Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-07-05]
Перспективы введения госмонополии на оборот алкоголя в РоссииПрограмму ведет Ольга Писпанен. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость в студии - Михаил Злыдников, генеральный директор ассоциации Северо-западный альянс участников алкогольного бизнеса. Ольга Писпанен: Сегодня Государственная Дума во втором чтении намерена рассмотреть законопроект о государственном регулировании производства и оборота алкогольной продукции. Несколько дней назад Владимир Путин высказался за введение в России монополии на производство спирта. Татьяна Вольтская: Россию относят к так называемому северному водочному поясу. Правда, в дохристианскую эпоху хмельные напитки делались на основе меда, в середине XY века в России научились изготавливать спирт из ржаного сырья, делать водку - хлебный спирт, разбавленный водой. Но настоящее пьянство пришло только тогда, когда корчму вытеснил кабак, когда простым людям запретили самим варить пиво и брагу, когда крестьяне превратились в крепостных, а продажа алкоголя стала статьей государственного дохода. Первый царев-кабак появился в 1533 году. Питейные дома были, по сути, чудовищны, в них разрешалось только пить, но не есть. При Петре пьянство и табакокурение распространялось насильственно и в последующие царствования продолжался один и тот же процесс: казна наполнялась от торговли алкоголем, производство пива подавлялось экономически. После 1863 года число кабаков в России превысило полмиллиона. С началом Первой мировой войны Николай II запретил продажу водки, но вместо нее стали пить самогон, лаки, политуру. В советское время, за исключением военных лет, алкоголизация населения неуклонно росла. Печально известная антиалкогольная реформа Горбачева провалилась, одновременно дискредитировалась и антиалкогольная идея. В середине 90-х годов потребление алкоголя в стране достигло наивысшего уровня за всю историю - 15-18 литров на человека в год. Резко повысилась смертность от алкоголизма. К сожалению, и сейчас пьют не намного меньше, а смертность от некачественного алкоголя составляет около 40 тысяч человек в год. Говорит заместитель главного врача Петербургской городской наркологической больницы Виктор Григорьев. Виктор Григорьев: В прошлом году уровень заболеваемости белой горячкой превзошел все пороги, которые были за десятилетний период. То есть сравнялся приблизительно с 1993 годом. Контроль нужен, конечно, усиленный контроль. Я не знаю, можно и при монополии государственной выпускать некачественные продукты. В каждую бутылку будут заглядывать? Татьяна Вольтская: Царский режим насаждал пьянство и формировал северный стиль потребления алкоголя в интересах казны. Советская власть тоже паразитировала на пьяных деньгах. И сегодня государство пополняет бюджет за счет алкоголя, не учитывая, что, в конечном счете, убытки от употребления этого легального наркотика намного превышают сиюминутные выгоды. Ольга Писпанен: Сегодня у нас в студии генеральный директор ассоциации Северо-западный альянс участников алкогольного бизнеса Михаил Злыдников. Михаил Дмитриевич, Владимир Путин высказался за введение госмонополии на оборот алкоголя. Он считает, что это решит проблему некачественного алкоголя. Ваше мнение?
Михаил Злыдников: Вы знаете, это очень трудный вопрос, поясню, почему. У нас в стране выпускается 75 миллионов галл спирта. Больше половины спиртовых заводов, которые выпускают спирт, принадлежат уже государству. Есть такое унитарное предприятие "Росспиртпром", государственное предприятие, примерно около половины выпускает государственное предприятие. Остальные спиртовые заводы - это заводы, принадлежащие частным компаниям, в основном это ликерово-водочные заводы. Что имел в виду Владимир Владимирович, когда говорил о госмонополии, сейчас трудно понять. Ольга Писпанен: Депутаты, кстати, тоже пытаются расшифровать это. Точно так же, услышав это высказывание, начали придумывать, а вот может быть вот это имелось в виду, а может быть вот это. Михаил Злыдников: Да, я знаю, выступление господина Драганова... Им-то сегодня и принимать. Я вам скажу смешную вещь. Этот закон два года болтается в Думе. Знаете, сколько раз он откладывался? Он 35 раз откладывался. Ольга Писпанен: Почему откладывался? Михаил Злыдников: Потому что очень серьезная борьба идет вокруг этого закона. Я думаю, что сегодня уже будет обсуждение, потому что президент уже неоднократно говорил на эту тему, что необходимо срочно принять. Пути назад нет, потому что сегодня у них каникулы начинаются. Это судьбоносный для отрасли закон. Только давайте не путать, что такое в Госдуме и что такое госмонополия, о которой сказал Владимир Владимирович, это разные вещи. Сегодня, наверное, что-то на этот счет будет придумано. Владимир Владимирович жестко сказал в субботу, до среды что-то товарищи думали. Что такое будет госмонополия? - я думаю, что, скорее всего, какая-то будет придумана еще одна государственная компания, которая будет закупать спирт у всех спиртовых заводов, а потом продавать обратно же. Ольга Писпанен: То есть будет работать посредником, получать какие-то свои проценты. Михаил Злыдников: Да, говоря проще, это будет движение бумаг. Ольга Писпанен: Но будет и движение денег, получается, это лишние деньги ты зачем-то будешь отдавать этому некому ГУПу. Михаил Злыдников: Движение бумаг и денег, потому что вряд ли вы представите себе, что спирт находится на этом заводе, он должен быть продан и вернуться опять на завод. Скорее всего, будут только двигаться бумаги. Трудно сейчас понять, как будет этот механизм продуман и сделан. Вряд ли это будет национализация. Ольга Писпанен: То есть вы не верите в то, что все-таки национализируют? Михаил Злыдников: Нет. Ольга Писпанен: Ведь какие-то там слухи ходили. Михаил Злыдников: Нет, я не думаю, что будут национализированы заводы. Ради чего? Что это, опят отмена приватизации и национализация заводов? Это мы до абсурда можем дойти. Следом кондитерские фабрики пойдут. Ольга Писпанен: Но тем не так много денег все-таки, как в алкогольном бизнесе, согласитесь. Михаил Злыдников: Понимаете, это какое-то лукавство идет с алкоголем. Давайте сейчас уйдем от госмонополии. С другой стороны, почему надо лицензировать? Вообще, почему надо заниматься алкильным бизнесом? Только что прозвучала цифра, она абсолютно правильная, около 40 тысяч погибает от некачественного алкоголя. Хочу напомнить, что в автотранспортных происшествиях погибает больше 2 миллионов человек. Давайте запретим поездки на машинах свыше 10 километров. Почему шоколад, колбасу, конфеты у нас не лицензируют? Понимаете, во мне борются интересы гражданина и интересы человека, который представляет отрасль. Ольга Писпанен: Наверное, все-таки алкоголем некачественным чаще травятся, чем некачественным шоколадом. Михаил Злыдников: Вы знаете, я думаю, если разобраться, то ненамного чаще. Прост большие деньги ходят в этой отрасли, поэтому искусственно надувается эта проблема. Но, по сути, то, что должна сегодня принять Госдума, это правильно. Если взять демократическую страну - Швейцарию, Германию, у них так и есть, то есть отменен всяческий контроль. Но если взять отдельно взятую нашу страну... То есть правильно отменить всяческий контроль, не надо лицензировать ничего, не надо давать разрешение на квоты на закупки спирта. Если есть акцизы на алкоголь, то давайте вернемся к колбасе, введем акцизы на колбасу или на шоколадные конфеты, или на молоко. Почему хлеб не лицензируется, а водка лицензируется? Ольга Писпанен: Наверное, потому, что больше контрафакта именно алкогольной продукции? Михаил Злыдников: Если разобраться с тем же молоком, я думаю, что там тоже очень много будет вопросов. Ольга Писпанен: Я просто не слышала. Может быть, да, информационная война против алкогольной продукции. Может быть чисто гипотетически. Но все-таки, согласитесь, мы точно знаем, что действительно очень часто подделывают алкоголь. Очень часто. Молоко - нет. Михаил Злыдников: Я хочу сказать, как гражданин, как человек с улицы, я сказал бы, все правильно ГД сегодня будет принимать, все отменить. Они отменяют все запреты, все контролирующие функции. И поэтому я когда увидел лицо Валентины Ивановны в позавчерашнем интервью, вы понимаете, это для губернаторов, вообще для людей, отвечающих за регионы, то, что законопроект сегодня должен приниматься - это разорвавшаяся бомба. Если взять отдельно нашу страну и вспомнить начало 90-х годов, когда у нас эшелонами крали, кораблями, пароходами, самолетами летел спирт "Роял", от которого люди гибли, то, в принципе, это какая-то чудовищная ошибка. Все-таки мы не такая демократическая страна, как Швейцария. Совершенно понятно, если регионам запретить входной контроль алкоголя в регион, то что будет у нас, как у нас польется весь контрафакт, хоть как-то сейчас сдерживаемый запретительными мерами, акцизными складами, тщательными проверками. Трудно представить, что будет, если Госдума сегодня в этой редакции, которая понятна и известна, отменит практически все. А с 1 января 2006 года они вообще хотят ввести лицензирование экспорта и импорта этилового спирта, алкоголя и спиртосодержащей продукции. Ольга Писпанен: То есть, это не то, чтобы удвоится цена импортного продукта. Михаил Злыдников: Я не думаю, что с ценой будут большие вопросы. Если мы вернемся к вопросу о госмонополии, там про цену можно будет говорить. А вот то, что пойдет уже несдерживаемый поток разного алкоголя, который каким-то образом у нас сдерживал центр контроля качества, каким-то образом таможня контролировала, то что будет дальше, уже трудно понять, как это будет. На мой взгляд, для нашей страны это преждевременная мера. Может быть, лет через 20, 30... Ольга Писпанен: У нас очень много звонков. Давайте послушаем. Говорите, пожалуйста. Слушатель: Здравствуйте. Георгий, Санкт-Петербург. Я водку вообще не употребляю, предпочитаю иногда хорошие вина или коньяк. Дело в том, что я точно помню, что в советское время достаточное число умирало людей. У нас двое старших знакомых, например, дешевый вермут иногда покупали (он был очень ядовитый), и оба умерли. Так что я не представляю, как это можно проконтролировать сейчас, если это нельзя было проконтролировать в советское время. Михаил Злыдников: Вы знаете, у меня на глазах однажды человеку стало плохо. Он мазал гуталин на белый хлеб, на батон, и когда осаживался этот гуталин, пьяный с батона человек падал и потом его везли и сделали операцию. Ольга Писпанен: Есть много способов умереть, понятно. Но вопрос в том, возможно ли вообще в принципе проконтролировать качество алкогольной продукции в стране? Михаил Злыдников: Сегодня все-таки предприняты какие-то меры. Во-первых, на всех питерских заводах и Ленинградской области существуют собственные лаборатории лицензированные, которые проверяют выходную продукцию. Ольга Писпанен: Каждая бутылка проверяется? Михаил Злыдников: Что здорово в нашем регионе, проверяется, грубо говоря, каждая отправляемая партия проверяется выборочно несколько бутылок. Это железно. После этого проверяется центр контроля качества городской и только после этого продукция выпускается на оптовые склады. И представьте себе, идет водка, например, украинская. Еще год назад объем украинской водки был где-то 1 процент. Сегодня уже 7 процентов. Почему? Потому что она проверяется партиями. Грубо говоря, пять пароходов приплыли, а партия одна и та же, проверяется всего пара бутылок с одного парохода. Это для наглядности. И все. И сразу пошел, без всякого контроля, импортный алкоголь по магазинам. Наши страдают по времени, наши предприятия, потому что две проверки, тратят лишние деньги, поэтому наша продукция чуть выше, а вся водка импортная, в том числе украинская, идет сразу на полки магазинов и ее уже нигде не проверяют. Наверное, будут пытаться розницу заставлять проверять. А как? Ольга Писпанен: А как, действительно? Сделать свою лабораторию при магазине? Михаил Злыдников: У них нет времени и таких функций нет. Ольга Писпанен: То есть получается, что, в принципе, не проконтролировать качество алкоголя в стране. Михаил Злыдников: Сейчас еще можно. Мы можем гарантировать то, что в Питере произведено. Ольга Писпанен: А откуда я знаю? Действительно, стоят две одинаковые бутылки водки, вы говорите, она произведена в Питере, на ней написано, что она произведена в Питере. Но откуда я знаю, произведена она в Питере или она произведена в Энске, в котором ее подделали. Подделывают именно с этикетками, а не только содержимое, бренд подделывают. Михаил Злыдников: Я с вами согласен. Поэтому мы рекомендуем покупать только в фирменных магазинах данного предприятия. Ольга Писпанен: Давайте послушаем еще звонок. Говорите, пожалуйста. Слушатель: Здравствуйте. Я бы хотел заострить ваше внимание на следующем. Если вы помните, Международный валютный фонд давал нам кредиты на сотни миллиардов долларов, сейчас мы за них расплачиваемся. Вопрос такой. Вы прекрасно знаете, что эти деньги были даны для того, чтобы Ельцин выполнил одно из условий - отдал алкогольную промышленность в частные руки и на каждой остановке сделал торговую точку, торгующую спиртными и табачными изделиями. Так вот, государственная монополия на производство алкогольных напитков и табачных изделий должна быть не частной. И потом, тезис, чем дороже водка - тем она лучше, такой же блеф, как и тезис, чем больше богатых в стране - тем она богаче. Михаил Злыдников: Международный валютный фонд озаботился нашими остановками, чтобы на них обязательно продавался алкоголь. Во-вторых, вряд ли именно алкоголь. У нас, в общем, вся промышленность частная, если уж разобраться, что, на мой взгляд, не очень верно. Практически все отрасли у нас находятся в частных руках и вряд ли Борису Николаевичу выламывали руки, чтобы именно алкоголь приватизировать. Далее. Никто никогда не говорил, что чем дороже водка - тем она лучше. Ольга Писпанен: Нет, все-таки существует устойчивое мнение народное: чем дороже вещь - тем она лучше или скупой платит дважды. Михаил Злыдников: Если говорить о водке, существует сегмент рынка, где очень неплохая водка и недорогая. Ольга Писпанен: То есть разная ценовая категория, главное - покупать в фирменном магазине, это мы уже усвоили. Михаил Злыдников: Да. Приведу один пример. Почему, наша ассоциация, наша отрасли, губернаторы просто написали коллективное письмо Владимиру Владимировичу с просьбой приостановить прием этого закона, который уберет весь контроль? Я как-то разговаривал с нашим вице-губернатором по здравоохранению. Говорю, почему ты сам признаешь, что около 60 процентов лекарств в нашем городе - фальсифицированные лекарства. Почему? Это тот же ответ про алкогольную отрасль. Потому что у нас нет жесткой ответственности, условно говоря, розницы и продавцов за содеянное. Он говорит: "Вот тебе пример. В Израиле есть закон, принятый Кнессетом единогласно, что если хозяин аптеки продаст любое лекарство, не купленное на определенных базах, где отвечают, что это настоящее лекарство, автоматически конфискуется все имущество и 20 лет тюрьмы". Поэтому смело можете идти в любую израильскую аптеку, покупать любое лекарство и не смотреть на этикетку, где это произведено. Если бы у нас была какая-то ответственность продавцов ларьков, магазинов, что они продают, поверьте, они бы брали только настоящую, а не контрафактную продукцию. Тут мы недавно нашли шампанское, причем в очень известной сети, привезли, господину Бланку поставили, написано было "Крымское шампанское", а акцизная марка была наклеена Беслана, то есть 46-й регион. Как это может быть? Как оно попало к нам в город? Почему в огромных магазинах стоят паллеты с этим шампанским, но никто не читает. Ольга Писпанен: Это мелкими буквами с другой стороны. Михаил Злыдников: И сеть берет это шампанское. Мы объездили супермаркеты, смотрели, чем люди торгуют. Нет ответственности у торговли за то, что выставляется на прилавки. Ольга Писпанен: Михаил Дмитриевич, все-таки сегодня пройдет второе чтение, потом уже все - обратного пути нет практически. Вы более-менее согласны? Понятно, что очень много все равно недоработок, скорее всего еще будут приниматься поправки и дорабатываться этот закон, как обычно у нас со всеми законопроектами происходит. Но, в общем и целом, он вас устраивает? Консультировались ли вообще с бизнесменами? Михаил Злыдников: Консультировались, писали письма. Существует объединение участников алкогольного рынка, национальная алкогольная ассоциация, есть совместное обращение и совместное обращение нашей ассоциации, поддержанное Валентиной Ивановой. Мы просили сделать так-то, так-то. Ничего на данный момент не известно. Ольга Писпанен: Почему так? Михаил Злыдников: В первом чтении было все совсем другое. После того, как начали бороться Министерство сельского хозяйства, требующее ужесточить контрольные меры и ввести госмонополию, и Министерство экономического развития Грефа, которое хотело, чтобы были сняты все ограничения, все квоты, как обычный продукт алкоголь шел, видимо, Фрадков никак не мог примирить, в итоге решили так: провались все пропадом, все меры заградительные снимем и посмотрим, как отрасль будет существовать без этого. Еще раз говорю, как гражданин, это правильно. Как человек, который работает в этой отрасли, я понимаю, что, если ничего не произойдет, очень тяжелые последствия будут для наших российских производителей. И так сейчас производство алкоголя упало на 10 процентов. Потому что очень много пошло украинской водки, если мы говорим о водке. Три месяца винные предприятия у нас стояли из-за несоответствия законов. Тут же пришли на место российских чилийское, аргтентинское вино, очень дешевое, не проверяемое по качеству практически. Тут же встало на полки вместо российских вин, которые проверяются достаточно тщательно. И теперь им вернутся безумно трудно на прилавки. И сейчас, после того, как будет сняты вообще все запреты, что есть, что приходит - вот и хорошо. Таможня проверила, и сразу все пошло на прилавки города. Регион не может контролировать и самое главное - не может ни за что отвечать, потому что то, что сейчас принято, для отрасли - это чудовищно. Ольга Писпанен: То есть, в конце концов, даже будет не на кого в суд подать, если отравишься? Михаил Злыдников: В общем, да. Если есть какое-то предприятие, ООО с уставным фондом в 10 тысяч рублей, что с него возьмешь, его уже давно нет. Ольга Писпанен: Давайте послушаем звонок. Слушатель: Здравствуйте. Евгений из Воронежа. Скажите, а кто изготовляет поддельную водку, они работают для себя в убыток или нет? Отсюда вытекает вопрос: если цены увеличивать на алкоголь, на водку, то ее будут больше покупать поддельную. Поэтому у нас и сокращается производство. Ольга Писпанен: Работают ли в убыток предприятия, которые контрафакт изготавливают? Михаил Злыдников: В убыток никто не работает. А то, что 40 процентов у нас контрафактного алкоголя на полках - это данные Госкомстата. Ольга Писпанен: По поводу госмонополии вы хотели еще высказаться. Михаил Злыдников: Правильно господин Драганов в Госдуме сказал, что госмопонолия, наверное, нужна как информационная кампания, которая будет иметь полную информацию, сколько спирта произведено, сколько квот, сколько из нее алкоголя выпущено и сколько заплачено акцизов, налогов с этого. Вот этим должно заниматься государство очень жестко и тщательно. Потому что у нас есть очень смешные цифры: квот столько-то, столько-то выпущено спирта, а водки в два раза больше. Откуда спирт взялся? Все знают, что с Северного Кавказа. Вот город Беслан все время вспоминают как город, где произошла чудовищная катастрофа 1 сентября. Но, как ни странно, Беслан один из центров спирта, который сюда идет, к нам идет кавказский спирт в основном нелегально. Ольга Писпанен: Ну, хорошо, введут госмонополию на производство спирта. Михаил Злыдников: Еще раз говорю, на производство спирта не введут. Уже и так 50 процентов производство государственное. Отнять заводы, никто на это не пойдет, это абсолютно антирыночная мера. Вообще, если возвращаться к госмонополии, то надо понимать, если мы куда-то стремимся в Европу, в ВТО, это абсолютно антирыночная мера, где-то иметь госмонополию. Потому что есть факторы, которые резко снизят вообще ценообразование по спирту. Во-первых, цена вырастет. Представьте себе, нет конкуренции, значит - цена поползет вверх. Как у нас, знаете, на электричество, на воду, на все. Второе - длина прохождения сроков бумажных, выдачи, это государственные предприятия, им шевелится не надо. Третий, самый тяжелый вопрос, - это административный рычаг. Государство будет решать, дать этому заводу, а этот можно угробить и не давать ему спирт. Ольга Писпанен: В принципе, очередная цепочка коррупции. Михаил Злыдников: Да. Ольга Писпанен: Большое спасибо, Михаил Дмитриевич. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
