 |
|
[07-03-00]
Liberty Live -
Пресс-конференция Андрея Бабицкого в московском ПЕН Центре
Андрей Бабицкий дал 7 марта в московском
ПЕН Центре пресс-конференцию. В ней участвовали также его адвокат Александр Зозуля, чешская журналистка Петра Прохазкова и корреспондент газеты "Комсомольская Правда" Александр Евтушенко. В конце пресс-конференции выступил правозащитник и писатель Лев Тимофеев. Конференцию вел Александр Ткаченко.
Александр Ткаченко:
Ткаченко Александр Петрович, я очень рад приветствовать сегодня в нашем ПЕН Клубе, Андрея Бабицкого как почетного члена ПЕН Клуба. Хочется сказать только одно: дело Бабицкого - лакмусовая бумажка, по которой мы можем судить, что сейчас происходит в нашем обществе, и что с ним будет в будущем. Поэтому я предоставляю слово Андрею Бабицкому.
Андрей Бабицкий:
Сначала я скажу несколько слов о ситуации в Чечне, не имеющих отношения к
тем уголовным делам, которые сейчас ведутся. Я хотел бы сказать, что по моим
точным данным, я готов назвать источники, если дело дойдет до судебного
следствия, это источники ГРУ, а не мои, сейчас я бы не хотел указывать на
человека, который передал мне эти сведения, в боях в Аргунском ущелье,
пропало - без вести погибло, ранено - по крайней мере, о судьбе этих
десантников ничего неизвестно, 82 человека из 90. 82 псковских десантника -
об их судьбе сейчас неизвестно ничего.
Далее: то, что сейчас по телевизору
представляется как окончательный разгром бандформирований в Аргунском ущелье
- на самом деле там ситуация складывается не совсем таким образом. Это -
запланированная операция вооруженных чеченцев, которые пытаются
продемонстрировать, что они еще способны воевать и готовы продолжать войну.
Я понимаю, что сегодня и СМИ, поддерживающим нынешнюю власть, и власти
необходимо дело представить таким образом, что война завершена и идет
уничтожение остатков бандформирований. На мой взгляд, это абсолютно не так.
На мой взгляд, боевые действия в Чечне продолжаются с той или иной степенью
интенсивности, и, по всей вероятности, будут продолжаться таким образом и
далее. Видимо, российские матери вправе спросить Путина, почему умирают их
дети. Сейчас ведутся разговоры о несоответствии количества погибших в каждом
конкретном случае, а мне кажется, что надо выяснить порядок. Комитет
солдатских матерей постоянно ведет учет, и они уже сумели установить, что
официальные цифры погибших никоим образом не соответствуют реальным
сведениями, которые поступают по их частным каналам. Ситуация одинакова с
начала боевых действий по сегодняшний день. Я думаю, что и российская, и
западная общественности вправе спросить у Путина, почему продолжается
уничтожение гражданского населения в Чечне и стоит ли президентское кресло
тех жертв, которые сегодня несет мирное население Чеченской республики. На
все эти вопросы до сих пор нет ответа, и, к сожалению, есть ощущение, что мы
его не получим.
Что касается самого дела, то я приглашен на сессию
Европарламента в рабочую группу на 14 марта. Сегодня следователь Данилкин, к
сожалению, не мне лично, заявил, что он отказывает мне в возможности участия
в этой сессии, поскольку опасается того, что я не вернусь в Россию. В
правовом отношении я, правда. не юрист, я думаю, что эту ситуацию лучше в
правовом отношении разъяснит мой адвокат, все это выглядит довольно странно,
потому что следователь обязан доказать, что сессия Европарламента причастна
к изготовлению фальшивых документов. Напомню, что преступление по статье,
которую мне инкриминируют, не является общественно опасным, и я могу быть
лишь ограниченно стеснен в передвижениях, как внутри России, так и за ее
пределами. Следователь должен доказать, что сессия Европарламента поможет
мне скрыть обстоятельства совершенного мной преступления - только после
этого он может вынести решение о запрете выезда за рубеж. Далее: несмотря на
то, что не готово заключение медкомиссии, я себя чувствую вполне здоровым и
хотел бы форсировать свое участие в следственных действиях, чтобы истина по
моему делу была наконец установлена. Мы пытаемся склонить следователя к
тому, чтобы наконец начинались следственные действия, я хотел участвовать в
допросах, но, по всей вероятности, у следователя Данилкина есть более
существенные дела, я говорю это без всякой иронии, поскольку понимаю, что
мое дело, в общем, яйца выеденного не стоит. Сейчас все дальнейшие контакты
со следствием отложены на послепраздничный период.
Есть и другие
обстоятельства: мои коллеги провели действия, которые помогли нам выяснить
некоторые обстоятельства моего дела. Адам Дениев - человек, о котором я
говорил, человек со странной репутацией, подозреваемый многими в связи с
российскими спецслужбами в интервью с Александром Евтушенко, корреспондентом
"Комсомольской Правды"... это детективная история - он как бы сумел добиться
у Дениева признания в том, что я действительно содержался в его родовом
доме, где проживает его родная сестра, беженка из Грозного со своей
девочкой. Этот дом сфотографировала Петра Прохазкова, корреспондент чешского
агентства "Эпицентрум", она сумела его найти, рискуя жизнью, поскольку
ситуация вокруг этого села Автуры после того, как я его назвал, складывалась
довольно непростая. Она привезла пленки, фотографии, мы готовы предоставить
их следствию - они есть у моего адвоката. Я узнал этот дом по плану,
который, прежде чем предъявить мне фотографии, мы сверили - мы с Петрой
нарисовали два фактически одинаковых плана. У нас есть почти точные
доказательства того, что человек, который собственно осуществлял мое
незаконное удержание в этом доме - младший брат Дениева, который сейчас
активно сотрудничая с ФСБ из Шали организует сдачу оружия в селах,
расположенных вокруг Шали. (Автуры находятся от Шали в непосредственной
близости).
Вот еще одно очень забавное обстоятельство: вчера Александру
Евтушенко некий человек принес в редакцию отпечатанное на компьютере письмо.
В нем написано, что мое дело с самого начала вели два генерала ФСБ. Там
указаны их фамилии, и говорится, что один из них передала записанную в Чечне
кассету в бюро радиостанции "Свобода" в Москве. Мне кажется, что это та же
проблема, как и попытка убедить меня, когда я удерживался в Чечне, в том,
что я нахожусь в Дубай-Юрте - таким образом меня пытались ввести в
заблуждение. Кажется, нас - журналистов, считают людьми, которые готовы не
проверив сведения сразу доводить их до общественности. Сегодня я связался с
Данилой Гальперовичем и он заявил, что ни о каких генералах ФСБ речи идти не
может, поскольку два чеченца, с которыми он добирался до офиса Радио
Свобода, говорили между собой на чеченском языке, а генерал Марков - один из
генералов, указанных в письме, даже если он и выучил бы чеченский язык, не
может быть молодым человеком 30 или 35 лет. Это везли два молодых чеченца.
Проблема даже не в деталях. а в том, что я должен был бы сообщить вам, что
два генерала вели мое дело, а завтра последовало бы опровержение, было бы
сказано, что таких генералов не существует, и я оказался бы в положение
человека, распространяющего заведомо ложные сведения, так вот я их
распространять не хочу.
Есть еще одна ситуация, о которой я хотел бы
рассказать: по сведениям одного из народных депутатов, сейчас должен
начаться новый период в моих взаимоотношениях с властями - они как бы
намерены поднять все данные обо мне и представить меня нечистоплотным
человеком, чей моральный облик вызывает сомнения. Я хочу предупредить этот
шаг и объяснить, что в 1991-м году против меня было заведено уголовное дело
по факту... Значит, его сюжет, если вам интересно, хорошо известно по фильму
"Ирония судьбы" или " С легким паром". Я, находясь в нетрезвом состоянии,
перепутал свою квартиру с другой, попытался туда вломиться, хозяева ее меня
выгнали. Я оказался в милиции, но ситуация развивалась таким образом, что у
меня был какой-то условный срок. Сейчас эта судимость считается погашенной,
но вот, по словам народного депутата, в самое ближайшее время должна всплыть
эта история плюс еще какие-то другие - не знаю какие. Потому что у меня
больше конфликтных отношений с властями не было, но у них, по всей
вероятности, могут оказаться самые разнообразные сведения, уже, может быть,
имеющие меньшее отношение к реальности. Это вкратце все, что я хотел
сказать, и я передам слово своему адвокату - у нас вызывают некоторое
недоумение публичные заявления министра юстиции - человека, который обязан
наблюдать за исполнением законности в этой стране. У Александра Яковлевича,
как у правоведа достаточно серьезное к этому отношение, а я считаю, что это
просто хулиганство - уровень людей, которые управляют страной, которые как
бы разработали весь это сюжет, всю мою историю, которая представляется мне
скверным анекдотом и разваливается при первом взгляде на обстоятельства
этого дела как тухлая капуста.
Александр Зозуля:
Я прочитал выдержки из выступления министра юстиции Юрия Чайки в газете "Известия". Он заявил, что мой подзащитный - Андрей Бабицкий "совершил преступления, предстанет перед судом, и понесет наказание". Я был удивлен заявлением государственного деятеля высокого ранга, министра юстиции. Юрий Чайка исполняя обязанности Генерального прокурора и потом министра юстиции, неоднократно призывал граждан соблюдать Конституцию и законы оРоссийской Федерации. В Конституции Российской Федерации, которая действует у нас с 1993-года, в статье 49-й записано : "Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленным федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда". Дело находится на стадии предварительного следствия. Да, действительно, моему подзащитному предъявлено обвинение в подделке паспорта. Но Андрей Бабицкий даже не давал по этому обвинению никаких показаний. И делать вывод, что мой подзащитный виновен и понесет наказание по суду - я полагаю, что это высказывание Юрия Чайки противоречит статье 49-й Конституции Российской Федерации. Юрий Чайка ранее заявлял о том, что мой подзащитный законно и обоснованно был арестован и содержался в СИЗО Чернокозово. Но мне как адвокату непонятно, где мой подзащитный находился в период с 16-го января до 27-го, когда к нему была применена мера пресечения "заключение под стражу". У нас есть сведения, что Андрей Бабицкий некоторое время без санкции прокурора находился в СИЗО Чернокозово, мне хотелось бы услышать мнение министра юстиции по этому поводу. И еще хочу сообщить, что я прошу не задавать мне вопросы по данному делу, поскольку мной дана подписка о неразглашении сведений предварительного следствия органам следствия, хотя материалов каких-либо там нет, но я, тем не менее послушный гражданин и дал подписку.
Александр Ткаченко:
Из заявления Русского ПЕН-Центра: "Чайка назвал Андрея Бабицкого преступником. Кому, как не министру юстиции, необходимо помнить о важнейшем сейчас для России принципе презумпции невиновности, но очевидно эмоции бывшего прокурора захлестывают его, и он, забывая о декларируемой диктатуре закона, подразумевает в своем высказывании только одну диктатуру - диктатуру облеченного властью чиновника, который порой так бесцеремонно подменяет собой закон. Именно поэтому у нас в России начальник ФСБ на Тихоокеанском флоте называет японским шпионом Григория Пасько, хотя судом это обвинение с него снято. Вопреки конституционным нормам все той же презумпции невиновности он и полностью оправданный "норвежский шпион" Никитин до сих пор не могут получить паспорта для поездок в загранкомандировки. Если бы эти грозные инвективы исходили от "юриспрудентов" более низшего ранга - куда ни шло, но вот если Андрея Бабицкого преступником до суда называет министр юстиции - вы сами понимаете",.. дальше идет протест по этому поводу. Кстати, на этом же основании, я думаю, ему не позволяют выехать в Европу для участия в сессии Европарламента. Это -нарушение Конституции, и мы будем требовать, чтобы Андрею дали возможность поехать на эти слушания.
Андрей Бабицкий:
Юрий Чайка сказал
следующее: "Бабицкий преступник и понесет наказание, а меру ответственности определит суд"...
Сегодня я обращался по месту жительства к начальнику паспортного стола с просьбой помочь мне в связи со сложившейся ситуацией восстановить общегражданский паспорт. У него моя ситуация вызвала недоумение, поскольку она действительно не имеет прецедентов, как и вся история, которая произошла со мной, как мне кажется, беспрецедентная, с одной стороны по своему идиотизму, а с другой стороны по драматичности, поскольку она стоила многого моей семье и жене, да и мне пришлось несладко. Я почти уверен в том, что буду встречаться с депутатами Европарламента, которые 9 марта прибывают сюда в Москву. Я намерен продемонстрировать им фильм - дело в том, что у меня сохранилось шесть с половиной часов съемок Грозного, сделанных в ноябре. Большая часть их не использована. Я, кстати, передавал агентству "Рейтер" часть этих съемок, и был агентством обманут - пусть это останется на их совести. Я постараюсь смонтировать небольшой фильм о судьбе гражданского населения, об истинных потерях, которые несут федеральные подразделения в этой безумной войне, которая должна обеспечить Владимиру Путину кресло президента, я хочу продемонстрировать и десятки и сотни мирных жителей, которых я снимал на окраинах Грозного, именно тех окраинах, которые подверглись наибольшим разрушениям при штурме чеченской столицы. Мне кажется, что парламентарии Европы вправе задать российской власти вопрос: что стало с каждым конкретным человеком - ребенком, мужчиной, женщиной, стариком, который есть на этих документах. Я хочу, чтобы был задан вопрос и по каждому убитому военнослужащему, также присутствующему на этих документах. Эти документы сейчас находятся не у меня дома. Я не знаю, паранойя это или нет, но, мне кажется, в моей ситуации это простительно, и я стараюсь какие-то материалы держать не дома, и я надеюсь, что в ближайшие дни я смонтирую небольшой фильм, на основании которого, я полагаю, у европейских парламентариев появится возможность задавать российской власти вопросы о тех преступлениях, которые продолжают совершаться в Чечне...
Я не знаю, какая спецслужба принимала участие в моем деле. Я долго гадал, скажем, замминистра внутренних дел Голубев взял полностью на себя ответственность за имитацию обмена. Для нас это была имитация обмена - это очевидно. Думаю, что возможно здесь была какая-то комбинация спецслужб, может и нет, мне представляется, что в этом деле существенную роль сыграл министра внутренних дел Рушайло. Но это все предположения. Меня все это не очень волнует - я знаю, что это - действия российских властей против журналиста, который, на их взгляд, "зарвался". У них нет представления о том, что журналист все-таки вправе получать информацию, вправе распространять ее. Им кажется, что журналист - это досадная помеха. И мне не кажется, что это направлено против меня. Просто по всей вероятности меня выбрали разменной пешкой, чтобы другим было неоправданно вести себя подобным образом на чеченской войне, которую, как мы знаем, российские власти сейчас взяли под очень серьезную цензуру.
Что касается встречного иска, то я намерен его подать. Иван Голубев публично признал, что его ведомство берет на себя ответственность за имитацию обмена. Он не сказал "имитация" - он сказал "обмен", но, по крайней мере, за вот все это безобразное и противозаконное мероприятие я намерен подать в суд именно на Голубева, поскольку у меня были изъяты паспорта, я был незаконно похищен и удерживаем... по крайней мере, пока не закончено следствие, я могу говорить "неизвестными лицами". И я считаю, что это - преступление против личности, за которое эти люди и, в частности, Голубев должны нести самую серьезную ответственность. И я думаю, что иск будет скоро. Следователь Данилкин отложил следственные мероприятия на время после праздников, так вот, и я займусь иском после праздников, потому что сейчас сделать это довольно сложно.
Петра Прохазкова:
Этот дом я посетила в четверг на прошлой неделе (2 марта), и нашла я его так ( здесь по-моему присутствует и фотография этого дома) - когда Андрей появился в Махачкале, мы получили от него очень простую схему, с ней мы вернулись в Чечню и стали искать этот дом. Мы видели, конечно, много домов и ни один не подходил. Мы не знали, что он в Автурах. Сначала мы предполагали, что он находится в Гудермесском районе, потому что такая информация у нас была. У нас было очень много информации в том числе и той, которую нам предоставляла ФСБ. И вся информация, поступавшая от нее, оказалась ложной. Там есть один интересный момент: что еще когда Андрей был задержан, нам сказали, что он находится в Дубай-Юрте, я помню, что интересно, что Андрею в то время тоже говорили, что он в Дубай-Юрте. Я вернулась в Шали, потому что все крутилось вокруг Шали, и когда мы с Александром Евтушенко искали Андрея, казалось, что там есть какой-то центр, где можно получить какую-то информацию. В прошлый четверг или среду вечером, по-моему, по Шали пошел слух - там все строится на слухах, что Андрей, возможно, находился в Автурах.
Андрей Бабицкий:
Я поясню, что в это время по радио как раз звучала моя пресс-конференция, на которой я заявил, что, по всей вероятности, находился в Автурах, но Петра не знала об этом.
Петра Прохазкова:
Да, у меня не было никакой связи, даже радиоприемника, я не знала об этом. Но, может быть, этот слух был вызван и этим. Мы в четверг утром поехали в Автуры. Честно говоря, было сложно с этой схемой ходить по всем домам в селе, но, как известно, самые влиятельные люди в Автурах - братья Дениевы, и мы решили поехать в один из их домов. Первый оказался не подходящим к схеме, а второй, который нам показали как это дом Дениевых - когда мы вошли во двор, то стало ясно, что на 80-90 процентов это тот дом, потому что детали, которые нарисовал Андрей, подходили. Я говорила с хозяйкой, она мне представилась как сестра Дениева, сказала, что ни Адама, ни его младшего брата нет. Она мне ясно сказала, что это - отцовский дом Дениевых, а она живет там со своей дочкой, о существовании которой я тоже знала от Андрея. Внутрь дома она нас не пустила. Мы, конечно, не сказали, что мы ищем дом, где находится Бабицкий, мы придумали какую-то другую историю, в которую она не поверила. Она была сильно напугана, не понимала, зачем мы пришли и, конечно, не впустила нас внутрь. Тогда единственное, что мне пришло в голову - я знала, что туда Андрей обязательно должен был ходить - я попросилась в туалет, поскольку я понимала, что он там должен был проводить некоторое время и мог запомнить какие-то детали. К сожалению, этот туалет совершенно простой. Там не было абсолютно ничего. Единственная деталь - это дырка и одна полочка. Все, что мы могли, мы смотрели, но ей было очень подозрительно, почему мы так долго находимся, везде все смотрим, почти что рисуем, как что выглядит, и мы решили уйти. Когда мы уезжали из села, то у нас случайно оказался радиоприемник, мы его взяли у друзей, и мы решили послушать новости Радио Свобода, думая, что, может быть, они нам чем-то помогут и мы услышали, что Андрей говорит, что, возможно, находился в селе Автуры у Дениевых... Представьте себе, как мы были напуганы, потому что если бы мы знали, что он это уже сказал, то мы никогда бы, конечно, в этот дом не пошли. Мы очень быстро уехали. Еще, когда мы уезжали из дома, нам удалось сделать через окно автомобиля две-три фотографии. Там высокие, к сожалению, ворота, видно части дома, и я понимала, что с этой стороны Андрей его не видел, потому что его возили в багажнике. Но я думала, что, может быть, он запомнит верхние части дома.
Андрей Бабицкий:
Для чеченского жилища он чуть-чуть не типичен.
Петра Прохазкова:
Да, для чеченского жилища он чуть-чуть не типичен. В Назрани мы проявили фотографии. В субботу мы встретились с Андреем. Сначала я ему не показала фотографии, потому что боялась, что как бы его желание узнать может нас обмануть, но когда он нарисовал туалет и полку там, то стало совершенно ясно, что это тот самый дом, и на фотографиях он его тоже сразу узнал. Так что сейчас совершенно ясно, что это - дом Дениевых, и что Андрей находится там, и ясно еще одно - ясно то, что Дениевы имеют какую-то связь с ФСБ в Шали. Еще в то время, когда мы находились там с Александром Евтушенко, мы общались с ФСБ достаточно часто, и совершенно случайно, еще когда мы и не думали, что Андрей в селе Автуры у Дениевых, нам была показана видеопленка, на которой была сдача в этом селе Автуры оружия. На ней были видны сотрудники ФСБ и один чеченец. Когда мы спросили: кто этот чеченец, нам сказали, что это - старший брат Адама Дениева, который очень хорошо сотрудничает с ФСБ при сдаче оружия и вообще с ним очень хорошая связь и все получается. Потом у нас все это связалось, и кажется, что Дениевы с ФСБ не в плохих отношениях.
Александр Евтушенко:
Действительно, мы с Петрой, будучи в Шали, узнали, что Дениевы непосредственно связаны с похищением Андрея, а когда Андрей сказал об Автурах мы убедились в этом еще раз. Вчера вечером (6 марта) я позвонил Адаму Дениеву. Мы с ним давно знакомы и беседа была поэтому доверительной. Я сказал: "Адам, насколько я знаю, а сведения у меня действительно вполне достоверные, Андрей Бабицкий содержался в одном из твоих домовладений в селе Автуры. Можешь ты это подтвердить или опровергнуть". Я, конечно, ожидал полного отказа - что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но, к моему удивлению, Адам Дениев согласился с этим и сказал: "Вполне возможно". Когда я описал ему дом, мозаичный навес, дорожку выщербленную к туалету и так далее - все, что я знал со слов Петры и Андрея, он сказал: "Да, скорее всего, тот дом, о котором ты говоришь, мой дом. Я не был там уже пять лет и не знаю, кто там может быть", - сказал Дениев. Единственное, что он знал, это то, что его сестра с дочкой - беженцы из Грозного, действительно в это время находились в Автурах в доме № 56 по улице Шалинской. Это действительно тот дом, о котором идет речь. В итоге оказалось, что Дениев подтвердил, что там в разное время были разные беженцы, и под их видом могли быть и люди, которые удерживали Андрея Бабицкого, а вторая версия - что его враги специально привезли Бабицкого в его дом, чтобы его, Адама Дениева как лидера движения "Адамалла", дискредитировать. То есть, в общем, подтверждение от Дениева было. Он не утверждал:"Да, действительно это так", но допускал это в очень большой степени.
Андрей Бабицкий:
Масхадов, как вы знаете, несколько дней назад предложил мирные переговоры. У них там несколько смещены представления о реальности, они считают, что вся международная общественность и все журналисты наблюдают за положением дел в Чечне и в состоянии адекватно отразить его. Это не совсем так, но они пытаются доказать, что они все еще живы, готовы вести войну, и что утверждения российских властей и многих отечественных СМИ о том, что война закончена и надо выводить войска, а уничтожением остатков бандформирований займутся полицейские силы, не соответствуют действительности. Они пытаются это доказать, но в ситуации столь жесткого информационного прессинга и чудовищной цензуры, которую Владимир Путин и его окружение создали, наверное, впервые за последние 10 лет, в такой ситуации попытка продемонстрировать свою боеспособность со стороны вооруженных чеченцев неэффективна...
Адам Дениев человек несерьезный, у него в Чечне достаточно скверная репутация, ходят слухи, я не могу их ни подтвердить, ни опровергнуть, что он причастен к убийству сотрудников Красного Креста. Его сторонники - несколько десятков человек, проживают в селе Автуры. Дениев почти анекдотическая фигура и то, что нынешние, да не только нынешние, но и предыдущие власти тоже имеют в Чечне такую опору, как Адам Дениев, говорит о том, насколько в Чечне зыбка и неосновательна их база. Дениев - это не фигура, Дениев - это анекдот, и мне очень жалко, что я стал героем этого анекдота. Качество исполнения этой истории, как я уже много раз говорил, крайне низкое. Качество людей, задействованных в ней как профессионалов тоже никуда не годится... Бог его знает! Дениев - это вообще не тот человек, о котором имеет смысл говорить. Он, я думаю, крайне доволен, что его имя всплыло в связи со скандалом вокруг всей этой истории.
Я думаю, что Дениев несомненно пользуется поддержкой федерального центра , у него целый этаж в центре Москвы, колоссальные средства, он издает газеты огромными тиражами, которые рассылаются по Чечне, он присылает в Чечню имеющие тоже тысячные тиражи видеокассеты с собственными проповедями, он присылает гуманитарную помощь, он несомненно человек с большими средствами, и, опять таки, по слухам, с большими связями не только с властями, но и с криминальными миром. Абсолютно никакой реакции на все это нет. Боле того, вы видите, что мои коллеги находят все новые и новые улики по этому делу, а следователь переносит следственные действия на период после праздников. Мне это странно, потому что все-таки интерес международный к этому делу еще не вполне угас, такая представительная и уважаемая организация как Европарламент приглашает меня как человека, который действительно видел происходящее в Чечне и может что-то об этом рассказывать. Наверное, все-таки, может быть, это - некомпетентность следователя. Может быть, Данилкин не следит за тем, что происходит в прессе и, наверное, и у его начальства нет такой информации. Бог его знает!
Александр Ткаченко:
Я хочу предоставить слово члену исполкома Русского ПЕН Клуба, писателю и публицисту Льву Тимофееву.
Лев Тимофеев:
То, что произошло с Бабицким, нам в
ПЕН Центре кажется весьма симптоматичным. Я не поддерживаю точку зрения Андрея Бабицкого на военные действия в Чечне, но, тем не менее, то, что произошло с ним самим, не только вызывает тревогу, но прямо говорит о той опасности, которая грозит прежде всего нам - людям пишущим, говорящим, людям, доносящим информацию, а вслед за этим и всему российскому обществу. Произвол чиновников спецслужб, в конечном счете, может иметь непредсказуемые последствия для общей политической ситуации. Поэтому русский ПЕН Центр не только поддерживает иск Андрея к тем, кто его задержал, но мы считаем, что эти люди должны публично отвечать за то, что произошло с Бабицким, мы будем поддерживать общественную защиту Бабицкого, если дело дойдет до суда, и мы в ближайшее время выступим с заявлением с требованием провести подлинное расследование того, что произошло и привлечь к ответственности людей, виновных в этом, тех, кто виноваты в этом беспрецедентном нарушении прав человека вообще и прав пишущего человека, журналиста, в частности.
Андрей Бабицкий:
Последние два слова, который я хотел бы сказать: я в ближайшей перспективе уже воздержусь от публичных заявлений, поскольку я намерен две недели полностью посвятить написанию книги, у меня уже фактически заключен договор об этом. Я думаю, там я смогу дать боле полные доказательства того, что со мной происходило в Чернокозово, смогу доказать ту квалификацию, которую я дал этому учреждению, назвав его концлагерем, с именами, фамилиями и адресами - есть достаточно свидетелей, которые могут не менее подробно рассказать о том, что с ними происходило, каким пыткам и истязаниям они подвергались в этом СИЗО, и, кроме того, я хотел бы рассказать о чудовищных преступлениях в отношении мирного населения и военнослужащих в Чечне со стороны власти, которая пытается таким образом добраться снова до власти...
Я думаю, что такая акция со мной была первой, потому что речь идет об экзотических, форсмажорных обстоятельствах, обстоятельствах войны, но что касается журналистов в России, то я считаю, что в провинции их судьба складывается гораздо хуже. Мы здесь имеем возможность рассчитывать на какую-то защиту. Но провинциальный журналист, как бы над ним не издевались власти, с очень большим трудом способен достучаться до общественного мнения и найти достаточно широкую поддержку и защиту, даже не на международном, но всероссийском уровне. Ситуация с прессой и свободой слова очень скверная и с каждым днем становится все хуже.
|
|
