Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[20-08-01]
Соловки во времена ПутинаПрограмму ведет Андрей Шарый. Приводится репортаж корреспондента Радио Свобода в Архангельске Владимира Ануфриева. О своих впечатлениях от поездки на Соловки рассказывает в беседе с Дмитрием Волчеком Петр Вайль. Андрей Шарый: В понедельник президент России Владимир Путин, находящийся в отпуске на севере страны - в Карелии и Архангельской области, совершил поездку на Соловецкие острова. В знаменитом Соловецком монастыре - одной из главных святынь православия - главу государства встретил Патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй. Из Архангельска сообщает наш корреспондент Владимир Ануфриев: Владимир Ануфриев: Соловки в туристических проспектах называют "жемчужиной Беломорья". И в этом есть доля правды. Соловецкий архипелаг в Белом Море состоит из шести крупных и множества малых островов. Смягченный морем климат, живописная природа, величественная архитектура Соловецкого монастыря, существующего с середины XV века как один из центров православия на Руси, делают его привлекательным для туристов. Однако, с Соловками ассоциируются и страшные для России времена. Едва придя к власти, большевики организовали здесь печально известный "СЛОН" - Соловецкий лагерь особого назначения. Монастырь был закрыт и порушен. Несколько десятилетий назад началась реставрация памятников Соловецкого Кремля. В советское время здесь каждое лето работали студенческие отряды из Москвы, расчищали завалы. Но дело продвигалось столь медленно, что начинало уже рушиться и восстановленное. С начала 90-х годов на Соловках возрождена монашеская жизнь. Но при этом почти полностью остановилась реставрация - нет денег. Памятники ветшают, многочисленные рукотворные каналы зарастают. Поток туристов резко сократился. Северное морское пароходство, некогда державшее на линии Архангельск-Соловки шесть круизных лайнеров и скоростных судов, всех их распродало. В поселках на Соловках живут около 1100 человек, живут трудно. Постоянной работы для всех нет. Многие существуют только за счет ловли рыбы и того, что удается заработать за летний сезон на заготовке водорослей. Особенно тяжело зимой, которая здесь длится полгода. Все это время острова практически отрезаны от Большой земли. Добраться до них можно только самолетом. Причем билет стоит почти тысячу рублей. Архангельской области самостоятельно возродить Соловки, поднять на достойный уровень инфраструктуру туризма и уровень жизни населения не под силу. Область дотационная. Денег на социальные программы и развитие не хватает. Основу ее экономики составляет затратный лесопромышленный комплекс, ориентированный на внешний рынок, где цены падают, и оборонные судостроительные предприятия, которые не загружены, и к тому же государство плохо расплачивается даже за сделанное. Помогает Соловкам Норвегия, но не так много, средств хватает только на ремонт аварийных кровель памятников архитектуры, водозабора, да на изготовление табличек указателей на английском языке. Администрация области пытается привлечь к возрождению Соловков федеральный центр. Как-никак, природно-архитектурный ансамбль архипелага признан ЮНЕСКО памятником мирового значения. Андрей Шарый: В Соловецком монастыре недавно побывал мой коллега Петр Вайль. Своими впечатлениями от увиденного на Соловках он поделился с Дмитрием Волчеком: Дмитрий Волчек: Петр, визит Владимира Путина доказывает, что федеральный центр не забыл о проблемах архипелага. Но вот какая его ипостась интересует Москву, на ваш взгляд - туристический центр, центр православия или же музей Гулага? Петр Вайль: Соловки - такая удивительная смесь. Я сказал бы - уникальная в мире смесь, где неразрывны историческая, природная и архитектурная части. Дело в том, что лагерь составляет по времени небольшую часть истории Соловков - он возник в 1923-м году, и в 1939-м уже был расформирован, поскольку в преддверии войны власти опасались держать лагерь так близко от потенциального врага, потенциальной линии фронта - всего-навсего 16 лет с небольшим. Но этот лагерь пронизывает всю историю Соловков, и более того, он кажется символичным для всей истории этого архипелага, который между прочим дал начало Архипелагу Гулаг. Ведь это первый советский концентрационный лагерь. А символы там множатся просто на каждом шагу. Огромный Соловецкий монастырь, впечатляющий, необыкновенной красоты, сложенный из огромных валунов, покрытых рыжими лишайниками, семиметровой толщины стены, десятиметровой высоты, башня до 17 метров - и все это никогда не подвергалось нападению иноземного врага. Как и некоторые другие крепости, Соловецкий монастырь, построенный помимо прочего как крепость, единственную битву выдерживал в своей истории - русских против русских. Поскольку Соловецкий Монастырь не подчинился реформам Патриарха Никона в XVII веке, то его атаковали войска, и Соловецкий монастырь выдержал восьмилетнюю засаду. Когда все-таки монастырь взяли, то всех защитников перебили, а трупы выкинули - они вмерзли в лед, и потом растворились в Белом море. То есть, за 300 с лишним лет до Соловецкого лагеря вот это уже происходило, когда истреблялись единоплеменники, а единоверцам отказывали в погребении... И вот так проходит насквозь. Вот эта вся соловецкая символика, весь этот соловецкий миф. Нельзя одно, повторяю, оторвать от другого. Когда вы ходите по острову и, допустим, поднимаетесь на самую красивую точку острова - Секирную гору. Она возносится на 70 метров, и с нее великолепный обзор. На вершине стоит храм Вознесения, с маяком над куполом - представляете, какое редчайшее сочетание, да? Он служил маяком для кораблей. Так вот, на этой самой Секирной горе был штрафной изолятор. Самый страшный, само название "попасть на Секирку" - это уже звучало приговором. Там были все эти знаменитые соловецкие пытки - "жердочки", когда человека сажали на жердь, и он должен был сидеть там сутками, если он падал, срывался, то его избивали до смерти; или "комарики", когда связанного человека выставляли на съедение комарам. А соловецкие комары - их там 30 видов, они свирепые, страшные... То есть, вот эта вот природная красота Соловков, которая действительно соразмерно, умеренно, вроде бы сделана под человека, она оборачивалась сама по себе пыткой для вот того самого человека, который эти острова осваивал. И то же самое -архитектура, когда в казематах, устроенных просто в стенных нишах, содержались зеки. Зеки содержались там вообще везде. И вот нельзя оторвать эту историю, нельзя ее вырвать. А такие тенденции по-моему есть. Дело в том, что лагерь мешает, и властям, и церкви. Вот сейчас на Соловки приехал Путин. На него возлагают, понятно, надежду, как всегда бывает в таких случаях, и те, и другие. То есть, нужны деньги, нужно финансирование. Там все разваливается, мало есть возможностей реставрации, хотят денег и музей, и церковь. Наверное, им достанется после этого визита и тем, и другим - возможно. Но лагерь портит вот эту благостную картину. Он не нужен ни истории российской, ни истории православной церкви. И тот раздел, который сейчас существует в соловецкой исторической экспозиции - раздел лагеря - он очень сильно сделан и сильно представлен - его, в общем, собираются вывести оттуда, за два с половиной километра от поселка - на так называемый "кербзавод" - кирпичный завод. Никто его не увидит, никто никогда не увидит. И вообще, вот эта память о лагере - она не то, что бы замалчивается, нет, я этого не могу сказать, но как-то вот неохотно проговаривается. Ну, например, девушка-экскурсовод идет - она произносит слова "лагерь особого назначения" в одно слово - как будто это какое-то иностранное немецкое слово, сложносоставное. Например, она говорит: "Эти лесопосадки были произведены в период лагеря особого назначения", - вот он у нее выплевывается вот этот вот термин, и понятно, что она не вкладывает в него ничего, как будто это действительно иностранное слово какое-то. Или другая девушка рассказывает что-то про историю Соловков и кто-то из экскурсантов задает вопрос о каких-то лагерных обстоятельствах, и она говорит, очень милым голосом: "Вы знаете, я не люблю перемешивать историю". Батюшки, девушка дорогая, кто ж любит?! История сама перемешивается таким чудовищным образом, что не разорвать. Что же теперь делать, если так сложилась российская история, что не отделить нам вот эту дикую исступленную жестокость, которая происходила таким легким и беззаботным образом, вот от этой всей нечеловеческой соловецкой красоты... А память действительно как-то уходит назад. Все, что напоминает о лагере, призвано напоминать о лагере - это один камень, серый камень, с серой надписью "Соловецким заключенным". Он стоит среди бараков, но это же надо знать. Это те самые соловецкие лагерные бараки. А в них - ну, все нормально, продуктовый магазин, промтоварный магазин, на дверях продуктового магазина объявление о рейсах на Кемь. И вот, ты плывешь катером из Соловков на Кемь или из Кеми на Соловки - это тот же самый путь, который проходили вот эти соловецкие заключенные. И тот же причал на Кеми, на Поповом острове, только там в прошлом году настил сгорел, сваи стоят, но это весь тот же самый путь. То есть, это и нужно было бы делать, памятник, заповедник человека как вида, вот, во что может превратиться человек, во что история может превратить человека, и это ведь на памяти нынешнего поколения. Дмитрий Волчек: Вы говорите, что музей собираются вывезти на территорию кирпичного завода. Это уже принятое решение - или он так, витает в воздухе? Петр Вайль: Нет, это витает в воздухе. Опять-таки, поймите, ничто не проговаривается окончательно. Никто же не говорит: "Надо забыть о Соловецком лагере". Никто этого никогда не скажет. Но есть понятие атмосферы, есть понятие каких-то веяний в воздухе, и это все чувствуют. Я познакомился на Соловках с человеком - его зовут Юрий Бродский. Он питерский фотограф. Приехал на Соловки в начале 70-х годов, поснимать, и остался там, в общем, 30 лет он занимается историей Соловков. Недавно он женился на соловчанке - сейчас он там живет. Он написал книгу "Соловки - 20 лет особого назначения". Я эту книгу листал, то есть, собственно говоря, не книгу, а рукопись, потому что эта книжка издана по-польски, издана по-итальянски, и рекомендована Папой Римским для чтения молодежи, но по-русски он не может найти издателя. Причем соображения же все выдвигают, разумеется, коммерческие - в чем дело? "Это не принесет дохода". А почему? Если бы 10 лет назад он с этой книгой вышел - я уверен, что ее бы оторвали с руками. Но сейчас не то время. И мягко ему однажды дали понять, что "вы вот все чекистов обличаете, а кто у нас сейчас у власти?.." Дмитрий Волчек: То, что вы говорите, как раз напоминает события воскресенья, когда праздновался даже официальный праздник - День российского флага, и президент Путин уехал на это время в отпуск. И как бы тоже ничего не сказано, но дан определенный сигнал, что события августа 1991-го года уже как бы неудобно отмечать как праздник. Такая же ситуация?.. Петр Вайль: Совершенно верно. Одни события в данный момент вписываются в историю и признаются ее украшающими, а другие - не то, что бы зачеркиваются - не те сейчас времена, чтобы зачеркивать или склеивать страницы энциклопедии, как это было при Сталине, но кое о чем можно слегка подзабыть. Дмитрий Волчек: Наш корреспондент говорил о том, что туристический бизнес на Соловках гибнет - ведь вы были просто обычным туристом там - в чем причина? Нерадивость местных властей, или люди не хотят просто туда ехать? Петр Вайль: Нет. Я думаю, что просто все очень глупо, неуклюже, неудобно организовано. Сейчас на Соловки приезжают 10 тысяч человек. В конце XIX века только паломников было 15 тысяч в год, а сейчас 10 тысяч, представьте себе, при нынешних транспортных средствах и возможностях. В конце XIX века в навигацию монастырские пароходы делали 25-27 рейсов из Архангельска на Соловки. Сейчас самолетик летает раз в неделю, 19-ти местный, и в Кемь ходит три часа катер, ну, можно набить какое-то количество людей... Все неустроенно, непродуманно, собственно говоря, негде поселиться, а если можно поселиться, то, естественно, про горячую воду даже забудем, и холодная то не очень есть. То есть, можно было бы развить, была бы охота, но тут вот еще и то, и столкновение светских, и церковных властей. Одним нужны паломники, другим нужны туристы, и, повторяю, лагерь Соловецкий не нужен никому. Другие материалы за ближайшие дни:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
