Ведущий Сергей Сенинский

- Экспорт российской стали в США: очередной тур переговоров не дал результатов.
- Ассоциация коммерческих банков Украины подала в суд на правительство страны.
- Фонд поддержки малого бизнеса в России, учрежденный Европейским банком реконструкции и развития - до кризиса в августе и полгода спустя.
- А также - обзор публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист".

Сергей Сенинский:

В пятницу, 19 февраля, в Риме завершился очередной тур переговоров делегаций министерств торговли Соединенных Штатов и России - по поводу экспорта российской стали в США.

В конце прошлой недели министерство торговли США объявило о намерении ввести высокие таможенные пошлины на некоторые виды стального проката, поставляемого в США из Японии и Бразилии, обвинив сталелитейные компании этих стран в продаже своей продукции на американском рынке по ценам значительно - до 70-ти процентов - ниже существовавших. Размер американских таможенных пошлин в отношении стального проката из Бразилии и Японии может составить от 25-ти до 80-ти процентов - если по истечении двух с половиной месяцев эти решения вступят в силу.

Правительство Японии спустя несколько дней выразило сомнение в правильности результатов предварительного расследования, проведенного министерством торговли США. Официальная реакция Бразилии стала известна в четверг, 18-го февраля, когда министр иностранных дел страны заявил о готовности Бразилии добровольно сократить объемы экспорта стального проката в США с тем, чтобы избежать применения объявленных таможенных пошлин.

В отношении стального экспорта в США из России, российскими металлургическими комбинатами, в Вашингтоне - особая позиция. Об этом - наш разговор сегодня. На вопросы корреспондента радио "Свобода" в Нью-Йорке Яна Рунова отвечают американские эксперты.

Прежде всего, почему именно в прошлом году многие страны - производители стали столь резко увеличили поставки в США? Клод Бартфельд, научный сотрудник вашингтонского института "Америкэн Энтерпрайсэз".

Клод Бартфельд:

Одна из причин - повышение спроса на внутриамериканском рынке, другая - изменение курса американского доллара и снижение стоимости импортной стали. Сыграла определённую роль и длительная забастовка американских сталелитейщиков в конце 1997 года, из-за чего производство стали у нас сократилось, чем тут же воспользовались импортёры. Наконец, кризис в Азии и Латинской Америке привёл к сокращению спроса в этих регионах мира.

Сергей Сенинский:

Тот же вопрос, почему именно в прошлом году так резко увеличился экспорт стального проката в США, - вице-президенту вашингтонского Института железа и стали Барри Солларзу:

Барри Солларз:

Увеличение импорта стали - не такое уж неожиданное. В 1997 году ввоз 31 миллиона тонн стали из-за границы уже был рекордным по отношению к 1996 году. А в 1998 году был перекрыт и прошлогодний рекорд: 41 миллион тонн. Продолжение роста импорта специалисты предсказывали ещё два года назад. Но темпы этого роста удивили даже их: поставки импортной стали в 1998-м году превысили рост поставок в 1997-м году почти на одну треть.

На мой взгляд, нынешний так называемый "стальной кризис" вызван прежде всего не спросом, а предложением. Спрос, конечно, есть, но не он привлёк дополнительные миллионы тонн импортной стали на американский рынок. Предложение превысило спрос на сталь во всём мире после того, как экономический кризис охватил полмира.

Спрос резко упал в Азии, в России, в других районах мира. Одновременно невероятно возросли демпинговые поставки из стран-производителей стали, которые пытаются компенсировать сократившийся спрос в собственных странах и в странах Азии ростом экспорта в страны, менее затронутые кризисом. Американский рынок оказался главным объектом экспансии экспортёров стали, потому что он - крупнейший в мире и наиболее открытый для импорта.

Сергей Сенинский:

А как министерство торговли США определяет, по демпинговым ценам продается та или иная продукция - или нет? Барри Солларз:

Барри Солларз:

Методы Министерства торговли США в борьбе с демпингом и субсидированием опираются на соответствующие американские законы. У нас существует специальная методология определения демпинга: здесь учитывается себестоимость производства, рыночная стоимость окончательного продукта на внутреннем и внешнем рынках, цены на продукцию в США и т.д. Определение демпинга, как считают многие специалисты, наименее политизировано в американском торговом законодательстве.

И вот 5 крупнейших сталелитейных компаний США плюс объединённый профсоюз рабочих американской сталелитейной промышленности обратили внимание министерства торговли на то, что импортёры продают сталь в США по демпинговым ценам. Жалобы касались стали горячего проката, ввозимой из Японии, Франции, Италии, Индии, Индонезии, Македонии, Южной Кореи, Чехии и некоторых других стран.

Проверив жалобы, министерство торговли США и Комиссия по международной торговле пришли к выводу, что в первую очередь две страны - Япония и Бразилия - превысили всякие нормы торговли сталью на американском рынке.

Сергей Сенинский:

Почему Соединенные Штаты уже заявили о намерении ввести высокие таможенные пошлины в отношении стального проката из Бразилии и Японии, а на переговорах с Россией речь идет о лишь о квотировании экспорта, то есть количественном его ограничении? Клод Бартфельд, институт "Америкэн Энтерпрайсэз", Вашингтон:

Клод Бартфельд:

Министерство торговли США - очень осторожно по отношению к российской экономике. Настаивая на самоограничении российских компаний, экспортирующих сталь в США (по примеру Южной Кореи, добровольно ограничившей свой экспорт), мы не хотим вообще перекрывать российской стали доступ на американский рынок. А такой доступ станет невозможен, если будут введены высокие антидемпинговые пошлины на российскую сталь. Мы на переговорах пытаемся уговорить российскую сторону сократить экспорт до объёма 1997 года.

Сергей Сенинский:

Барри Солларз, вашингтонский Институт железа и стали:

Барри Солларз:

Авторы жалоб - американские сталелитейные компании - категорически возражают против какого-либо соглашения, которое бы гарантировало место на американском рынке демпинговой российской стали. Но здесь американское правительство учитывает не только интересы сталелитейщиков.

Подход к японской и бразильской стали, с одной стороны, и к российской - с другой, не может быть одинаковым, поскольку российскую экономику мы ещё не можем считать рыночной. Россия, рыночная экономика которой лишь недавно начала развиваться, нуждается в более терпимом и мягком подходе.

Поэтому правительство США делает всё возможное, чтобы добиться обоюдного согласия в переговорах с Россией о поставках стали на американский рынок. Белый Дом, видимо, считает, что в национальных интересах США позволить России продолжать продавать у нас определённое количество стали. Правда, такой подход не поддерживают авторы жалоб.

Сергей Сенинский:

Вводя антидемпинговые пошлины, не нарушают ли Соединенные Штаты правил, действующих в рамках Всемирной торговой организации - ВТО? Барри Солларз:

Барри Солларз:

Предшественница ВТО - ГАТТ (Международная Организация по Тарифам и Торговле) ещё в конце 40-х годов разработала правила международной торговли, в том числе - правила в отношении демпинга. Демпинг в ВТО не является незаконным. Как, впрочем, и борьба с демпингом.

В США антидемпинговые законы уходят корнями в 1916-й год. В рамках ВТО существует соглашение, регулирующее допустимые антидемпинговые меры. США утверждают, что принимаемые ими антидемпинговые меры укладываются в рамки соглашения ВТО. Выступать в роли судьи в спорах о том, что одна страна считает демпингом, а другая нет, ВТО не может. Организация может лишь служить неким посредником для переговоров.

Сергей Сенинский:

Тот же вопрос - научному сотруднику Института "Кейто" в Вашингтоне Дэну Гризволду:

Дэн Гризволд:

К сожалению, ВТО не может воспротивиться антидемпинговым действиям нашего министерства торговли. В соответствии со статьёй 6-й правил ВТО, страны - члены организации имею право вводить антидемпинговые пошлины, не нарушая при этом существующих соглашений. Действия США формально вполне законны.

Хотя я лично считаю, что действия в пользу сталелитейных компаний наносят серьёзный ущерб другим отраслям американской промышленности. Если Конгресс США примет закон о квотах на импорт стали (а на принятии именно такого закона настаивают сталелитейные компании), это может войти в противоречие с некоторыми правилами ВТО, но тогда за улаживание дела возьмутся опытные адвокаты.

Если в нынешнем конфликте победят сталелитейные компании, если они получат протекцию и защитят свои цены на сталь от иностранной конкуренции, то в проигрыше окажется американский потребитель. Ему придётся платить больше за товары, для которых использована сталь: от стиральных машин до автомобилей, от инструментов до стройматериалов. В проигрыше окажутся и американские производители продукции из стали. А на предприятиях, выпускающих продукцию с деталями из стали, занято в 20 раз больше рабочих, чем на предприятиях, выпускающих сталь.

Если же добавить и рабочих, занятых в строительстве, то соотношение будет ещё больше: 40 против 1. И получается, что, защищая 200 тысяч сталелитейщиков, мы ставим под удар от 4 до 8 миллионов рабочих в других секторах промышленности.

Сергей Сенинский:

Барри Солларз из вашингтонского Института железа и стали:

Барри Солларз:

Нынешний кризис торговли сталью по-своему уникален для США. Он произошёл в ситуации, когда в нашей стране экономика остаётся вполне здоровой, несмотря на финансово-экономический кризис за границей. По напором импорта стали баланс цен на внутреннем рынке стали нарушен. Склады американских компаний-производителей стали завалены нереализованной продукцией.

При этом наша сталелитейная промышленность всё делает правильно: качество продукции отвечает самым высоким международным стандартам, чем далеко не всегда могут похвастать наши иностранные конкуренты. Но количество занятых в этой отрасли рабочих снизилось с 700 тысяч в конце 70-х годов до 160 тысяч сегодня.

За последние два десятилетия сталелитейная промышленность прошла серьёзнейшую реорганизацию, 50 миллиардов долларов истрачено на модернизацию и механизацию производства. Сегодня сталелитейная промышленность США - самая эффективная в мире. Почему же её продукцию надо продавать ниже действительной стоимости? Потому, что в России правительство и предприниматели завели свою экономику в тупик и рассчитывают, что из тупика выведет страну иностранная помощь? Вот что особенно огорчает в нынешнем конфликте из-за торговли сталью.

У этого конфликта, даже кризиса, нет аналога в прошлом. Вот почему решение проблемы невозможно лишь с помощью существующих торговых законов. Здесь нужны решительные исчерпывающие и скоординированные действия американской администрации, Конгресса, частного сектора, опирающиеся на закон.

Сергей Сенинский:

Нынешний конфликт вокруг поставок стали из-за рубежа на американский рынок - далеко не первый даже за последние годы, напоминает Дэн Гризволт из вашингтонского института "Кейто":

Дэн Гризволт:

У нас были подобные конфликты и раньше - в конце 70-х, в середине 80-х, в начале 90-х. Сталелитейная промышленность обращалась за помощью к правительству и получала протекцию. В США до нынешнего кризиса было принято около 100 антидемпинговых распоряжений, направленных против импортной стали. Квоты на ввоз стали из-за границы существовали у нас вплоть до 1992 года. Так что в последние 20 лет для сталелитейной промышленности протекционизм - скорее правило, чем исключение.

Эта отрасль, пожалуй, находится под большим покровительством и защитой, чем любая другая отрасль промышленности США. Но несмотря на это, она продолжает терять рабочую силу, которая сократилась на 70% за последние 20 лет. Сегодня менее 200 тысяч человек производят в США больше стали, чем 700 тысяч человек в конце 70-х.

И вообще сталь становится всё менее важной частью экономики. Её всё чаще заменяют иными материалами. И в автомобильной промышленности сталь используют теперь меньше, и в строительстве... Хотя спрос на сталь, пока экономика продолжает расти, держится на прежнем уровне. Но в целом, повторяю, производство стали теряет свою былую роль, по сравнению с иными производствами.

Сергей Сенинский:

Напомню, на вопросы нашей программы отвечали нашему корреспонденту в Нью-Йорке Яну Рунову сотрудники трех исследовательских институтов, расположенных в Вашингтоне: вице-президент Института железа и стали Барри Солларз, научный сотрудник института "Кейто" Дэн Гризволд и научный сотрудник института "Америкэн Энтерпрайсэз" Клод Бартфельд.

Наша постоянная рубрика - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 19-го февраля. С обзором вас познакомит Мария Клайн:

Мария Клайн:

Настойчивая борьба с инфляцией, которую промышленно развитые страны мира начали 20 лет назад, дала прекрасные результаты, пишет "Экономист". Среднегодовой уровень инфляции в странах "большой семерки" составляет всего 1 процент - самый низкий показатель за последние полвека. Однако сейчас на смену инфляции является новая и, пожалуй, еще большая опасность - дефляция, то есть устойчивое падение цен на товары и услуги. Стоит вспомнить, что именно дефляция привела к Великой депрессии 30-х годов.

Частично дефляцию вызывает внедрение новых, более эффективных технологий, отмена государственного регулирования экономики и снижение мировых цен на сырье, что в целом не несет угрозы экономического кризиса. Но когда цены снижаются под влиянием недостаточного потребительского спроса и возникающих - в результате - избыточных мощностей в экономике, а также - недостаточной денежной массы в обращении, - возникает серьезнейшая опасность. Именно такого рода дефляция уже вовсю свирепствует в Японии, где не используются производственные мощности, которые могут производить 7 процентов объема валового внутреннего продукта. В Китае простаивают 40 процентов промышленных мощностей. Опасность дефляции велика даже в благополучной Западной Европе, где рост цен практически прекратился.

В этой обстановке валютно-денежная политика промышленно развитых стран - кроме Соединенных Штатов - выглядит опасно жесткой, отмечает "Экономист". Но именно США значительно смягчили свою денежную политику, хотя - благодаря высоким темпам роста экономики - как раз этой стране дефляция не грозит. В то же время, экономике Японии - без снижения ставки банковского кредита не поможет даже нынешнее резкое снижение курса иены по отношению к доллару. Европейскому Центральному банку также следует снижать ставки банковского кредита. В этом году, по прогнозам, объем валового внутреннего продукта 11-ти стран зоны единой валюты - евро - увеличится всего на 2 процента.

В целом же, следует признать, что мировая экономика опасно балансирует на краю дефляционной пропасти, заключает "Экономист".

19-го февраля крупные промышленные потребители электроэнергии в странах Европейского союза получили право выбирать энергетическую компанию-поставщика, пишет "Экономист". Ранее они были привязаны к местным поставщикам электроэнергии, которые, таким образом, являлись монополистами и не были заинтересованы в снижении тарифов на свою продукцию. Между тем, в Великобритании, которая начала приватизацию электроэнергетики в 1990-м году, ликвидация энергетических монополий привела к снижению тарифов на электроэнергию к 1997-му году - на 10 процентов для промышленных предприятий и на 20 процентов - для индивидуальных потребителей.

Либерализация энергетического рынка Европейского Союза приведет также к появлению множества небольших, но очень эффективных и экологически более чистых электростанций - в основном газовых - вырабатывающих и электроэнергию, и тепло. Такие электростанции производят уже 1/3 от общего объема электроэнергии в Нидерландах, Финляндии и Дании.

Кстати, первая электростанция, построенная Томасом Эдиссоном в США в 1881-м году, была именно такого типа. Позже их место заняли гиганты энергетики, когда эту отрасль захватили монополии. С открытием в мае энергетической биржи в Амстердаме Западная Европа может стать энергетическим рынком с самым высоким в мире уровнем конкуренции, заключает "Экономист".

После краха коммунистического режима в 1989-м году прирост объема валового внутреннего продукта Польши составил 25 процентов, пишет "Экономист". Польша может гордиться и тем, что с 1995-го года 414 крупных государственных компаний были переданы в управление фондам, возглавляемым западными менеджерами. Акции большинства этих компаний теперь котируются на Варшавской фондовой бирже. В прошлом году правительство Польши частично приватизировало национальную телекоммуникационную компанию и несколько крупных банков.

Однако значительная часть промышленности все еще находится под контролем государства. Государственные предприятия, на которых занято 40 процентов рабочей силы, дают всего 5 процентов доходов госбюджета. В прошлом году из 50-ти государственных компаний, включенных в план приватизации, перешли в частные руки лишь 15.

Западные инвесторы теряют интерес к польским компаниям из-за бюрократических проволочек. Так, в январе нынешнего года британо-голландский консорциум отказался от покупки двух металлургических заводов в Катовице, так как потерял всякую надежду на скорое решение польских властей об их продаже.

Ситуация еще хуже в сельском хозяйстве Польши. Правительство, например, отказывается продавать иностранцам предприятия сахарной промышленности, которым требуется для реконструкции 2 миллиарда долларов - их у властей нет. Эти явные провалы правительства Польши в реформировании своей экономики почему-то не получили должного освещения в прессе, пишет "Экономист". Итог же таков - планы правительства Польши расширить успешную массовую приватизацию 1995-го года так и не были осуществлены.

Сергей Сенинский:

Спасибо, Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 19 февраля.

Коммерческие банки Украины подали в суд на правительство. Ассоциация украинских банков на минувшей неделе подала исковое заявление в Киевский арбитражный суд о признании незаконным недавнего постановления правительства Украины.

Оно предусматривало обмен выпущенных в прошлом году и проданных коммерческим банкам государственных облигаций, срок погашения которых как раз наступил, - на новые облигации. Обмен - принудительный, без согласия на то самих кредиторов, то есть банков. Наш корреспондент в Киеве Сергей Киселев рассказывает:

Сергей Киселев:

Решение это было принято 30 января нынешнего и вызвало в банковских кругах Украины ажиотаж не меньший, нежели 17 августа в соседней России.

Постановление правительства предусматривало принудительный обмен принадлежащих коммерческим банкам облигаций внутреннего государственного займа, или сокращенно - ОВГЗ, с погашением в феврале на так называемые "конверсионные дисконтные облигации" с погашением в мае, августе и сентябре этого года.

Коммерческие банки в прошлом году прикупили выпущенные Минфином Украины ОВГЗ. А кабинет министров пообещал в феврале нынешнего года полностью возвратить коммерческим банкам вложенные ими средства, да к тому же - с немалыми процентами.

Уверенность коммерческих банков, что все будет, как обещано, подтвердило и то, что Украина практически полностью рассчиталась с кредиторами по так называемым евробондам - то есть, по украинским облигациям, проданных за рубежом. Однако, в самый канун погашения внутренних долгов, украинское правительство сочло возможным перенести сроки платежей коммерческим банкам.

3 февраля ОВГЗ были заблокированы Национальным банком, и процедура их обмена на конверсионные облигации проводилась без согласия большинства банков-владельцев. Причем ОВГЗ обменивались на новые бумаги на условиях, обеспечивающих доходность почти вдвое меньшей, чем невыплаченные займы.

Пресс-секретарь главы Национального банка Украины Дмитрий Рикберг в беседе со мной отметил, что Нацбанк в истории с ОВГЗ является лишь агентом по продаже выпущенных Минфином ОВГЗ. Тем не менее господин Рикберг отметил, что все здесь происходит как в том старом анекдоте, когда судья приходит к выводу, что правы все участники процесса:

Дмитрий Рикберг:

Все правы, но с точки зрения государства, это действительно, ну, просто вынужденная мера. Ну, представьте себе, вы рассчитываете получить какие-то деньги... то ли что-то планируете купить, то ли с кем-то рассчитаться... И вдруг неожиданно вам говорят: нет, мы вам сейчас эти деньги не вернем, а перенесем на несколько месяцев. Вас ставят в тяжелое положение? Ну, вот именно такая картина и произошла.

Сергей Киселев:

Пресс-секретарь главы Национального банка Украины Дмитрий Рикберг.

9 февраля президент Ассоциации украинских банков Александр Сугоняко в письме на имя премьер-министра Валерия Пустовойтенко назвал сложившуюся в финансово-экономическом пространстве страны ситуацию "дефолтом", то есть невозможностью государства рассчитаться со своими кредиторами.

Очевидно, полученные в ответ разъяснения правительства не удовлетворили банкиров. И 17 февраля Ассоциация украинских банков от имени более чем 50 банков страны подала исковое заявление в суд о признании незаконным постановления Кабинета министров о принудительном обмене гособлигаций.

Как сообщил президент Ассоциации украинских банков Александр Сугоняко, иск подан одновременно в две судебных инстанции - Киевский арбитражный суд и в один из районных судов украинской столицы. Кроме того, 3 коммерческих банка самостоятельно подали исковые заявления с аналогичными требованиями.

Трудно предсказать, чем закончится рассмотрение этого дела, где ответчиком выступает правительство, а истцом - коммерческие банки. Дмитрий Рикберг.

Дмитрий Рикберг:

Выход будет найден, потому что тем банкам, которые действительно находятся в труднейшем положении, - им будет оказана необходимая помощь. Ну, а те банки, которые такую возможность имеют - значит, ничего не поделаешь: придется им пострадать за независимую Украину...

Сергей Киселев:

Говорил пресс-секретарь главы Национального банка Украины Дмитрий Рикберг.

Что же касается граждан Украины, то, признаться, обрушившийся на них за последние полторы недели набор малоизвестных и малопонятных слов, как то "эмитент", "дисконтные облигации", "кросс-дефолт" и так далее, тревожит их, похоже, куда меньше, нежели сообщение, к примеру, о том, что 9 февраля правительство вновь расширило "валютный коридор" для украинской гривны.

Как сообщил 17 февраля заместитель председателя правления Национального банка Украины Ярослав Солтыс, объем накоплений, находящихся ныне на руках у 50-миллионного населения страны, достигает 12 миллиардов американских долларов.

Сергей Сенинский:

Спасибо, Сергей Киселев, наш корреспондент в Киеве.

В мае прошлого года - в одном из выпусков программы - мы рассказывали о Фонде поддержки малого бизнеса в России, учредителем которого является Европейский банк реконструкции и развития. Этот банк был создан в 1990-м году правительствами 42-х стран мира и рядом международных финансовых организаций - специально для оказания финансовой помощи "переходным" экономикам стран Центральной и Восточной Европы, а также республик бывшего СССР.

Фонд поддержки малого бизнеса действовал в регионах России через своих партнеров - российские банки. Как выяснилось, Фонд продолжает работать и сейчас. Только число партнеров сократилось после августовского кризиса.

Мы расскажем сегодня о том, как Фонд поддержки малого бизнеса, учрежденный Европейским банком реконструкции и развития, действует в России сейчас и что намерен изменить в своей деятельности в ближайшем будущем.

Но сначала - напомним, что собой представляют средства Фонда, а также - кому и на каких условиях они предоставляются? На эти вопросы - в мае прошлого года - отвечала официальный представитель Европейского банка реконструкции и развития, штаб-квартира которого находится в Лондоне, Элизабет Уоллес:

Элизабет Уоллес:

Наш Фонд существует уже несколько лет. Страны "большой семерки" согласились внести в него 150 миллионов долларов. Еще 150 миллионов внес Европейский банк реконструкции и развития. Но 300 миллионов оказалось недостаточно, так как количество российских предпринимателей, обратившихся в Фонд, превзошло все ожидания. По нашим расчетам, Фонду нужны еще, по крайней мере, 100 миллионов. Мы надеемся пополнить Фонд за счет Европейского банка или других источников.

Ян Рунов:

А как функционирует ваш Фонд?

Элизабет Уоллес:

Мы предоставляем займы через российские банки в 25 регионах России. В каждом регионе мы работаем не с одним, а с тремя-четырьмя-пятью банками. На сегодня мы выдали более 20 тысяч займов на общую сумму около 255 миллионов долларов.

Процедура получения денег такова: в банк поступает заявление от предпринимателя, в компании которого работают от 1 до 80 человек. Сумма предоставляемого займа - минимум 30 долларов, максимум - 125 тысяч долларов.

Ян Рунов:

А кто принимает решение давать или не давать деньги? И кто проверяет достоверность информации, представленной предпринимателем?

Элизабет Уоллес:

Мы обучаем банки тому, как анализировать данные, представленные владельцами малого бизнеса. А решение о предоставлении займа принимают сотрудники российских банков и специальные кредитные комиссии этих банков. Хотя формально мы тоже являемся членами кредитных комиссий, но решения принимаются не в нашей штаб-квартире в Лондоне, а только в России - кредитными комиссиями в местных банках.

Заем предоставляется максимум на три года. Практика показывает, что в России большинство владельцев малого бизнеса предпочитают брать заем сроком не более чем на 2 года. Большинство займов предоставляются в среднем на 18-20 месяцев. Владельцы совсем небольших компаний просят в первый раз одолжить им деньги на очень короткое время, в среднем на 9 месяцев. Если же отношения между банком и мелким предпринимателем складываются хорошие, то последующие кредиты могут быть больше и на более длительный срок. Это типичный путь для микрокредитов.

Ян Рунов:

Какого рода бизнесу отдается предпочтение?

Элизабет Уоллес:

Абсолютно никаких предпочтений. Преимущество этой программы кредитования именно в разнообразии и отсутствии отраслевых ограничений. Заем получает любой бизнес, готовый возвращать долги. Никаких предпочтений.

Сергей Сенинский:

Напомню, это интервью с официальным представителем Европейского банка реконструкции и развития Элизабет Уоллес было записано в середине мая прошлого года.

В начале февраля года нынешнего, мы вновь обратились к Элизабет Уоллес. Как отразился финансовый кризис в России на деятельности Фонда поддержки малого бизнеса? Не пришлось ли приостанавливать его работу?

Элизабет Уоллес:

Нет, конечно... Фонд не приостановил свою работу с малым бизнесом в России даже после кризиса, даже после девальвации рубля. Разумеется, с особой остротой встал тогда вопрос, как защитить финансовые ресурсы Фонда, чтобы мы могли не только продолжать, но и расширять предоставление займов малому бизнесу в России.

Мы по-прежнему сотрудничаем с российскими банками - участниками нашей совместной программы. А таких участников стало гораздо меньше после августа 1998-го. Да, мы действительно потеряли немало партнёров в России. Но не только банки, малый бизнес тоже очень пострадал и в августе, и в сентябре прошлого года.

Чтобы приспособиться к новым условиям, владельцы малых предприятий стали сокращать расходы, менять ориентацию производства, торговли и услуг на то, что пользуется в данное время наибольшим спросом. В частности, они попытались заполнить определенный вакуум на внутрироссийском рынке, образовавшийся с сокращением объемов импорта в Россию.

Малые предприятия оказались достаточно гибкими, и поэтому мы продолжаем предоставлять им льготные займы. Но так как после кризиса мы лишились многих наших партнеров среди российских банков, мы решили основать в России свой собственный банк. Это решение - ещё один признак того, что мы не собираемся уходить из России, несмотря на всё новые и новые трудности. Мы стараемся приспособиться к новым условиям и, действительно, находим возможности для продолжения работы.

Сергей Сенинский:

Есть ли уже название у вашего банка в России и когда он откроется?

Элизабет Уоллес:

Знаете, мы готовы предоставить бесплатный тур для отдыха на острове Таити тому человеку, кто придумает лучшее название для нашего банка. Другими словами, окончательного названия у банка ещё нет. А его условное, временное название - "Раша Майкрофайнэнс Бэнк". Уже утверждён состав сотрудников нового банка, есть помещение. Но официальное открытие состоится через 2-3 месяца.

Сергей Сенинский:

Ваш банк будет находиться в Москве?

Элизабет Уоллес:

Штаб-квартира банка будет в Москве, но мы также будем работать и в регионах, где рассчитываем открыть отделения нашего банка - ведь малый бизнес есть по всей стране. Скажу больше: наша основная работа - именно в российских регионах.

Сергей Сенинский:

Что конкретно должны предпринять владельцы малых предприятий, чтобы получить кредит у вашего Фонда?

Элизабет Уоллес:

Если компания нуждается в займе от 100 долларов (это минимум) до 125-ти тысяч долларов (это максимум), и если количество работников компании не превышает 100 человек, то представитель этой компании может связаться с одним из банков, участвующих в нашей программе кредитования. Например, "Сбербанком" (это один из основных банков, оставшихся в числе наших партнеров), или банком "Петровский" в Санкт-Петербурге. А вообще любой желающий может получить полный список российских банков, выдающих кредиты из средств нашего Фонда, отправив по факсу запрос в наш офис в Москве. Назову и номер этого московского факса: 745-81-84.

Сергей Сенинский:

Какова общая сумма средств, которой располагает ваш Фонд для предоставления займов малому бизнесу в России?

Элизабет Уоллес:

В Фонде, когда он создавался, всего было 300 миллионов долларов. Но так как одолженные деньги возвращаются с процентами, общий объем займов, которые мы предоставляем, более 300 миллионов. Мы предоставили займы 25 тысячам малых предприятий в России на 350 миллионов долларов.

До кризиса в августе прошлого года мы оформляли в среднем примерно 1300 займов каждый месяц. После кризиса количество работающих с нами банков сократилось, и теперь мы теперь оформляем каждый месяц гораздо меньше займов. В декабре, например, мы выдали около 500 займов. Это почти втрое меньше, чем было раньше, но - тоже неплохо и свидетельствует о гибкости малого бизнеса, его выживаемости, способности работать даже в самых сложных условиях.

Сергей Сенинский:

Вы сказали, что одолженные деньги возвращаются. Все ли ваши должники выполняют свои обязательства перед Фондом?

Элизабет Уоллес:

Процент возврата довольно высокий. До кризиса он был на уровне 99,7%, то есть не хуже, чем в любой развитой западной стране. Но после прошлогоднего кризиса в России положение несколько ухудшилось: сейчас погашение своих долгов нашему Фонду задерживают уже 4%-6% должников.

Пока мы еще не знаем точно, к каким потерям для нас это может привести. Обычно сама по себе неуплата долга меньше, чем объем задерживаемых выплат. Конечно, очень многие в России стали жертвами кризиса. Но уровень образования и профессиональной подготовки многих предпринимателей в России чрезвычайно высок, человеческий фактор по-прежнему играет исключительную роль. И люди находят пути для продолжения своего бизнеса.

Сергей Сенинский:

А в каких регионах России сегодня малый бизнес наиболее активен, насколько вы можете судить по работе вашего Фонда?

Элизабет Уоллес:

Сейчас это в большей степени зависит от активности банков в тех или иных регионах. До кризиса малый бизнес был весьма активен в большинстве регионов России, кроме, пожалуй, Москвы и небольших сибирских городов. Но сейчас и там наблюдается оживление бизнеса по сравнению с положением в сентябре прошлого года.

А вообще до кризиса наиболее активным, по нашим данным, был малый бизнес в Омске, Нижнем Новгороде, Новосибирске. Сейчас, к сожалению, мы можем отслеживать ситуацию лишь в тех регионах, где остались сотрудничающие с нашим Фондом банки и где продолжается выдача его займов на развитие малого бизнеса.

Одна из причин, почему мы решили открыть в России собственный банк, - мы хотим, чтобы финансовое посредничество нашего Фонда ни в коем случае не прерывалось.

Сергей Сенинский:

В какой мере изменились отношения вашего Фонда и его партнеров в России - местных банков? Не стали ли вы после кризиса меньше им доверять?

Элизабет Уоллес:

Об открытии собственного банка, честно говоря, мы думали еще до кризиса в августе прошлого года. Просто потому, что хорошо иметь в стране собственный финансовый институт, полностью соответствующий нашим требованиям и нашей кредитной методологии, способный показывать другим банкам, насколько эффективным может быть такой кредитный институт.

Российские банки хорошо справлялись с поставленной нами задачей, но они не полностью принимали каждый аспект нашей методологии работы с клиентами и кредитами. И тогда мы решили просто продемонстрировать им свою работу наилучшим образом.

Мы считаем, что у каждого региона должны быть равные возможности для конкуренции, поэтому мы хотели бы работать с тремя-четырьмя банками в каждом регионе России. Подчеркну особо: не надо рассматривать наш новый собственный банк как, якобы, замену российским банкам. Он лишь - добавление к тому, что уже есть в рамках нашей программы. Но в тех регионах, где в результате кризиса мы потеряли наших бывших партнеров, наш собственный банк, действительно, их заменит. Однако мы будет продолжать работу с теми российскими банками, которых мы считаем надёжными и заинтересованными в нашей программе поддержки малого бизнеса.

Сергей Сенинский:

Каким будет уставный капитал вашего банка?

Элизабет Уоллес:

Вопрос об объеме уставного капитала ещё не решен. И вряд ли он будет очень крупным. Не выйдет за рамки уже упомянутых 300 миллионов долларов. Да это и не нужно. Мы считаем, что активы банка, в данном случае - займы, будут достаточно эффективны. А если активы банка хороши, то вовсе необязательно иметь большой капитал.

Сергей Сенинский:

А под какой процент - хотя бы примерно - ваш банк будет предоставлять кредиты российскому малому бизнесу?

Элизабет Уоллес:

Процентная ставка по кредитам, предоставляемым в рублях, будет зависеть от ставок, устанавливаемых Центральным банком России. А если говорить о кредитах в долларах, то ставка по ним составит около 19%.

Сергей Сенинский:

Спасибо, напомню, на вопросы нашей программы - о деятельности Фонда поддержки малого бизнеса в России - отвечала из Лондона официальный представитель Европейского банка реконструкции и развития Элизабет Уоллес.

И напоминаем номер факса в московском офисе Фонда: 745-81-84. Отправив по этому номеру запрос, желающие могут получить полный список тех российских банков - по всей стране, которые работают в рамках программы Фонда. 745-81-84.