Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-12-04]
Научные организации и земельный налогСергей Соловьев: С первого января будущего года неакадемический сектор российской науки будет платить земельный налог. Это результат поправок в Налоговый кодекс Российской Федерации, принятых Государственной Думой. Механизм покрытия этих расходов научных организаций из бюджета правительством не предусматривается. В Свердловской области только отраслевых научно-исследовательских институтов чуть меньше сотни. Как отразится на их судьбе правительственное решение, что на уровне области делается для спасения науки от разорения, насколько жизнеспособны проекты предстоящей реформы уральской науки – это тема, которую мы обсудим в течение часа. Сегодня в екатеринбургской студии Радио Свобода исполнительный директор Совета отраслевых научных и проектных институтов Свердловской области Виктор Батягин. Виктор Михайлович, вы просто по должности владеете информацией о состоянии научных и проектных организаций, которые работают на промышленный комплекс Урала. Действительно ли так пагубно отразится на них уплата налога на землю? Виктор Батягин: Здесь дело обстоит так: вышел федеральный закон о введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации, по которому юридические лица обязаны переоформить право постоянного бессрочного пользования, которое было раньше, земельными участками на право аренды земельных участков или приобрести эти участки в собственность. То есть оставалось две формы – либо аренда, либо собственность. Это надо было сделать до 1 января 2004 года. Базовый размер арендной платы складывался из ставки земельного налога и умножался на коэффициент кратности, в зависимости от категории земель и предприятий. Эти базовые размеры арендной платы по Свердловской области устанавливает правительство Свердловской области. Для научно-исследовательских институтов и проектных отраслевых институтов этот коэффициент был установлен от 1,8 до 9. Когда институты подсчитали, что их ждет после введения нового земельного кодекса, то картина была, конечно, неприятная. То есть почти все институты лишались прибыли полностью, становились нерентабельными. Поэтому в такой ситуации наш Совет отраслевых научных и проектных организаций Свердловской области совместно с управлением науки обратились в правительство Свердловской области с просьбой пересмотреть эти коэффициенты и тем самым каким-то образом снизить оплату за аренду. Дело в том, что государственные институты могли только выбрать из этих двух вариантов аренды. Потому что в частную собственность землю они не могли приобрести, так как они государственные. И вот в марте 2004 года рассмотрели нашу просьбу на правительстве Свердловской области. И была принята поправка, были введены изменения, по которым научно-исследовательские институты и проектные институты получили снижение этого налога за счет снижения коэффициентов кратности. То есть научно-исследовательские институты имели коэффициент кратности 0,1, а проектные институты имели 1, а сельскохозяйственные научно-исследовательские институты имели коэффициент 0,1. То есть вот этот налог земельный уменьшался в десять раз для научно-исследовательских институтов, и это было приемлемо. Но что характерно, что как раз, когда этот вопрос был решен, вышел федеральный закон о введение в действие Земельного кодекса Российской Федерации. И там было большое изменение, что этот срок, который был установлен 1 января 2004 года, был перенесен на 1 января 2006 года. То есть вопрос был в принципе решен. Сергей Соловьев: Давайте послушаем, нам звонят. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Владимир Сергеевич. В экономике есть такое понятие “норма прибыли”, если хотите, “норма рентабельности”. Так вот доходность вложения денег в приобретение контрольного пакет в любых органах власти имеет доходность от многих сотен процентов годовых до разов в неделю. Можно отобрать у журналистов Дом журналистов и продать его, получив разницу из подполы. Так вот, кто будет вкладывать деньги в любое производство, не говоря о фундаментальной науке, если производство даст 10-12% годовых, а скажем, даже торговля даст максимум 20% годовых. А присвоение через приобретение контрольного пакета акций любой власти может дать до разов в неделю. Могу проиллюстрировать примерами. Сергей Соловьев: Спасибо большое, Владимир Сергеевич. Виктор Михайлович, тему акционирования мы хотели сегодня поднять, давайте, уж поскольку Владимир Сергеевич ее затронуло. Акционирование, первый этап приватизации научного комплекса началось у нас в Свердловской области, да и во всей России, в середине 90. Как вы считаете, это было необходимо в те годы делать? Виктор Батягин: Вообще акционирование происходило не только научных организаций, а всех вместе. Мы считаем, что акционирование, приватизацию нужно было начинать не с науки, а с предприятий торговли, легкой промышленности, а потом уже переходить на оборонную промышленность, тяжелую промышленность и научные организации. Так было бы лучше. Сергей Соловьев: Внешние мотивы приватизировать научный комплекс понятны – это привлечение инвестиций в развитие науки, это финансирование научных исследований, которые бы помогли в конце концов производству сделать свою продукцию конкурентоспособной на рынке и так далее. Насколько эти задачи удалось решить в тех организациях, которые в Свердловской области уже акционированы? Виктор Батягин: Приватизация проходила, и среди научных организаций появлялись собственники. Эти собственники были разные. Допустим, их можно разделить на категории. Были собственники, которые не вмешивались в работу научных отраслевых организаций, они не мешали работать и этим устраивали обе стороны. Не вмешивались, получали свои определенные доходы, и институт работал. Были собственники, которые ухудшали работ институтов. Они забирали здания, ухудшали условия, держали низкую зарплату и так далее. В пример можно привести Восточный институт огнеупоров, который в принципе потерял все. Он потерял опытный завод, он потерял здание, они сейчас арендуют у хозяев. Здание было большое, они занимали большую площадь, у них была численность где-то 500 человек, которая сократилась больше чем в пять раз. Это отрицательное влияние на развитие отраслевой науки. Можно привести и положительные примеры перехода института в частные руки. Допустим, институт Механобр, самый старейший институт на Урале по механической обработке полезных ископаемых. Этот институт перешел в частные руки, он находится в холдинге Уральской горской металлургической компании. Руководитель этой компании Козицын Андрей Анатольевич. Этот институт развивается успешно и находится в хорошем состоянии. Сергей Соловьев: У нас есть звонок в студию. Здравствуйте. Слушатель: Доброе утро. Меня зовут Виктор, я из Москвы. Вы знаете, я хочу сказать, что на самом деле приватизация учебных заведений – это не такая уж проблема. Взять институт Федорова, который у нас работает в Москве давно, и который был приватизирован в годы ельцинского застоя. Он работает нормально и процветает. Тут в первую очередь, я считаю, что руководитель должен заботиться о том, чтобы процветало его учреждение. И не такие уж большие деньги, чтобы его приватизировать. Спасибо. Сергей Соловьев: Спасибо вам большое. Мы говорим сегодня о возможных последствиях приватизации сектора науки в России, в том числе и о вузовской науке. Виктор Михайлович, дава йте продолжим классификацию собственников, которые появились в результате акционирования научно-исследовательских институтов. Виктор Батягин: Здесь был задан вопрос о том, что в частной собственности некоторые институты хорошо живут и развиваются. Это, действительно, так, но таких примеров у нас немного. И вот я приводил положительный пример института Механобр у нас на Урале. Есть у нас институты отраслевые, у которых контрольный пакет акций находится у коллектива. Можно привести в пример проектно-изыскательский научно-исследовательский институт ГипродорНИИ. У них пакет акций находится у коллектива, они имеют полный набор заказов и нормально развиваются и работают, у них хорошие зарплаты. Второй институт тоже начал хорошо развиваться – это Тяжпромэлектромет. Тоже институт, у которого контрольный пакет принадлежит коллективу. И последний собственник – это государство, государственные институты. Мы это все посмотрели, большинство все-таки отраслевых институтов предпочитают оставаться в государственной собственности, хотя находятся на хозрасчете давно, никакой помощи от государства не требуют. Но они чувствуют себя более защищенными и могут спокойно работать. Потому что у частного института может в любое время смениться хозяин или собственник, наступают непредсказуемые изменения. Поэтому большинство институтов предпочитают оставаться в государственной собственности. Сергей Соловьев: Это понятно, все-таки под государственным крылом спокойнее. У нас еще один звонок. Добрый день. Слушатель: Добрый день. Это Виктор. То, что вы рассказали, - это все горнодобывающие ресурсы. Не секрет, что сегодня 60% заработной платы – это нефть, недра и так далее. Как вы думаете, то, что хочет сделать правительство, о чем вы рассказывали, как скажется на нашей науке? Я думаю так, что умненькие уехали в 90-х отсюда на Запад, остатки, наверное, сейчас будут уезжать отсюда. А вы как думаете? Виктор Батягин: Я считаю, что федеральное правительство пытается провести реформирование науки. Действительно, у нас раньше была неоправданно большая численность ученых, но эффективность науки была низкая. Реформа, как я понял, федеральная направлена на сокращение численности и повышение эффективности, чтобы наши научные разработки внедрялись в производство. На уровне областей здесь проводится в этом направлении определенная работа. То есть мы как-то пытаемся облегчить работу научных организаций. Сергей Соловьев: Виктор Михайлович, в 90 годах среди внешних мотивов приватизации существовал еще и такой: создание коллективов научных, в которых будут решаться конкретные локальные технические и научные проблемы. Можно ли в этих коллективах найти мотивы для объединения небольших, но частных, по сути дела, предприятий? Виктор Батягин: Все научные организации отраслевые работают по заказам. Они заключают договора и эти договора выполняют. А какого-то объединения не предполагается отраслевого. Сергей Соловьев: Возмущение научной общественности самим фактом приватизации понятно. Но возмущение государственной политикой - это не более чем плач по несовершенству мира, можно так сказать. Скажите, у вас в Совете есть какие-то проекты, как свести к минимуму риск потерять научный потенциал Свердловской области в ходе этой реформы? Виктор Батягин: У нас одно предложение, чтобы приватизация, которая сейчас идет по плану федерального правительства для научных, особенно отраслевых организаций, она проходила бы медленнее, то есть дольше оставлять эти отраслевые институты в государственной собственности, чтобы они могли осуществлять инновационный процесс под контролем государства. Сергей Соловьев: У нас есть звонок, давайте его послушаем. Слушательница: Все здравствуйте. Аргументирую вопрос. Альде Моро в 1978 году убили за то, что премьер-министр отказался в Италии создавать деиндустриализацию страны, то есть создавать постиндустриальное общество со значительным сокращением ее населения по инструкции Римского клуба. И у демократов первой волны, Гайдаров и прочих, неоднократно звучит, что в России создается постиндустриальное общество, то есть общество без науки, индустрии, сельского хозяйства и так далее, следовательно, без рабочих мест. Вопрос: если это имеет место, то для чего нужна любая наука, если подсчитано, что один научный сотрудник создает, как минимум, от шести мест в государстве. Кстати, в том числе о постиндустриальном обществе со значительным сокращением населения написал Джон Колман, британский сотрудник спецслужб, в своей книге “Комитет трехсот”, который несет планете Земля новый мировой порядок, с сокращением бесполезных едоков, как минимум, более чем четырех миллиардов человек. Сергей Соловьев: Виктор Михайлович, скажите, наверняка, владеете такими данными. У нас в области сосредоточена практически треть научно-исследовательских институтов Уральского региона. Из 95 существовавших в советское время нам удалось сохранить 92. По крайней мере, так утверждал губернатор Свердловской области на встрече с президентом Российской Академии наук. Хотя это и положительный, но достаточно количественный показатель. Вы можете сказать, насколько эти учреждения свой научный потенциал реализует? Это будет, наверное, ответом на вопрос нашей слушательницы. Виктор Батягин: Действительно, у нас сохранилось 92 института из 95, это довольно много по сравнению с другими областями. Конечно, все отраслевые институты, которые работают, они стали по численности меньше, у них сократился объем работ, но ядро институт сохранено. И большинство институтов сейчас уже стабилизировалось на определенном уровне, а некоторые начинают наращивать объемы. Они постепенно увеличивают численность, а главное - растет объем работ. Численность, допустим, наполовину или в три раза меньше, а объем работ достигает предыдущий. У них в настоящее время эффективность работы повышается. Мы считаем, что это изменения положительные, и пытаемся как-то все институты направить в это инновационное движение, которое происходит у нас в стране. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
