Ведущий Яков Кротов

Этот выпуск нашей передачи будет посвящен проблеме антисемитизма. Когда готовились передача, и только задумывался ее сценарий, я думал, что главным поводом для разговора станет юбилей так называемого "дела Дрейфуса". Ровно 100 лет назад, в 1898 году, великий французский писатель Эмиль Золя выступил с гневным письмом. Это была всего лишь газетная статья, но она оказалась манифестом всего порядочного человечества. Статья называлась "Я обвиняю". Золя выступил в защиту капитана французской армии Дрейфуса, который был осужден за шпионаж, осужден бездоказательно, совершенно очевидно лишь потому, что он был еврей, а хотели французские офицеры очистить свою армию от евреев. Золя сам был приговорен судом к аресту, денежному штрафу, бежал из Франции, но уже к концу 1898 года общественное мнение оказалось на его стороне.

Однако вот что парадоксально. Капитана Дрейфуса осудили и посадили в 1894 году. Прошло четыре года, и только тогда вдруг Золя выступил в его защиту. Причем каждый, кто читал романы Золя, знает, что сам Золя был - то, что называется - "бытовой антисемит". Он описывает евреев-капиталистов, подчеркивая, что они намного хуже капиталистов-христиан. И вдруг выступил в защиту евреев. В чем же дело, что произошло за эти четыре года? А произошло то, что антисемитскую пропаганду стала вести церковь. Орудием антисемитизма стал прежде всего орден иезуитов. Католические издательства Франции издавали антисемитские брошюры, памфлеты. И именно поэтому защитники демократии, противники церкви, противники монархии (тогда церковь и монархия шли рука об руку) вдруг опомнились и встали на защиту евреев.

Таким образом, еврейский вопрос, проблема антисемитизма, оказывается тесно переплетена с проблемой истории церкви. И двигателем антисемитизма именно в современном мире в течение последних ста лет часто оказывается церковь.

Сегодня в России больше звучал голос генерала Макашова. Как и сто лет назад во Франции, травили Дрейфуса, прежде всего, генералы. Однако же, на протяжении последних лет точно так же, достаточно внятно звучит и голос православных антисемитов здесь, в России.

В чем же дело? Как влияет христианство на антисемитизм? Является ли христианство главным источником антисемитизма, как это утверждают многие люди, пострадавшие от антисемитских преследований? Говорит Владимир Илюшенко, православный историк, автор многочисленных статей о взаимоотношениях христианства и иудаизма.

Владимир Илюшенко:

Антисемитизм существовал до христианства. Он имеет языческое происхождение. И это связано с тем, что иудаизм, который исповедовали евреи, - монотеистическая религия, она естественным образом противостояла языческому многобожию. Известны факты еврейских погромов еще в первом веке до нашей эры в Александрии. По сути же, антисемитизм и христианство не совместимы. И понятно почему. Христос, Богоматерь, апостолы, евангелисты и все первохристиане были евреями. Евреями, в то время - иудеями. Как достаточно остроумно сказала одна современная журналистка: можно сказать, что распятье Христа - один из наиболее ярких фактов антисемитизма.

Первым христианам предъявляли точно такие же обвинения, которые в течение веков и в наше время предъявляют евреям. А именно - безбожие. Они не поклоняются местным богам, они употребляют в пищу человеческую плоть и кровь. В отношении христиан это основывалось на причастии. Вменялось в вину евреям всегда ритуальное применение крови, хотя Ветхий завет категорически это запрещает во многих своих книгах, во многих текстах.

Да, христианство связано с антисемитизмом. Это связано прежде всего с противопоставлением христиан и иудеев, которые не признали Христа мессией. Но если в древности еврей всегда был иудеем, то потом, особенно в новейшее время, эти понятия разошлись, и еврей не обязательно был иудеем. Положение изменилось. Однако антисемитизм, особенно антисемитизм религиозный, основан на отождествлении еврея и иудея. То есть все, что предъявлялось иудаизму, не признавшему Христа, и то, что предъявлялось евреям, которые были иудеями во времена Христа, и которые кричали "Распни его!", точно так же предъявляются сейчас любому еврею, который будто бы несет на себе эту историческую вину. Хотя надо с самого начала сказать, что все-таки кричала о необходимости распять Христа еврейская чернь, а вовсе не еврейский народ. Та часть людей, которая была науськана, а возможно, и подкуплена синедрионом, который ненавидел Христа.

Христианству 2000 лет, антисемитизму, в его современном виде, намного меньше, всего лишь столетие. И на протяжении большей части истории христианства мы, христиане, сосуществовали с евреями довольно спокойно. И в средние века был выработан некий статус-кво. Конечно, приходилось нелегко евреям, когда они жили в христианских странах. Но не было погромов. Как ни парадоксально, погромы, гетто - появились именно тогда, когда, собственно, христианское средневековье уже закончилось. Они появились в 14-15 веках, а до этого настоящего гетто в общем-то и не было. В чем же здесь дело, в чем особенность современного антисемитизма? Причем, он появляется тогда, когда евреи начинают исчезать. Ведь сам капитан Дрейфус совершенно не считал себя, например, евреем, он считал себя французом. Он говорил только по-французски. Он всячески подчеркивал, что он патриот Франции, готов отдать за нее жизнь. И здесь оказывается, что еврейский вопрос попал в контекст концепции прогресса, веры в то, что можно преобразовать общество согласно какому-то утопическому плану. Причем, это не связано только с социализмом. Первой такой утопией стал монархизм в виде абсолютной монархии. И поэтому появились и гетто, потому что в абсолютной монархии для евреев места не оказывалось. Стали травить евреев, выставляя их из Испании, из Франции, из Германии.

Но на смену утопической монархии пришел утопизм нации, 18-19 веков - особенно. И здесь опять навалились на евреев, потому что считали, что государство должно быть мононациональным. Но и этот национальный утопизм к середине 19 века стал себя исчерпывать. На первый план вышла утопия социальная - построить общество социальной справедливости, где все равны, вне зависимости от национальности. И поэтому социальные революции 1848 года, потрясения последующих лет принесли какое-то освобождение евреям от дискриминации.

В Германии эмансипация евреев была узаконена в 1871 году, в Австрии - в 1867, в Италии евреи получили свободу в 1870, и только в Швейцарии сохранялась дискриминация евреев, вплоть до 1874 года. Евреи получили свободу наконец-то. И тут же вспыхивает антисемитизм на новом, каком-то невероятном накале ненависти. В чем же дело? Может быть, именно в том, что и социальная утопия оказалась, как мы прекрасно знаем, потому что мы-то в ней жили дольше всех, - оказалась неправомочной? Оказалось, что нельзя здесь на земле создать царство всеобщего счастья. Что-то или кто-то мешает. Конечно, наверное, встает вопрос, что кто-то мешает, какие-то враги просочились в нашу утопию, ставят палки в колеса и поэтому возникает уже новый антисемитизм, который обращен даже против людей, не считающих себя евреями, совершенно обрусевших, ассимилировавшихся. Ищут еврея уже не по признаку крови. Как сказал генерал Альберт Макашов: "Жид - это не национальность, не каждый еврей - жид. Плохой человек любой национальности... его зовут жидом". Конец цитаты.

Ну, конечно, никто не говорит - давайте принимать в институт три процента плохих людей. Говорят - давайте в институт принимать не больше трех процентов евреев. И был в России такой закон в 1913 году. Значит, на самом деле, здесь иррационально все-таки ищут именно кровь, словно... комары сосредотачиваются на проблеме крови. Между тем, это ведь делают христиане. А христианство - это религия духа, а не крови.

Как же оказывается возможным христианству соединяться с антисемитизмом? И как вера в Христа в этом смысле влияет на антисемитизм? Мнение Владимира Виноградова, главного редактора журнала "Континент".

Владимир Виноградов:

На этот вопрос нужно ответить вопросом. А что такое христианство? Что считать христианством? Если христианством считать то откровение, которое содержится в Евангелии, то там, по-моему, никакого следа антисемитизма и никаких поводов к антисемитизму, никаких поводов к отделению вообще по национальному признаку каких-либо противников не существует. Но христианство - это вместе с тем и есть не просто некое учение, некое ядро, некая религия или, там я не знаю как это назвать, - это вместе с тем и историческое явление, это развивающееся явление. Оно существует в каких-то реальных формах, существует в форме религиозных движений, существует в форме церкви. И вот, в этом отношении снимать с тех структур, которые считали себя выразителями христианства, говорить, что эти структуры не имели никакого отношения к антисемитизму в какие-то эпохи, в какие-то времена, - так же нелепо, как говорить, что, скажем, испанская церковь не имела отношения к инквизиции, ко всем тем ужасам, которые происходили. К сожалению, в реальной истории вообще церкви очень много таких вещей, за которые церковь должна нести ответственность, в том числе, я думаю, и русская православная церковь должна нести ответственность за какие-то вещи, но это не означает ответственности христианства.

Христианство, по-моему, абсолютно противоположно вообще какому-либо не только антисемитизму, а вообще какому-либо национально-религиозному, вражде какой-нибудь к кому-либо по национально-религиозному принципу.

Спасаясь от антисемитизма, многие евреи пытаются стать русскими, православными, если они живут в России, если во Франции - французами, католиками, принимают крещение. Из этого обычно ничего не получается. Человек становится христианином не тогда, когда он спасается от погрома в церкви, а тогда, когда он обретает веру в Христа. Это дело, не навязываемое ни чем, тем более страхом. И ужас в том, что даже и крещение не спасает. В топках Освенцима погибли и те евреи, которые приняли христианство.

Сейчас Ватикан канонизировал Эдиту Штайн, польскую еврейку по крови, которую также сожгли, как и миллионы других евреев и евреек, хотя она была христианкой и монахиней. Более того, если человек - христианин-антисемит, его ненависть к еврею только возрастает от того, что тот принял его веру. Это как бы вот моя вера, как он смел ее взять с моего-то стола? И говорят о том, что нельзя доверять выкрестам. "Союз русского народа", например, черносотенную организацию, существовавшую в начале нашего века в России выкрестов, то есть евреев, принявших крещение и тем самым, конечно, ставших христианами, их все-таки не принимали.

Почему не доверяют тем евреям, которые становятся христианами? Говорит иеромонах Никон Белавенец, настоятель одной из подмосковный церквей.

Никон Белавенец:

Чтобы это понять, мы должны все-таки вспомнить историю еврейского народа за последние 2000 лет. То еврейство, которое мы имеем на сегодняшний день, это потомки тех евреев, которые ни под каким видом, ни по каким причинам не желали ассимилироваться. То есть, за 2000 тысячи лет воспиталась очень активная, скажем, национально-расовая каста людей, которые ощущали себя противостоящими всему окружающему миру. Поэтому, когда в 19 веке очень активно пошел процесс проникновения евреев в христианство, в православие, возникали естественные опасения - смогут ли эти люди, даже приняв таинство крещения, даже отказавшись от всех заблуждений иудаизма, переломить в себе вот эту кастовость. И к сожалению, мы сталкиваемся с тем и в современной жизни, когда даже еврей, принимающий православие, продолжает себя ощущать прежде всего евреем. И он является националистом в гораздо большей степени, сколько бы он ни кричал об обратном, чем тот же русский националист.

Вы посмотрите на священников из еврейской среды. Какое огромное количество из них не могли остаться только священниками. Их всех тянуло на какую-то общественную, политическую и совершенно не связанную с церковью деятельность. Отец Александр Мень - это отдельный разговор. Во-первых, это священник убиенный. И я бы не хотел все-таки... О мертвых либо хорошо, либо ничего. Я не специалист в богословии, поэтому я не буду анализировать его богословские произведения, которые для меня являются в значительной мере сомнительными. Что касается личности, давайте оставим.

Но возьмем того же Георгия Дэльштейна. Вот это хрестоматийный пример. Вот, в силу национальной принадлежности, он никак не может оставаться просто священником. Его все время тянет на какую-то эдакую отдельную позицию по любым вопросам. Сколько бы мы не написали статей, сколько бы мы не написали книжек, еврейский и русский народы - это совершенно разные народы по своей исторической судьбе, по своей религиозной судьбе и по своему менталитету.

Справедливость требует отметить, что история христианской церкви начиналась с того, что иудеи христиане, а все первые христиане были евреями, отрицали за другими народами возможность вполне разделить с ними их веру, их духовность. Апостолу Павлу пришлось долго доказывать, а главное показывать, что непринадлежность к тому или иному народу определяет психологию человека, что человек определяется изнутри своим личным выбором и благодатью Божьей. Всякая попытка предсказать поведение человека, исходя из его национальной принадлежности натыкается на сопротивление фактов.

Отец Георгий Дэльштейн, действительно, был одно время известен резкими высказываниями политического характера, но все же он куда менее политизирован, чем вполне русские священники, как отец Глеб Якунин, демократ, и Александр Шаргунов, антидемократ. Да и сам отец Никон не чужд политики, и ничего в том дурного я не вижу.

Увы, влияние христианства на антисемитизм проявлялось и проявляется прежде всего в том, что антисемит использует христианство для очередного поношения евреев. Однако именно с Евангелием в мир на протяжении двух тысяч лет просачивался новый опыт человека, и именно такого опыт, который противостоит антисемитизму, да и всякому национализму. Ведь именно Христос обращается не к народу, а к отдельному человеку. Спасает не стадо, а отдельную заблудшую овцу. Поэтому, по мере того, как человечество, а точнее, опять же, отдельные люди, осваивают то видение мира, которое заложено в откровении Христа, оно перестает считать принадлежность к тому или иному коллективу, семье, роду - решающим фактором в жизни человека. Этим христианство выбивает почву из-под антисемитизма. Но происходит это чрезвычайно, к сожалению, постепенно. И сто лет назад среди французских антисемитов были не только тупые генералы, хотя они и преобладали, но и Леон Блуа, католический публицист, страстно любивший Христа, а все-таки при этом не менее страстный антисемит. И вот сейчас христианские проповеди Леона Блуа переводятся на русский. Переводят их вполне православная христианка, поэтесса Анна Курт.

Анна, а как, по вашему мнению, соотносится христианство и антисемитизм?

Анна Курт:

Ну, я склоняюсь к точке зрения тех авторов, которые считают, что антисемитизм - это антихристианство. И что тот человек, который способен ненавидеть весь народ, даже если из этого народа и вышли богоубийцы, но ненавидеть весь народ - это значит, что этот человек, в конце концов, и Христа не принял. Или не принял его проповедь любви и милосердия, прощения и так далее.

История 20 века показала, что христианин уже потому должен остерегаться антисемитизма, что все-таки вера Ветхого завета и вера Нового завета есть вера в единого Бога, в одного и того же Бога. И поэтому, когда в современном мире поднимают руки против еврея, рано или поздно поднимут руки и против христианина. Не случайно германские нацисты заявляли, что христианство - это еврейская религия. Это чистая правда. Не случайно и в России большевики травили сперва православных, а потом евреев, хотя Сталин называл антисемитизм худшим видом людоедства, но сам был и антисемитом, и антихристианином. И защищая еврея, христианин, конечно, защищает и самого себя в том числе.

Почему же тогда церковь не всегда выступает против антисемитизма, терпит в своих рядах антисемитов? Об этом во второй части передачи.

Отношения христианства и иудаизма определяются, конечно, прежде всего общностью их религиозных основ. Эта общность вдохновляет христиан на противостояние антисемитизму. Но эта же общность у других христиан вызывает потребность обозначить свое отличие от веры иудаизма, от веры Ветхого завета. И обозначить не положительно, не через глубокое раскрытие Христа для себя, для окружающего мира, а обозначить отрицательно, через поношение собрата по вере, по вере в единого Бога. Кстати, не обязательно будут поносить иудея. Если его поблизости нет, могут ругать и католика, и протестанта. Ругаться вообще несравненно легче. Для ругани не обязательно верить в Христа.

Бердяев, критикуя антисемитизм, защищая иудаизм, не случайно сравнил иудея со священником. Как православный не должен ругать даже скверного, недостойного священника, потому что тот соприкасался со святым, несет на себе его отблеск, также православный не должен быть антисемитом, ибо тот, кто принимает закон Моисея, иудей, даже если он отвергает Христа, остается все равно для нас видом священника, остается тем, кого любит Бог.

Почему же христианам так часто отказывает психологическое чутье? Почему они сами становятся антисемитами? Причем церковь разделяется... Почему один христианин вступает на тропу антисемитизма, а другой нет? Мнение Владимира Илюшенко, историка, православного.

Владимир Виноградов:

Христианство дает место антисемитизму и связано очень крепко с антисемитизмом лишь в той мере, в какой оно заражено язычеством. А то, что мы имеем дело с контрнаступлением и довольно мощным язычеством в наше время, в этом, по-моему, никаких сомнений нет. Я хотел бы подкрепить вот это утверждение некоторыми фактами, потому что могут сказать, что на самом деле в церкви просто нет антисемитизма, что это клевета на церковь и так далее. Но если церковь в целом в своих догматических утверждениях не стоит на антисемитской почве, то этого никак нельзя сказать об очень многих христианах, в том числе и о христианах весьма активных.

Я приведу один пример. Есть такой человек - Константин Душенов. Он был секретарем покойного ныне митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, а теперь он главный редактор известной и довольно одиозной газеты "Русь православная". И вот, недавно целый выпуск этой газеты был посвящен полемике Константина Душенова с архиепископом Владимиром среднеазиатским и ташкентским. И вот, следующие вещи говорит там Душенов: "Что до обвинения в отступлении от чистоты вероучения, то я напомню вам слова Патриарха Алексия, произнесенные им 13 ноября 91 года в Нью-Йорке на встрече с раввинами во время визита в США. "Единение иудейства и христианства имеет реальную почву духовного и естественного родства и положительных религиозных интересов. Мы едины с иудеями. Полнота христианства обнимает собой иудейство. А полнота иудейства - есть христианство", кавычки закрываются.

На самом деле Патриарх Алексий, разделяющий эти взгляды, просто цитирует высказывание архиепископа Одесского Никонора в 1884 году... Но неважно. Вот что дальше пишет Душенов. "Скажите, Владыка, вы согласились бы поставить свою подпись под этой декларацией единства с богоубийцами и христоненавистниками?" Более того, в своем приветствии главному раввину России Адольфу Шаевичу, патриарх фактически подтвердил свою приверженность старому высказыванию, отметив, что он высоко ценит братское плодотворное взаимодействие русской церкви с иудеями, направленное на благо народов нашей страны. "Просветите же меня владыка. Какое благо для русского народа может проистечь от такого сотрудничества святой церкви Христовой с нераскаявшимися потомками тех, кто распял Христа Спасителя". Ну, вот это и есть прямая иллюстрация того, что существует идеологическая скорее, даже чем на самом деле религиозная или политическая версия антисемитизма, достаточно укорененная в церкви.

Антисемитизм, критикующий иудеев за непринятие Христа, - штука, конечно, неприятная, но ведь большинству антисемитов на Христа абсолютно наплевать. Они его и сами не принимают. Спрашивать, что может проистечь от сотрудничества христиан с иудеями, спрашивать скептически, как это делает Константин Душенов, можно лишь до тех пор, пока что-нибудь в организме не заболит. И тогда, как однажды сказал мне покойный отец Иоанн Мейендорф, живший в Нью-Йорке: "Где я в Нью-Йорке найду врача-неиудея? Поэтому древний церковный канон, запрещающий христианину лечиться у врача-еврея, сейчас похоронен и забыт очень основательно. Да, в России чрезвычайно мало иудеев в точном смысле слова, то есть людей, посещающих синагогу, исполняющих предписание закона Моисеева с пониманием их смысла. Верующих в единого Бога, Бога Авраама. И вот здесь я боюсь, христианство именно потому, что оно ставит дух выше крови, помогло становлению антисемитизма нового типа, который уже нельзя определить как враждебное отношение к лицам еврейской национальности. Это вот определение из советского энциклопедического словаря. Оно неудачно именно тем, что позволяет Макашову не считать себя антисемитом. Новый антисемит враждебен не к конкретным евреям, а к еврейству, как духовному качеству, как к символу.

Церковь учит людей видеть духовную сущность людей и вещей. И этому надо учить. Но при этом возникает опасность. Человек стал зорче. Он научился абстрактно мыслить, а сердце его осталось злым. И вот тогда начинают поносить как еврея всякого, кто придерживается иных взглядов. И уже критикуют не реальный иудаизм, а нечто кажущееся. Сводят к еврейству все, что не нравится. Именно такой, новый антисемитизм обвинил евреев в показе по российскому телевидению фильма Мартина Скорцезе. Фильм, конечно, есть весьма несчастный плод свободы слова. Но ведь снимался фильм по роману, который написал православный грек Казандзакес. Режиссер фильма - итальянец, католик, Мартин Скорцезе. А православные антисемиты всю вину свалили на еврея, всего лишь владельца телеканала. Правда, так поступали только экстремисты-одиночки, которые не занимают в церкви важных постов. Но Патриарх-то, выступив против показа фильма, не дал отворот этим экстремистам, тем самым словно солидаризуясь с ними.

Почему же церковь терпит антисемитов внутри себя? Мнение Игоря Виноградова, главного редактора журнала "Континент".

Игорь Виноградов:

Наша церковь, в ее иерархической структуре, заражена православным фундаментализмом до такой степени, что где-то становится антихристианской. Поэтому то, что официальная церковь терпит такого рода вещи, по-моему, это вещи, противоположные христианству. Я бы называл их даже еретическими, но у меня нет никакого желания поднимать какую-нибудь войну против этого... что считать это необходимым, считать людей, которые придерживаются этой политики такими, что их надо изгонять из церкви. Я все еще надеюсь на то, что возможен какой-то диалог, возможно какое-то вразумление. Но в принципе, это явление, по-моему, антихристианское.

Мне тоже кажется, что борьба с антисемитизмом - дело полезное и нужное. Может, однако, как и все дела, превращаться в свою противоположность. Дело не в том, что нужно бороться не только с ненавистью к евреям, но и с ненавистью к русским, как заявили коммунисты. Это, говоря доступным коммунистам языком, демагогия. Нас, русских, много, мы себя защитим. Дело в том, мне кажется, что в России на протяжении последних десяти лет ксенофобия, ненависть к чужакам, разновидностью которой является антисемитизм, именно среди русских, - все чаще выливается не в антисемитизм, а в ненависть к выходцам с Кавказа и к иноверцам. Милиция и власти прямо на улицах дискриминируют, с одобрения широких масс, неевреев.

Вот, недавно у вполне русской женщины подмосковный суд отобрал дочь только за то, что мать - член религиозной общины "Свидетели Иеговы". И никто не возмутился. Журналисты, интеллектуалы в целом, - либо боятся трогать такие темы, либо даже охотно включаются в травлю этих чужаков. В одной и той же газете, на одной и той же странице критикуют антисемитов, а в другой заметке пишут, что если преступление совершено с особой жестокостью, значит его совершили чеченцы. И обвиняют членов "Белого братства" в сатанизме, хотя даже не слишком справедливый суд признал их виновными всего лишь в том, что они хулиганили в музее, то есть в Софийском соборе.

Один и тот же журналист, при этом объявляющий себя православным, бранит генерала Макашова, защищая евреев, но травит иноверцев так же, как генерал Макашов травит евреев. Значит, и борьба с антисемитизмом у такого человека лишь видимость, способ самоутверждения. Это не означает, что мы должны меньше защищать евреев, экономить силы для других оскорбленных. Именно в церкви человек, думается, получает столько сил, столько благодати, что хватит и на евреев, и на чеченцев, и на казахов, и на иеговистов, тем более, что всех их и оскорбляют, и дискриминируют обычно одни и те же люди. Правда, когда хотят выглядеть поумнее, щеголяют именно антисемитизмом. А ненависть к грузинам или армянам оставляют для рынка.

Почему же и откуда берется антисемитизм даже у искренних христиан? Они словно разделяются внутри себя. Говорит Анна Курт, поэтесса, православная.

Анна Курт:

Судьба богоизбранного народа совершенно уникальна. Никто не будет спорить против этого. Она была уникальной до пришествия мессии и все 2000 лет, или уже 3000 тысячи, которые прошли с тех пор. А что касается черни, которая способна испытывать эти чувства, иначе я не могу называть этих людей, ей всегда нужен козел отпущения. Я думаю, что это обычный комплекс любого человека, который в своих несчастьях должен обязательно выместить зло на ком-то. Наверное, это общее место психологии. Я думаю так. Интеллектуальный антисемитизм берется совсем из другого источника, из любви ко Христу, конечно, к его участи. Но здесь, может быть, происходит некоторое преувеличение.

Без титров:

Нет, моя позиция - это позиция нетерпимости к этим вещам. И я думаю, что мы должны говорить об этом во весь голос, говорить вот так определенно, как, я надеюсь, говорю и я. И я стараюсь об этом говорить. Но что касается каких-то, как у нас говорят, организационных мер, то они будут реальны тогда, когда, мы сумеем все-таки убедить реальное церковное население нашей страны, нашу церковь в ее массе... сумеем убедить в том, что правы-то мы все-таки, а не те, кто ведет такого рода политику. Тогда, значит, действительно, будут возможны даже и какие-то организационные... во всяком случае, не то что - меры, а правила, что ли, при которых люди вообще будут уже остерегаться делать такого рода вещи. К сожалению, общая атмосфера в церкви другая совсем. В верхах. Понимаете? Поэтому, я думаю, что многие просто страха ради вообще идут в эту ересь. Раньше была ересь жидовства, теперь есть "антижидовщики", я бы сказал. Вот в этом.

Ересь "жидовствующих" - одно из первых проявлений нового антисемитизма. Старый антисемитизм ненавидел евреев. Новый антисемитизм все, что он ненавидит, считает еврейским. "Жидовствующими", в частности, в конце 15 века заклеймили совершенно русских православных священников. Один из них был настоятелем московского Успенского собора, который оказался в придворной, общественно-церковной интриге. Их обвинили в принятии иудаизма. Провели суд, некоторых даже сожгли. Хотя теперь ясно, что это было такое же вымышленное дело, как сталинские процессы 30-х годов нашего века. И тем не менее, многие православные по сей день свято верят в то, что жидовствующие реально были. Они ссылаются на авторитет святого Иосифа Волоцкого, который был одним из идеологов борьбы с жидовствующими. Мне кажется, что такие люди боятся, что вдруг, установив истину, придется вычеркнуть Иосифа из списков святых. Но ведь святость Иосифа Волоцкого не в том, что он боролся с жидовствующими, а в его устремленности ко Христу, в его вере. Между тем, большинство православных антисемитов, обладая всеми худшими чертами Иосифа, как раз лишены его сильной веры. Почему церковь терпит антисемитов в своих рядах и не выставляет антисемитов из храма Божия. Мнение Владимира Илюшенко.

Владимир Виноградов:

Здесь, на самом деле, в вашем вопросе два вопроса. На первый я бы ответил так - терпит русская православная церковь антисемитизм потому, что она болеет теми же болезнями, что болеет наше общество, а обществу, безусловно, больно. До сих пор оно еще не вышло из тоталитаризма. И одно из проявлений этой болезни - антисемитизм, который, правда, как обыденный, уступает уже место ксенофобии в отношении кавказцев, скажем, но -достаточно силен. А вот в части интеллигенции идеологизированной он очень силен. И не только интеллигенции, но и генералитета. И депутатов думы. Я думаю, что нет надобности говорить, напоминать, о чем я именно говорю. Это раз. Значит, он свойственен части клира, безусловно, части весьма активных верующих и околоцерковной публики. Кроме того, в последние годы в церковь хлынули люди, которые не имеют понятия о христианстве. Они думают, что то, что они исповедуют, некую русскую идеологию или русскую религию, принимая этническую, - что это и есть христианство. И они в значительной мере определяют климат в церкви или, во всяком случае, в отдельных приходах и епархиях... Это, безусловно, так. Далее, церковь не хочет выносить на суд общества свои болезни. Она предпочитает это скрывать. И даже очень ярко выступает, когда выводятся эти вещи на свет. Я думаю, что на самом деле все это - признак слабости, и о таких вещах нужно говорить в полный голос совершено открыто, признавая проблему, скажем, если мы обозначим вот таким терминов.

Я думаю, на самом деле, если бы церковь, в лице иерархов, поддерживала демократию, не в скомпрометированном смысле этого слова, если бы она поддерживала становление гражданского общества... Она этого не делает... Вот в таком случае и с антисемитизмом было бы у нас легче, потому что все-таки ее голос до сих пор авторитетен, но когда она помалкивает (а она часто помалкивает), вот тогда это приводит к плачевным последствиям, хотя, я должен сказать, что, скажем, к чести Патриарха нашего Алексия Второго, он не только сказал то, что он сказал в обращении к Нью-йоркскому раввину в 91 году. Он, буквально на днях, выступил с осуждением высказываний генерала Макашова и сказал о том, что церковь выступает против разжигания противоречий, как на национальной, так и религиозной почве. Я думаю, что Макашова, как и Зюганова, совершенно невозможно отлучить от церкви, потому что они не являются членами церкви, они являются воинствующими атеистами. Как бы Зюганов не говорил о том, что КПСС, а, соответственно, и КПРФ - это соборная партия, как он пишет теперь в своих книжках, - это неверующий человек. Отлучить можно того, кто является членом церкви.

Другое дело Душенов. Вот это следовало бы сделать. Это было бы, по-моему, очень хорошим примером. Но мне кажется, что здесь руководство церкви исходит из ложной посылки на счет того, что это нечто такое, что дестабилизирует ситуацию в церкви, в обществе и так далее. На самом деле, мне кажется, дестабилизирует сокрытие таких вещей, разъедающих и церковь и общество.

Выходит, что в церкви своего рода двойной счет. Если какой-нибудь священник католический, скажем, выступит против безбрачия духовенства, его сразу "разъяснит" церковная иерархия. Его накажут, его отставят от службы, ему запретят печатать свои статьи от имени католической церкви и так далее. А если выступает священник-антисемит (вот сейчас в Польше такое есть), то его вызовут, поговорят, будут уговаривать, чтобы он прекратил. В общем, к антисемитизму относятся снисходительнее, чем к любым другим прегрешениям. И это не только проблема церковного начальства. Потому что мы читаем Толстого, Достоевского, и к их антисемитизму мы - и христиане, и не христиане - снисходительны, потому что это как бы простительно. Мы читаем Леона Блуа, великого католического писателя, и прощаем ему антисемитизм за то, что он раскрывает нам о Христе. Но хорош ли такой двойной счет? Стоит ли церкви терпеть антисемитизм? Терпеть антисемитов в церкви или отлучать их от нее? Мнение Анны Курт.

Анна Курт:

Мне, конечно, ближе позиция терпимости, несмотря на то, что мне омерзительна любая форма антисемитизма даже у великих людей, честно говоря. Но я считаю, что нельзя гнать, никого нельзя гнать, потому что Бог выгонит сам, когда он сочтет нужным это. Я думаю, что так. А то, что - двойной счет, так это обычная земная несправедливость, ее надо терпеть и это можно принять как крест, наверное.

Вы меня простите, но довольно легко терпеть антисемита в церкви, коли ты русский, православный человек, и к тебе никто с кирпичом не лезет. И Николай Бердяев, скажем, очень любил Леона Блуа. Вы переводите Леона Блуа, хотя это совершенно выдающийся антисемит... вы, конечно, переводите не его антисемитские трактаты, а католические, богословские тексты, но все-таки... И получается, что мы прощаем Достоевского, мы прощаем Леона Блуа. Мы прощаем, потому что мы - христиане. Но хорошо ли, не слишком ли легко прощать за других? Бьют евреев, а прощаю я. Как здесь быть?

Анна Курт:

Ну, вот я, как еврейка и очень скромный переводчик... но, может быть, одно здесь уместно сказать, что мы перевели, действительно, его первую книгу на русский язык, я ему прощаю и думаю, что Христос простил бы тоже.

Прощаю и я, наверное уж и меня многие считают евреем, хотя бы за то, что я евреев защищаю. Да, если покопаться в генеалогии, кто не еврей. А все мы люди, братья и сестры в гораздо более близкой степени родства, чем нам кажется. И надо прощать. Прощать вслух, прощать активно, прощать и все-таки говорить о пагубности антисемитизма. Конечно, антисемит прежде всего скажет, что он не антисемит. Во-вторых, антисемит скажет - а что вы опять про евреев? Сколько можно? Ведь есть и другие национальные вопросы. И сейчас коммунисты попытались принять общую резолюцию о недопустимости разжигания межнациональной розни. Ведь есть и русофобские высказывания. Да, русофобия, к сожалению нашему и стыду, тоже есть. Но есть и существенная количественная разница, которая становится разницей духовной. Евреев мало, евреев меньшинство. Мы, русские, большинство в этой стране, на этой земле. Нас 80 миллионов, если я не ошибаюсь. Евреев во всем мире раза в четыре меньше. И еврей поэтому, когда он что-то говорит о русском народе... мы должны относиться к этому бережно, с деликатностью.

Когда русский нападает на еврея, надо помнить, что большинству очень легко задавить меньшинство, поэтому здесь не может быть одного стандарта. И само христианство заключает в себе весть о том, что Бог, который является абсолютным величием, абсолютным большинством, ведет себя по отношению к нам, людям, меньшинству, крайне деликатно. Не судят нас, оттягивают момент встречи, чтобы каждый спасся, каждый вошел в Его царство, каждый, и русский, и еврей, и верующий во Христа, и может быть даже и не верующий, если он делал то, что заповедовал делать Христос - любил людей.