"Ваши письма" 29 мая 1998
Ведущий Анатолий Стреляный

Пишет Антон Пузан из Гомеля: "Слушаешь письма, которое вы читаете в своей передаче, и думаешь: Бог ты мой, до чего же разные люди на земле живут, особенно, видимо, на нашей бывшей "однойшестойчастисуши" ! Я хочу высказаться о таком явлении, как стрельба караульных в армии по своим товарищам. Мое мнение - все дело в автомате Калашникова. Эта игрушка создана для войны и только, а в мирное время сгодится и винтовка Мосина со штыком. А штык еще можно и приварить. Для охраны любого объекта будет вполне достаточно, а расстрелять из нее группу не очень сподручно. А от автомата, как и от рогатки, руки чешутся. Хочется целиться, стрелять, попадать. Этот зуд мы переживали в детстве. В мое время винтовки свободно стояли в пирамиде у выхода из казармы, но винтовки, а не автоматы. Антон Пузан, бывший штурман, майор авиации в отставке."

"Трудный случай - Белоруссия, особый в Европе, - я читаю письмо из Гродно. "Не любит это население демократии, что поделать? Но без демократии ему будет только хуже и хуже. Что же делать? Дубоголовушки-националисты решили было: аля-ля, даешь путь Литвы, ату Россию, да здравствует белорусский Валенса! Получили "батьку" Лукашенко. Тех, кто тянет Белоруссию в Европу, он будет косить тысячами при народном одобрении и непрерывном укреплении своей власти. Вырвать, вытянуть Белоруссию из рук "батьки" можно только по дороге в Россию, которая пусть через пень-колоду, но строит демократию. "Батьку" можно обуздать за 5 лет, если сделать из Белоруссии небольшую Россию - Россию "номер два" в составе России "номер один", в составе если не по форме, то по существу. Делать это должна русская партия в Минске," - пишет автор. "Москва должна создать в Белоруссии русскую демократическую оппозицию деспоту-колхознику. Иначе он просидит 30 лет и прольет кровушки не меньше, чем в Боснии. Белорусские национал-демократы ему нужны, как допинг. Эти 5-7 тысяч безумцев укрепляют его власть лучше, чем 200-тысячная группировка силовых структур, которую он создал и закармливает в своей нищей стране. Националисты-мовники служат "страшилкой" для русскоязычного большинства. Лукашенко изображает их агентами супостата Запада. Так что лучше сейчас задушить эти 5-7 тысяч, чем позволить "батьке" еще 30 лет душить 10 миллионов. Весь воспитательный разговор с диктатором, всю работу с ним Запад должен передать Москве."

Я читал письмо из Гродно, автора назвать не могу. Этому разговору - что Запад должен, а чего не должен - много лет. Давать Западу советы, ругать его за непонятливость, дуться на него - занятие, которым российские демократы увлекаются с 1917 года. До 1991- го включительно в их среде считалось, что он миндальничает с Москвой, не хочет знать, что с волками жить - по-волчьи выть, не замечает, что вот-вот будет проглочен красным удавом. Последнее такое предсказание было сделано за несколько дней до падения Берлинской стены. Даже самые большие демократы в России не всегда понимают, что демократия для Запада - не маска, которую он способен в любой момент сбросить. Запад не может вдруг постановить: отныне - ни слова о белорусских националистах, что бы ни вытворял с ними Лукашенко. Запад - это не существо мужского рода, которое безраздельно правит такими-то странами. Запад - это образ мыслей сотен миллионов свободных людей, это свободная печать, то, что называется демократической общественностью. А она потому и демократическая, потому и общественность, что ей никакое правительство не указ. Она сходу отвергает такие калькуляции, какую мы находим в этом письме: лучше, мол, сегодня задушить 5-7 тысяч , чем позволить "батьке" еще лет 30 душить 10 миллионов. С точки зрения Запада, не лучше.

Пишет Резникова Татьяна: "В 1993 году я вышла замуж за гражданина Германии, который несколько раз приезжал с гуманитарной помощью в Одессу, где я родилась и выросла. Теперь я живу с мужем и 10-летней дочерью в Баварии, в селе. Мой муж работает фельдшером, дочка ходит в пятый класс местной школы. В прошлом году я решила пройти практику в Регенсбургской больнице, чтобы подтвердить свой диплом медсестры и устроиться на работу по этой специальности. По истечении девяти месяцев мне было сказано, что я еще не готова к работе медсестрой. Я получила только удостоверение санитарки, после чего безуспешно скитаюсь в поисках работы. В течение всей практики мне не позволяли производить внутримышечные инъекции (довод: "У нас практиканты этого не делают"), не доверяли производить медицинские манипуляции, а просто использовали меня в качестве санитарки. Было ощутимо пренебрежительное отношение к иностранцам вообще. Посоветуйте, что мне делать. Назад в Одессу я возвращаться не могу (дочь не говорит и не пишет по-русски и тем более, по-украински), а здесь живешь в неизвестности о будущем. С уважением ваша радиослушательница Резникова Татьяна."

Если остановка только за дочерью, госпожа, Резникова, то беспокоитесь вы, по-моему, напрасно: в ее возрасте играючи овладевают любым языком. Не примите, однако, мои слова за совет. Никаких советов радио "Свобода" своим слушателям не дает, тем более, по их частным, домашним и личным делам. В таких случаях, как ваш, на Западе обычно обращаются к законникам. Некоторые русские писатели полтораста лет назад объявили это особым пороком европейской жизни. Они говорили: русский человек хочет вершить всякое дело по совести, поэтому он хороший, а европейцу достаточно, чтобы всякое дело было решено по закону, поэтому он не такой хороший. А нынешние немецкие законы, по-моему, не так уж плохи. Если говорить прямо, так они - из лучших в мире. Не случайно Германия приняла за послевоенное время не тысячи, не десятки тысяч и не сотни тысяч, а миллионы иностранцев всех колеров.

"Как живет народ в Чехии? - спрашивает Николай Степанович Цыкин, токарь из Ульяновска. - Как чехи провели приватизацию? Как они относятся к русским? Помнят ли они дуроломство наших правителей в 1968 году? Простят ли нас за эту гадость? Правителем у нас в области бывший первый секретарь обкома Юрий Фролович Горячев. Это он последним в России отменил талоны на продукты питания, это у нас, наверное, самая низкая зарплата в стране."

Народ в Чехии живет в целом заметно лучше, чем в России, Николай Степанович, хотя трудностей у него хватает, много бедных, еще больше недовольных, их подогревают не "красные" - таких почти нет, а "розовые"... Приватизацию провели грамотно и удачно - пожалуй, грамотнее и удачнее всех в бывшем соцлагере, но одного из главных приватизаторов все равно пришлось посадить за взятку. Юрий Фролович Горячев нигде в Чехии талонов не ввел бы: здесь действует закон о люстрации - бывшим руководящим партийцам и чекистам он запрещает государственную службу. Президент Гавел, который в свое время пострадал от них больше, чем другие, выступал, кстати, против этого закона. К русским чехи относятся спокойно, но те из ваших соотечественников, кто помнит, как их любили до 1968 года, принимают это спокойствие за недоброжелательство. Если русские не для виду покаются, их, может быть, простят, но не раньше - так мне думается, Николай Степанович. И чтобы сказать уж всю правду... По Чехии бродит много воришек из бывшего Советского Союза. Есть и крупные воры, есть бандиты, но те не бродят, а разъезжают на дорогих лимузинах, время от времени стреляя друг в друга. Как водится, в народном мнении за них нередко отдуваются их ни в чем не повинные соотечественники.

Письмо из Киева: "До распада Советского Союза жизнь в США мне представлялась раем, а сейчас, испытывая голодную и бесправную демократию в украинском исполнении, убедился в другом." На середине этого предложения я подумал, что после распада Советского Союза автор стал жить в США. Но он знает, что говорит. Он действительно считает, что в Соединенных Штатах Америки людям почти так же плохо - и материально, и морально - как и на Украине. "Мне представляется, - пишет он, - что истинной демократии никогда и нигде не было. Все, что было и есть, - это игра в демократию, за которой кроется обман." Украина ему представляется, естественно, "бесправной колонией Запада". "Лицемерные американские, канадские и другие советники нашего правительства, - пишет он, - научили его, как за счет геноцида пенсионеров и других созидать рыночную экономику." В письмах из России канадские советники не упоминаются.

Нет сейчас места в бывшем Советском Союзе, где при желании нельзя было бы узнать, как обстоят дела в Америке, является ли чьей-то колонией Украина, имеются ли у ее правительства иностранные советники... Этот человек живет не где-нибудь, а в Киеве, где есть университет, множество прекрасных, хотя и бедствующих, библиотек, тысячи осведомленных людей, слову которых можно верить, многие из них были и бывают в Америке. Читаются лекции, устраиваются выставки. Казалось бы: поинтересуйся, наведи справки, грамотный ты человек, собрался писать на радио "Свобода", рассчитываешь, значит, что тебя услышат миллионы, ответственное же дело! Нет, в голову приходит не это, а вот это: "Выход, по-моему, один. Отказаться от западных советов и подачек, а возрождать страну своим самоотверженным трудом и изгнать из страны всех "рыночных" игроков." Спросить его: как изгнать, куда изгнать, что значит "всех", с чего он взял, что его страна пользуется чьими-то подачками... Честное слово, когда читаешь подобное, становится жалко политиков, хотя их и не принято жалеть. Ведь за каждым таким письмом - избиратель, который, как клиент, всегда прав.

Письмо из Рязанской области: "Пишет вам молодой человек, который иногда слушает ваше радио. Оно мне не нравится. Мне не нравится, когда поливают грязью прошлое страны, моей страны. Вы настойчиво вдалбливаете в головы наших людей мысль, будто они жили в каком-то извращенном обществе, где не было места ничему положительному. Получается, что одни мы вот такие полнейшие идиоты. Вы перемываете косточки нашим царям и генсекам, нигде ни в чем не усматривая ни малейшего проблеска нормального развития. Я, конечно, преувеличиваю, но самую малость. Мы не лучше и не хуже других народов, мы просто не такие, как они. Они раньше нас прошли определенные стадии. Мы должны были убить своего царя, дабы тоже пройти эти стадии, дабы родилось нечто новое. Нам нужно было познать анархию, разброд в умах и в обществе. Наши цари всегда искренне радели о России, о державе, но не о реальных людях. Революция была просто необходима, и она принесла нам пользу. Говорить об унижении и деградации советских людей просто глупо. Вы поймите, Анатолий Иванович, что кровавый царь Сталин был дитя своего времени, и такое именно дитя по историческому счету нам было необходимо. "

Я читаю письмо от Дмитрия Зарубина из Рязанской области.

"Я знаю, - продолжает он, - что то, что я говорю, цинично, что невозможно оправдать ни одно убийство, ни одну каплю крови невинного человека, но такова жизнь. У нас колоссальный потенциал, и наши люди - самые талантливые люди. Вам их никогда не понять. И напоследок. Да, я действительно, кажется, скупой, даже скаредный человек, так и норовлю писать без полей, вы это уже заметили, уважаемый рассадник капитализма, когда сказали, что психологи считают признаком скупости экономию бумаги при письме. Меня таким сделала жизнь. Мы перебиваемся с бабушкой на 300 тысяч в месяц. Мне еще не стукнуло и 16 лет (немного, правда, осталось ждать), но с детством я порвал давно. Похоже, теперь остается лишь бросить учебу и где-то как-то зарабатывать денежки, уважаемый рассадник капитализма. Я близорук, прыщав, мал ростом, не имею железного лба и мускулов гориллы, неважнецки учусь. Но дело не в этом, а в том, что меня обидели ваши слова. Вы имеете совесть винить людей в том, что они трясутся над каждой копейкой, да еще пишут на радио "Свобода", имея гордость и наклонность поругать немного власть, облегчить душу. Тут и проявилась, наконец, ваша, Анатолий Иванович, высокомерность. Но ладно, черт, извиняюсь, с вами. А вообще, мне нравится ваша передача. Что-то в ней есть хорошее. Это, наверное, живые голоса людей, пусть даже и озвученные в вашей капиталистической трактовке. Трактуйте, трактуйте, это тоже небезынтересно! Если вы прочитаете мое письмо, я буду обязан вашей терпеливости. Примите его к сведению, извините мою безграмотность и кажущуюся наивность, я просто не привык писать. Зарубин Дмитрий. Рязанская область."

Примерно на такие деньги и я в ваши годы жил, Дмитрий, только не с бабушкой, а с матерью, а до шестнадцати, - в общем, и вовсе без денег, на подножном корму. Вы не указали свой точный адрес. Укажите его в следующем письме и напишите, какие вам нужны очки, я пришлю, только не вздумайте стесняться их носить. Если вы меня слышите, это значит, что повезло не только вам, но и мне: очень хочу вам помочь. Не верится, что вы неважнецки учитесь. Пишете вполне грамотно, интересуетесь историей. Думаю, что рано или поздно вы доучитесь (тем более, что учиться поздно не бывает), еще раньше окрепнете, прыщи -тоже неприятность - преходяща. Наука требует от своих служителей, чтобы всякое историческое явление было ими осознано не только как неизбежное, но и как необходимое. Вы топаете в этом направлении. Тут вам оказывает добрую услугу ваш патриотизм, но давно и весьма убедительно замечено, что сомнительных услуг он обычно оказывает нам больше. Это такое зелье, которого лучше недобрать, чем перебрать, иначе попадешь в неловкое положение, когда тебя попросят доказать, а не просто объявить, что твой народ - самый талантливый.

Мария Николаевна Шевцова из Омска: "За Ельцина вам пишут, что сейчас его ругают, а выбрали-то его сами. Но поймите, дорогой господин Стреляный: все они, кто в депутатах да президентах, перед выборами клянутся, что будут делать, как надо, выставляют себя один умнее другого, а как сядут поудобнее в кресло - и привет избирателям. Так что народ тут ни при чем. Ему обещали - он верил, а что еще делать? Вы часто говорите нам, что нас угнетали при советской власти. Нет, господин Стреляный, мы жили хорошо и не одной дешевой колбасой. Кормили полсвета, снабжали газом всех братьев. Да, большевики много сделали ошибок в истории, особенно то, что разрушали храмы, это большущий грех. Ну, а возьмем настоящее время. На полках лежит Библия и журнал с голой бабой. Это добре? Стоит включить телевизор - там одно блядство и все заграничное, своих актеров уже забывать стали, а наши актеры - это же красавцы, не то, что голливудские крашеные морды, и фильмы наши жизненные, а ихние - только про разврат и насилие. А "ГУЛАГами" людей не нужно пугать. Ленин отобрал у десяти процентов и раздал девяностам, а сейчас дали жить десяти процентам, а у кого отняли - у стариков, вот он где, грех, и не Сталин и Ленин виноваты, а кучка ненасытных псов, вот по кому ГУЛАГ плачет. А люди простые все хотят прожить жизнь свою в мире и согласии, да политики не дают и такие, как вы, "доброжелатели". Мы гордимся, что живем в данный момент у себя на родине, не бежим, как крысы, с тонущего корабля, и будет и на нашей улице праздник. Что на жизнь наши люди жалуются, то это закономерно. Идет дождь - человеку сыро, палит солнце - жарко, трещит мороз - холодно, так что вы и ваши писаки Америки не открыли. При каждом режиме всегда будут довольные и недовольные, а вы будто не знаете этого: какой-нибудь писака напишет вам, как плохо в России, а вы и хвост распушили, читая горе-писаки письмо."

Вот и ваше, Мария Николаевна, прочитал. Новая жизнь вам по-прежнему не нравится, но и те, кто упоенно ее ругает, тоже с некоторых пор не нравятся. Этим меня заинтересовало ваше письмо. Стоите на распутье.

Еще один летчик пишет - пишет из Коста Рики, Сергеев Николай Константинович, 1946 года рождения: "В марте 1989 года очень даже скоропостижно уволили из Вооруженных сил. Случилось это после того, как я выступил на 18-й партийной конференции Группы советских войск в Германии с небольшими (я подчеркиваю) критическими замечаниями. На конференции присутствовал министр Язов. Я только еще возвращался с конференции в полк, а на меня уже писали характеристику на увольнение, хотя эскадрилья, которой я командовал, всегда завоевывала звание "Отличная", сам я неоднократно избирался секретарем первичной партийной организации." С тех пор подполковник Сергеев пытается добиться правды: " Куда я только не писал, к кому я только не обращался! Ответил мне только Борис Карлович Пуго, тогдашний председатель партийной комиссии. Он прямо так и написал: "Николай Константинович, не суетитесь понапрасну. Думайте о своем здоровье." Вскоре после этого он застрелился." Не забудем, что сейчас автор этого письма в Коста -Рике. Как он туда попал? Читаю: " После бесславного завершения военной карьеры я пытался работать. Устроился в какую-то шарашку возить шефа - оказались наркоманы. Устроился в какое-то "совместное предприятие" - оказались алкаши. Перепродавал индийскую зубную пасту, французскую губную помаду, итальянские усовершенствованные презервативы. Бизнесменил ровно год. Насобирал-таки на билет и... поехал бывший комэск, подполковник, член КПСС с 1970 года, военный летчик, как раньше говорили, Сталинский сокол, куда глаза глядят. Был в Панаме, жил немного в Никарагуа, а задержался у друзей в крошечной стране Коста-Рике. Продавал вареную кукурузу, разносил газеты, работал ночным сторожем. И все это время учил, учил, учил испанский. Как говорят, дорогу осилит идущий. (Истинно так, господин подполковник, истинно так!) Сейчас читаю лекции по аэродинамике, самолетовождению, метеорологии и механике в одной из авиационных школ и летаю инструктором на малюсеньких самолетиках "Сессна" (на таком когда-то Матиас Руст приземлился на Красной площади в Первопрестольной)."

И все это время Николай Константинович Сергеев продолжает добиваться, чтобы было пересмотрено решение об увольнении его из советской армии, считает это делом своей офицерской чести. Приложил копию очередного заявления в Верховный суд России, просит у меня совета, последние слова в письме такие: "Я никогда не смирюсь, пока не будет восстановлена справедливость. Ответ прошу писать по адресу: Листа де Кореос, Сан Петро - и так далее."

Тут не то что совета никакого не придумаешь - дар речи потерять не мудрено. И государства того нет, и армии той нет, и как раз потому их нет, что так, как с ним, комэском Сергеевым, поступали с каждым, кто шагал не в ногу, а он все возмущается, все хлопочет, словно и государство то на месте, и та армия с ее воздушными силами под ружьем, и - главное - так возмущается, так хлопочет, словно и для того государства, и для той армии не были пустым звуком законность, права человека, гражданина, солдата, словно его случай - из ряда вон выходящий. Так обижаются на своих, на родных, так Сталину все писали и писали из его концлагерей твердокаменные большевики: мы с вами, товарищ Сталин, мы ваши, что же вы держите нас за колючей проволокой?!