Ведущий Михаил Соколов

Во Владивостоке, как и предсказывала наш корреспондент Марина Лобода, итоги проходивших 17 января выборов в городскую думу опротестованы.

Репортаж Марины Лободы

Городская комиссия подтвердила полномочия лишь 10 из 16 избранных и получивших мандаты от окружкомов депутатов. Полномочия одного депутата уже аннулированы решением райсуда. Полномочия остальных пяти временно приостановлены как судебным решением, так и решением горизбиркома для пересчета итогов голосования по этим округам. В результате, вновь избранный депутатский корпус изрядно "похудел" и не набирает необходимого кворума для начала работы Думы. А значит, поспешно принятое решение об уставе города и назначении мэром Виктора Черепкова - нелегитимно.

Решением райсуда запрещена деятельность Думы. Признаны незаконными все решения депутатов как принятые в отсутствие кворума. Оспаривается в суде избрание депутатом Виктора Черепкова. Так главе администрации Приморского края Евгению Наздратенко и его выдвиженцам удается сохранять контроль над Владивостоком. Впрочем, пока краевые власти организуют античерепковские судебные тяжбы, может прийти черед и декабрьских выборов губернатора Приморского края. А, как известно, обиженных на Руси любят.

Болезнь президента России Бориса Ельцина политики, считающиеся возможными кандидатами на участие в президентских выборах 2000 года, восприняли скучновато-спокойно. Желали ему выздоровления или произносили свои стандартные фразы о недееспособности главы государства, как это делал лидер КП Геннадий Зюганов. Лидер "Яблока" Григорий Явлинский просил премьера Примакова объяснить, что происходит.

Александр Лебедь занимался своими краевыми делами, пытаясь взять под контроль угольную отрасль и краевую телерадиокомпанию. Пока все неудачно. Против него сплотилась местная элита. Губернатор Красноярского края явно теряет сторонников не только среди красноярского истеблишмента, но и среди избирателей. В Ачинске, как мы и предполагали, мэром города был избран Михаил Ачкасов; Николай Ашлапов, выдвиженец генерала Лебедя, проиграл. В общем, генерал-губернатор начинает вязнуть в болоте местных проблем.

Зато на фоне болезни президента самым активным оказался московский мэр Юрий Лужков. О его делах рассказывает Владимир Долин.

Репортаж Владимира Долина

Юрий Лужков обеспокоен состоянием здоровья президента. Об этом он заявил в ходе своей поездки в Алтайский край. Цитирую. "Сегодня же самым правильным было бы, чтобы президент РФ честно оценил состояние своего здоровья, а также способность работать в качестве главы государства и исполнять свои функции, которые являются в высшей степени интенсивными". Конец цитаты. От недостаточной, по мнению мэра Москвы, активности президента страдают, по его утверждению, государство и власть. Правительство, считает мэр Москвы, не предпринимает всех необходимых шагов по выходу из кризиса. И признаки стабилизации в экономике никого не должны обманывать.

Юрий Лужков:

Сегодня относительное успокоение экономической системы связано с тем, что мы печатаем деньги, а не с тем, что мы обеспечили реальную стабилизацию работы банковской и хозяйственной системы страны.

Иное дело - в Москве. Москвичам не грозит повышение квартирной платы.

Юрий Лужков:

А наше обещание, которое мы дали вместе с городской Думой, - не увеличивать плату за жилье... за квадратные метры, если точнее так говорить, - это обещание выполняется, и до 2000 года мы увеличивать плату за жилье не будем.

Жилищно-коммунальная реформа пройдет в столице за счет снижения издержек, а не за счет квартиросъемщиков. Не будут свернуты и социальные программы.

Юрий Лужков:

Ни одной программы, связанной с социальной защитой населения, мы не снизили ни в объемах, ни в номенклатуре.

Конечно, и столице в условиях кризиса придется урезать расходы. Мэр проявляет рачительность. Приостанавливается осуществление таких амбициозных проектов, как возведение крыши над большой спортивной ареной в Лужниках и строительство московского "Сити". В международной политике у мэра Москвы разногласия с правительством США.

Юрий Лужков:

Проблема Косова, проблема Ирака, проблема Ирана, проблема трех институтов Москвы, которые объявлены в режиме научного эмбарго, проблема развертывания противоракетной обороны в одностороннем порядке, вопреки существующим договорам.

По мнению столичного градоначальника, в отношениях между Россией и США сегодня наблюдается тенденция к ухудшению, хотя и незначительная.

Михаил Соколов

К рассказу Владимира Долина надо добавить, что Юрий Лужков на днях показал себя на международной арене. Он добился того, что 115 членов СФ отложили ратификацию российско-украинского договора. Юрий Лужков утверждает, что, как он упорно говорит, договор закрепляет за Украиной Севастополь, который, по его мнению, до сих пор является российским. Надо кончать отдавать свои земли, заявил Лужков. Мэр Москвы обещает продолжить борьбу за пересмотр документа, не отвечающего, по его мнению, национальным интересам России.

Юрий Лужков показал, уже сейчас его поддерживает сплоченная группа губернаторов, и она может, сыграв на националистических лозунгах, повести за собой большинство региональных лидеров, в том числе и тех, на кого рассчитывают коммунисты. Интересно, что один из лидеров левых, спикер думы Геннадий Селезнев, буквально обрушился на Лужкова, заявив после дискуссии в СФ, что мэр Москвы, пойдя на то, чтобы испортить отношения России и Украины, тем самым пошел на политическое самоубийство и "его звезда закатилась".

В Кемеровской области 18 апреля должны пройти выборы в законодательное собрание региона. Там побывал вместе с другими членами правительства России премьер-министр Евгений Примаков. Кабинет министров не собирается закрывать убыточные шахты. Он будет и дальше поддерживать угледобычу за счет других налогоплательщиков, в чем заинтересована и нынешняя региональная власть во главе с губернатором Аманом Тулеевым. О ситуации в Кузбассе перед выборами рассказывает наш специальный корреспондент Лиля Пальвелева.

Репортаж Лили Пальвелевой

Избираться будет не только новый состав областного совета, но и органы местного самоуправления 21 территории, в том числе в девяти городах и районах - главы местных администраций. Их должно было быть 8, но в начале этого года мэр города Белова Евгений Паршуков неожиданно для многих заявил о своем намерении уйти в отставку, и теперь в Белово будут проходить досрочные выборы. Рассказывает заместитель председателя администрации города Белово Михаил Живописцев.

Михаил Живописцев:

Создалась такая травля со стороны РТК "Омикс". Это компания телевизионная городская, местная, которая постоянно его незаслуженно... постоянно все новости строились только на том, что вот - мэр плохой, мэр такой, мэр сякой... Это было не аргументировано. Какую-то критику, конечно, можно... но это постоянно было... Если нет ничего, бывало, что отменяли новости, только вот критиковать... Никаких конструктивных предложений, главное - только критика.

Между тем, за полтора года, которые прошли с тех пор, как жители Белово выбрали Евгения Паршукова, ему удалось для своего небольшого города добиться немалого.

Михаил Живописцев:

Предпринимались большие усилия по созданию рабочих мест в городе. За это время открыта новая школа. Когда приезжал Аман Тулеев, он отметил, что школа очень хорошая. Открыт переговорный пункт. В городе открыта выставочная галерея. У нас не было этого. Это прекрасная выставочная галерея.

Трудно себе представить, что нападки местных журналистов - единственная и основная причина решения Евгения Паршукова отказаться от поста мэра. Вот признание Михаила Живописцева.

Михаил Живописцев:

Ухудшилась обстановка в стране полностью, и на нас это отразилось. Больше сил нужно прилагать, чтобы как-то выйти из положения. Живем мы очень тяжело.

И вот в этом, наверное, все дело. На фоне многомесячных долгов по заработной плате, задержек выплаты пенсий, регрессных исков (?) и детских пособий открытие новой школы или картинной галереи не способно снять социальное напряжение. Виктор Макаркин, мэр другого депрессивного шахтерского города, Анжеро-Судженска, заявлял в свое время, что его главная задача - не допустить, чтобы город вновь превратился в железнодорожный полустанок. Симптоматично, что в прошлом году Виктор Макаркин тоже добровольно ушел в отставку.

Но вот что удивительно: как бы тяжело ни было, в Кузбассе сейчас нет акций протеста. А ведь ровно год назад здесь были масштабные забастовки и голодовки. Здесь брали в заложники, пока не выдадут зарплату, руководителей предприятий и уже готовились к разразившейся чуть позже рельсовой войне. Причин этому несколько. И вот одна из них. Многие поняли, забастовки - не только инструмент давления на начальство, они могут привести и к гибели предприятия, особенно если это предприятие и так дышит на ладан.

На окраине Кемерово тихо заканчивает свои дни шахта Северная. Здесь еще работает десятка полтора людей, и среди них старый горняк Асхад Шибовалеев. На Северной он проработал 41 год и хорошо помнит многое, в том числе и то, как начиналось забастовочное шахтерское движение в Кузбассе.

Асхад Шибовалеев:

Наша шахта тоже бастовала. Вообще-то, забастовка вышла из города Прокопьевска, Междуреченска, там. Потом, уже через несколько дней только, наша шахта забастовала. Вокруг Кемерова все шахты остановились. Не нужно было бастовать. Все-таки не нужно было бастовать! Может быть, я и неправильно говорю... Шахты не все же бастовали у нас. Но смотрите: вот, стабильно работают. Как-то они сделали себе запасы, и экономичные, и сырья, и финансовая деятельность у них есть. Мое личное мнение: не надо было все-таки бастовать. Вы видите, к чему привело. Те шахты, которые бастовали, - все до единой закрылись или развалились.

В Кемеровской области трудно найти человека, который с похвалой отзывался бы о реструктуризации угольной промышленности нескольких последних лет, которая на практике свелась только лишь к закрытию признанных бесперспективными предприятий. Это привело к росту безработицы и прочим негативным последствиям.

И вот положение с базовой отраслью региона, похоже, меняется. Теперь решено не закрывать, а технически перевооружать шахты. В Кузбассе недавно побывал председатель правительства Евгений Примаков, вместе с вице-премьерами и другими членами правительства. Здесь, наконец, был подписан документ, который давно готовился и в Москве, и в Кемерово. Это соглашение о стабилизации социально-экономического положения в угольной отрасли Кузбасса. Соглашение значительно расширяет полномочия региона. Говорит губернатор Кемеровской области Аман Тулеев.

Аман Тулеев:

Что мы решили: что вот с сегодняшнего дня в органы управления АО - а это шахты, разрезы, любое угольное объединение - назначается 50 процентов представителей нашей области, тех, кого мы назначаем. Они имеют право голоса в совете директоров. Соответственно, без них теперь не имеют право хозяйственные руководители принимать те или иные решения. Соответственно, мы прямо влияем на хозяйственную жизнь нашей области, ее экономику, снимаем социальное напряжение, принимаем более умное решение, убираем посредников, влияем на ценовую политику, то есть полностью владеем экономической ситуацией в области. Если бы этого не было, то что у нас получалось? Губернатор есть, а как он влияет на экономику?.. Да никак.

Второе. Продажа всех принадлежащих РФ пакетов акций нашей угольной промышленности без участия Кузбасса сейчас проводиться не может.

А вот мнение Евгения Примакова.

Евгений Примаков:

Это не простые разговоры, а это решение, которое внедряется в жизнь уже, а не существуют лишь где-то в умах в качестве идеи. Раньше в какой-то степени выполнялась функция пожарной команды. Приезжали на эксцессы какие-то, приезжали тогда, когда боялись каких-то взрывов и так далее.

Некоторые позитивные сдвиги уже произошли. В Кузбассе себестоимость и цена продажи угля сейчас практически сравнялись, и благодаря новым хозяйственным механизмам здесь надеются, что горное дело станет наконец прибыльным. А это значит, что в целом лучше станет положение в регионе, хотя бы потому, что в местную казну будет поступать больше налогов, и уменьшится число безработных.

Михаил Соколов

Репортаж Лили Пальвелевой из Кузбасса, где администрация во главе с Аманом Тулеевым, благодаря решениям премьера Примакова, получает полный контроль над экономикой области. Так строится корпоративная структура власти. Региональное начальство решает, какому предприятию процветать, в том числе и за счет других, а какому - разоряться. Перераспределение ресурсов и собственности - это база для строительства авторитарного политического режима.

В итогах будущих выборов областного совета Кемеровской области мало кто сомневается. У лево-социалистического курса Амана Тулеева сейчас в регионе осталось совсем немного разумных оппонентов, способных предложить какую бы то ни было альтернативу бюрократическому регулированию экономики.

В декабре мы рассказывали об итогах выборов в законодательное собрание Санкт-Петербурга. Победу одержал блок Юрия Болдырева. Впрочем, тут же распавшийся. И сейчас в законодательном собрании идет борьба за пост спикера между сторонниками губернатора Владимира Яковлева и его противниками. Последствием выборов в законодательное собрание Санкт-Петербурга стала отставка создателя питерского "Яблока" и главы комитета городских финансов, первого вице-губернатора Санкт-Петербурга Игоря Артемьева. "Яблоко" вышло из коалиции с губернатором Санкт-Петербурга Владимиром Яковлевым. Вместе с корреспондентом радио Свобода в Санкт-Петербурге Виктором Резунковым мы встретились с Игорем Артемьевым.

Михаил Соколов:

Игорь Юрьевич, прошла неделя с момента вашей отставки. Появились ли какие-то новые аргументы к тем, которые вы уже излагали, или по-прежнему главная причина вашего ухода - это поражение "Яблока" на выборах в законодательное собрание, связанное с поведением губернатора Яковлева?

Игорь Артемьев:

Мы никогда не называли главной причиной поведение губернатора Яковлева на выборах в декабре. И я действительно так не считаю. Скажем так, это был момент истины, где проявились истинные намерения человека, который решил в качестве основной опоры в борьбе за свою личную власть в 2000 году избрать старую номенклатуру, коммунистические, прокоричневые и полукриминальные структуры. Это момент истины, когда очень многие вещи, которые раньше не укладывались в единую цепочку понимания, уложились в эту цепочку мгновенно. Бывают такие дни, бывают такие часы, когда это происходит.

А что касается наших расхождений, то они начинались несколько раньше, и мы говорили о них. Если говорить о том, что можно добавить сейчас, по прошествии недели, я хотел бы сказать, что мне кажется, уже прошло много-много времени, больше, чем неделя. Мне кажется, что прошел уже год, на самом деле потому, что темпы, с которыми нас все больше и больше разносит... действия администрации и наши действия приводят к тому, что, конечно, мы приходим к все более и более жесткой оппозиции друг к другу, - и наше политическое движение, и губернатор. Нашей главной опорой (еще один довод) всегда на самом деле были не обязательно какие-то умные мысли наши, которые мы вырабатывали. Главная наша сила, почему нас слушали, почему мы могли проводить курс соответствующий политический, заключается в том, что в течение последних четырех лет стабильно около 20 процентов избирателей Петербурга голосовали за "Яблоко", голосовали за наших товарищей. Это означало, что мы имели силу, для того чтобы противостоять другим политическим силам, прежде всего левым силам, теневым силам, коррумпированным силам, и проводить тот курс на более открытую политику, на более открытый бюджет, зарабатывать доходы, которые потом направлять на исполнение закона о ветеранах, на повышение зарплаты, многое-многое другое, что характеризует в общем нашу политику, о которой даже оппозиция не может сказать слишком много плохих слов, потому что им крыть нечем.

Но когда Яковлев принял решение для себя, что мы можем быть конкурентами в его борьбе за его личную власть, мы стали персонами нон грата, и тем самым наш разрыв был предопределен. Его односторонний разрыв коалиции в декабре 98 года, на самом деле, просто подвел итоги его внутренней борьбы с самим собой, где, с одной стороны, он хотел бы иметь поддержку "Яблока" из конъюнктурных соображений, в первую очередь, за эти же 20 процентов. С другой стороны, он боялся, что эти 20 процентов могут принести ему поражение на выборах 2000 года, и он принял решение, что нас нужно убрать.

Михаил Соколов:

Вы не жалеете о том, что вы вступили в коалицию (имеется в виду и личную и "Яблоко" с Яковлевым, а не поддержали в 96 году Собчака? Ведь имея такую поддержку в 20 процентов жителей Петербурга, можно было бы корректировать и политику Собчака?

Игорь Артемьев:

Нет, не жалеем по следующим обстоятельствам. Первое: благодаря тому, что мы не поддержали Собчака, мы доказали, что власть может быть сменяемой. Чванство и некорректность, которые в нашем городе уже прочно олицетворялись с образом первого мэра города Санкт-Петербурга Собчака, может быть наказано... могут быть наказаны. Это был хороший урок всем, урок будущим администраторам, которые должны понимать, что они приходят не навечно, они приходят на определенный срок, их избирают избиратели. Они могут нести ответственность за то, что они сделали в период своего правления. Это, впрочем, не главная причина. Второе, мы понимали, что тот курс, который Собчак проводил, для города окажется гибельным. Попытка превращения Питера в финансовую столицу, что было декларировано на всех уровнях, та же самая коррумпированность, которая при этом развивалась, протекционизм конкретным финансовым структурам - это не то, не тот рынок за который мы боролись. Это тот рынок, который привел к 17 августа, но это не тот рынок, который хотело видеть "Яблоко". Для нас это очевидно было и тогда. За эти два с половиной года нам удалось кое-что сделать в городе. И такие феномены, как бездефицитный бюджет, политика в течение почти трех лет только снижения налогов, рост доходов в сопоставимых ценах, реструктуризация долга с ростом дюрации в 10 раз, и многие другие вещи, социальные программы, которые из-за того, что мы заработали деньги, могли быть выполнены... уже упомянутый закон о ветеранах и другие социальные программы... Неправильно говорить, что это только "Яблоко" сделало, в конечном итоге это проводилось и волей губернатора, и наших законодателей. Но то, что это мы разрабатывали и вместе с налоговыми органами решали, как заработать деньги, как испечь этот пирог, из которого можно было много потом уже нарезать и накормить многих людей, - вот здесь наш вклад, конечно же, был существенным, это очевидно по определению. Поэтому то, что это нам удалось сделать, и то, что город в результате оказался на плаву и держится по-прежнему носом к той штормовой волне, которая у нас возникла в стране в связи с кризисом 17 августа, - это то, что мы получили в результате этой работы.

Наконец, еще один фактор. Я не скрою, мы никогда не ставили узкопартийные интересы выше общественных и городских, поэтому я называю его самым последним. Многие люди, молодые управленцы пришли в администрацию, и не только из "Яблока", только благодаря нашему приходу. Старая номенклатура не пускала их, отторгала, но мы, используя наш властный механизм, привели молодежь, - и эти люди, не связанные с "Яблоком", оставшись там, в конечном итоге гарантируют нормальное будущее для нашего города сегодня.

Виктор Резунков:

Насколько мне известно, у вас и раньше были расхождения с Владимиром Анатольевичем по многим проектам - высокоскоростной магистрали и по ледовому дому. Вы не могли бы объяснить, что это за проект "ледовый дом", и вообще, какие у вас были расхождения?

Игорь Артемьев:

Когда люди работают друг с другом близко, то очень многие противоречия сглаживаются просто естественным ходом дружественных отношений, необходимостью противостоять вместе очень трудным ситуациям, которые возникают. Поэтому я хотел бы охарактеризовать отношения с губернатором Яковлевым все это время, как очень ровные, товарищеские, позитивные. Нам действительно очень много приходилось решать вместе трудных проблем, за исключением некоторых вопросов, которые просто были табуированы, закрыты, куда Яковлев никого не пускал, в том числе вашего покорного слугу, что вызывало, конечно, определенные сомнения. У нас проблем возникало не меньше, чем у политической организации, которая... совершенно справедливо, и мы передали документы, на пресс-конференции журналистам говорили о фактически фиктивной системе местного самоуправления, которая была создана.

Стремление к гигантским проектам, я об этом часто говорил и на правительстве... Пример - "ледовый дворец", еще есть западный скоростной диаметр, еще есть кольцевая окружная дорога, дорога Хельсинки-Москва, куда можно "закопать" огромное количество денег сегодня, но не получить конечного объекта, который может вступить в эксплуатацию. И если такие шаги делаются, то возникает вопрос - кому это нужно? Нам, при такой бесконтрольности, которая существует, непонятно, кому это нужно - незаконченный объект, потраченные деньги, отсутствие результата. В основном, конечно, мы с ним спорили вот как раз по этим крупным проектам. Мы пытались доказать, просто, как "ваньки-встаньки", поднимались каждый раз, вызывая раздражение, говорили, что сегодня это яд для городской финансовой системы. Сегодня попытка реализовать такие проекты, в том числе уже за короткие валютные кредиты, при нынешнем валютном курсе означает только одно - развал системы, либо рост бюджетного дефицита и ухудшение конъюнктуры городских ценных бумаг, ухудшение рефинансирования ценных бумаг, возникновение текущего дефицита, а соответственно, затем и задержки заработной платы, задержки выплаты по социальным пособиям, чего мы не допускали вообще. Это только кажется, что речь идет об одном каком-то частном проекте. Речь идет об устойчивости финансовой системы в целом.

Но я видел, что человек принял для себя решение бороться за власть в 2000 году любой ценой. И он будет строить эти гигантские проекты. Он будет неэффективно использовать бюджетные средства, поставит под вопрос стабильность финансовой системы города. Я не могу быть ширмой в этом случае. И я не могу, и наше движение не может в данном случае выступать перед теми, кто дает кредиты, гарантами того, что мы сможем их исполнить. За эти два с половиной года мы все, и я в частности, очень дорожили тем, что называют словом финансиста. Можно сколько угодно говорить, что я там биолог, меня вообще-то звали ботаником, хотя я нейрофизиолог... Сейчас можно говорить, что у меня есть второе юридическое образование высшее, университетское... но я понимал, что это слово финансиста стоит очень дорого. Я ни разу своему слову не изменил. Это знают все банкиры, это знают все финансисты, которые работали с нами. И если я вдруг начал бы лгать, то репутация всего нашего движения, и моя личная репутация как профессионального работника, чиновника... она была бы поставлена под сомнение. Я не хочу лгать. Поэтому я ушел.

Михаил Соколов:

Вы не могли бы объяснить все-таки логику такого странного экономического поведения. Перед выборами идти на такие красивые проекты, которые дестабилизируют финансовую ситуацию, ударят по пенсионерам, по социальным выплатам, то есть собственно те люди, которые голосуют, они потеряют как бы стимул голосовать за этого человека - неужели этот довод неясен?

Игорь Артемьев:

Он ясен, но здесь Владимир Яковлевич в какой-то степени заложник своей предвыборной программы. Большая работа, большие проекты, большие дела. И его не устраивает, что конкуренты на выборах возьмут его программу и сообщат ему о том, что ему не удалось реализовать проект строительства метро, или не построить, там скажем, новый Московский вокзал за счет кредита по линии РАО ВСМ, или не сделать еще огромное количество проектов, которые он называл как знаковые. Он говорил: когда я приду, город будет развиваться, и это будет знаком. А если этого не произойдет, значит, я не справился с ситуацией. А моя-то точка зрения была очень простая. Например, что вместо того, чтобы строить один крупный объект, можно, например, сделать сотни дорог в городе. Сотни! Одна Ушаковская развязка стоит столько, сколько стоят десятки хорошо отремонтированных дорог. Для меня важнее десятки отремонтированных дорог. Для него важнее Ушаковская развязка, которая действительно нужна городу, но мне кажется, что с ней можно было бы подождать еще два года, а сегодня привести в порядок... это даже с точки зрения избирателей было бы более понятно. Обратите внимание, два года назад дороги интенсивно ремонтировались. Можно спорить, с каким качеством и так далее... В этом году - медленнее. Почему? Потому что значительную часть денег съела Ушаковская развязка, например. Это колоссальные ресурсы. Конечно же, при реализации таких проектов, которые идут почему-то - мне непонятно - в обстановке полного попустительства и бесконтрольного использования средств: то есть нет нормальных смет, нет проектов, нет надлежащего контроля за соответствующими кампаниями, которые номенклатурно, в условиях отсутствия тендеров, открытых конкурсов, непонятных тендерных комитетов, положение о которых так и не утверждено... несмотря на все наши попытки... мы неоднократно пытались это сделать... приводят к тому, что система делится с номенклатурой.

Михаил Соколов:

Вы хотите сказать, что прав Болдырев, что в администрации воруют?

Игорь Артемьев:

Маленький ребенок, как только он научится говорить, может произнести эти слова и всегда попадет в точку, про любую администрацию. Неужели вы в этом сомневаетесь? Конечно же, это так. Другое дело, где больше условий для этого, где меньше. Если говорить о других российских регионах, там условия абсолютно бесконтрольные. Там просто авторитарные режимы. Вспомним хотя бы того же Илюмжинова, или президента Башкирии, или еще кого-нибудь в этом духе. Но по сравнению с тем, как вообще может и должно быть в Питере, то, что происходит, - это конечно вопиющая вещь, при том, что в Питере лучше. Тут, действительно, губернатор если чего-то позволит себе не то, - на этот случай, извините, есть парламент, есть относительно свободная пресса, та, которая сегодня не подчинена прямо администрации... там она уже давно несвободна, там все понятно, она будет, как "попка", говорить то, что ему напишут.

Политически, и вот с точки зрения финансовых кругов, я думаю, что, несмотря на попытки Яковлева подкупить несколько "диванных" партий, называющих себя демократическими и состоящими из 2-3 человек, которые заявляют о том, что какая-то часть демократов поддерживает Яковлева, окончательно оформилась демократическая оппозиция нынешнему Смольному.

Михаил Соколов:

В каком составе?

Игорь Артемьев:

Туда входят фактически все крупнейшие демократические партии. Это и ДВР, это и "Яблоко", это и ДР, и другие структуры, которые с ними связаны. И сегодня Яковлев опирается не на демократов в городе Петербурге. Опирается, конечно же, на номенклатуру, которая ему, естественно, ближе. Он сам вышел из этой среды. Он чувствует себя там уверенно, спокойно. И чисто по-человечески я его могу понять. А демократы - это такие люди, которые там могут всякие вопросы задавать к месту и не к месту, выступать не по делу, все время интересоваться, совать нос в чужие дела. Вы знаете, такая наша беспокойная компания... она как бы считает право личности выше, чем право, скажем, того же руководителя и так далее.

Яковлев естественным образом через два с половиной года своего правления оказался в кругу, в лучшем случае, левого центра, но уже с большими приверженцами, которые открыто об этом говорят, коммунистического толка, националистического толка. И выступления эти Невзорова, и вот эти все фильмы... "Заговор" показывают... что еще и националистический оттенок имеют. Вообще, тенденция к разжиганию межнациональной розни в нашем городе и так далее.

Существуют два способа строительства и поведения руководства города в рыночной экономике, как я считаю. Один типично номенклатурный, это когда приближенные к семье, к двору получают соответствующие преференции, им оказывается необходимая протекция, они получают, не в силу того что их товар более конкурентоспособный, а в силу влияния номенклатуры - коррумпированных чиновников, преимущество на рынке. Естественно, они готовы делиться с чиновниками, которые это делают; естественно, они готовы финансировать избирательные кампании. Это и есть криминальная рыночная экономика, которая складывается как следствие такого рода протекционизма. Это тот рынок, который строит нынешняя администрация в значительной степени, я не говорю, что во многом так, но я опасаюсь, что она так делает уже и будет делать. И наличие каких-то вот таких дружеских структур сегодня, по-моему, ни у кого не вызывает сомнения. Это видно. И все знают название таких компаний. Их много и в банковском секторе, и в секторе производства товаров, и в сфере потребления, торговли.

А второй способ - это как бы создание конкурентной среды. Ограниченное вмешательство власти в деятельность рынка, за исключением важных элементов регулирования этого рынка, таких, как антимонопольное законодательство. Администрация города сегодня стала по очевидным причинам менее рыночная, потому что из нее ушли такие рыночники, как Козак, ушел из жизни Миша Маневич, ушел в Москву Греф, Лихачев будет выполнять свою функцию, но ему сейчас тяжелее это делать, потому что та часть правительства города, которая противостояла рыночникам в правительстве, сегодня победила в правительстве. И я думаю, что моя отставка - это не последняя отставка.

Михаил Соколов:

Если вернуться к предвыборной кампании в законодательное собрание вашего города. Действительно ли у вас были разговоры с Яковлевым о том, чтобы он не вел антияблочную кампанию? Действительно ли Яковлев сознательно шел на то, чтобы выпустить такой фильм, как "Заговор", что его жена снимала передачи, которые были заказаны "Яблоком" на телевидении?

Игорь Артемьев:

Абсолютная правда, здесь нет ни малейших сомнений. Еще за несколько месяцев до выборов мы принесли Яковлеву список наших кандидатов по округам, отдали ему и сказали, что у нас нет от него никаких секретов. Раз мы с вами в коалиции, мы считаем, что партнеры должны себя вести именно так. Мы это сделали не потому, что мы как бы хотели выразить чинопочитание, но мы предполагали, что Яковлев поступит аналогично по отношению к нам, если у него есть интересы на выборах. Мы этого не дождались. Мы даже не очень удивились, потому что к тому времени мы понимали, что это его стиль такого рода работы. Дальше стали появляться вторые "яблоки", конкурентные кандидаты. С нашими кандидатами начали работать какие-то люди, которые предлагали им деньги за перемещение одного "яблочного" кандидата в округ другого "яблочного" кандидата, то есть начинались откровенные выталкивания. Могу привести пример 33 округа, Миши Горнова, когда один из кандидатов, которого мы первоначально хотели поддерживать, оказался у него в округе. Это была реальная работа.

Дальше, как момент истины... Вот этот первый тур, где 24 "яблочника" выходят, и тогда номенклатурная часть, между которой и между нами Яковлев все время балансировал, между рыночной и номенклатурной... она сказала: победа или смерть, если вы сейчас их не остановите, вам хана на выборах 2000 года. Я думаю, они такими словами выражались: и нам хана. Правильно. Потому что если бы было столько "яблочников", и в 2000 году победят демократы на выборах, то реформирование номенклатуры, конечно же, обязательно бы произошло.

Михаил Соколов:

Но они договорились с Болдыревым. Болдырев - это не номенклатура. По крайней мере, был некий пакт о ненападении на губернатора Болдыревым.

Игорь Артемьев:

Здесь, конечно... Так это, опять же, изначально. Почему они так сказали? Они понимали, что Болдырев для своего развития как бы имеет... ему нужно определенное время. Здесь же есть уже понятная федеральная партия, устойчивая, которая имеет в 72 регионах свои представительства, имеет фракцию в российском парламенте и так далее. И они пришли к выводу, что Болдырева следует раскрутить сейчас и на будущее в 2000 год, чтобы обязательно, учитывая его патологическую ненависть к "Яблоку", столкнуть "Яблоко" и Болдырева, чтобы они постоянно находились в состоянии вражды. Для этого нужно было подогреть блок Болдырева немножко посильнее, потому что мы к тому времени, работая в правительстве, уже достаточно были сильны и 20 процентов постоянно у нас как бы наших - реформы в городе говорят сами за себя, и это уже продолжается более четырех лет такое. Они подняли его. Но они не учли одной вещи. Оказалось, что для выхода во второй тур хватило и "Яблоку", и Болдыреву, а коммунисты и националисты, по типу Лебедя, пролетели и пролетел практически весь список, поддерживаемый номенклатурой губернатора. Он практически весь пролетел. Тогда они, с одной стороны, судорожно стали искать новых союзников. Так появился, например, Шевченко, хотя Шутов изначально был союзником. Помню, что он был представителем петербургской администрации, петербургской топливной компании, так скажем. И с другой стороны, они стали думать, что же делать с "Яблоком". Это почти 26, да у нас ясно, что еще могут быть союзники, независимые депутаты - то есть большие проблемы. И тогда эта номенклатура сказала ему: победа или смерть, сейчас или никогда. И конечно, все, что было сделано, было сделано именно под его руководством. Вся эта грязь, национализм, шовинизм, вот эти крики о руке Москвы, антисемитизм, который был там - это все, без сомнения, было инспирировано губернатором Яковлевым, что и позволяет нам сказать, что он сделал свой окончательный политический выбор. И это значит, что нам не по пути, мы не можем работать в таких условиях. Это означает, что он будет делать все для того, чтобы скомпрометировать тех людей в администрации от "Яблока", которые остались бы после этой ситуации. И мы, конечно, не позволим ему это сделать.

Михаил Соколов:

Но вы не оказались ли в положении Гайдара и Чубайса? Они вошли во власть и поплатились, так сказать, за это популярностью, проигрывали выборы и так далее. Вы вошли во власть, и в конце концов "Яблоко", как партия власти, в каком-то смысле пострадала на выборах.

Игорь Артемьев:

Мы понимаем, что есть кардинальные интересы, фундаментальные ценности - права человека, свобода СМИ, уважение к людям. Нельзя проповедовать национализм, и мы не хотим реставрации прошлого в отвратительно номенклатурно-коммунистических формах или в элементах, но очень важных, такого рода формы. Это принципиальный выбор. Мы здесь не делали над собой никакого усилия. Мы просто как бы... во-первых, мы достаточно молодые люди, чтобы иметь возможность сказать себе: у нас еще достаточно много впереди. Мы должны сделать то дело, которое нам нравится и мы считаем нужным делать. Зачем нам лизать какие-то сапоги, которые бьют нас по демократическому лицу после этого? Ну есть такая категория демократов, которые и после этого готовы лизать, но это как бы не для нас с вами, наверное. Мы верим в то, что в нашей стране можно построить совсем другое общество.

Михаил Соколов:

Я понимаю. Но дело в том, что ваш лидер довольно часто критиковал других демократов за то, что они входят во власть, чтобы что-то изменить во власти, отвергая этот способ. Вы пошли по другому пути - вы вошли в эту власть. И теперь эта власть вас отторгла.

Игорь Артемьев:

Нет, наш лидер Григорий Алексеевич Явлинский никогда, наверное, не говорил о том, что нужно критиковать кого-то за то, что он идет во власть, чтобы что-то изменить. Власть существует для того, чтобы что-то изменить. Смысл не в этом. Можно говорить о каких-то принципиальных расхождениях. Мы говорим о том, что с Яковлевым мы разошлись, и политика Собчака была для нас неприемлемой, мы тоже это говорим. Мы хотели предложить свой путь. Мы совершали ошибки? Без сомнения, было много ошибок. Нам что-то удалось? Без сомнения, нам что-то удалось. Поэтому вот анализ и первого, и второго - это и есть суждение содержательное того, правильно или неправильно мы поступили.

Мы сейчас делаем, во-первых, радикальный отчет нашей финансовой работы в городе. Вы увидите, что ни один показатель финансовый в городе не ухудшился, они улучшились все, основные показатели - и кредитоспособность, и доходы в сопоставимых ценах, и расходы, и транспарентность и так далее, все они увеличились. Это было удачей.

А выборы, которые у нас таким образом произошли, - это неудача. Хотя мы планировали сначала, что 8-9 депутатов - это как бы то, что мы хотим. Но то, что с нами сделали во втором туре, как произошло зомбирование населения - это неудача. Мы провели социологический опрос, который показывает следующее: после первого тура и за месяц до выборов - "Яблоко" первое; через месяц после выборов - "Яблоко" снова первое, Болдырев, коммунисты - вторые, третьи. И только на период восьми дней, предшествующих второму туру, произошло то, что мы называем краткосрочным зомбированием населения, где мы проиграли. Мы были только вторыми-третьими в электоральных предпочтениях людей. А прошло время - мы опять первые.

Михаил Соколов:

Значит, господин Потехин вас обыграл как представитель комитета по печати, организуя эту кампанию?

Игорь Артемьев:

Значит, Болдырев, губернаторские структуры и все остальные сыграли роль пелитона, который догнал лидера, который ушел вперед. Пелитон, там помните, велогонщики даже разгоняют друг друга, хотя они друзья-соперники, а перед финишем они враги-соперники, этот пелитон нагнал нас и поглотил в какой-то степени. Все были против нас фактически. И левые, которые поддерживали все Болдырева за его риторику коммунистическую, откровенную поддержку коммунистов, он специально делал эти пасы. И правые, единственно, которые уже ничего не могли сказать, ну крайне правых я не беру, там понятно, кто для них приемлем. Мы остались в какой-то момент в одиночестве.

Михаил Соколов:

После убийства Галины Старовойтовой стали говорить о Петербурге, как о криминальной столице, что, по всей видимости, преувеличение. Но тем не менее о связях губернатора Яковлева с некоторыми темными структурами довольно много говорят. В "Известиях", например, писали о неких переговорах бандитских авторитетов, где они называли Яковлева как своего. Жириновский буквально вот на днях заявил, что правильно Яковлев не ссорится с тамбовской группировкой. Что в этом правда, а что в этом ложь?

Игорь Артемьев:

Мне трудно судить, я ведь не в правоохранительных органах. Мне очень трудно понять, почему правоохранительные органы вообще в России настолько беззубы и ждут команды? Я не говорю, что нужно такую команду... я не призываю к тому, чтобы губернатора Яковлева просветили каким-то рентгеном или кого-то еще. Это должна быть постоянная работа. Когда многие ответственные люди в разных правоохранительных службах - у меня, конечно, были такие контакты, это понятно, как у любого чиновника высокого уровня - утверждают, что надо говорить, что у них огромное количество материалов есть на многих людей, даже не обязательно на господина Яковлева. И они молчат. Если я их спрашиваю, а почему же вы... Такова система, все ждут приказа сверху, и очень часто эта система оказывается системой все-таки очень политизированной, ожидающей либо приказа той же номенклатуры, либо определенных правящих политических структур. Это большая беда, очень большая беда наших правоохранительных органов.

Империя, клан, комплекс производственных структур, ориентированных сегодня на губернатора, существуют. Существуют, это очевидно. И это существует около любого губернатора. У меня нет прямых утверждений и доказательств. Я этого не утверждаю, что Яковлев коррумпирован и получает какие-то деньги. Но появление знаковых людей в его окружении - это очень тревожный симптом.

Михаил Соколов:

Например?

Игорь Артемьев:

Ну, например, Шутов. Ну, например, Шевченко. Ну, например, Невзоров. И некоторые другие. Они по-разному совершенно, наверное, видят не только политическое будущее, но вообще представляют разные структуры экономические, насколько я понимаю.

Михаил Соколов:

Скажите, как "Яблоко" пойдет на думские выборы здесь, в Санкт-Петербурге? Какие вы уроки извлекли?

Игорь Артемьев:

Наша партия нуждается в честном реформировании наших первичек. Я считаю, что мы должны стать более открытыми для людей, которые стремятся прийти в партию работать вместе с партией. Я полагаю, что мы должны активизировать переговорный процесс в демократическом крыле и вести себя со всеми демократическими партиями уважительно. Мы всегда пытались это делать, но не всегда, может быть, уделяли этому достаточное внимание. Бывают маленькие партии, но и с ними надо встречаться, разговаривать. Нужно, чтобы партия подошла к выборам в Думу несколько более обновленной, а то, что она едина и после всех этих событий с выходом из администрации еще более закалена и готова к самым серьезным испытаниям, я в этом убежден.

Михаил Соколов:

А вы сами будете баллотироваться в Думу или вы ставите целью губернаторские выборы 2000 года?

Игорь Артемьев:

Знаете, мы обсудим это в наших первичках, скажем так. У нас же не решают лидеры. У нас решает партия и делегаты на конференции.

Михаил Соколов:

За вас проголосуют - что вам делать?

Игорь Артемьев:

Нет, ни в коем случае. Конечно, у меня есть к думским выборам личный интерес. И конечно, я полагаю, что если мы сможем быть полезными для нашего города и сможем создать серьезный демократический блок на выборах, наш кандидат, может быть и я (конечно, наверное, вероятность того, что партия выдвинет меня, достаточно велика, поэтому я могу сказать - может быть, и я), мы должны идти на губернаторские выборы. Поэтому нет никаких сомнений, что при той необходимости, которая реально может возникнуть, что я могу пойти на думские выборы и на губернаторские.

У микрофона Михаил Соколов. Вместе с моим петербургским коллегой Виктором Резунковым в программе "Выборы-99" мы беседовали с бывшим первым вице-губернатором Санкт-Петербурга Игорем Артемьевым.

31 января в Сертоловском округе Ленинградской области пройдут выборы депутатов законодательного собрания региона. За мандат борются два десятка кандидатов. И спикер законодательного собрания области Виталий Климов считает эти выборы в каком-то смысле, репетицией предстоящих, намеченных на сентябрь, губернаторских выборов.

Виталий Климов:

Желающих сегодня на этот лакомый кусок более чем достаточно. Начиная от авантюристов явных, кончая явным криминалом. По аналогии я скажу. 24 кандидата в Сертолово. До этого в 96 году у нас самый округ массовый был в Кировском районе - 19. Здесь 19, ну не 24, то есть, понимаете, ставки растут даже на выборах депутатов законодательного собрания. Я представляю себе, каковы будут ставки в сентябре, на выборах губернатора Ленинградской области.

Рассказ о ситуации в Ленинградской области в следующем выпуске программы "Выборы-99" 4 февраля. Там же репортаж специального корреспондента радио Свобода Владимира Долина о ходе избирательной кампании по выборам парламента республики Коми.