Ведущий Яков Кротов

Татьяна Ларина:

Эта логика ошибочна, в корне ошибочна хотя бы потому, что достаточно оглянуться нам всем вокруг, чтобы понять, что причинно-следственная связь как раз здесь обратная. Количество абортов и всего, что следует из этого, проистекает как раз от того, что в школе начали детей просвещать, так скажем. И более того, если мы посмотрим на западный опыт, то мы увидим, что все это возрастает в катастрофических совершенно прогрессиях именно потому, что детей просвещают. Этого делать ни в коем случае нельзя. Вот я когда читала Иоана Кронштадтского, я натолкнулась на такую цитату, которую я выписала себе: "Перед нами картина. Нагие красивые женщины. Плоть страстная, волнуется, а духовное мудрование говорит - успокойся. Славь творца при виде этой чудной пластики человеческого тела. Ведь оно - модель художника для тебя, человека, приготовленная, чтобы этому премудрому, прекрасному образцу образовать тебя, соблазняющегося своим же в сущности телом, ибо в нем как в мастерской художника твое же тело. Когда я это сказал себе, вся похоть пропала". Я выписала эту цитату и использовала ее в одной из своих многочисленных командировок. В командировках я всегда хожу по школам, потому что эта проблема меня как мать троих сыновей очень волнует и мне интересен взгляд на эту проблему провинциальной школы.

И вот я прочитала эту цитату группе старшеклассников. Они рассмеялись: мол, для современного человека это не годится, старомодно. Ну, признаться, поначалу и я отнеслась к этим мыслям, как к некоему такому динозавру. Но вот прошел день, два, а меня не отпускала ни эта цитата, ни их реакция. Реакция детей. Они зацепили мою душу. И чем больше я размышляла, тем глубже понимала и принимала высоту сказанного Иоаном Кронштадтским и, в конечном итоге, истинность, абсолютную безусловную истинность этого. Ну вот, мы говорим - старомодно. Но до чего же все-таки обманчива наша вера в прогресс. Можем ли мы сказать, что человеческая природа меняется со временем. Как показывает наука, культура, опыт - нет. Любовь, ненависть, добро, зло, талант - это постоянные величины. Происходящий в истории технический прогресс переносится на область культуры и духа. Борьба с идеалами (якобы устаревшими морально) - это в сущности нежелание современного распущенного человека ущемить свою свободу. Вот что прикрывают ссылками на прогресс и обвинениями в домострое. Воплощение человека зависит от среды, а не от того, что изменилась его природная сущность.

Говорила Татьяна Ларина. Что конкретно вкладывается в понятие полового воспитания? Это тоже ведь очень важный вопрос, потому что создается ощущение, что защитники и противники говорят о совершенно разных вещах. Например, защитники программ полового воспитания говорят - ну почему не объяснить девочкам, что такое памперсы, как ими пользоваться. На что противники полового воспитания отвечают, что в принципе памперсы могут быть причиной бесплодия у мальчиков, потому, что идет перегрев, и могут затормозить освоение горшка. Об этом пишет, например, Вадим Киранов, член правления Благотворительного фонда защиты жизни в газете "Православная Москва" в октябре 1998 года. Могут быть памперсы, конечно, причиной бесплодия у мужчин, так для того и надо, видимо, с моей точки зрения, объяснить детям, как правильно пользоваться памперсами, и объяснить, что нельзя все время держать мальчика в памперсах, чтобы потом такой проблемы не было. Или, например, говорят защитники полового воспитания - осознание себя лучше начинать со строения собственного тела, на что противники программ, например, Ирина Медведева и Татьяна Шишова в "Независимой газете" от 20 мая отвечают: "Что это такое как не воспитание нарциссизма". Ну конечно, нарциссизм это не осознание собственного тела, это восхищение перед собственным телом. Казалось бы, крошечная разница - в одном слове, чуть-чуть сдвинут эмоциональный акцент, а уже получается, что мы сражаемся с выдуманным противником потому, что защитники программ полового воспитания имеют в виду именно осознание, сугубо рациональный процесс, который не обязательно доходит до самолюбования. Примечательно при этом, что учителя российских школ молчат и не выступают против программ полового воспитания. Говорит именно церковь и очень громко слышны голоса, например, священников.

Почему именно церковь, а не учителя, выступает против программ полового воспитания? Говорит православный священник Алексей Гостин, настоятель одной из подмосковных церквей и преподаватель факультета журналистики МГУ.

Алексей Гостин:

Учителя сейчас поставлены в такое сложное положение, что вообще им не до того, чтобы какие-то инициативы выдвигать, с одной стороны. С другой стороны, сказываются советские традиции, когда они вообще никакого голоса особенного не имели. Понимаете, что им присылают из РАНО, то они и преподают, с одной стороны. С другой стороны, мне кажется, что очень хорошо, что церковь выступает по этой проблеме. Это, может быть, один из немногих вопросов, где церковь выступает достаточно по поводу и справедливо. И что еще тут важно, что церковь не говорит только, скажем, о детях верующих. В данном случае мы видим, что церковь берет на себя ответственность и за неверующих, и за детей вообще. То есть это как раз, мне кажется, очень хороший прецедент, когда церковь высказывается по такому общему вопросу, не специальному, не сугубо церковному, а по вопросу общему но, конечно, со своих позиций. И на мой взгляд, достаточно, в общем, справедливой критике подвергаются эти программы. Мысль-то такова, что подобные программы могут скорее дезориентировать детей и сподвигнуть их на грех. Ну, как не квалифицируй грех, как там растление малолетних и так далее, но в любом случае ничего хорошего этого не принесет. Мне кажется, что традиционно все-таки эти вопросы скорее являются сферой семьи, чего-то личного. Они очень интимные. А нескромность преподавания уже сама по себе отодвигает барьер стыда и как-то разрушает эту самую интимность в восприятии этих вопросов. Действительно, это может привести к более раннему, не здоровому ознакомлению. Потому что и формирование физическое, в частности, для всех разное. Ведь программы эти чуть ли не с первого класса предполагается внедрять.

За последний год состоялось несколько крупных общественных акций, связанных именно с протестом так называемой православной общественности против программ полового воспитания. В ноябре 1997 года, например, пикетчики закидали яйцами так называемый "Трамвай желания", трамвай, который курсировал по Чистым прудам и там медики объясняли школьникам и школьницам, что такое аборт и в чем их вред, как пользоваться контрацептивами. И известие о том, что в этот трамвай кидали яйцами обошло, конечно, все СМИ. 11 мая этого года напротив Моссовета у памятника Юрию Долгорукому состоялся пикет под лозунгом "Москва не Садом, оградим детей от растления", тоже протестовали против программ полового воспитания. Именно эта тема оказывается самой звучной.

Почему именно половое воспитание становится предметом раздора? Есть ли этому разумное объяснение? Мнение Сергея Илюшенко, православного психотерапевта, который, кстати, помогает в приходе (членом которого он является) прихожанам, у которых какие-то проблемы с заболеваниями психики, с душевными расстройствами.

Сергей Илюшенко:

У неразумных вещей разумного объяснения быть не может, с моей точки зрения. И мне кажется, что первое, что нужно сделать, это разделить церковь и женскую консультацию. Это вообще первое, что надо сделать. И тогда проблема полового воспитания детей и не детей в школе становится ясной. Возникают два аспекта. Первое, это люди, которые проводят это воспитание. Это не должны быть физкультурники или учителя биологии. Это, наверное, должны быть психологи, у которых нет собственных предрассудков и неврозов. Второе, собственно половое воспитание очевидно имеет собственный предмет, который отделен от предмета этического. Собственный предмет, который как раз и может проходиться в школе - это гигиена и контрацепция. И вещи, связанные с вредом от абортов и так далее. Вещи этические, которые конечно неразрывно связаны с половыми проблемами, носят более личностный, более индивидуальный характер, их в школе преподавать просто нереально. Это невозможно.

А те программы полового воспитания, которые сейчас предлагаются в школе, насколько они разумны и насколько стоит их внедрять?

Сергей Илюшенко:

Понимаете, основная проблема в исполнителях, потому что половое воспитание не существует без воспитателя. Очень существенна личность учителя. Не столь существенен предмет, сколь существенна личность и влияние личности. Все научные школы вообще зарождались не в связи с предметом, а в связи с личностью, которая думала и активно открывала что-то новое. И поэтому личность того, кто преподает детям, значит больше, чем утвержденная программа, с моей точки зрения.

Конечно, половое воспитание - это отнюдь не только православная проблема. Я позвал участвовать в этой передаче, как вы заметили, православных людей, потому, что Россия - в основном страна, связанная с православием. Но весной этого года в Петербурге, например, состоялась конференция, организованная римо-католической церковью, на которой выступал кардинал Альфонс Лопес Трухилья, и его статья "Проблемы полового воспитания" была напечатана в российской католической газете "Свет Евангелия". И здесь кардинал сказал: "Сексуальное воспитание, являющееся основным правом родителей, должно осуществляться под их внимательным контролем как в собственном доме, так и в воспитательных центрах, выбранных ими самими". Таким образом, встает вопрос о том, что само по себе сексуальное воспитание - это не такое уж великое зло, но оно должно осуществляться прежде всего родителями. Это не дело школы, тем более, что именно русская культура накладывает запрет на обсуждение сексуальных проблем с посторонними, хотя бы и взрослыми людьми. Между тем, сторонники полового воспитания в школе отмечают, что в семье этим реально не занимаются. Либо ограничиваются просто запретами.

Что же тогда церковь может противопоставить программам полового воспитания в школе? Как с этим обстоит дело в семье и можно ли именно семье доверить половое воспитание детей? Мнение Татьяны Лариной.

Татьяна Ларина:

Вы знаете, однозначно ответить на этот вопрос мне очень трудно. Я могу исходить из своего собственного опыта, поскольку все-таки у меня трое сыновей. Правда, старшему сыну 38 лет, и тогда, когда он у меня рос, я еще и сама не дозрела до этих вопросов, а вот младшему сыну 20 лет, я уже задумалась над этими проблемами. И здесь, конечно, все зависит от того, какие отношения у родителей с детьми. Вот, например, у меня с сыном были отношения очень короткие, очень доверительные. И я где-то, когда ему было лет 12, уже сама начала с ним говорить на эту тему довольно-таки целомудренно-откровенно, если можно сочетать эти два определения. Ну, я купила книги - есть православные книжки в храме - и дала ему почитать. Но у меня, конечно, эта ситуация довольно-таки облегченное разрешение имела, потому, что он у меня был воцерковленный мальчик. И я тяжести этого (потому что это, конечно, очень тяжелый момент, трудный) переложила на батюшку. У него был духовник - отец Артемий, и отец Артемий (надо сказать у меня сын кончал православную ясеневскую гимназию, первый выпуск), и отец Артемий с ними говорил на эту тему. Поэтому, конечно, если бы у нас общество было нормальное, то вот это вот оптимальное решение вопроса, потому как родителям бывает часто неудобно и неловко со своими детьми, так же как и детям с родителями, обсуждать эту тему. Переложить эту тяжесть на священников - мне кажется, это оптимальный выход.

Итак, родитель и духовник. Насколько идеальна или, точнее, насколько реальна такая модель полового воспитания? Может быть, действительно, именно родители и священник, с другой стороны, помогут молодому человеку, молодой девушке освоить эту самую сложную для человека грамотность, грамотность сексуальную. Мнение Сергея Илюшенко.

Сергей Илюшенко:

Это так, но очевидно, что в общеобразовательной школе, скажем, в наших российских условиях, есть еще одна ниша, которая не может быть, наверное, заполнена родителями и не может быть заполнена духовником. Это необходимые знания гигиены, которые люди не всегда знают, и необходимые знания контрацепции.

Но противники полового воспитания говорят, что если ребенку не сказать о мастурбации, не сказать о месячных, не сказать об абортах, то он и не узнает, как грешить. Они утверждают, что средство предотвращения беды в данном случае как раз приводит к беде. Насколько это справедливо? Насколько опасна информация о половых проблемах, которые мы предоставляем подростку? Говорит Сергей Илюшенко.

Сергей Илюшенко:

На самом деле если подростку нужна информация, он ее найдет, и часто в очень искаженном виде, где угодно, включая тот же Интернет и кучу журналов и газет, и все это продается совершенно бесконтрольно. Более-менее систематическое просвещение в этом половом воспитании, очевидно, должно иметь очень ясные прагматические цели. Речь не идет о том, чтобы рассказывать какие существуют позы. Речь идет о каких-то простых вещах. Как мыться? Раз. Как вести себя женщинам, когда у них месячные? Вот простейшая гигиена, минимальные знания о венерических болезнях, о том, как они передаются, потому что здесь полно мифов. Это то, что касается гигиены. То, что касается контрацепции. Опять же, это крайне дифференцированная область стала, которая вообще сильно изменила способ думать людей. По масштабу появления контрацепции, то есть возможности влиять на то, будет у тебя ребенок или нет, это такое же событие, как открытие Америки Колумбом. Тогда это было удвоение мира. Читая об этом в учебниках истории, трудно себе представить, насколько это изменило мир человека, его самосознание. На самом деле контрацепция, появление противозачаточных средств сделало тоже самое, то есть сильное влияние человека на себя и на свою судьбу. Поэтому обходить это молчанием, эту крайне дифференцированную область совершенно нельзя. Это как раз то, что должны преподавать в школе, поскольку родители не специалисты, духовники не специалисты, а нужно понимать все нюансы, связанные с контрацепцией. Вред и польза от гормональных таблеток, какие-то особенности применения других контрацептивов и так далее.

Этот выпуск передачи, напоминаю, посвящен проблемам программ полового воспитания в российской школе. Причем противники этих программ, которые очень громко заявляют о себе и, в определенном смысле, преобладают даже в СМИ, подчеркивают, что преподавание полового воспитания - это идеологически нагруженная программа. Здесь не просто учат азам половой гигиены, здесь учат определенным идеям. Например, отстаивают право человека использовать контрацептивные, противозачаточные средства. Если сегодняшняя школа секулярная, если она отделена от церкви и, например, запрещается в школе насильно загонять ученика на урок закона божьего - его право об этом не слушать, право родителей не пускать, если они атеисты, ребенка на уроки религии, - то наверное тогда должно быть и право у ребенка из католической семьи. У католиков в смысле контрацептивов чрезвычайно строго, то есть совершенно запрещено. Тогда ребенок, наверное, должен иметь право не ходить на уроки, где о контрацептивах говорят. Ему это по определению не нужно. Для него это идейно нагруженная сфера.

Чем же тогда руководствуются защитники программ полового воспитания и насколько совместимо половое воспитание в этой, скажем, сфере с принадлежностью к церкви, которая отвергает контрацептивы? Мнение Сергея Илюшенко, психотерапевта, христианина, помогающего, еще раз напомню, своим собратьям по приходу в бесплатной консультации. Потому что проблемы со здоровьем, в том числе психическим есть у всех. Как сказал Спаситель - не здоровый нуждается во враче, имея в виду себя, а больные.

Сергей Илюшенко:

Да, можно так думать, наверное, но если для католического ребенка какие-то вещи исключены в силу его ценностной семейной и духовной ориентации, то это не значит, что он не должен знать этого. Само по себе знание каких-то работающих вещей, причем работающих на уровне физиологии организма, совершенно не ввергает человека в состояние смертного греха. Он может пользоваться или не пользоваться этим. Это другой вопрос.

Мне кажется, что именно здесь проходит водораздел между людьми с разным представлением о человеке. С разными типами антропологии, говоря философским языком. Потому что одни люди считают, что знание само по себе не ведет автоматически ко греху. Но противники программ полового воспитания пишут, я цитирую мнение Вадима Киранова, члена правления Благотворительного фонда защиты жизни, мнение, опубликованное в газете "Православная Москва" за октябрь этого года: "Дети обязаны будут осваивать подробнейшие, в натуральную величину прорези половых органов человека и так далее. Педагогам и психологам известно, что зубрежка анатомических изображений наиболее глубоко, на уровне ощущения помогает усваивать материал. Таким образом, в психике шестиклассников, хотят они того или нет, произойдут непоправимые изменения. И нам ясно, что не в лучшую сторону".

А вот авторы "Независимой газеты" Ирина Медведева, Татьяна Шишова пишут: "Совершенно ясно, что это абсолютно неправославные установки," - это они пишут о программах полового воспитания. - "А ведь они транслируются ребенку в самом начале его пути, когда он еще очень открыт влиянию взрослых". Мне кажется, в том числе и по своему опыту ребенка, и по своему опыту педагога, я преподавал в школе и преподавал в церковной школе, и по своему опыту отца, у меня детей двое, младшему уже 18 лет, мне кажется, что это все-таки не стыкуется с опытом многих людей. По моему личному опыту, не такой уж я был внушаемый даже и в самом раннем возрасте. И мои собственные дети, хоть в первом классе, хоть в шестом классе отнюдь не реагировали автоматически на ту информацию, которую им давали, иначе бы они у меня, может быть, были бы сейчас даже и комсомольцами, и коммунистами. Ведь совсем недавно всех детей, всех школьников обучали коммунизму в самом нежном возрасте. Ну, и что, и где тот коммунизм? Значит, видимо, все-таки опасность, если она реальна, программ полового воспитания связана с чем-то другим. С чем? Мнение отца Алексея Гостева, настоятеля одной из подмосковных церквей, преподавателя факультета журналистики.

Алексей Гостев:

Ну, в общем такая дана и для Запада, и Востока традиционная позиция, что воспитание должно проводиться в семье. Но другое дело, что такое действительно половое воспитание? И вообще, сколь оно необходимо? И не идет ли здесь речь о некоей развязности самого понятия любовь, взаимоотношения между людьми. Мне кажется, надо с этого начинать. Может быть, не стоит это вообще в какую-то особую область воспитания выделять. Может быть, это как раз противоречит гармоничному развитию личности, целостному восприятию. Да, ведь если мы говорим о сексе как о чем-то отдельном, это же ведь разрушение представлений о любви, о гармонических взаимоотношениях между полами. То есть выхватывается какая-то одна особая сфера, делается ударение, - может быть даже из благих побуждений, и как бы речь не идет о том, чтобы научить детей чему-то плохому, - но уже закладывается само выделение в какую-то особую сферу, как, скажем, пищеварение, например, или гигиена, или что-то иное. Наверное уже как раз в этом есть определенная доля порочности.

Мне кажется, что разъятость понятия любви и секса, может быть это и плохо, но так или иначе, это уже совершившийся факт в нашей человеческой жизни. Человек - падшее существо, разбившееся после грехопадения, и в нас уже эти понятия разъединены. Наверное, именно поэтому, мне кажется, и возможны программы полового воспитания, которые говорят о сексуальной жизни и при этом не кощунствуют против любви. Более того, мне кажется, что здесь скорее речь идет о каких-то культурных различиях. На Востоке, в том числе и в России, принято целомудрие, которое умалчивает о сексе. Не говорить о сексе, говорить о любви. Западная культура выработала другой тип целомудрия. Не говорить о любви, это слово слишком свято. Это как бы такое отрицательное целомудрие. Мы о любви не говорим, это личное, интимное дело, мы говорим о сексуальной жизни. И то, и другое сейчас существует в России. Может быть, как раз такого западного целомудрия даже и больше. И я думаю, что здесь можно с некоторой кротостью отнестись, в том числе и к программам полового воспитания. Если мы доверим половое воспитание родителям, как предлагает большинство противников программ полового воспитания в школе, насколько это поможет? Мнение Татьяны Лариной, православной журналистки.

Татьяна Ларина:

Это я не знаю. Здесь не может быть каких-то единых общих рекомендаций. Это зависит исключительно от личностей матери - сына, матери - дочери или отца - сына. Какие у них отношения? Степень доверительности? Понимаете? Это очень индивидуально. Но все то, что мы сейчас переживаем - это страшная беда. Если даже ты воспитала в своей семье ребенка, у которого правильные точки отсчета, христианские, но когда, как говорил Толстой, если хорошее, целое яблоко попадет в мешок с гнилыми яблоками, оно невольно становится гнилым. С чего тут начинать? С детей? Тут надо начинать с воспитания родителей. Тактика мелких, маленьких шажков - в одной семье. Кстати говоря, вот опять же я вспомню, я когда-то делала беседу с Жанной Бичевской. Она мне говорит, что все, что вне Бога для нее не существует. Это был ее ответ на любой мирской вопрос, который я ей задавала. Только Бог. Все вне Бога для меня не существует. Я говорю, но ведь вы же живете в стране, вы посмотрите, что творится - пьянство, страна гибнет от пьянства. В провинции 100 процентов мужчин алкоголики. Это почти везде так. И как, неужели вы к этому безразлично относитесь? Она говорит - нет, я не безразлично отношусь. Но они несут таким образом вину, расплачиваются за убитых детей, за то, другое, пятое, десятое. А что я могу сделать. Я, говорит, могу в этой ситуации только одно - молиться. И поначалу мне это показалось таким даже, может быть, не то что бездушным (молитва не может быть бездушной), но каким-то таким отстраненным тезисом, кредо таким. А потом, вы знаете, чем больше я начинаю думать... И смотрю, в общем-то мы бессильны. Слава богу, что вот меня жизнь так перемолола, что она меня прибила к вере, я не так давно крестилась. И вот я сейчас возделываю свой маленький участок, свой маленький огородик из своих трех сыновей и из внука. И то, внуку я мало уделяю внимания, потому, что времени нет. А что еще можно? Теоретически можно вообще какие угодно строить конструкции и построения, но насколько они жизненны?

Напоминаю, говорила Татьяна Ларина. Противопоставить разврату, алкоголизму и половому воспитанию в школе пост и молитву? Идея, надо сказать, чрезвычайно соблазнительная. Но не является ли она соблазнительной в самом нехорошем смысле этого слова? Может ли регулярная духовная жизнь, если позволительно такое выражение, с хождением в церковь, чтением святых отцов, молитв, предотвратить сексуальные неврозы, спасти от сексуального греха? Что можно сказать тому, кто пытается свести защиту человека от разврата к молитве. Мнение Сергея Илюшенко.

Сергей Илюшенко:

Я бы сказал некоторую общую вещь про то, что это совсем бессмысленно делать разницу между молитвой как таковой и жизнью вообще. На самом деле этой разницы нет, потому что любой фрагмент жизни для человека, который считает себя христианином, это момент коммуникации с Богом. И в этом смысле любой фрагмент жизни - это молитва, и там нужно быть, как и при молитве, больше чем ты есть. И в этом смысле нет разницы между состоянием поста и глубоко молитвенного единения и состоянием коммуникации, когда ты тоже должен быть весь для других, и в связи с Христом. Это различие терминологическое. Жизнь целая, и она должна быть целиком как бы в молитве. Это первое. А второе, что по моей практике, чисто как психиатра и психотерапевта, я хочу сказать, что первое, что надо сделать, наверное, это сексуальное просвещение духовенства, и тогда посты и тогда духовная практика будут способствовать правильной организации человеческой сексуальности. Иначе я получаю пациентов с тяжелыми неврозами, я договариваюсь со священниками, и мы вдвоем приходим к какому-то выводу относительно пациента и лечим его. Это сплошь и рядом. Это процентов 20 клиентов, которые приходят.

Противники программ полового воспитания в школе, мне кажется, немножечко лукавят, когда говорят о том, что надо передоверить половое воспитание родителям. Лукавят, абсолютно уверен, сугубо добровольно, очень искренне, не из злых чувств. Почему? Потому, что в их аргументах есть и такой, что всякое половое воспитание делается невозможным. Например Рената Гальцева, известный философ и специалист по истории русской мысли в "Литературной газете" от 11 февраля этого года пишет: "Вот Владимир Соловьев, он вывел философскую максиму". Я цитирую: "Я стыжусь, следовательно существую, я стыжусь своей животности, следовательно, я еще существую как человек", - конец цитаты из Владимира Соловьева и вот комментарий Ренаты Александровны: "Пропагандисты-сексологи развернули методическую кампанию - долой стыд. И предупреждают - занятия должны проходить без ложной стыдливости". И мне здесь кажется очень важным, что защитники программ полового воспитания говорят о ложной стыдливости, а их в ответ обвиняют в том, что они вообще против стыдливости. Происходит подмена понятий. На самом деле я думаю, что если следовать логике такой, что человек стыдливое существо, этим отличается от животного, то мы можем вернуться к временам, когда даже женская щиколотка считалась порнографией. А в общем-то и не надо возвращаться к домострою, потому, что еще раз подчеркну, мне кажется, что и при советской власти мы все жили в очень пуританской и ханжеской эпохе. Может ли половое воспитание в школе как-то компенсировать то, что родители в сущности действительно стыдятся, и это ложный стыд, говорить о проблемах пола, о сексе, о контрацептивах со своими детьми. Ведь сторонники программ полового воспитания говорят - гигиена, контрацепция, рассказ об абортах и их вреде, иначе будет хуже. Незнание приведет к большим трагедиям. Допустим ли какой-то компромисс в сфере полового воспитания в школе? Мнение священника Алексея Гостева.

Алексей Гостев:

Может быть разумно было бы ввести какие-то элементы, не делать специальных занятий, тем более, допустим, для первоклассников, а в каких-то старших классах в уже существующих дисциплинах, которые, кстати говоря, и так к этому близки. Там анатомия, биология, еще что-то. Какие-то элементы знаний. Ведь в советское время был такой нездоровый пуризм и такой псевдоаскетизм советский, за которым стоял разврат, и среди деятелей каких-то там партийных, и не только. То есть это был эфемерный пуританизм. Конечно, может быть какие-то элементы, какие-то неоправданные табу были. Они, наверное, не должны быть. Мы видим в культуре идет такое раскрепощение, под час через край. Но что касается школы, конечно, элементы и сведения наверное можно ввести просто в этих специальных предметах. И кстати говоря, тогда это не будет заострять внимание детей: это не будет специальный предмет. Если это не будет специальная программа, тем более для совсем маленьких, если это будет в старших классах, в рамках тех предметов, где так или иначе касаются этого вопроса в силу специфики этих предметов... Преподавание должно касаться этих моментов, ввести просветительские элементы, - конечно же не то, что мы под час читаем об этих программах, там какие-то чудовищные вещи пишутся, - но элементы действительно связанные с гигиеной, с какими-то современными медицинскими реалиями и прочее, должны преподаваться. Это я думаю однозначно. Здесь конечно не надо становиться на позиции домостроя или из крайности в крайность бросаться.

Защитники программ полового воспитания довольно часто действительно привержены совершенно определенным идеям. И часто это идеи антихристианские. Они говорят, что потому христиане, в том числе православные протестуют против полового воспитания, что они сами сексуально озабочены. Нормальный человек протестовать бы не стал. Выслушал, пошел дальше. Ему это не повредит. Они утверждают, что люди иногда решают свои сексуальные проблемы в религиозной форме. Бывает ли так? Мнение Сергея Илюшенко.

Сергей Илюшенко:

Конечно бывает. Это достаточно частые вещи. И обычно симптомы в так называемой духовной жизни такого человека очень конкретны и известны. Это чрезмерная экзальтированность, склонность к тому, что называется либо ложной мистикой, либо прелестью введения и так далее. Если это не явление порядка процессуального, болезни, тогда это следствие какого-то сексуального невроза. И это лечится, при условии, что человек хочет быть честным в отношении себя. Потому, что часто так называемая вторичная выгода от такого невроза, то есть то, что человек получает в результате подавления какого-то страдания в себе, это больше чем желание выздороветь. Допустим, человек с помощью своих мистических псевдоозарений сумел создать вокруг себя группу последователей и замечательно купается в лучах славы. Он ни за что не променяет это на выздоровление от невроза.

А может ли половое воспитание в школе это преодолеть, помочь человеку, у которого проблемы сексуальные, а решает он их в религиозной сфере?

Сергей Илюшенко:

Я думаю, что здесь нет прямой связи. Я думаю, что половое просвещение способно предотвратить ряд трагедий в жизни людей. Судя просто по моей практике психотерапевтической. Потому, что вот жил человек, жил и был он человеком светским и делал он, допустим, аборты, потом он обратился и этот аборт в его голове стал такой трагедией, которая не позволяет ему развиваться и не позволяет ему быть. И часто даже таинство исповеди не позволяет человеку избавиться от внутренних последствий разрушения, связанных с осознанием вреда аборта. И тогда надо делать массивную психотерапию. Было бы в школе у человека нормальное половое просвещение и знал бы он о контрацепции, мы наверное бы имели другие проблемы и другую судьбу просто.

Мне кажется, что противники программ полового воспитания слишком часто сводят весь разговор к тому, что их противники сами порочные люди, действуют ради ослабления России, угрожают ее национальной безопасности. Было и такое. Или действуют даже ради истребления всего человечества: пусть вообще люди перестанут рождаться. Действуют ради дохода фармацевтических фирм или ради личной прибыли. Потому что, говорят они, за доброе слово никто платить не будет. А за злое заплатят. (Хотя, я думаю, что все-таки в жизни бывает очень и очень по-разному, и иногда, слава богу платят и за правду, и за истину.) При этом оказывается, что программа полового воспитания противопоставляется православию, вот как будто бы либо одно, либо другое. Если будет половое воспитание в школе, то православность совсем исчезнет, исчезнет христианство. Как же соотносится наша сексуальная жизнь и половое воспитание с нашей духовностью, с православием и, кстати с преподаванием закона божьего, если мы хотим увидеть такое преподавание в школе? Говорит Татьяна Ларина.

Татьяна Ларина:

Секс - это только одна из маленьких, один маленький сектор такой жизни. А духовность, религия, это фундамент жизни, это основа жизни. И более того, я вообще считаю, что здесь даже в каком-то смысле должна быть и принудиловка. Ну как же так, вот мы берем слепого котенка за шкирку и насильно его приставляем к мисочке с молоком. Он слеп, он не видит. Но что делать, если наша жизнь сложилась так, что мы все слепы. Значит, в какой-то момент надо проявить и насилие. Надо взять, как котенка, и поднести к миске с молоком: здесь твое спасение, здесь твое спасение... Конечно, какой-то процент такое насилие отринет. Но кто-то и поддастся на это, и это уже будет хорошо. Это уже будет оправдано.

Оказывается, мы выступаем против программ полового воспитания в школе, чтобы заменить их программой православного воспитания. Я лично думаю, что господь пронесет, никаких программ полового воспитания в нашей школе в ближайшее время не будет, просто по причине всеобщей безалаберности. Я с ужасом вспоминаю, как был курс по этике и психологии семейной жизни, какой это был кошмар, а кое-где, видимо, и сейчас существует. И я точно также надеюсь, что не будет программ православного воспитания, потому что все-таки человек - не котенок. Может быть, в блюдечко можно тыкать только ради физического молока. Но в то, что апостол Павел назвал чистое, словесное молоко, молоко веры, - нет. Хорошо помню, ребенком я бы восстал и восставал против всякого давления, всякого принуждения. Так устроен человек. И воспитание, будь оно половое или христианское, духовное, оно должно прежде всего шарахаться от всякого насилия, от всякого принуждения и принудиловки. И вся нынешняя дискуссия вокруг программ полового воспитания, я думаю, учит прежде всего тому, что надо вообще стать воспитанными людьми. И христиане должны быть не менее воспитанными, не более бранчливыми, чем наши противники, а более вежливыми, более деликатными, в том числе, даже если речь идет о такой интимной и важной сфере.