Евгений Новиков:

Война на Балканах закончилась. Беженцы из Косово возвращаются в свои дома. А для американских стратегов наступило время осмысливания результатов завершившейся операции и размышлений о тех уроках, которые и политики, и военные должны извлечь из успехов и ошибок действий НАТО по защите прав человека на европейском континенте. Я попросил своих собеседников - известных американских политологов - поделиться своими оценками поведения натовских военных в Югославии и высказать соображения об уроках балканской войны для будущей американской стратегии национальной безопасности. Слово - профессору Гарвардского университета, известному политологу Ричарду Пайпсу:

Ричард Пайпс:

Мне кажется, мы были просто обязаны вмешаться, потому что нарушения прав человека в Косово проводились вызывающе и происходило это непосредственно в Европе. Мы должны были вмешаться просто для того, чтобы защитить традиционные европейские ценности. Но наше вмешательство должно было быть решительным. И не надо было опасаться потерь в живой силе. Я думаю, что Милошевич сдался потому, что испугался перспективы ввода в действие сухопутных сил. Думаю, что если подобная ситуация вновь возникнет в Европе или в какой-то другой части света, то мы с самого начала должны заявить, что мы готовы применить все имеющиеся у нас средства, как это было сделано в Кувейте в начале этого десятилетия.

Евгений Новиков:

Бывший заместитель Министра Обороны США по вопросам планирования, профессор Оборонного Университета США Алвин Бернштейн более подробно остановился на уроках войны в Югославии:

Алвин Бернштейн:

Первый урок, который стоит извлечь из этой операции по разрешению этнического конфликта: чем раньше начинаешь действовать, тем лучше. Если бы мы попытались положить конец этническим чисткам в 1991 году, сразу же по окончании войны в Персидском заливе, то понадобилось бы гораздо меньше сил и средств. Именно тогда нужно было пресечь этнические чистки, начатые Белградом. И сейчас бы не нужно было привлекать силы союзников по НАТО, да и жизни многих людей удалось бы сохранить.

Второй урок: В Косово мы сделали несколько ошибок, хотя, в конце концов, эта операция принесла победу Западу, то есть сербы фактически вынуждены были подчиниться нашим требованиям. Но я бы сказал, что это сомнительная победа, если мы примем во внимание те страдания, которые перенесли жертвы этнических чисток, продолжавшихся семь недель в Косово. С точки зрения оперативного искусства мы допустили две непростительные ошибки. Первая ошибка состоит в том, что мы исключили возможность использования наземных войск и открыто заявили о такой позиции. Президент Клинтон и другие западные лидеры не должны были во всеуслышание декларировать, что мы не собираемся применять сухопутные силы. Эти заявления фактически предопределили реакцию сербов и развязали им руки для этнических чисток. Можно было предвидеть, как Милошевич и его окружение поведут себя, узнав, что наземных операций не предвидится. Мы могли бы легко избежать такого развития событий. Надо было ни при каких обстоятельствах не исключать возможность применения наземных войск и заявлять об этом публично. Если бы мы высадили три дивизии в Македонии и начали везде говорить о подготовке наземной операции, это могло стать сдерживающим фактором и помешать вводу сербской армии в Косово. Сербское руководство могло бы подумать, что агрессивные действия с его стороны спровоцируют ввод натовских дивизий. Я не исключаю, что в таком случае жизнь многих косоваров была бы спасена, а потоки беженцев, устремившихся в соседние страны в поисках спасения от сербской армии, были меньше. Наши лидеры допустили эту трагическую ошибку потому, что их заботили только внутриполитические последствия их действий и заявлений. Им было выгодно пропагандировать идею проведения военной операции с нулевыми потерями для сил союзников. Делались неоднократные заявления о том, что мы спасем албанцев Косово, не потеряв при этом ни одной жизни ни одного американского военного. Но и в проведении этой тактики они должны были быть последовательными. Из-за непоследовательности допущена вторая оперативная ошибка -постепенность в наращивании мощи авиаударов. На начальных стадиях конфликта в Косово мы были близки к тому, чтобы скомпрометировать само понятие авиационной мощи. Если мы сравним количество боевых вылетов, совершенных на начальной стадии войны в Персидском заливе и конфликта в Косово, то мы уведем, что боевые вылеты в Сербию составляют незначительный процент от количества вылетов на иракскую территорию. И это также результат излишней осторожности западных политиков, которые не хотели прислушиваться к голосу своих военных советников. Я имею в виду, прежде всего, американских лидеров, которые в своих действиях исходили из ложной предпосылки о том, что Милошевич сдастся уже после первых двух-трех дней сравнительно слабых авиаударов.

Из этих двух оперативных ошибок можно сделать следующий вывод. Если вы хотите полагаться исключительно на авиацию как на инструмент убеждения противника, вы должны учитывать, что возможности такого инструмента убеждения ограничены. Как бы ни возросла в будущем точность авиаударов, они не будут иметь быстрого воздействия на противника, и у противостоящей стороны всегда будет запас времени. И если вы хотите свести военную операцию к авиационной войне, то стратегия постепенного наращивания мощи авиаударов не имеет смысла.

Евгений Новиков:

Говорит бывший заместитель Министра Обороны США по вопросам планирования, профессор Оборонного Университета США Алвин Бернштейн.

Военная операция в Югославии имела целью наказать югославских военных как непосредственных исполнителей политики этнических чисток в Косово. Но сейчас можно со всей определенностью утверждать, что наказанию подверглись также и мирные жители Сербии, которые не несут никакой ответственности за преступления Милошевича и его армии. Я попросил своего собеседника дать оценку подобным действиям сил НАТО. Говорит Алвин Бернштейн.

Алвин Бернштейн:

Я считаю, что тут нами была допущена третья ошибка. Надеюсь, что американские военные стратеги серьёзно задумаются над тем, как не допустить такой ошибки в будущем, когда придется иметь дело с преступлениями, совершаемыми против тех или иных этнических групп и сообществ. Удары не должны наноситься по всему народу, отдельные представители которого замешаны в преступлениях на национальной почве. Здесь действия НАТО можно сравнить, например, с действиями полиции, которая вместо того, чтобы найти и наказать лиц, совершивших преступление в каком-то поезде в нью-йоркском, останавливает другой поезд на той станции, где проживают предполагаемые преступники, и наказывает его пассажиров. Такие действия не только не могут принести желаемого результата, но и аморальны по своей сути.

Евгений Новиков:

Так определяет просчеты натовских и американских стратегов в Югославии бывший заместитель Министра Обороны США по вопросам планирования, профессор Алвин Бернштейн.

Бывший директор Агентства Национальной безопасности, генерал Уильям Одом был краток в оценке уроков югославского конфликта:

Уильям Одом:

Думаю, что мы из этого конфликта поняли следующее: невозможно достичь стабильности на Балканах, пока там сохраняется режим Милошевича. Вопрос не только в самом Милошевиче, а в созданном им режиме. Мы также получили наглядный пример того, что Россия в подобных ситуациях может повести себя безответственно. Не исключаю, что сотрудничество с Россией как с европейским партнером закончено. Эта безответственность Москвы проявилась в том числе и в инциденте с посылкой российских десантников из Боснии в Приштину.

Евгений Новиков:

Считает бывший директор Агентства Национальной безопасности, генерал Вильям Одом.

Американские и другие западные военные эксперты в ходе конфликта неоднократно заявляли о высокой точности современного оружия, которое применялось во время авиационной войны в Югославии. Но количество жертв среди мирных жителей Югославии - как сербов, так и албанцев - заставляет усомниться в соответствии таких заявлений реальной действительности. Вот как комментирует профессор Бернштейн проблему аккуратности высокоточного оружия:

Алвин Бернштейн:

Я думаю, что эта проблема может быть рассмотрена с двух сторон. С одной стороны, те статистические данные, с которыми я смог ознакомиться, подтверждают, что высокоточное оружие было действительно крайне аккуратным в поражении целей. Но это не значит, что мы смогли избежать некоторых ошибок, наиболее явная из которых - удар по китайскому посольству. Правда, даже в этом случае ошибка произошла из-за того, что мы не имели четкого представление о цели, которая была выбрана для нанесения удара. Военные в Вашингтоне не знали, что они направляют удар по зданию посольства. Я считаю, что за поражение неверных объектов несут ответственность конкретные люди, а не высокоточное оружие как таковое. С другой стороны, мне кажется, что людские потери среди мирного населения являются последствием неверно выбранной стратегии. Если принимается решение разрушить инфраструктуру Сербии для того, чтобы нанести ущерб сербской военной машине в Косово, поражение тех объектов, которые не предполагалось разрушать, становится неизбежным. Ведь в этом случае чисто гражданские объекты находятся в непосредственной близости от объектов, предназначенных к поражению. Но я хочу отметить, что к счастью произошло так, что при такой неверно выбранной стратегии ошибок все-таки было мало. Поражение целей происходило с точностью до 99 с половиной процентов. При этом отклонение от цели измеряется не сотнями метров, как это было во время 2 ой мировой войны или во время войны во Вьетнаме, а нескольким сантиметрами. Так что, в ошибках виновато не высокоточное оружие, а неправильно выбранная стратегия. Я не считаю правильным разрушать инфраструктуру страны и приносить страдания невинным мирным жителям только для того, чтобы наказать национальную армию, которая занимается этническими чистками.

Евгений Новиков:

Говорит бывший заместитель Министра Обороны США по вопросам планирования, профессор Оборонного Университета США Алвин Бернштейн.

После окончания вооруженного конфликта в Югославии некоторые военные эксперты склонны преувеличивать роль авиации в современной войне. Я попросил своих собеседников высказать свои соображения по этому вопросу. Говорит бывший заместитель Министра ВМФ США Сет Кропси:

Сет Кропси:

Скорее всего, американский народ сделает следующий вывод из закончившейся операции: при помощи авиации можно достичь значительных политических успехов в войне. Но этот вывод будет неверным, поскольку действительность свидетельствует об обратном. С помощью одной только авиации, не применяя сухопутные войска, достичь политических успехов невозможно. Ели вы хотите воевать, вы должны воевать. А мы не воевали. Мы просто бомбили. Это похоже на действия бейсболистов из бостонской команды РЭД СОКС: они не играют в бейсбол, а просто бессмысленно бьют по мячу. Это - не настоящая игра. Делать вывод о всемогуществе авиации в современной войне преждевременно. Как преждевременно подводить окончательные итоги косовской операции, пока мы не знаем, что случится с Милошевичем. Если сербы его сбросят, то можно говорить об успехе авиакомпании. Но и то, такой вывод не бесспорен. Даже если Милошевич будет отстранен от власти, по-прежнему не ясно, какой режим придет ему на смену. А это важно для всей ситуации на Балканах. Но если Милошевич останется у власти, то вообще успех операции под вопросом. Американская администрация должна сделать для себя следующий вывод. Если она заинтересована в сохранении стабильности на Балканах, то Соединенные Штаты должны взять на себя долгосрочные обязательства в этом регионе. Если мы хотим достичь такого же успеха на юго-западе Европы, какой мы достигли на северо-западе, то надо готовить себя к тому, чтобы взять на себя обязательства с перспективой на 50-100 лет.

Евгений Новиков:

Говорит бывший заместитель Министра ВМФ США Сет Кропси. Бывший заместитель Министра Обороны США по вопросам планирования, профессор Оборонного Университета США Алвин Бернштейн утвердительно ответил на вопрос о том, будет ли авиация играть решающую роль в современной войне.

Алвин Бернштейн:

Я бы хотел дать историческое обоснование моего ответа. В определенной степени нежелание правительства США подвергать нашу авиацию и, тем более, наши наземные войска риску понести потери в косовской операции объясняется тем, что в Югославии мы не воевали ради защиты наших жизненно важных интересов. Ведь то, что происходит на Балканах, не угрожает непосредственно выживанию нашей нации. Это только косвенно затрагивает наши экономические интересы, а может быть, и вовсе их не затрагивает. Мы вели эту войну ради стабилизации обстановки в Европе. Мы обязаны это делать, потому что мы - лидер Североатлантического Союза и отвечаем за стабильность обстановки, в которой находятся наши союзники. Но если при этом наши войска подвергаются смертельному риску, и если американские военнослужащие начинают погибать, включается своеобразный психологический механизм. На уровне подсознания возникает мысль о том, что жизнь наших военнослужащих может подвергаться риску только в том случае, если возникает жизненно важная угроза для существования американской нации. И если в миротворческой операции начинают гибнуть наши солдаты, это вызывает глубокое возмущение американской публики. И политикам будет трудно объяснить, почему мы несем большие потери в живой силе из-за того, что что-то там происходит в югославской провинции Косово, которая не имеет ничего общего с жизненно важными интересами Соединенных Штатов. Чем больше будет операций, подобных миротворческим действиям в Боснии-Герцеговине, в Косово, в Руанде или Сомали, тем меньше будет желания у наших политиков подвергать риску жизнь американских военных. И тем больше мы будем наблюдать то, что происходило в Косово: использование авиации. Причем само использование авиации будет осуществляться так, чтобы не подвергать риску жизни наших летчиков. Если бы мы оказались втянутыми в войну не на жизнь, а на смерть с какой-либо мировой державой, угрожающей самому нашему существованию, то расклад был бы совсем иным. Тогда бы мы психологически и политическим допускали возможность большого количества людских потерь. Косовская ситуация не подходит по этот критерий. Впрочем, в будущих войнах предпочтение будет отдаваться не только авиации, но и любым другим средствам дистанционного нанесения ударов - военно-морскими силами или дальнобойной артиллерией. Такие средства дают нам возможность держаться на расстоянии от непосредственного театра военных действий. Мы должны будем уничтожать противника, не подвергая себя риску. Это будет так называемая дистанционная война, характерная черта будущих военных операции, проводимых американскими вооруженными силами.

Евгений Новиков:

Это был бывший заместитель Министра Обороны США по вопросам планирования, профессор Оборонного Университета США Алвин Бернштейн. Я спросил генерала Одома, разделяет ли он мнение профессора Бернштейна об исключительной роли авиации и дистанционных средствах ведения будущих войн. Говорит генерал Уильям Одом.

Уильям Одом:

Я не разделяю это мнение. Многие военные летчики, с которыми я разговаривал, считают, что наименее желательным выводом из косовской операции был бы вывод о том, что каких-то политических результатов можно добиваться только при помощи авиации. Наиболее серьёзные и трезвые военные аналитики и политические комментаторы сходятся во мнении, что решение о нанесении бомбовых ударов без применения наземных сил было слабым - даже в политическом смысле - стратегическим решением. Если бы мы ввели сухопутные силы в Сербию, Милошевич ушел бы с политической сцены. Перспективы для стабилизации обстановки на Балканах значительно бы возросли. Именно в силу того, что наземные войска не были задействованы на начальном этапе этой кампании, антинатовские силы смогли спровоцировать антинатовские настроения во время продолжительной авиакомпании. Если бы были применены сухопутные силы, операция завершилась бы в течение 2-3-х недель. Результаты были бы более впечатляющими. Можно было бы сохранить жизнь тысячам косовских жителей. Думаю, что наиболее серьезные обозреватели в США и Европе должны сделать такой вывод: уроки косовской компании подтверждают - опора только на авиацию непродуктивна. Я думаю, что господин Клинтон, настаивая на осуществлении подобной стратегии, нанес значительный ущерб НАТО. И НАТО придется ещё за это расплачиваться. И думаю также, что мы сможем исправить эту ошибку. Но странный подход господина Клинтона к этой проблеме повредил взаимоотношениям между членами Североатлантического Союза.

Евгений Новиков:

Считает бывший директор Агентства Национальной безопасности, генерал Уильям Одом.

Операция в Косово началась вскоре после того, как Конгресс США закончил рассмотрение вопроса об импичменте президента Клинтона. Многие обозреватели в Вашингтоне считают, что успешное завершение войны в Югославии принесло немало дивидендов нынешней администрации Белого дома и подняло авторитет президента Клинтона. Я спросил профессора Бернштейна, насколько справедливо такое понимание событий.

Алвин Бернштейн:

Конечно, успешное завершение косовской операции работает на авторитет президента. Я всегда критически относился к нашему лидеру, но я не думаю, что Билл Клинтон отдал приказ об использовании наших вооруженных сил в этой операции лишь для того, чтобы заработать на этом политический капитал. По моему мнению, это президентское решение было подиктовано рядом обстоятельств. Члены его кабинета, может быть, более ответственны за это решение, чем он сам. К заслугам президента я отношу и тот факт, что, давая зелёный свет началу военных действий, он прекрасно понимал, что мы просто не имеем права проиграть эту кампанию. И не потому, что это повредит его политической карьере. А потому, что поражение могло бы повредить нашим постоянным хорошим отношениям с западными союзниками, которые являются нашими наиболее важными партнерами. И президент, осознавая это, неохотно, но последовательно проводил линию на решительные действия.