Ефим Потапов:

Председатель КНР Цзян Цзэминь объявил 99-й год - годом политической стабильности в Китае. Это распоряжение имело роковые последствия для 70-ти миллионов его сограждан - членов религиозной организации "Фалуньгун". В переводе с китайского ее название означает "Колесо закона". Словно по иронии судьбы, власти Китая объявили "Фалуньгун" вне закона и назначили награду в 50 тысяч юаней или 6 тысяч долларов за голову основателя секты - бывшего солдата китайской армии Ли Хунчжи, который сейчас живет в Соединенных Штатах.

В течение 5-ти дней июля в КНР были задержаны 30 тысяч активистов и сторонников "Фалуньгун". Многие в Китае и за рубежом заговорили о рецидиве "культурной революции". Проповедники секты говорят, что их цель - самосовершенствование человека: это - эклектическое сочетание положений буддизма и даосизма с практикой традиционной китайской дыхательной гимнастики цигун. Но в постановлении об аресте лидера сектантов Ли Хунчжи сказано: члены "Фалуньгун" занимаются антигосударственной деятельностью, а их лидер уличен в попытках свергнуть правительство.

Секта была запрещена в конце июня. Но конфликт с властями разразился несколько раньше.

Рассказывает Дональд Шон, американский проповедник общества "Фалуньгун":

Дональд Шон:

В этом году примерно две тысячи сторонников учения "Фалуньгун" в портовом городе Тяньцзинь пришли под окна редакции городской газеты с одной целью - потребовать опровержения опубликованных газетой клеветнических утверждений в адрес "Фалуньгун". Местные власти направили несколько сот полицейских, которые стали избивать манифестантов. Начались аресты. Многих хватали даже не на улице, а дома. На другой день 10 тысяч членов движения провели демонстрацию у правительственной резиденции в Пекине. Вот после этого случая правительство КНР уже не скрывало, что оно рассматривает "Фалуньгун" как организацию, вынашивающую в Китае политические планы.

Ефим Потапов:

К тому времени основатель "Фалуньгун" - Ли Хунчжи уже 5 лет находился в США. Свое учение он создал в 92-м году в Пекине. Всего за полтора года оно распространилось по всему Китаю и, естественно, привлекло внимание властей. В 94-м году после одного из конфликтов с полицией, запретившей собрание членов секты в Шанхае, Ли Хунчжи решил переехать в США.

Говорит Чжан Пэйлинь - гонконгский политолог и публицист. Изучала движение "Фалуньгун" в Китае:

Чжан Пэйлинь:

Почему-то правительство если не враждебно, то, по крайней мере, настороженно отнеслось к появлению религиозного движения "Фалуньгун". За основателем секты была установлена слежка, вокруг его учеников создавалось предвзятое общественное мнение. Видимо, власти руководствовались простым соображением - в КНР достаточно людей, не питающих добрых чувств к правительству. За годы реформ накопилось немало социальных проблем. Прежде всего, это - растущая безработица в государственном секторе. В этом году, например, в ряде крупных городов она достигла 20-ти - 25-ти процентов. Получилось, что в Китае большая часть населения освобождена от идеологического контроля. А движение "Фалуньгун" - это уже не просто занятия дыхательной гимнастикой цигун. Люди пошли в какую-то непонятную властям религиозную организацию, без парткомов и кураторов от министерства общественной безопасности. Причем, эта религиозная организация словно нарочно забыла о главном лозунге председателя КНР - хороший китаец должен быть патриотом. Репрессии можно было предсказать заранее. Как и то, что их последствия не сулят ничего хорошего правительству.

Ефим Потапов:

Считает гонконгский политолог Чжан Пэйлинь.

Известный американский синолог Артур Уолднер, директор департамента Азии в вашингтонском институте "Амэрикан энтерпрайз" приводит еще один аргумент, почему идеи Ли Хунчжи получили столь быстрое распространение:

Артур Уолднер:

Думаю, причины популярности "Фалуньгун" нетрудно понять. Кто откажется следовать учению, если оно обещает быстрое выздоровление? Кроме того, люди, особенно те, кто разочарован в жизни, охотно обращаются за помощью к подобным проповедникам. Философия "Фалуньгун" позволяет абстрагироваться от конкретных проблем, уйти в своего рода внутреннюю эмиграцию, как говорили в коммунистические времена.

Ефим Потапов:

Можно представить, как относятся китайские руководители к этой внутренней эмиграции, о которой говорил синолог Артур Уолднер. Правящая коммунистическая партия насчитывает 60 миллионов членов, а в секте - на 10 миллионов больше.

Между тем, реальные конфликты, связанные с деятельностью секты, до сих пор происходили не на верхних, а на нижних этажах китайского общества.

Родители моего пекинского знакомого Гао Вэя - в прошлом кадровые служащие Народно-освободительной армии Китая - всегда оставались патриотами. "Работать на пределе сил. Личная жизнь - ничто, родина - все" - девиз их молодости, наполненной трудовым энтузиазмом и восхищением Мао Цзэдуном. Последнее не помешало пенсионерам примкнуть на склоне лет к "Фалуньгун", что вызвало раздражение Гао.

Сами втянулись, теперь жену привлекают. Она уже отказалась от научной карьеры, - сообщил он и "по-китайски" пошутил:

Впервые в жизни согласен с решением компартии - секту надо запретить.

Гао Вэй не вникал в философию "Фалуньгун". Но что же все-таки представляет собой учение "Колеса закона"? Говорит Дональд Шон, американский проповедник движения:

Дональд Шон:

Неважно, какая у вас профессия. Вы можете учиться или работать. Неважно, что вы знаете о жизни. Каждый знает свое, и никто не может сказать, что он знает и понимает всё. Тем не менее, что-то нас всех объединяет: мы начинаем жизненный путь с одного уровня, из одного ряда. Выйти из него, подняться над ним помогает "Фалуньгун". Человек начинает общаться напрямую с Небом. Направление движения - не по горизонтали, а вертикальное. Если первый шаг сделан, то однажды вы с поразительной ясностью осознаете, насколько просто все, что происходит в человеческом обществе. Вы уже смотрите на общество сверху, с новой для вас ступени просветленного духа. Это и есть - духовный опыт "Фалуньгун". Человеку понятно все, что находится на ступень ниже, но он ничего не понимает из того, что расположено в одном с ним уровне.

Ефим Потапов:

В основу техники "Фалуньгун" положены приемы медитации, разработанной в древности китайскими и японскими дзэн-буддистами. Поэтому нельзя коллективом постигать философию "Фалуньгун". Эта религия - для одиночек, что, как и численность движения, не может не вызвать резко отрицательную реакцию официальных лиц Китая.

Вопрос Дональду Шону - не является ли членство в секте конфликтом с обществом?

Дональд Шон:

Мы не вступаем в конфликт с обществом, а тем более - с официальной идеологией Китая. Прежде всего потому, что учение и его практика относятся к той сфере деятельности человеческого духа, которая лежит вне общества. А китайская официальная традиция имеет дело только с обществом и государством. Для нас же они не интересны. Я не хочу сказать, что нас вовсе не волнуют конкретные проблемы. Просто для нашего учения куда важнее проблема самосовершенствования. В семье мы чтим семейные отношения. На работе - стараемся хорошо работать. Мы - добропорядочные граждане. Наш учитель требует, чтобы мы стремились к лучшему при любых обстоятельствах.

Ефим Потапов:

Говорил Дональд Шон, американский проповедник религии "Фалуньгун".

По мнению моего китайского знакомого Гао Вэя - лучше всего независимость. Именно поэтому он не пошел в мае вместе с патриотически настроенными пекинцами громить посольства стран-членов НАТО - в отместку за бомбардировку представительства КНР в Белграде. Свою независимость Гао построил на новом для коммунистического Китая, но старом, как и сам Китай, принципе: деньги решают все.

Китайцы среднего и пожилого возраста, а они - вместе с родителями Гао составляют большинство членов секты, особенно сильно переживают утрату былых идеалов. Им с детства внушали, что каждому в жизни предназначена важная миссия - утверждение официальной идеи. Ради идеи они жертвовали всем. Теперь, с началом экономических реформ, они не могут понять своих детей, для которых важнее "материальная жизнь" - деньги, собственное благосостояние. К тому же - недавний скандал с членом Политбюро и секретарем пекинского парткома Чэнь Ситуном, обвиненным в махинациях на сумму 2 миллиарда долларов. После него многие говорят: "Даже руководители наплевали на коммунизм". Еще откровеннее сказал об этом пекинский писатель Ван Шо, ищущий своих героев на дне китайского общества - цитирую - "реформы изнасиловали миллионы простых китайцев".

Тем не менее, взгляд на секту "Фалуньгун" как на организацию антикоммунистическую был бы ошибочен.

Говорит гонконгский политолог Чжан Пэйлинь:

Чжан Пэйлинь:

Я более осторожна в оценках. Это неправда, что в секту идут в основном люди, разуверившиеся в идеалах коммунизма. Даже китайские лидеры сейчас понимают, что в стране мало кто верит в их догмы. В дополнение к ним руководство КНР активно использует идею китайского патриотизма и даже некоторые положения конфуцианства. Поэтому не удивительно, что многие из членов "Фалуньгун" одновременно состоят в компартии. Неверно также утверждать, что многие из сторонников и последователей учения "Фалуньгун" отказались от коммунистических взглядов после прихода в секту. Неверно, кстати, хотя бы потому, что даже тот, кто часто смеется над коммунистической доктриной, не обязательно состоит в секте.

Ефим Потапов:

Почему же репрессии оказались столь жестокими? Мнение американского синолога Артура Уолднера:

Артур Уолднер:

Мне кажется, тому есть две причины. Во-первых, в секту "Фалуньгун" вступили многие члены правящей компартии. Это сильно напугало ее руководство. Вторая причина, я думаю, личного характера. Цзян Цзэминь был поражен и обеспокоен демонстрацией 10-ти тысяч сторонников "Фалуньгун" у своей резиденции в Пекине. В них он увидел личных врагов, а в самой демонстрации - отказ повиноваться. Скорее всего, именно Цзян Цзэминь отдал приказ приструнить сторонников секты. Для Цзян Цзэминя это был своего рода реванш.

Ефим Потапов:

Несколько иначе рассуждает Чжан Пэйлинь:

Чжан Пэйлинь:

Почему репрессии оказались столь жестокими? Да, по той же причине, почему в Китае они всегда были жестокими по отношению к новым и просто независимым организациям. На мой взгляд, это своего рода политическая традиция - достаточно вспомнить все китайские студенческие движения. Противоречия существуют в любом обществе, но, как правило, для самого общества их обнажает интеллигенция и молодежь. Так было, когда первые миссионеры распространяли в Китае христианство, когда только-только проникал буддизм, и даже когда развивалось конфуцианство, - а оно имеет исключительно китайские корни. Первый китайский император Цинь Шихуан, например, за 200 лет до нашей эры казнил несколько сот сторонников Конфуция, а их книги были сожжены. Так уж повелось, что приоритет всегда оставался за жесткими прагматиками, за теми, кто видел в новом серьезную опасность для общественной стабильности. Причем, как это нередко бывало в истории, наверху находились люди, ловко использовавшие недовольство верующих. Поэтому чиновники - и не без основания - сейчас говорят: Разреши религиозные свободы, как на Западе, и рано или поздно верующие выступят против правительства.

Ефим Потапов:

Считает гонконгский политолог Чжан Пэйлинь.

Все китайские прогнозы основаны на страхе перед хаосом, который наступал в Китае едва ли не каждые 100-200 лет на протяжении почти всей его 5-тысячелетней истории. В одном из бестселлеров, опубликованном сразу после подавления китайской армией студенческих выступлений на площади Тяньаньмэнь в 89-м году, был предсказан даже ядерный апокалипсис. Автор, выступивший под псевдонимом Бао Ми - "Умеющий хранить тайну", предупреждает: в случае политической нестабильности внутри Китая пекинские лидеры попытаются атаковать Тайвань и ввяжут страну в войну против США, которая для всего мира обернется ядерной зимой. Не исключено, что этот опус вышел из недр ЦК КПК - как и другая книга, тоже опубликованная под псевдонимом - "Взгляд на Китай третьим глазом". Ее идея почти та же: практически все режимы в Китае свергались массовыми крестьянскими движениями во главе с тайными сектами. В свое время коммуны Мао Цзэдуна закрепостили китайских крестьян, привязали их к земле. Реформы Дэн Сяопина - напротив - освободили огромную массу рабочей силы, не имеющей применения внутри страны. Число скрытых безработных только в китайской деревне составляет примерно 200 миллионов человек. Председателю КНР Цзян Цзэминю рано или поздно придется решать - что делать с этими людьми.

Пока же китайскому руководству предстоит понять, что делать с обществами типа "Фалуньгун".

Проповедник движения Дональд Шон рассказывает:

Дональд Шон:

На самом деле понять и объяснить действия китайского руководства - сложно. Но очевидно, что на верхних этажах власти есть люди, которые стараются заигрывать с "Фалуньгун" и использовать религиозное движение в политических целях. Этим людям интересы национальной безопасности глубоко безразличны. Если им выгодно, они пожертвуют верующими, вызвав, например, конфликт между правительством и сектой. Кампания против "Фалуньгун" была развернута в 96-м году, когда в прессе появились статьи с острой критикой учения. И это - несмотря на то, что в Китае законом запрещено вмешательство в практику традиционных китайских искусств - дыхательной гимнастики цигун и гимнастики рук тай-цзи-цюань.

Ефим Потапов:

Говорил американский проповедник общества "Фалуньгун" Дональд Шон.

Тот факт, что в китайском руководстве, в котором никогда не прекращается политическая борьба, есть формальные сторонники секты, - объясняет многое.

Например, - смысл секретного постановления, изданного канцелярией Цзян Цзэминя в конце прошлого года. Лидер государства потребовал немедленного подавления любых акций протеста против властей. Полиция и армия в своих действиях должны руководствоваться принципом Мао Цзэдуна о "разрешении противоречий внутри народа". Далеко не каждый китаец уже помнит, что одно из положений этого принципа требует уничтожения врагов народа. В крайнем случае, - их изоляции.

Директор азиатского департамента вашингтонского института "Американ Энтерпрайз" Артур Уолднер так оценивает действия Цзян Цзэминя:

Артур Уолднер:

Думаю, что Цзян Цзэминь на самом деле - слабый лидер. Никто не может с уверенностью сказать, что у председателя КНР есть четкая программа, даже - он сам. Такое впечатление, что для него главная задача - обеспечить и как можно дольше сохранить личную власть. Возглавлять государство, особенно такое крупное как Китай, - безусловно, приятно. Но Цзян Цзэминь, похоже, не представляет, каким должен стать Китай к концу его правления, может быть, он даже не до конца знает, в каком направлении развивать страну. Сейчас Цзян Цзэминю за 70. А это значит, что он воспитан в традициях диктатуры сталинского образца и китайской версии сталинизма - диктатуры Мао Цзэдуна. Мне кажется, что Цзян Цзэминь даже не понимает, чего требует для своего развития свободное общество, какой, наконец, подход к современным проблемам должны демонстрировать руководители государства. В итоге, он реагирует на события так, как в Китае реагировали в 50-х или 60-х годах.

Ефим Потапов:

Говорил американский синолог Артур Уолдер. О ситуации в Китае после разгрома "Фалуньгун" рассказывает Чжан Пэйлинь:

Чжан Пэйлинь:

Газеты переполнены разоблачительными статьями. Телевидение каждый день показывает демонстративно кающихся сторонников секты. Но китайским средствам информации явно не хватает аргументов, объясняющих жесткую позицию властей. В основном, рассказывают о том, как последователи учения подорвали здоровье. Якобы, лидер секты Ли Хунчжи запрещает принимать больным лекарства и консультироваться с врачами, а вместо этого - предлагает пить воду и есть китайское мороженое "бин-гунь", которое готовят не из молока, а из слегка подслащенной и замороженной воды. Конечно, этих обвинений недостаточно для Интерпола, к которому Китай обратился с просьбой помочь в аресте лидера, живущего сейчас в Нью-Йорке. Поэтому газеты печатают страшные истории о самоубийцах, покончивших с собой в религиозном экстазе. Никто, естественно, не может это проверить. Зато позиция правительства убеждает - вредная секта!

Ефим Потапов:

Рассказывала политолог Чжан Пейлинь. До последнего времени многие пророчили, что XXI век будет китайским. Помимо экономической статистики приводили и такие аргументы: в Китае уже 2 миллиона юаневых миллионеров, по числу юристов на душу городского населения Китай опережает почти все развивающиеся страны, а годовой доход более 100 миллионов граждан КНР превышает тысячу долларов. Последнее, с точки зрения экспертов Всемирного банка, свидетельствует о том, что Китай уже прошел рубеж, за которым в обществе появляется средний класс. Но репрессии против секты "Фалуньгун" заставили экспертов сомневаться в блестящем будущем Китая.

Арутр Уолднер говорит:

Артур Уолднер:

Репрессии, безусловно, затормозят реформы китайского общества. Уже сейчас многое напоминает о "культурной революции" в Китае - как и тогда, людей мобилизуют на массовые кампании, обличающие "Фалуньгун". Власти требуют коллективного прослушивания антирелигиозных призывов по радио или телевидению. На самом деле - и это признают эксперты - ситуация в Китае крайне нестабильна. Руководство пытается что-то изменить. Но получается круг. Реформы руководства ограничены политическими установками, а эти установки сформулированы теми институтами власти, которые созданы самим же руководством. Фактически, современное общество в Китае уже достигло в своем развитии той границы, за которой нынешнее руководство бессильно. То есть - режим исчерпал свои возможности. В интересах прогресса нужны перемены в политике. Без них, без политического плюрализма Китаю грозят серьезные проблемы.

Ефим Потапов:

Говорил американский синолог Артур Уолдер. Гонконгский политолог Чжан Пэйлинь свидетельствует:

Чжан Пэйлинь:

Скорость, с которой меняется Китай, часто поражает. Но перемены неодинаковы, все зависит от района или провинции. Сейчас уже многие говорят, что в Китае реально существует средний класс. Он активно участвует в развитии экономики. По мнению некоторых экспертов, есть даже фрагменты гражданского общества. Можно, к примеру, обратиться в суд на чиновника из уездного или провинциального аппарата. В ряде случаев, люди так и делали. Причем, некоторые выигрывали дело и получали компенсацию. Не важно, какой процент эти случаи составляют от всех дел, рассматриваемых судами в Китае. Главное в том, что у людей появилось представление о личных правах, правах, которые в обществе защищены законом. Но, как и прежде, в Китае нельзя открыто критиковать правительство. То есть - можно, но только в тесном кругу семьи, дома. А о создании неформальных организаций - лучше и не думать.

Ефим Потапов:

Говорила гонконгский политолог и публицист Чжан Пейлинь.