Лев Ройтман, Сараево:

Собственно, встреча в верхах, на которой присутствовали все делегации, приехавшие в Сараево, продолжалась недолго - три часа, и с этой точки зрения это был блиц-саммит. Здесь не было позирования у телекамер, помпезных пресс-конференций, утомительного многословия, вообще-то равноценного пустословию. В Сараево, в городе, который все еще не оправился от разрушений в годы сербской осады с 1992-го по 1995-й год, бравурные международные мероприятия пока были бы попросту неуместны. В то же время Сараевский саммит имеет подлинно историческое значение, как имеет историческое значение и тот "Пакт стабильности для Юго-Восточной Европы" - для Балкан, который на бумаге существует с десятого июня, но здесь в Сараево получил реальную путевку в жизнь. Смысл этого Пакта и той итоговой декларации, которая была принята в Сараево, в том, чтобы переломить ход истории Балкан и превратить этот регион из пороховой бочки Европы в интегральную часть мирного, процветающего Европейского континента. Я позволю себе процитировать в переводе с английского выдержку из Сараевской декларации. И так: " Из Сараево мы подтверждаем нашу решимость приложить совместные усилия для окончательной победы демократии, уважения прав человека, социально-экономического прогресса и полной безопасности, как нас обязывает к тому наше участие в Пакте стабильности. Совместно мы направим наши усилия к тому, чтобы содействовать интеграции Юго-Восточной Европы в Европейский континент, где границы остаются нерушимы, но означают не разделение, а возможность для контактов и сотрудничества", - это была цитата. В Сараевской декларации вновь подчеркнуто, что Пакт стабильности для Балкан предусматривает работу в трех направлениях, и работу одновременную - это развитие демократических институтов, экономическое развитие и меры международной безопасности. Так вот, Сараевский саммит вновь подтвердил, что Пакт стабильности для Балкан станет своеобразным международным учреждением. Реализация целей и идей этого пакта находится под общей эгидой ОБСЕ, но в то же время исполнительным органом Пакта стабильности будет особое учреждение ЕС, так называемый "Региональный стол Юго-Восточной Европы". Ну а отдельными направлениями развития станут экономика, безопасность, демократизация и права человека, которыми займутся специализированные рабочие столы. Конкретный же план деятельности в рамках Пакта стабильности будет составлен, и уже в сентябре он будет представлен в Брюсселе. Тогда станет яснее и понятнее, кто и сколько денег обязуется и сумеет внести на общебалканские, а, в конечном счете, и общеевропейские цели. Ибо Пакт стабильности, я хочу это подчеркнуть - это мероприятие дорогостоящее.

Ведущий программы "Liberty Live" Дмитрий Волчек:

Можно ли сказать, что позиция России, которую на форуме в Сараево представлял Сергей Степашин, диссонировала с общей тональностью саммита?

Лев Ройтман:

Я полагаю, что это преувеличение. По завершении саммита на специальной национальной пресс-конференции, которую устроила российская делегация, Сергею Степашину был задан конкретный вопрос: " В том случае, если у вас существуют серьезные расхождения с целями и задачами Пакта стабильности, почему вы поддержали декларацию Сараевского саммита", - спросили его. На этот вопрос припертый к стенке российский премьер вынужден был сказать, то, что и есть на самом деле: "У нас серьезных расхождений с Пактом стабильности и Сараевской декларацией нет". И их действительно нет. Нет по понятной причине. Россия находится в особом положении, когда выставлять особые требования и занимать особую позицию было бы, во-первых, неуместно, а во-вторых, непрактично. В Пакте стабильности участвуют богатейшие страны мира, и эти страны являются естественными донорами. Билл Клинтон здесь в Сараево принял от имени США обязательства, которые уходят в сотни миллионов долларов, в финансовом исчислении. Ожидается, что то же самое сделают страны - члены ЕС. Поддержку финансовая сторона Пакта получит от Японии и от Канады. И в этих порядках присутствуют также и беднейшие страны Европы, которые являются естественными получателями этой, адресованной им на дальнейшее мирное развитие помощи. Россия находится где-то в непонятном углу. Она не может быть донором, ибо она на это неспособна по своим финансовым обстоятельствам, в то же время она не может быть получателем помощи, поскольку она не относится к числу балканских государств, хотя и настаивает на том, что на Балканах у нее есть свои интересы. И вот здесь то как раз возникает любопытная двойственность, которая, быть может, в чем-то и является особенностью российской позиции. Россия несомненно рассчитывает на то, что в результате чужих пожертвований и чужого донорства и спонсорства что-то перепадет в рамках балканских проектов и российским структурам, которые смогут выполнять определенные проекты здесь на Балканах, используя для этого чужое финансирование. В России уже создана правительственная комиссия во главе с самим Степашиным по оказанию помощи Югославии. Это очень неопределенная формулировка, неясно, что в данном случае надо понимать под Югославией. Неясно, будет ли Россия оказывать помощь Сербии или она намерена восстанавливать Косово, но дело в том, что для деятельности этой комиссии Россия выделила сто пятьдесят миллионов долларов, любопытно, однако, что это те сто пятьдесят миллионов долларов, которые Россия должна Сербии, Югославии. Таким образом, Россия сама себе списала собственные долги в счет того, что она под эту свою задолженность будет предоставлять какие-то услуги Югославии, быть может, и в рамках этого Пакта. Таким образом, Россия находится в двойственном положении - дать ей нечего, взять пока что тоже нечего, в то же самое время Россия, естественно, заинтересована в том, чтобы на Балканах восстановилась стабильность. Быть может, в этом можно видеть особую позицию России, но все участники Пакта стабильности заинтересованы в том же самом, в том, чтобы на Балканах была стабильность и в том, чтобы в этой стабильной балканской среде существовала демократическая Сербия. Вот оказать влияние на Сербию Россия могла бы, в силу своих особых отношений с этой страной. Но Сербия Слободана Милошевича, я позволю себе привести аналогию, также неприемлема для участников Пакта стабильности на Балканах, как для послевоенного "Плана Маршалла" была бы неприемлема послевоенная Германия, в которой и дальше бы правил Гитлер.