Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[11-02-05]
Отсрочки от призыва в армиюВладимир Кара-Мурза: Сегодня «Независимая газета» обнародовала планы думского большинства одобрить предложение правительства об отмене отсрочек от призыва для некоторых категорий призывников. У нас в гостях ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова. Валентина Дмитриевна, стала ли для вас неожиданностью отмена отсрочек, пока они касаются работников милиции и пожарных? Валентина Мельникова: Конечно, это не новость, поскольку этот законопроект - это маленький кусочек большого глобального проекта об отмене всех отсрочек от призыва на военную службу, как таких профессиональных, так и отмена отсрочек для учащихся и студентов, и социальных, как мы называем, отсрочек. Это первая часть. Поскольку оказалось, что реакция общества была достаточно энергичной на заявление министра обороны 30 декабря. Это попытка такая резать хвост собачке по частям. Владимир Кара-Мурза: Сначала пробный камень забросить? Валентина Мельникова: Попытаться в рамках своих внутренних силовых корпораций разобраться, кому нужны молодые люди для службы, кому нет. Владимир Кара-Мурза: Генерал, член Комитета Думы по обороне и член фракции «Единая Россия» Николай Безбородов объяснил сегодня нашей программе, почему нужно сохранить призыв. Николай Безбородов: То, что необходимо срочно проводить ревизию отсрочек и льгот – однозначно. Поскольку сегодня из 100% призывного контингента Российской Федерации 91% освободили от призыва. И только из оставшихся 9% призываем в вооруженные силы и другие войска. При этом призываем, качественные характеристики личного состава, призванного на службу по призыву, очень низкие. То есть снижение и интеллекта, и здоровья. Потому что, если оставшиеся 9%, которых мы призываем на призывные пункты, взять за 100%, то 30% призывников сразу не проходят медицинскую комиссию и являются больными. А из призванных в вооруженные силы 59% пригодны с ограничениями к военной службе, но мы их призываем. Владимир Кара-Мурза: Какие аргументы комитеты солдатских матерей могут противопоставить думцам? Валентина Мельникова: К сожалению, Николай Максимович так и не усвоил арифметику. Реально военную службу по призыву проходят 35% граждан мужского пола, достигших призывного возраста. Это совершенно простая арифметика. Каждые полгода 18 лет достигают 600 тысяч мужчин. И каждый призыв, каждые полгода призывается порядка 180 тысяч. Отсрочка – не освобождение, это возможность человеку или какие-то свои обязанности исполнить или учиться, а потом все равно проходит молодой человек военную службу. Все эти выкладки ничего не стоят на самом деле. И три года все эти легенды повторяются. Очень обидно, что такой заслуженный депутат, как генерал Безбородов, повторяет глупые вещи. Понятно, что сейчас мода говорить о том, что мало служат. И мода опять пошла говорить, что плохие молодые люди, плохие солдаты. Тем более должно быть стимулом для пересмотра системы призыва, перехода к другой системе добровольной службы, чтобы государство заботилось о подготовке профессиональных солдат, а не плакало сейчас, что все больные, такие-сякие, мы все равно их призываем. Владимир Кара-Мурза: А то, что именно посягнули на такие категории как милиционеры и пожарные, ведомства Нургалиева и Шойгу, это поможет Министерству обороны компенсировать недостаток призывников? Валентина Мельникова: Есть простая вещь, которая не всегда правильно воспринимается на слух. Я еще раз скажу, что, к сожалению, призывать вообще невозможно никого. Каждый человек призывного возраста в России не отвечает профессиональным требованиям, предъявляемым к солдату или к сержанту. Нас не очень беспокоят профессиональные отсрочки, поскольку не так много молодых людей идут в пожарные части и в милицию. Но если сейчас МЧС и Министерство внутренних дел сдастся, это значит, что на самом деле им люди вообще не нужны, и они также спокойно расстаются со своими служащими. Владимир Кара-Мурза: Нам дозвонился радиослушатель Дмитрий из Петербурга. Слушатель: Здравствуйте. Мне кажется, что у вас мало радикализма в защите человека от призыва. Ведь если есть уголовная статья за уклонение, это говорит о том, что людей просто как баранов ведут в то место, куда, может быть, они и не хотят. Вы постоянно о каких-то отсрочках говорите. Это же серьезная вещь – нельзя ни в коем случае давить на человека, он же свободен. А вся наша система построена на том, что к закону принуждают. Отсюда никакого согласия не может быть. Ведь закон – позитивное право, оно строится на согласии. А у нас превратили закон в негативное право, и все от закона бегут. Вот где проблема, а не в отсрочках. Валентина Мельникова: Спасибо. Я рада, что слушатель за отмену призыва, за то, чтобы служба военная была добровольной. Но именно мы об этом говорим уже 16 лет, еще с советских времен, что призывное рабство - это позор для страны и, конечно, нужно иметь другие вооруженные силы. Об отмене отсрочек заговорили не мы, заговорил президент, заговорил министр обороны. Поэтому мы можем обсуждать их шаги, их планы и как-то пытаться этому противостоять. Владимир Кара-Мурза: Слушаем звонок от Александра из Санкт-Петербурга. Слушатель: Добрый день, господин Кара-Мурза. Рад вас слышать в эфире радио Свобода. Вопросов у меня два. Один вопрос вот какой. Александр, Санкт-Петербург, капитан в отставке, пацифист – так могу себя охарактеризовать. Первое: идут досужие разговоры по поводу того, хотелось бы, как бы хотелось. Есть конкретный бизнес-план, как устроить другую армию, армию, в которую бы шли. Я себя примеряю, я бы никогда не пошел ни в какую. Есть люди, которые готовы военному поприщу посвятить свою жизнь, я не готов. Есть люди, стимулы и так далее. Есть опыт американский и прочий. Просчитывали, сколько это стоит. Потому что господин Немцов часто об этом говорил, что все просчитано, все просто. Это первый вопрос. Второй вопрос у меня злой, может быть, скорее не в ваш адрес, а Марии Арбатовой хотелось как феминистке адресовать. Если у нас нет гендерного различия, справедливо было бы, чтобы это бремя, если это бремя действительно неизбежно, невыносимо, невозможно его разрешить, делили бы и мужчины, и женщины. Потому что обидно, когда человека 18 лет мужского пола на два года в тюрьму забирают, а девочка в это время занимается в модельном бизнесе. Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Александр. Просчитаны ли выгоды? Валентина Мельникова: Я хотел бы со второй части начать, поскольку она очень правильная и очень справедливая. В конституции написано, что обязанность гражданина защищать отечество. Российская конституция не делает разницы по половому признаку между мужчинами и женщинами. Но понятно, что 59 статья конституции написана, эти слова касаются войны, агрессии внешней, а не касаются безобразия, которое происходит в казармах. Но куда призывать женщин – это интересно. Женщина не возражает против того, чтобы служить в вооруженных силах. Сейчас контрактная служба, они с удовольствием проходят службу. Это вопрос очень любопытный. И я не думаю, что Мария Арбатова особенно обеспокоена военной службой женщин. Наверное, это был бы неплохой эксперимент, если бы у нас военная служба была профессией, а не просто принудительным заключением людей в казармы на 24 месяца. По поводу средств и просчитанности. На самом деле существуют закрытые докторские и кандидатские диссертации военных специалистов, которые все просчитали. Существуют цифры, которые приводил Алексей Арбатов в течение последних трех лет, сколько средств нужно для того, чтобы перевести российские вооруженные силы на профессиональную основу. Существует схема и математические расчеты, которые провел доктор наук Виталий Цимбал. Все показывает, что сейчас, когда в России существуют колоссальные финансовые резервы, можно в разумные сроки, в два-три года перевести солдатские, сержантские части в контрактную службу, в нормальную, в хороших кубриках, с приличной зарплатой. Но ведь это другая задача – это задача создания вооруженных сил. А пока солдаты нужны только для того, чтобы они бесплатно работали, чтобы их ломать психологически и для того, чтобы безнаказанно воровать деньги из большого военного бюджета. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Евгения Васильевича из Москвы. Слушатель: Добрый вечер. Тут уж частично затронули вопрос, с которым я хотел обратиться. Меня давно занимает такая вещь: почему наша армия выглядит внешне так непривлекательно? Почему люди не хотят туда идти? Почему людям неинтересно туда идти? Человек из глухой деревни попадет, может быть, он что-то увидит новое. А человек, закончивший институт, он придет туда и попадет в лапы какому-нибудь ефрейтору. Что он там увидит хорошего? Валентина Мельникова: Почему так плохо выглядит? Потому что к людям относятся совершенно безобразно. Последние события с монетизацией льгот показали, что наше правительство, наш президент одинаково безразлично относятся как к солдатам, так и к офицерам. Да, у солдат отняли бесплатную почту, ребята не могут посылать бесплатно письма. Но у офицеров тоже много чего отняли. Получается, что люди не чувствуют, что они нужны. Единственное, что сейчас останавливает офицеров от прямых акций и выхода на площадь – это внутренняя дисциплина, присяга. На самом деле, я считаю, что офицерство находится в ужасном положении. И как я уже говорила, слишком много военных воруют, слишком много не доходит до военных округов, до воинских частей. Владимир Кара-Мурза: Справедливости ради надо сказать, что часть депутатов выступает против отмены отсрочек, в частности, первый зампред Комитета Думы по науке и образованию Олег Смолин. Олег Смолин: Первое: с точки зрения интересов личности совершенно понятно, что отсрочки надо сохранять, потому что это право на образование, это профессиональная карьера, рост гражданский и так далее. Второе: я не принадлежу к противникам армии, наоборот, к ее сторонникам. Я прекрасно понимаю, что если бы у России не было остатков оборонного потенциала, то с нами могло бы произойти то, что, скажем, с Югославией или с каким-нибудь другим государством. Тем более, что в Чечне Россия ведет себя не так уж сильно отлично от того, как вели себя сербы в Косово. Вместе с тем я полагаю, что один фактор национальной безопасности пытаться наращивать за счет другого было бы неправильно. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Вадима, офицера запаса из Самары. Слушатель: Здравствуйте. Я бы хотел задать вопрос гостье: за что она ратует – за обороноспособность страны или за создание потешных войск? Валентина Мельникова: Не может быть в России обороноспособности нормальной, если не будет нормальных вооруженных сил. Вы думаете, что нищий офицер и избитый голодный солдат могут повысить обороноспособность? Я думаю, что вы заблуждаетесь. Владимир Кара-Мурза: Слово Владимиру из Калининграда. Слушатель: Добрый день. Я такое небольшое замечание по поводу реформирования. Дело в том, что при всем желании, можно, нельзя реформировать, важно наличие финансовых ресурсов. Опыт Прибалтийских республик показывает, что НАТО помогло в реформировании. У нас при нашем объеме армии это просто невозможно перевести армию всю одномоментно на профессиональную основу. И второе небольшое замечание по поводу звонка к вам. Ни один из телефонных операторов города Калининграда, и проводных, и сотовых, услуги по бесплатному звонку и вообще соединению с Радио Свобода не оказывают. Небольшое замечание. Валентина Мельникова: Спасибо вам, что дозвонились. Никто не думает, что можно сразу перевести почти четыре миллиона военнослужащих всех войск, видов, в том числе строителей, пограничников сразу на профессиональные рельсы. В основном речь идет об армии, о тех войсках, которые подчиняются Министерству обороны. По официальным данным это миллион двести тысяч человек, из которых больше половины - это офицеры и прапорщики. Это люди, которые служат по контрактам. Речь идет о солдатах и сержантах. Я вас уверяю, что все страны европейские прошли через эту реформу. Но ведь это надо делать. В 96 году Россия и Франция одновременно приняли решение о переходе с 2000 года на добровольную военную службу. Почему Франция, такая же великая ядерная держава как Россия, смогла это сделать, а мы не смогли? А думаю, потому что решение саботируется военной корпорацией. Владимир Кара-Мурза: Нам дозвонился Петр Дмитриевич из Петропавловска-Камчатского. С добрым утром, Петр Дмитриевич. Ваш вопрос Валентине Мельниковой. Слушатель: Здравствуйте, уважаемые. Слушая вашу передачу, я пытался вспомнить, когда русская армия выполняла свою непосредственную функцию - защищала границы от внешнего врага, и не мог вспомнить. Начинаем: 1812 год – отступление, сдача Москвы, Москва сгорела в пожаре. Только непонятно почему рабы в сущности (если вспомнить только Салтычиху, которая запорола двести женщин, и ни один мужчина, ни один брат не распорол этому извергу кишки) не помогли Наполеону? Возможно потому, что он не донес эту идею, что не освободил бы. Тогда бы ему пришлось сидеть на пригорке и Москву бы ему сдали в собственные руки без единого выстрела. Теперь далее: армия сама по себе как институт, во-первых, подавление личности и в связи с этим формирование холопской психологии, а холоп, как известно, никогда не поднимет руку на господина. Армия – это колоссальный источник делания черного бизнеса. Вспомните Пирогова, который был хирургом в севастопольскую кампанию, и какие колоссальные суммы воровали и в это время погибали без продовольствия, без медикаментов, под открытым небом больше раненых, чем было убито на этой войне. А второе: армия сама по себе стала непривлекательна по той причине, потому что нечего вообще защищать. Я вообще не понимаю, что это за государство, где один какой-нибудь придурок имеет два глаза, две руки, а дают приказ, и миллионы идут убивать, грабить друг друга. Просто понятия не имею. Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, в чем отличие нашей армии от феодальной? Валентина Мельникова: Пока, к сожалению, отличие небольшое. Слова великого Карамзина, сказанные в конце 18 века, что в России воруют, к сожалению, до сих пор применимы к военному бюджету российскому. Я не могу согласиться с тем, что армии в России нечего защищать. Я не могу согласиться с тем, что любая армия воспитывает холопов. Неправда. Воин – это талант, это профессия. И государство обязано дать возможность таким талантам проявиться. И тогда у нас будут энергичные генералы, стройные полковники, и тогда Россия будет побеждать. Владимир Кара-Мурза: Против отсрочек по традиции выступает полковник, депутат Думы, член фракции «Родина» Виктор Алкснис. Виктор Алкснис: Я категорически против расширения количества отсрочек от вооруженных сил. Я убежден, что любой человек, мужчина, обязан отслужить в вооруженных силах, как бы это тяжело ни было для него. Я по-хорошему завидую израильской армии, где все молодые люди, включая и девушек, служат в вооруженных силах. Потому что в конституции записано, что служба в вооруженных силах – священная обязанность гражданина Российской Федерации. И поэтому я понимаю, что есть объективные причины, что не хочется служить в вооруженных силах, но если ты мужчина, ты обязан отдать свой священный долг - два года в вооруженных силах. И поэтому я отрицательно отношусь к системе отсрочек, которые сегодня существуют, и убежден, что их придется отменять, их надо отменять и это будет сделано. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Ольги из Ленинградской области. Слушательница: Здравствуйте. Мне очень хотелось бы задать Мельниковой вопрос. Вот до этого выступал Виктор Алкснис. Спасибо ему большое, я его большая сторонница. Но Мельниковой мне хочется сказать: вы, дорогая моя, существуете, ваши комитеты, подкомитеты все существуете на деньги иностранцев. О чем вы можете здесь говорить? Теперь дальше. Вы говорите: что может голодная армия? Голодная армия прошла пол-Европы, освободила Европу от фашизма, голодная. Так я не понимаю, вы ответьте, точно ответьте, на чьи деньги вы существуете и не говорите, что у вас общественная организация. Не надо, это не общественная. Вы находитесь на платной работе. Валентина Мельникова: Приятно такую рьяную поклонницу товарища Алксниса услышать. Я хочу сообщить вам, Ольга, что донос Алксниса в генеральную прокуратуру получил нормальный ответ оттуда. Была проведена проверка, на какие средства работают комитеты солдатских матерей. И в официальном ответе было написано, что никаких мер прокурорского реагирования к комитету солдатских матерей не было сделано, и прокуратура предложила нам подать иск к господину Алкснису о защите чести и достоинства. Что мы сделаем обязательно. Иск готовится. Мы, как и все российские некоммерческие организации, имеем право подавать проекты, получать гранты, если это наша правозащитная работа кому-то нужна. И я хотела бы навсегда закрыть этот вопрос. 16-й год три тысячи женщин и мужчин помогают ежедневно плачущим мамам, избитым солдатам. Я считаю позором обвинять этих подвижников и подвижниц в том, что мы кому-то мешаем и делаем что-то плохое. Владимир Кара-Мурза: Нам дозвонился Николай Николаевич из Москвы. Слушатель: Я скажу по поводу армии. В армии я, когда служил, мне сейчас 65 лет, такой дедовщины не было. По поводу Устинова, который сказал, что за два дня возьмет Чечню, за два дня наведет порядок. В итоге потерпел поражение и его еще не наказали до сих пор. Я помню, его послали в Организацию Объединенных Наций, на повышение. Владимир Кара-Мурза: Это, наверное, речь идет о Павле Грачеве, он работает в Росвооружении. Валентина Мельникова: Неплохую карьеру себе сделал после того, как в Чечне погибло больше 12 тысяч солдат и офицеров в первую войну. Владимир Кара-Мурза: В чем различие между теми годами, когда он служил, сорок лет назад? Валентина Мельникова: Насколько я знаю, насколько рассказывают нам люди пожилые, просто отношение было другое. Конечно, солдат так не били. Все равно унижения были, просто тогда это считалось нормальным. А сейчас на военную службу идут другие люди. Они знают, что им не на кого рассчитывать, они ценят свое человеческое достоинство и не желают терпеть, когда их унижают, когда их содержат в скотском состоянии, они просто другие люди. И это хорошо, что они не терпят происходящего. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Сергея из Санкт-Петербурга. Слушатель: Добрый вечер. Я наконец-то понял, о чем передача идет. Я хочу передать Валентине Мельниковой мою признательность. По-моему, вас надо переименовать в Союз российских матерей. Потому что все разговоры о преобразовании армии беспочвенны. Ведь защищать сейчас российскому офицеру и российскому солдату просто нечего. Так что, уважаемая Валентина, если российские матери все-таки защитят российских детей, мужей своих от того государства, которое есть, потом можно плавно перекатиться о том, что оборонять, кого оборонять, от кого оборонять и как оборонять. А пока можете еще час потратить, еще два, никто всерьез вас не воспринимает. Надо защищать от того, кто стоит у власти, наших детей, наших мужей и нас самих. Валентина Мельникова: Я хочу ответить: мы год назад приняли решение создать единую народную партию солдатских матерей. Провели съезд в ноябре 2004 года. И сейчас по России идет создание региональных отделений. Именно политическая партия солдатских матерей сможет взять власть и таким образом изменить положение офицеров и солдат. Мы рассчитываем на свою победу. Владимир Кара-Мурза: На каком этапе находится регистрация вашей организации? Валентина Мельникова: В связи с нашей инициативой очень быстро было увеличено обязательное количество членов партий до 50 тысяч. Я думаю, что нам это не страшно. Сейчас идет создание региональных объединений. Закон очень сложный. Есть некие три круга, которые надо обязательно пройти. Мы не ликвидируем свои комитеты. Партия создается как дополнительный политический инструмент дополнительно к нашему движению. И сейчас в регионах проходят собрания. Мы собираем документы и готовим материалы, чтобы подавать в Министерство юстиции. Хотя Министерство юстиции относится весьма скептически к нашему движению политическому. Постоянно я слышу слова в интервью что, наверное, мы эту партию не зарегистрируем. Посмотрим. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Ольги из Москвы. Слушательница: Здравствуйте. У меня нет вопроса. Я хотела бы сначала высказать свою поддержку Валентине Мельниковой и сказать, что аналогии с Израилем мне кажутся не вполне корректными. Потому что там военнослужащий совершенно спокойно пойти домой с оружием, и вся страна, Израиль страна маленькая, его не бросаются ловить. Он может голосовать, его нормально подвозят машины и никто от этого не шарахается. Кроме того, что там нет отсрочек – это тоже не совсем так. Допустим, компьютерщик не должен сидеть в окопе, а работает на вооруженные силы именно как компьютерщик. А потом, мне кажется, что мужское отношение мне даже иногда и понятно, что - я хлебнул и пусть он хлебнет. Мне непонятно женское отношение - пускай все хлебнут. И третье, что я хотела бы сказать, что какая-то спекуляция патриотизмом превращается совершенно непонятно во что. Потому что за этим патриотизмом стоит что-то абстрактное, что люди просто теряются. Патриотизм должен быть направлен на человека, а не на непонятное сочетание букв. Спасибо большое. Валентина Мельникова: Есть такое явление. Военные российские пытаются приватизировать любовь к родине российских граждан. Это конечно, очень печальное зрелище, потому что это милитаризация. Попытка сейчас введения обязательной начальной военной подготовки – это все, конечно, насильственное внесение такого военного духа, совершенно ненужное сейчас. Спасибо большое за хорошие слова, за хорошее к нам отношение. По поводу женщин и их отношения к призыву на военную службу. Вы знаете, российские женщины очень доверчивые, очень наивные. Они приходят к нам, когда мальчика в воинской части уже избили или когда он пропал в Чечне, и говорят: «Ну как же, мне военком обещал, что сын будет служить около дома, я же заплатила ему деньги, я ему поверила». Так вот мы всегда говорим: не верьте офицерам, когда они обещают что-то, находясь на службе. Будьте разумны. Владимир Кара-Мурза: Обозреватель «Еженедельного журнала» Александр Гольц с пессимизмом смотрит на будущее отсрочек. Александр Гольц: Отсрочки от призыва, к сожалению, российское правительство будет вынуждено отменить. Потому что под давлением военного лобби российское руководство, Кремль отказалось от проведения военной реформы. Это означает, что по-прежнему в строительстве российских вооруженных сил мы ориентируемся на модель массовой мобилизационной армии. Стало быть, необходимо создавать эту массу. А создать ее довольно сложно в нынешних демографических обстоятельствах. Как считают многие серьезные эксперты, уже в 2008 году количество молодых людей 18-летнего возраста сравняется с тем количеством солдатских и сержантских должностей, которые должны быть заняты призывниками. Поэтому правительство, сохранившее архаичную старую модель вооруженных сил, обречено будет в угоду своему генералитету отменить отсрочки от призыва. Владимир Кара-Мурза: Слушаем звонок от Эвелины Григорьевны из Москвы. Слушательница: Добрый вечер. Валентина Дмитриевна, я очень рада вас слышать. Если вы помните меня - Эвелину Григорьевну, мы начинали в 89 году. Я хочу поздравить вас с большими достижениями в нашей общей борьбе. Действительно искренне вас поздравляю. Хотела бы сказать по поводу звонка Алксниса и этой Ольги. Алкснис - известная фигура, давно мы с ним знакомы и тогда с ним воевали. А Ольга, я просто не понимаю психологии таких женщин, которые то ли по своей необразованности или по невежественности в этой области. Как можно призывать к тому, к чему она призывает? Я очень ей советовала бы поговорить с родителями военнослужащих, которые погибли в армии, почитать уголовные дела наших детей, которые мы читали в свое время и рыдали над ними и ощущали полную свою беспомощность. Матери, у которых есть сыновья, должны с рождения их думать об этом. И не только матери, потерявшие детей или с которыми случилось несчастье в армии, должны этой проблемой заниматься, а действительно все матери, которые имеют сыновей. Потом по поводу монетизации льгот я хотела сказать. В 89-90, когда организовывалось движение матерей, мы добились под ударами палок каких-то льгот, которые помогли в первой половине 90 годов выживать. Потом эти льготы потеряли всякое значение. Матери, которые теряют сыновей в армии, они еще молодые женщины, 45 примерно. С течением времени появляются новые проблемы, люди стареют, лишаются возможности работать и так далее. И они ощущают с большей силой эти тяжести, которые сваливаются на их голову. Я хочу сказать, что, во-первых, некоторые льготы, которых мы добились в те годы, они отменены давно, тихо, даже никто не знал об этом. Например, была такая льгота - 50% скидка по подоходному налогу. Ее давно отменили, никто глазом не моргнул и не сказал по этому поводу. Это была денежная льгота, вовсе не материальная. А те материальные льготы, которые нам сейчас предоставили – 450 рублей. Я по себе могу сказать, что в прежние годы я не нуждалась, к счастью, в медицинской помощи редко прибегала к лекарствам, я ее не использовала. Санаторно-курортное лечение – это все сказки, это все понимают. Один раз я съездила на поезде. Все эти годы куда шли эти деньги? Непонятно. И теперь, когда нужна медицинская помощь, фактически невозможно воспользоваться ими тоже. И нам теперь дают 150 рублей – это смехотворная сумма для родителей, которые потеряли своих детей. Ничто не может вообще восполнить эту потерю, безусловно, но 150 рублей, я, например, считаю, что это просто оскорбление. Владимир Кара-Мурза: Спасибо, Эвелина Григорьевна, но мы бы хотели поговорить сейчас именно об отмене отсрочек. Как по-вашему, что изменилось в положении матерей одиноких, у которых забирают единственного сына в армию? Валентина Мельникова: У нас, к сожалению, не было такой отсрочки и освобождения от призыва, если один сын в семье, как в царской России. Сейчас ведь, на что покушаются наши генералы? На то, чтобы призывать граждан из тех семей, где есть родители-инвалиды и пенсионеры по старости. Мне кажется, что депутаты не понимают, что эта отсрочка обусловлена не прихотью, а Семейным кодексом. Невозможно лишить престарелых и больных родителей права на получение ухода от своих детей. Мы предложили, - с первого января председателями призывных комиссий субъектов федерации будут губернаторы. Мы предложили таким семьям, у которых забирают кормильцев, подавать на алименты на губернаторскую зарплату. Я думаю, что это будут неплохие алименты. Владимир Кара-Мурза: Эдуард Воробьев, генерал-полковник, бывший депутат Думы от СПС напомнил, какие есть пути решения проблемы комплектования российской армии. Эдуард Воробьев: Решение этой проблемы возможно несколькими путями. Первый путь – это сокращение численности вооруженных сил и других военных ведомств, а в целом военной организации Российской Федерации. Второй пункт- переход на полностью контрактный принцип комплектования. Но ни по первому пути, ни по второму пути сегодня наша исполнительная власть не идет и признаков таких не видно. Есть третий путь – отмена отсрочек от призыва, предоставляемых гражданам законом о воинской обязанности и военной службе. Этот третий путь самый простой, он просто лежит на поверхности. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Петра Ивановича из Москвы. Слушатель: Вообще-то хотелось прежде всего склонить голову перед комитетом солдатских матерей, которые делают фантастически важную работу для нашей страны – сохраняют генофонд нашей страны. Молодежь – это прежде всего генофонд. Из него в дальнейшем создается интеллектуальный уровень страны, экономический уровень. Без этого никакая армия существовать не может. Второе: зачем нам четыре миллиона мужчин в армии? Не в армии, а вообще в организациях, которые военизированные? Я прошел путь от солдата при Сталине до Генерального штаба. Я полностью согласен с предыдущим молодым генералом, который нарисовал совершенно очевидную картину. Вспомним 41 год. Мы же мясом уложили все, потому что там были мальчишки совершенно неподготовленные. Современная война требует суперпрофессионализма и небольшого количества солдат. У нас солдаты в армии – это расходный материал, это сторожа у дач. Поэтому совершенно ясно: генералитет стремится иметь фантастическую численность, придумывает совершенно непонятных врагов, проводит аналогию с Югославией. Пусть они приведут аналогию с Ираком, где миллионная армия мгновенно легла перед небольшой численностью американской армии. Потому что совершенно неподготовленные люди, невооруженные современной техникой, они ничего не могут делать. Что еще интересно, что ни Алкснис, ни министр обороны никогда не были солдатами. Они не почувствовали, что такое солдат, лишенный абсолютно каких-либо прав и знаний. Это только обслуживающий персонал. Владимир Кара-Мурза: Согласны вы с Петром Ивановичем, что несостоятелен аргумент сторонников отмены отсрочек, что призывники получают в армии квалифицированную специальность? Валентина Мельникова: К сожалению, очень мало кто из мальчишек получает воинскую специальность по-настоящему. Мы с этим столкнулись во время первой чеченской войны. На вопрос, скажи, какая у тебя специальность, они говорили – штукатур, маляр. Нет, воинская специальность. Он говорит: «А что это такое, меня ничему не учили». К сожалению, все это продолжается так же. Я благодарна Петру Ивановичу, я очень ценю мнение военного человека, это поддерживает. Это значит, что мы правы, требуя у президента, у верховного главнокомандующего военной реформы и создания достойных России вооруженных сил, достойных людей, которые хотят служить и которым не дают этого делать. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Евгения Александровича, москвича. Слушатель: Я хотел вот что сказать: полностью с предыдущим товарищем солидарен. Ненавижу Алксниса и девочку, у которой, по-моему, не все в порядке с мозгами. Я служил с 55 по 58 год в Монголии. За все время службы нас морили голодом, я там приобрел туберкулез и потерял все зубы, потому что кормили сушеными продуктами. За все время службы там один раз на стрельбища водили. Когда приехали в Союз, занимались строительством. Демонтаж линии телефонной, мы прошли 120 километров, работали на электрификации железной дороги Москва-Хабаровск. Ничему там не научили меня. Два раза за три года или три раза на стрельбища водили – это что, учеба? Кто говорит слова – защищать? Что защищать – лом, кирка, лопата? Больше ничему меня не научили. Валентина Мельникова: Я хотела защитить женщину, которой нравится Виктор Алкснис. Он вообще видный человек, да еще депутат. Женскому сердцу не прикажешь. Владимир Кара-Мурза: Она еще подозревает вас в коррумпированности при этом почему-то. Валентина Мельникова: Я сразу вспоминаю чеховскую «Душечку». Владимир Кара-Мурза: Давайте Евгению Александровичу ответим. Ничего же не изменилось? Валентина Мельникова: К сожалению, ничего не изменилось, и эти страшные пустые дни и тяжелая работа рабская, которая даже не всегда связана с государственными потребностями, она, к сожалению, существует. Многие трагедии, которые происходят с солдатами, они связаны с отсутствием военной службы, а просто с обычным рабским трудом. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Марину из Москвы. Добрый вечер. Слушательница: Здравствуйте. Во-первых, можно было бы предложить такую реформу: перевести на один год, при этом улучшить образование, добавить начальную военную подготовку. Но для этого нужно проконтролировать здоровье, образовательный уровень в средней школе и отсутствие вредных привычек. А дальше ваша организация, поскольку она называется так высоко, я думаю, вы оправдываете свое название, следить, каково питание, чтобы было законодательно закреплено, что вы имеете право проконтролировать, их одежда. Насколько я знаю, в Чечне даже наши офицеры были в старом камуфляже, а противник с иголочки одет. Как занимаются защитой их здоровья там? По делам было бы и уважение к вашей организации соответствующее. А сейчас вы немножко обиделись на эту Ольгу, а она, по-моему, ничего плохого не сказала. Она сказала, что спонсируют организации, принадлежащие странам, которые сейчас ведут недружественную по отношению к России политику. Владимир Кара-Мурза: Допускают ли в вооруженные силы ваших представительниц? Валентина Мельникова: Конечно, комитеты солдатских матерей могут придти в любую часть. Как правило, мы делаем это с представителем военной прокуратуры, особенно, если из части есть жалобы. В российских вооруженных силах очень много воинских частей. Невозможно найти столько женщин, чтобы следить за каждым командиром. Почему в таком тяжелом положении находятся солдаты? Потому что их не уважают, солдат не является человеком. Его можно не кормить, его можно побить, его можно не лечить. Дело не в том, что чего-то не хватает или неравномерно делят, а вопрос в самой системе, устаревшей, рабской системе призывной военной службы. Владимир Кара-Мурза: Нам дозвонился радиослушатель Алексей из Самары. Слушатель: Здравствуйте. Я хотел высказать такой вопрос: с 89 по 91 год я служил в советской армии. Считал это для себя почетным. В этом году меня признали инвалидом с детства. Какова же боеспособность армии, где служат инвалиды? Валентина Мельникова: Риторический вопрос. К сожалению, самым частым нарушением закона при призыве является призыв на военную службу больных людей, которые заведомо должны быть от военной службы освобождены. Потом военные медики должны положить их в госпиталь, провести обследование, уволить, вернуть домой. Министерство обороны или Министерство внутренних дел должно будет заплатить через страховую компанию страховку. На это почему-то денег хватает. А на то, чтобы готовить солдат, учить заранее, выбирать талантливых людей и платить им на добровольной службе по контракту якобы денег нет. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Сергея из Санкт-Петербурга. Слушатель: Прошу меня извинить, господа. Валентина Дмитриевна, вы хотите создать политическую партию. Каковы ваши политические цели при создании партии? На чем основана ваша уверенность в успехе? Я думаю, что мы не последний раз обсуждаем этот вопрос. Валентина Мельникова: Как у всякой политической партии у нас есть цель иметь власть в выборных органах, возможно, в органах исполнительных. Потому что у нас много сторонников, я надеюсь, что у нас будет много членов партии. И все, что мы делали эти годы как общественная организация, явилось хорошим основанием для того, чтобы люди понимали, зачем создана партия солдатских матерей. И, во-вторых, доверяли нам, людям, которые когда-то создавали общественные организации, и которые говорят, что они думают о людях и готовы работать ради них. Владимир Кара-Мурза: Академик Юрий Рыжов, бывший ректор МАИ, уверен в том, что, как и в брежневские времена, отсрочки будут сохранены. Юрий Рыжов: Я применительно к студентам говорю, поскольку я в высшей школе много проработал. Попытка брать в армию студентов была в поздние брежневские времена. И тогда генеральные конструктора оборонки и руководители научно-исследовательских институтов оборонного профиля писали наверх возражения. Я прекрасно помню, что в ответ мы получили за подписью начальника Генерального штаба Ахромеева (он подписывался зелеными чернилами почему-то) такой ответ, что - нет, вы не правы. Но, тем не менее, потом удалось сломать это дело. Владимир Кара-Мурза: Будем надеяться, что так и произойдет. Валентина Мельникова: Господин Валуевский, может быть, правильные выводы сделает из того, что сейчас происходит. Дело не только в отсрочках студентам, а дело вообще в отношении к молодежи. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
