Игорь Померанцев, Кукес:

От Кукеса до деревушки Голый два часа на машине. Водитель спросил меня: "Сколько дадите?" Я сказал. "Нет, - ответил он, - За такие деньги не поеду - там стреляют". Я слегка прибавил. Приехали прямо на деревенский майдан. На майдане почта. За ней кладбище. Для разговора со мной голыйцы выбрали деревенского интеллигента, Муссу. Он работает телефонным диспетчером. Мусса показал вверх - на вершину горы - обстреливают телемачту, ночью и на рассвете. Уже десять дней кряду. Я взглянул вверх. Мачта возвышалась на большой и красивой горе со свежими рваными ранами. "В мачту никак не попадут, - сказал Мусса и замолчал, - А в Мухамеда попали". "А где он сейчас", - спросил я. Мусса кивнул головой на кладбище. "Из тех хат наверху все съехали. Нам тоже пора. Соберем пожитки, детей, овец и съедем". Вокруг нас собралась гурьба детей. Почему не на уроках? - спросил я - Школу закрыли? "Мало ли что", - ответил Мусса. А куда поедете? "Я то найду, где пристроиться, но куда деть косоваров - ума не приложу". Каких косоваров? "У меня сейчас в доме живут двадцать семь беженцев". Это из-за них вас обстреливают? "Из-за них". Вы на них не злитесь? "Нет, они же наши братья"...

На пути в Кукес я спросил водителя - что он думает о братьях. "Каких братьях", - не понял он. О косоварах. "А, нелюблю я их". Почему? "Другие они, на нас не похожи". А что они дурного вам сделали? "Мне ничего, но вот у меня есть друг, так он мне рассказывал, что один его знакомый косовар не поехал отца хоронить в Германию, пожадничал". А вы никого из них не приютили - спросил я. Водитель пожал плечами.