Олег Кусов, Северный Кавказ:

Блок-пост "Кавказ 1", разделяющий Чечню и Ингушетию, в последнее время стал недоступным для журналистов. Но мне удалось проникнуть на этот далеко не стратегически важный объект в качестве водителя ученого-психолога, занимающегося исследовательской работой среди военных по поручению штаба 58-й российской армии. Однако, вдвоем мы очень быстро оказались без документов и автомобиля, который у нас сотрудники ОМОНа изъяли по приказу коменданта блок-поста, полковника Хрулева. Военные объявили, что для них мы всего лишь нарушители особого режима, с, по их мнению, явно поддельными документами. После допроса сотрудниками ФСБ и тщательного обыска меня и моего спутника определили в специальный вагончик для временно задержанных, который называют зинданом. Трудно понять, за кого именно нас приняли сотрудники спецслужб блок-поста "Кавказ 1", то ли за чеченских шпионов, то ли за контрабандистов, но в этот день никаких объяснений от военных так и не получили, как, впрочем, не получили их и на второй день. Находиться в зиндане на территории Чечни почти целые сутки, это - своеобразный подарок для журналиста, да и для ученого психолога. Где еще можно всю ночь напролет разговаривать с беженцем из Урус-Мартана, а это село считается оплотом ваххабизма в Чечне, тем более, что беженец никто иной, как старший брат полевого командира, члена правительства Масхадова Ахмеда Закаева. Беженца звали Али, по убеждениям он - сторонник Доку Завгаева. При его правительстве он работал в администрации Урус-Мартана. "В ходе этой войны чеченцы разделились на четыре группы - говорил Али Закаев. - Это сторонники ваххабизма, России, последователи Джохара Дудаева, мечтающие о независимой Ичкерии, и четвертые, те, кто сидит на заборе, ожидая, чья возьмет, чтобы присоединиться к победителям. Последняя группа самая многочисленная", - добавил Али. Али Закаева, как сообщил телеканал НТВ, российские спецслужбы решили использовать для связи с его братом Ахмедом, а затем и другими влиятельными людьми в Чечне, но в ту ночь, Али, видимо, еще не подозревал о своей будущей миссии. Главной проблемой для него оставалось больное сердце, к счастью, таблетки оказались в аптечке, предусмотрительно захваченной психологом в поездку. Когда отпускало сердце, Али много курил и рассказывал о том, какой вред ваххабиты принесли Чечне. В полночь в зиндан завели двух молодых чеченцев из селения Самашки - Усланбека и Саланбека. ОМОНовцы их называли боевиками, по всей видимости, это их раскрепостило, и двое их них стали избивать молодых чеченцев. Одного били ногой в живот, другого ударили пистолетом по голове, правда, потом заботливо забинтовали разбитую голову. Сидели в зиндане и российские офицеры, продавшие ингушам бочку солярки, сидел русский раб, проживший в Чечне 9 лет. Наутро их всех отправили в Моздок, в фильтрационный лагерь. Продолжить наблюдение мне и психологу в этом лагере помешал ингушский президент Руслан Аушев. Он настоял на том, чтобы военные освободили нас. Уже после освобождения я узнал забавные обстоятельства. Оказывается, вечером того дня, когда мы были задержаны, за нас, просто по-человечески, полковника Хрулева попросили разные ингуши, работающие на постах "Адлер 20" и "Кавказ 1". Хрулев согласился обменять нас на падшую женщину, которую заместитель начальника Миграционной службы Сунженского района Ингушетии попросил в случае, если таковой обмен состоится, привести на КПП "Кавказ 1". Проститутку полковнику Хрулеву все же искать не стали.