишь потому, что на него императивное давление оказывает, допустим, мэр или губернатор. Он считает, что это неправильно, не вяжется с законом о средствах массовой информации позиция градоначальника или же губернатора. И в знак несогласия он покидает свою должность, потому что он не может выполнять именно свою миссию служения обществу. Вот здесь надо разделять две позиции: пресса как общественная служба – то ее имманентная функция, и пресса просто как информатор. Вот в чем дело. Он прав, наш слушатель в том, что действительно фактор денег существенен и его нельзя игнорировать. Рынок пиар-услуг в России два миллиарда долларов. Есть такие данные, есть такая цифра. Но нельзя говорить, что все журналисты превращаются в пиар. Владимир Кара-Мурза: Я на помню, что между турами президентских выборов на Украине целая группа журналистов подала заявление об уходе. Это перевесило чашу весов в пользу оранжевого майдана, когда журналисты отказались выполнять заказ своих работодателей. Михаил Мельников: Это есть и у нас, особенно из глубинки приходит много информации. И она очень радостна. Владимир Кара-Мурза: Главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов напоминает о том, что профессия журналиста стала в России опасной. Александр Проханов: Профессия журнала в сегодняшней России в сто крат опаснее, чем работа журналиста в советское время. И за журналистом стояла вся мощь системы. Даже такая либеральная газета как «Литературная», в которой я имел честь работать в советское время, она все равно была ангажирована властью и лишь отчасти имитировала свой либерализм. Журналисты были в Чернобыле. Я в свое время получил дозу. Но, конечно же, не сравнить эту работу с сегодняшней ситуацией, когда убивают журналистов люди, которые усматривают в их деятельности разоблачительный пафос. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушателя Александра. Слушатель: Добрый день. Если заговорили о корпоративной солидарности журналисты – единственная профессия, которая могла бы объединиться. То есть лига защиты журналистов европейского уровня или трансатлантического уровня, где каждая смерть журналиста корпоративно расследовалась. Профессия позволяет, именно значимость этой профессии, мессианская функция этой профессии позволяет объединиться всем журналистам. Давно нужно было создать, хотя бы в Европе. Тогда никто бы не посмел убить журналиста безнаказанно и отдать на откуп стране. Владимир Кара-Мурза: Напомню, что убийство Ларисы Юдиной было раскрыто не средствами правоохранительных органов Калмыкии, а были журналистами найдены свидетели, дети, которые видели убийц, а милиция палец о палец не ударила. То есть один пример такой есть. Михаил Мельников: Насчет корпоративной солидарности – это отдельный разговор. Если он сегодня будет продолжен – это будет хорошо. Мне кажется, что она сегодня отсутствует по разным причинам. Что касается Ларисы Юдиной, я был знаком с этим журналистом, с этой женщиной. И могу сказать, что государство на определенном этапе пыталось защитить и ее лично, и ее газету. Я этим занимался, работая в Министерстве печати. Мое первое знакомство с ней, когда она приехала с жалобой на инспектора, который вынес ей официальное предупреждение и готовил второе. А это значит иск в суд и закрытие газеты. И мы собрались оперативно, прочли эти тексты, и крепко наказали инспектора, спасли ее. И потом дважды мы защищали Ларису Юдину в Судебной палате по информационным спорам. Очень много пытались помочь ей по разным плоскостям – организовать новую газету, советы юридической консультации, много чего сделать. Но поломать ту машину, которая сложилась в Калмыкии, политическую машину, вот эту атмосферу такого непонятного нецивилизованного сообщества мы не смогли. Победила та атмосфера. И корпоративная солидарность никоим образом не помогла. Государство могло помочь, и оно пыталось помочь, но не смогло проникнуть в эту замкнутую зону, которой называют республику Калмыкия. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Сергея из Петербурга Слушатель: Добрый вечер, уважаемые господа. Я бы хотел возразить слушателю, который назывался Николай. У меня случалось в жизни быть стрингером, то есть я профессионально когда занимался фотографией, я могу сказать, что приходилось быть в зонах конфликтов, в частности, российско-абхазского. Как только появлялся человек с фотоаппаратом или с видеокамерой, мгновенно начинались обстрелы этого места с российской стороны. Я до сих пор праздную как дополнительный день рождения, когда я стоял неподалеку от японских журналистов, они были в ярких жилетах. И с российской стороны, как только они появились, по ним начался обстрел. Я разговаривал с другой стороны с солдатами, лейтенанты, которые там были, они давали распоряжение, что как только появляется, цель номер один был человек с фотоаппаратом, с видеокамерой. Владимир Кара-Мурза: Михаил, как живется в России иностранным журналистам? Насколько им опаснее работать, чем в других странах? Михаил Мельников: Я не думаю, что в России опаснее работать, чем в Ираке или в Бангладеш или, тем более, в Китае. По-моему, они испытывают те же трудности, которые испытываем мы, российские журналисты. К ним пристальное внимание, конечно же. Более ограничительный режим проникновения в какие-то зоны, где есть острые ситуации, дополнительная аккредитация сейчас появилась. Но я не думаю, что ситуация запредельная экстремальная. Они работают, и мы их видим, их читаем, много читаем. Не всегда с удовольствием, а иногда наоборот аплодируем. Пока ситуация терпимая. Владимир Кара-Мурза: Как правило, они задают наиболее острые вопросы на пресс-конференциях в Кремле. Михаил Мельников: Безусловно, они более раскованы. У них немножечко другая культура, другой менталитет. Я не считаю это ни хорошо, ни плохо - это так есть. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Бориса из Петербурга. Слушатель: Здравствуйте. Я прошу прощения может быть за наивный вопрос. Мне трудно понять. Скажите, пожалуйста, в государственных органах, которые могут оказывать какое-то воздействие на самочувствие журналистов в стране, ведь это же в основном хорошо образованные люди, которые знают понятие обратной связи. И знают, конечно, что система без обратной связи очень неустойчива и вообще склонна к развалу. Владимир Кара-Мурза: Бориса, очевидно, интересует, как повлияло на ситуацию со свободой слова в России упразднение Министерства печати. Михаил Мельников: Вы имеете в виду трансформацию? Я пока не вижу никаких результатов, стало лучше или хуже. Вопрос неплохой об обратной связи, мне это приятно как политологу. Но, по-моему, заблуждается наш слушатель, что понятие обратной связи проникло в наших чиновников. Это глубинное понятие, это краеугольное понятие для чиновника, который занят регулированием отношений в сфере массовой информации. Я просто сомневаюсь, что оно проникло в сознании и, тем более, в рабочие моменты. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Аллы Павловны из Москвы. Слушательница: Здравствуйте, господа. Я хочу напомнить всем слушателям, что как только у нас новый президент господин Путин пришел к власти, то первый его указ – это неприкосновенность Ельцина и его семьи, а второй указ – Доктрина информационной безопасности. И мы ломали голову, что это значит. Но после того, как против нашей воли, когда нас такое количество людей были на Манежной площади, в Останкино стояли под дождем, и все-таки ТВ разогнали, после и ТВ-6 разогнали. Все стало ясно, что такое Доктрина информационной безопасности. Сейчас передача, которую Андрей Норкин ведет, где и вас, Владимир, я видела, будучи в Израиле в гостях у своих друзей, где я видела Шендеровича. Я бы не сказала, что вы там раскачивали лодку. Украина даже имеет возможность смотреть, а мы не имеем. Поэтому совершенно правильно Путина поставили в один ряд с Лукашенко, с Северной Кореей и иже с ними. Владимир Кара-Мурза: Напомню, что первые действия избранного президента после инаугурации был обыск в «Медиа-Мосте» в Балашовском переулке. С этого все и началось. Это было 9 мая 2000 года. Слушаем Георгия из Долгопрудного. Слушатель: Если позволите, я скажу краткую реплику в тему тому человеку, который говорил о том, что в первого стреляют в журналиста. Он прав. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Анатолия Сергеевича. Слушатель: Добрый вечер. У меня буквально несколько слов. Во-первых, я хотел бы господину Мельникову сказать, я был удивлен, когда он был чиновником и пытался помочь Юдиной защитить от имени государства и ничего не вышло. Что наше государство оказалось таким бессильным и ничтожным, что не могло справиться с беспределом калмыцким. Это несколько удивило меня и показало наше государство в полной красе. Я хочу ответить даме, которая насчет раскачивания лодки начала тему. Меня удивляют вот что в этих людях. Они почему-то считают, что лодку раскачивают журналисты и надо Путина беречь от раскачивания лодки, Зурабова беречь. Но им не приходит в голову, что лодку раскачивают Зурабов, Путин. И не надо пенять на зеркало, коли кое-что криво. А журналист отражает действительность, тут и видно, кто раскачивает лодку. А то, что произошло в Киеве, жаль, что у нас нет своего Ющенко. Владимир Кара-Мурза: Если сформулировать то, что сказал Анатолий Сергеевич, как вы считаете, власть боится увидеть себя в зеркале, отраженном журналистикой или чем можно иначе объяснить ее наступление на гласность? Михаил Мельников: Можно таким словом охарактеризовать – боится. Потому что фактов много. Много фактов приходит из глубинки, из небольших городов. Критика, любое недовольство деятельностью властей, мэра, губернатора вызывает просто отторжение от газеты, давления самой различной формы. Критика не воспринимается на слух. На публике где-нибудь чиновник говорит: да, мы за критику. Она нам нужна, она полезна. А на деле получается наоборот в большинстве случаев. Таких масса, наша почта переполнена подобного рода фактами. Более того, иногда даже чиновник не скрывает своей позиции, своего отношения к журналисту, к редакции. Просто говорит, что вы так писать не должны. Или: что вы нам критику даете, давайте писать о хорошем, не надо писать о плохом. Владимир Кара-Мурза: Мы все были очевидцами президентского послания и там как раз на словах приветствовались либеральные ценности. За неделю прошедшую после в стране в духе этого послания вообще ничего не изменилось. Михаил Мельников: Есть слова, есть дела – очевидно так. Владимир Кара-Мурза: Михаил Леонтьев, тележурналист, прокомментировал ситуацию на основных телеканалах, как специфических средствах массовой информации. Михаил Леонтьев: Что касается двух эфирных телеканалов – это не средства информации. Это средства промывания мозгов, если говорить просто. Это средство воздействия на подсознание широких масс населения. В этом смысле средства блокированы государством. Я не могу сказать, что государство использует их как пропагандистскую машину, нет пропагандистской машины, эти средства идеологически нейтральны. Хотя иногда государство достаточно тупо использует некоторую информацию в виде вставных номеров, когда ему надо озвучить какую-то задачу. Эти вставные номера выглядят на пустом идеологически нейтральном поле настолько выпукло, что все почему-то считают, что это страшное давление на свободу информации. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Веры Сергеевны из Санкт-Петербурга. Слушательница: Я хочу задать вопрос: существует ли у нас в России свободная пресса и легально ли она существует? Владимир Кара-Мурза: Михаил, как по-вашему, есть ли такие области в нашей стране, где средства массовой информации полностью довольны существующим положением? Михаил Мельников: Я не знаю, проводились ли такого рода исследования. Но могу сказать однозначно - пресса очень разная в России, и ситуация в регионах иногда отличается диаметральным образом. Например, в Белгородской области практически вся пресса находится под губернатором или мэрами или другой чиновничьей братии. В Пермской области нет учредителей среди мэров, среди градоначальников разного рода, тем более губернатора. То есть очень разная ситуация. Что касается, есть ли у нас свободная пресса вообще, то надо определиться с этим понятием. Я бы хотел не разрывать понятие «свободная пресса» и «ответственная пресса», рассматривая их в единстве. Сложный вопрос. Владимир Кара-Мурза: Тамара Носенко, ассистент директора московского бюро ЮНЕСКО, курирует программу ЮНЕСКО, посвященную сегодняшнему Дню свободной прессы. Тамара Носенко: ЮНЕСКО делает все от себя зависящее для того, чтобы этот день стал актуальным для Российской Федерации и еще пяти стран, на которые работает московское бюро ЮНЕСКО. Это Грузия, Армения, Азербайджан, Беларусь и Молдова. Каждый Всемирный День свободы печати ЮНЕСКО придумывает новую тему для этого дня. В прошлом году темой было День свободной печати и ситуация со СМИ в постконфликтных и конфликтных странах. Сейчас вручается ежегодная премия Гилерма Кана, это премия ЮНЕСКО. В этом году она вручается журналисту из бангкокской газеты за активное участие в деле свободы СМИ. Владимир Кара-Мурза: Михаил, как вы считаете, скоро ли ЮНЕСКО заинтересуется ситуацией в России? И скоро ли российские журналисты окажутся в числе соискателей этой международной премии, вручаемой в День свободной прессы? Михаил Мельников: Страшно не люблю разговоры о журналистских премиях, признаюсь как на духу. Меня больше волнует, скоро ли российские журналисты заинтересуются российской журналистикой. Вот для меня это вопрос очень больной. Потому что, мне кажется, для очень многих российских журналистов профессия журналиста перестает быть профессией, как она выглядит в международных правовых актах, как она выглядит в традиционной демократии. Вот это меня больше волнует. Что касается ЮНЕСКО и вообще ООН, мы им должны сказать спасибо за этот праздник 3 мая. Уже 12 лет, в 93 году в декабре был образован. Это повод еще раз нам - и журналистам, и специалистам медиа-сферы, медиа-поля собраться и подумать, где мы находимся, к чему мы пришли, что будет завтра, все ли мы делаем для того, чтобы наша пресса стала цивилизованной, ответственной, чтобы она работала на общество, работала сегодня. Вот эти вопросы мне кажутся важными. Будет ли еще одна премия? Хорошо, если будет, дай бог. Я бы вообще сделал одну-единственную премию сегодня в нашей российской журналистике – это премия за освещение проблем коррупции государства. Сделал бы одной-единственной, чтобы она работала, была настоящей премией. Я был бы просто счастлив, если бы это случилось. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Михаила из Москвы. Слушатель: Доброй ночи, господа. Тут меня один слушатель порадовал. Действительно, хорошая мысль была и глубокая об обратной связи. Даже не помню, слышал я ее раньше, хотя думать-то думал. Мне только непонятно, почему он обозвал наших начальников-чиновников высокообразованными. У меня лично впечатление прямо противоположное. В связи с этим детский вопрос, если можно. Если помните, Александр Зиновьев, злобный наш антисоветчик, он, помнится, говорил, что этих людей, тех же самых, которые у нас сегодня, можно учить сколько угодно, образованными они все равно не становятся. Почему и как у нас получается, так что высшее руководство малообразованно? Владимир Кара-Мурза: Вряд ли это вина советской прессы. Нет привычки советоваться с журналистикой. Михаил Мельников: Это есть. Единственное, я бы поостерегся огульно чиновников мазать одной краской. Там очень много достойных людей. И по собственному опыту в Министерстве печати, в президентской администрации видел очень много замечательных, приятных людей и профессионалов, безусловно. Я бы разговоры о чиновниках, любые разговоры все-таки переводил на конкретные рельсы. Владимир Кара-Мурза: Вы при каких министрах работали в Министерстве печати? Михаил Мельников: Я работал при Полторанине, при Федотове и чуть-чуть застал Миронова, который сейчас в розыске. Человек очень странный мне показался. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Екатерину, москвичку. Слушатель: Добрый вечер. Я тоже хочу использовать эфир для того, чтобы ответить одному из позвонивших слушателей. Этот звонок меня просто поразил своей подлостью, надеюсь, что он меня слышит. Я, конечно, имею в виду слушателя, назвавшегося Николаем, который сказал, что журналисты должны писать то, за что им платят. Это все равно, что сказать врачу, что он получает деньги и должен по желанию заплатившего уморить пациента, или сказать учителю, что он должен за деньги ставить пятерки. Я просто напоминаю этому слушателю и тем, кто вдруг с ним согласится, что деньги получают за исполнение своего долга. А долг журналиста – это, конечно, сообщать правду. И тут много верного говорилось на эту тему. Владимир Кара-Мурза: Александр Крутов, тележурналист, заместитель председателя думского Комитета по информационной политике, усматривает прессинг современного государства на российскую прессу. Александр Крутов: Конечно, можно покритиковать Путина. Но ты можешь это сказать в малотиражных газетах и малотиражных радио- и телеизданиях. А вот крупные телеканалы находятся, на мой взгляд, под жестким контролем, жестким прессингом у правительства. Вот это сегодня для нас, журналистов, становится обычным явлением. И те журналисты, которые имеют свое мнение, не согласны с этим, им, к сожалению, жизнь не дает возможности проявить свой талант и свои способности. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Ставрополя от Валерия Петровича. Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, я ваш постоянный слушатель и с удовольствием слушаю ваши передачи. С недавних пор вы изменили музыкальные позывные на более оптимистичные. У меня вопрос к руководству и кто находится в студии: насколько лучше изменилась ситуация в стране, что у нас появился оптимизм? Ощущение такое, что мы навряд ли этого достигли. Владимир Кара-Мурза: Михаил, вы по регионам ведете мониторинг? Какая ситуация в Ставропольском крае со свободой словом? Михаил Мельников: Очень непростая. Вообще на юге Росси ситуация очень непростая. Владимир Кара-Мурза: В районах, прилегающих к Чечне? Михаил Мельников: Необязательно. Там этнический фактор очень сказывается на массовом информировании. Там сильны традиции совершенно определенного рода, патерналистские традиции очень сильны. Но и пресса там интересная, надо сказать. В Краснодарском крае, Ставрополье, Ростовской области. Конечно же, республики Северного Кавказа – это отдельный разговор. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Евгения Васильевича москвича. Слушатель: Добрый вечер. Я хочу обратиться к вам, уважаемый Кара-Мурза. Я считаю, вас высококвалифицированным специалистом в области журналистики, и удивляюсь, почему за ваш период работы вы не затрагиваете такие вопросы во время строительства демократии, как наше общество теряет население, как государство устраивает конторы по продаже наших женщин за границу? Владимир Кара-Мурза: Евгений Васильевич, мы как раз все время отслеживаем демографические проблемы. Один из тех факторов, которые роняют престиж России на международной арене. Помимо того, что мы сегодня обсуждаем неприятные для государства рейтинги: и пятое место в списке наиболее опасных для репортеров стран или шестое место в списке наиболее тоталитарных лидеров. Так же, конечно, 98 место по уровню продолжительности жизни. Это одна из тех тем, за которую журналистов бьют. Как вы считаете, есть какой-то список тем, которые являются табуированными для российской прессы? Относятся ли к ним демографические провалы? Михаил Мельников: Я могу сказать, что мы в результате анализа фактов конфликтов в медийной сфере примерный составили перечень тем, которые являются наиболее опасными для журналиста и которые подлежат ограничению, с точки зрения чиновников, так скажем обобщено. Предмет ограничения – это опасная зона, к которой чиновник относится с большим рвением. Это первое – информация о работе органов государственной власти, в первую очередь исполнительной власти под большим контролем. Второе - объективная информация о деятельности персон, общественных групп, партий, оппонирующих действующей власти. Третье: информация о чрезвычайных происшествиях. Четвертое – информация об экологии. Пятое – информация об отношения типа власть-бизнес. Это вообще табу, очень трудно здесь что-то добыть для журналиста объективно. И последнее – это информация из зон крупномасштабных и острых социально-политических конфликтов, из горячих точек, места проведения акций протестов против действий и решений власти. Вот такой рейтинг у нас выстроился исключительно на основании потока информации, который мы наблюдаем в течение года. Владимир Кара-Мурза: Это о чем говорил Евгений Васильевич – экология, продолжительность жизни. Михаил Мельников: Насчет цифр насчет продолжительности жизни - она мне представляется наиболее существенной. Владимир Кара-Мурза: Не могли неделю получить подтверждение о выбросах на комбинате «Маяк». Слушаем москвича Олега. Слушатель: Добрый день. У меня сложилось впечатление, что вы не ответили на вопрос, заданный слушателем. Существуют ли у нас в стране независимые издания, если не телевидение, хотя бы печатные? У вас в студии разговор идет в основном о независимости с точки зрения независимости от государства. А если взять - «Коммерсант» на кого работает, или «Известия», или «Московские новости»? Все-таки есть независимые или нет? Сказал ваш собеседник, что нужно три «если»: если это объективно, если взвешено... Есть ли у нас издания, которые все делают? Потому что происходят в мире события, я считаю, которые заслуживают общественного резонанса. Я не слышал, чтобы даже Радио Свобода посвятила такому вопросу, как убийство русской девочки в Америке. Или Фишера, знаменитого человека, чемпиона мира по шахматам судят только за то, что он поехал в Югославию. Это такой абсурд. И вы поднимаете на щит такие вопросы и после этого хотите, чтобы вас уважали. Владимир Кара-Мурза: Все, что вы перечислили, обсуждает Радио Свобода, если вы слушаете новости. В числе первых говорит, поскольку это новости об американских гражданах. Что вы сказали о независимости. Перечень известен – остались «Новая газета», «Московские новости», «Коммерсант», «Независимая». «Русский курьер» закрылся недавно. Это столичные, но они разве они доходят до того же Ставрополя, откуда нам звонят. Михаил, есть давление на прессу в ограниченности тиража в рыночных условиях, которые сужают аудиторию? Михаил Мельников: Конечно, есть такие ограничения. Мне хотелось бы ответить на вопрос слушателя. Во-первых, это сложное понятие – независимая пресса. Независимая от чего, от кого? Газета может быть достаточно плюралистична. То есть газета, издание, канал, которые предоставляют разные точки зрения для того, чтобы аудитория могла составить собственное представление, самостоятельно сопоставляя факты, события, цифры и так далее. Потому что найти журналиста одного или издание одного, которое было бы прямо такое независимое, объективное – это просто нереально хотя бы потому, что и журналист ошибается, и политика издания может быть ошибочна на каком-то этапе, даже очень хорошего издания. Все надо смотреть конкретно. Сказать однозначно - газета независимая и замечательная, невозможно, надо все обсуждать конкретно. Владимир Кара-Мурза: Генеральный секретарь Союза журналистов России Игорь Яковенко сегодня в День свободы прессы благодарен ЮНЕСКО за привлечение внимания к ситуации в России. Игорь Яковенко: Международные организации, в частности, ЮНЕСКО могут оказать серьезное воздействие на ситуацию в России. Прежде всего четко обозначив, что такой курс, как курс Путина, несовместим с цивилизованным миром. Сегодня в России не осталось ни одного федерального телеканала, который был бы неподконтролен государственной власти, прежде всего власти Кремля. Фактически это тотальный контроль над средствами массовой информации через полное огосударствление телевидения. Нельзя говорить ничего кроме государственной позиции в отношении ЮКОСа, нельзя говорить ни слова кроме государственной позиции в отношении Чечни, в отношении курса Путина и так далее. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Ибрагима и Москвы. Слушатель: Добрый вечер. Я как бы пессимистически настроен на счет того, что рынок прессы имеет потребность в правде. Слушателей интересует в первую очередь, не говорят ли правду на Радио Свобода или других, а интересует, кто их финансирует. Речь не идет о том, что правду говорят, авторитарный режим нет свободы слова, судебная система. Всех интересует - Березовский или американцы финансируют газету. Вы говорили насчет украинских журналистов. Вы представляете Эрнста или Добродеева, швыряющих заявления в лицо Суркову или в отдел кадров Лубянки? Владимир Кара-Мурза: Я так понял вопрос Ибрагима, что руководители постсоветских телерадиокомпаний менее зависимы от своих режимов, чем российские. Вообще отслеживаете ситуацию в СНГ? Михаил Мельников: Мы отслеживаем ситуацию в СНГ. Но это как раз не мой случай, поскольку я занимаюсь исключительно Россией, поэтому мне затруднительно дать ответ. Владимир Кара-Мурза: Вы понимаете, что она изменилась, в частности, на Украине? Михаил Мельников: Конечно, я немножко в курсе – это понятное дело. На Украине, в Грузии изменилась ситуация. Но, я думаю, что говорить о какой-то радикальной смене очень трудно, поскольку это и по России видно. Менталитет меняется очень медленно, и менталитет власти и менталитет журналиста. Нужно время и нужны усилия для того, чтобы создавать условия для существования и развития плюралистичной прессы и ответственной прессы. Это усилия и государства, и журналистского сообщества. Это улица с двусторонним движением – это нельзя забывать, когда мы предъявляем претензии к власти, но надо еще претензии предъявлять к журналистам одновременно. Владимир Кара-Мурза: Что бы вы пожелали журналистике к следующему 3 мая - Международному Дню свободы прессы? Михаил Мельников: Я бы пожелал фактов, которые бы прибавили оптимизма. Новых фактов, которые бы позволили отпраздновать этот праздник не так, как он сегодня отмечается, а действительно в хорошей компании, с добрым хорошим вином, по-настоящему. Сегодня этого нет. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
