Ведущий Виктор Резунков

Республика Санкт-Петербург

Виктор Резунков:

В последнее время в Санкт-Петербурге все активнее звучат голоса сторонников создания республики Санкт-Петербург - в составе России или даже вне ее границ. Аргументы "за":

"Нас обставили по экономическим показателям Эстония и Латвия именно потому, что они сами распоряжаются и таможенной политикой, и тарифной политикой, и сами получают прибыль, а Петербург вынужден клянчить у Москвы право снизить тарифы на все эти портовые услуги".

"У меня даже есть название для петроградской валюты - "ефимок".

Аргументы "против":

"Но я совершенно без всякого уважения отношусь к идеям такого свойства: давайте мы сейчас спрячемся под одеялом для того, чтобы съесть свой кусок, который нам кажется более жирным, отдельно от других".

Хорошо ли жить в маленьком государстве? В маленьких государствах пышным цветом расцветает наука, функционируют университеты; в маленьких государствах нет имперских амбиций; им не нужны ядерные боеголовки, многотысячные армии; им не нужен огромный, растущий из года в год, бюрократический аппарат управления. В маленьких государствах всегда легко выбирать маленький парламент и любимого Президента. В маленьком государстве есть маленький золотой запас и более менее стабильная национальная валюта. Петербург - Петроград - Ленинград - город, но кто нам мешает из него сделать маленькое государство? Такой вопрос возник сейчас на берегах Невы, и, многократно усиленный жестоким кризисом, разразившимся в России в последние месяцы, получил неожиданный резонанс. Громко зазвучал голос сторонников провозглашения республики Санкт-Петербург, лидеров движения "За автономию Санкт-Петербурга". Идеи этого движения, зарегистрированного еще в 1996 году, получили распространение среди питерской интеллигенции, а также многочисленных политических организаций и предвыборных блоков. Что же предлагают петербургские автономисты, назовем их так, для того, чтобы осуществить задуманное - создать республику Санкт-Петербург? С этим вопросом я обратился к лидеру движения "За автономию Санкт-Петербурга", доктору исторических наук, профессору Виталию Старцеву.

Виталий Старцев:

Модель, мне представляется, заключается в том, чтобы повысить наш статус в рамках действующей сегодня Конституции 93-го года, передвинуться, ну хотя бы на 1 градус, а еще лучше на 2, то есть, обрести права республики. У нас 21 республика, некоторые республики имеют население где-нибудь в 15-20 раз меньше, чем наш город, и тем не менее, они пользуются всеми правами, преимуществами республики. Но тут нужно сделать очень решительный шаг: признать, что право на автономию имеет не только народ, как бы мал он ни был, но и территория. Вот, собственно, Соединенные Штаты Америки существуют по территориальному принципу, ФРГ - территориальный принцип, и многие другие федерации. А у нас, это началось еще, собственно, с периода конца Российской Империи, 17-18-го года, именно национальный признак положен во главу угла. Именно об этом и идет речь. Каким образом Конституция позволяет субъекту Федерации заключать договор с Федеральным центром, Федеральными властями? И вот речь идет о том, чтобы заключить новый договор, по сравнению с тем, который был заключен в 96-м году. И, конечно, сутью этого договора должно быть изменение, в первую очередь, финансовой стороны, то есть уменьшение доли отчислений в Федеральный бюджет со стороны нашего города. Но я не экономист, я думаю, что экономисты вполне могут разработать технику этого дела. Меня интересует в первую очередь политическая сторона, потому что статус республики даст нам больше возможности улучшения связей и укрепления связей с нашими соседями, как соседями внутри Федерации, так и с соседями за ее пределами: в первую очередь с Финляндией, до которой у нас 30 километров, с Эстонией, а так же с Латвией, но, наверное, и с Литвой, хотя Латвия нам все-таки ближе территориально. Ну и кроме того, мы город-порт, город стоящий на Балтийском море, а Балтийское море сразу связывает нас и с другими странами, балтийскими же: со Швецией, с Польшей, с Германией, Данией... Вот те естественные партнеры наши, с которыми мы можем вести лучше и экономические связи, и политические, и культурные.

Виктор Резунков:

Петербургские экономисты в лице профессора Виталия Старцева и его единомышленников очень четко определили главную направляющую, по которой распространяются центробежные силы в условиях российского кризиса - я имею в виду стремление регионов к самоопределению, к независимости от центра. Власти Санкт-Петербурга похоже тоже осознают необходимость, по крайней мере, сохранять ту зыбкую независимость от Москвы, которая существует до сих пор. В конце августа этого года петербургское правительство отказалось подписывать договор с Министерством финансов России, а после разразившегося кризиса губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев предложил правительству России специальный законопроект, в соответствии с которым на несколько лет от всех налогов будут освобождаться все крупнейшие инвесторы, вкладывающие средства в бизнес на территории Санкт-Петербурга, то есть, практически, предложил создать на территории города оффшорную зону. Отношение к оффшорным зонам у нынешнего правительства, как известно, крайне отрицательное. Недавно побывавший в Санкт-Петербурге первый вице-премьер Юрий Маслюков так и заявил: "Оффшорные зоны надо уничтожить, тогда и проблем будет меньше". И похоже на то, что очередная инициатива губернатора Владимира Яковлева опять будет не воспринята Центром. А в самом Петербурге спорят. Послушайте беседу двух оппонентов - лидера движения "За автономию Санкт-Петербурга", журналиста Даниила Коцубинского и полномочного представителя Президента Российской Федерации по Санкт-Петербургу Сергея Ципляева.

Даниил Коцубинский:

Петербург - это город, экономика которого основывается на обрабатывающей промышленности, на торговле транзитной, на туризме, то есть, на таких стабильных отраслях экономического развития, требующих долгосрочных инвестиций. Для него инфляция, особенно гиперинфляция, равносильна смерти. Становым хребтом российской экономики является Газпром, как утверждает наш бывший премьер-министр, и он абсолютно прав. Эта экономика совершенно не боится инфляции, то есть, интересы Газпрома, или России в целом, и интересы Петербурга экономические кардинально друг другу противоречат - это первое. Второе - финансовая сторона дела: российская политика бюджетная такова, что бюджетный дефицит, долг, девальвация и прочие "прелести", они запрограммированы, потому что Дума всегда будет состоять из патриотических, в большинстве своем, фракций, которые будут принимать явно завышенные, имперские, амбициозные бюджеты, президентская вертикаль так же ведет себя достаточно расточительно, и нет никаких шансов на то, что бюджет российский будет когда-нибудь сбалансирован, и финансы российские когда-нибудь стабилизируются. Петербургский бюджет прямо противоположным образом существует - он сбалансирован, он бездефицитен. Он, конечно же, не идеален. Я не хочу сейчас выступить апологетом Комитета финансов и лично Игоря Юрьевича Артемьева, но тем не менее в Петербурге, если были бы введены свои деньги, они были бы более стабильны. Вот петербургский "талер", назовем это условно, так эту денежную единицу, он был бы более стабилен, чем ныне существующий "деревянный" российский рубль. Петербург, вот именно в сложившихся условиях, должен взять курс на заключение максимально жесткого двустороннего договора с Центром с целью максимально обособиться политически, финансово и экономически от Москвы.

Виктор Резунков:

Это был лидер движения "За автономию Санкт-Петербурга", журналист Даниил Коцубинский.

Спор продолжается. Слово представителю Президента Российской Федерации по Санкт-Петербургу Сергею Ципляеву.

Сергей Ципляев:

Моя позиция - она была и остается достаточно жесткой по этому поводу. Я считаю, что для Петербурга это смертельный эксперимент - попытка сделаться независимым государством. И, конечно же, кризисные обстоятельства серьезно помогают обдумать самые трудные, принципиальные моменты выбора, но как раз сейчас для нас ключевой позицией является прекращение всяческих попыток сепаратизма и любых попыток тушить экономический пожар политическим бензином, затевать серьезнейший передел страны. Я был народным депутатом СССР, и все происходило на моих глазах - процесс разделения Советского Союза на отдельные республики. Я с уважением отношусь к желанию жить независимо народов, которые культурно, исторически желают быть отдельно и говорят: "Мы поползем на коленях, мы будем траву есть, мы будем по пустыне 40 лет ходить, но мы хотим быть свободными и независимыми". Но я совершенно без всякого уважения отношусь к идеям такого свойства: давайте мы сейчас спрячемся под одеялом, для того, чтобы съесть свой кусок, который нам кажется более жирным, отдельно от других. Те из республик, кто ставили перед собой задачи стать просто богатыми отделившись, практически они оказались в очень тяжелом положении. Достаточно посмотреть только на Украину, которая весьма постоянно выдвигала тезис, что мы-де кормим остальную Россию, а выяснилась, что ситуация ровно наоборот.

Теперь по экономическим и прочим факторам. Утверждение первое: Петербург действительно не город, который в основном занимается материальным производством, у него 60% выпадает на производство услуг и только 30% на материальное производство. Вопрос первый: кто является потребителем этих услуг? Ответ: этим потребителем в первую очередь является вся остальная российская часть. Утверждение второе: город находится в колоссальных долгах перед тем самым монополистом и ненавистным Газпромом, и сегодня в значительной степени это самая главная проблема пятимиллионного города, находящегося столь северно. Вопрос - теплоносители, вопрос - энергоносители, вопрос обеспечения той самой промышленности. И если мы посмотрим, как выглядит картина - она далеко небезоблачна. Да, бюджет города обязан быть бездефицитным, и то, что сделано - это правильно. Но вы должны ответить на второй, главный вопрос: вот этого бюджета хватает на вашу бюджетную сферу, которую вы содержите или нет? Или вы просто загоняете дефицит и недостаток ваших средств в сферу неплатежей за транспорт, в сферу неплатежей за газ, в сферу неплатежей за тепло? Вот именно это сегодня происходит в городе. Я думаю, что каждый это может понять на простейшем примере: приходит отец семейства и говорит: "У нас бюджет бездефицитный, я в этом месяце заработал 100 рублей, и мы 100 рублей потратим". Что скажет по этому поводу семья? Она ничего не успеет сказать, потому что она просто умрет с голоду. Вот сегодня город в значительной степени пользуется дотациями со стороны России по части энергоносителей. Если бы страна относилась к Питеру так, как, условно говоря, к среднему субъекту, город был бы отключен так, как Приморский край, со всеми вытекающими последствиями.

И последняя вещь, я могу сказать. Исторические прецеденты в прошлом по Европе: Германия потратила колоссальные силы национальные для того, чтобы собраться в единое государство; Франция потратила невероятное количество нравственных, человеческих сил для того, чтобы собраться из 100 с лишним кусков, и каждый раз это оказывалось экономически, политически и национально выгодно. Я уверен, что город, который отделится от России, будет страдать от колоссального комплекса неполноценности. Каждый из жителей, живущих здесь, испытает на себе: это будет окраина, которая никогда, никого не заинтересует. И мне представляется, что люди , кто готовы бросить сегодня, из интеллектуальной красивости и оригинальности этой идеи, пятимиллионное население в пучину такого эксперимента, находятся уже на грани выхода за ответственное отношение к собственному народу.

Виктор Резунков:

Этот спор между полномочным представителем Президента Российской Федерации по Санкт-Петербургу Сергеем Ципляевым и лидером движения "За автономию Санкт-Петербурга" Даниилом Коцубинским продолжается уже не первый год. Тем временем в городе на берегах Невы создаются все новые и новые организации, взявшие курс на достижение независимости Санкт-Петербурга. Одна из них так и называется - "Независимый Петербург". В манифесте этой организации в частности сказано: "Мы осознаем, что сегодня никто, кроме нас, не может и не желает обустроить жизнь в нашем регионе. Расположенная в Москве исполнительная и законодательная власти своими бездарными действиями, непродуманными распоряжениями, унизительными законами и, в особенности, грабительской налоговой системой могут только усугубить кризис, отбросить нас назад в коммунистическое прошлое, с которым мы решительно распрощались на рубеже 90-х годов. Да здравствует вольный Петербург!"

Одним из тех, кто создал эту организацию под названием "Независимый Петербург" стал известный поэт Виктор Кривулин. Виктор Кривулин решил уйти в политику, на предстоящих в декабре выборах в Законодательное собрание Санкт-Петербурга он баллотируется от демократического блока "Северная столица". Слово петербургскому поэту.

Виктор Кривулин:

Для Петербурга самым страшным, самое гибельным, на самом деле, является именно эта стратегия выживания. Это город, который на протяжении всего 20-го века тратил все свои усилия, человеческие жизни на то, чтобы выжить. Стратегия выживания - это стратегия умирания, фактически, для Петербурга, как показывает история 20-го века. Нужно, наверное, понять, чем должен быть этот город, что должно произойти с людьми, населяющими его, чтобы мы почувствовали не только давление прошлого, которое мы испытываем постоянно, но и давление со стороны будущего, то есть, некий зов будущего. И вот удивительное дело: когда, казалось бы полный тупик, полная безнадежность политическая, социальная, выхода нет. Что делать в этих условиях? Вопрос. Ответ: быть самим собой и идти куда идешь. У Петербурга есть единственная альтернатива стратегии выживания, единственная альтернатива стратегии умирания - это стратегия процветания, стратегия освобождения. Освобождения от чего? Освобождения от, во-первых, тех имперских амбиций, которые изначально были связаны с Петербургом. До сих пор в сознании петербуржцев путается как бы две вещи: мы жители великого города, с одной стороны, с другой стороны - мы жители империи. И вот одно наезжает на другое. То мы говорим о том, что Петербург должен быть независимым - но тогда это не имперский город, это нечто другое. То мы говорим о том, что Петербург должен быть столицей. Столицей чего? Столицей СССР, РСФСР, Балтийского региона, Северо-Запада? Есть вот из этого противоречия кажущегося реальный выход. Интересно для меня, что выход этот намечается в самые тяжелые времена. Впервые идея сепаратизма санкт-петербургского так открыто, откровенно, совершенно отвязано прозвучала в самое тяжелое для нас время в 91-м году, в 92-м - в самое тяжелое для нас экономически время, тогда стала разваливаться империя, развал империи пошел как некий процесс, и вот на гребне этого процесса вдруг возникла идея петербургского сепаратизма. Тогда она оказалась не актуальной.

Виктор Резунков:

Далеко не все писатели и поэты Санкт-Петербурга, в отличии от Виктора Криволина, убеждены в том, что Санкт-Петербург должен стать независимой республикой. Известная писательница Маруся Климова:

Маруся Климова:

Сама эта идея не столь уж безобидна. Во-первых, потому что в современных политических условиях идея сепаратизма настолько остра и болезненна, что поддерживать ее в любом виде, даже в таком, относительно стабильном регионе, как Петербург, мне бы лично не хотелось. Идея отделения от России Петербурга, мне кажется противоестественной, а поэтому лишенной не только всяких оснований или опасной, но даже совсем не остроумной и просто банальной. Лично для меня это - табу, причем я не считаю это предрассудком, как не являются, например, предрассудком неявные языковые нормы правописания в грамматике. Если же все-таки попытаться вдуматься в причины того, почему такая вроде бы абсолютно абсурдная и невоплотимая в жизнь идея, как отделение Санкт-Петербурга от России, всерьез обсуждается вполне взрослыми людьми, почему это стало возможным, то, помимо отсутствия элементарной духовной дисциплины и ответственности, на мой взгляд, на то есть еще несколько менее явных причин. Прежде всего это является следствием кризиса всей современной идеологии, в которой идея благополучия и комфорта отдельно взятых индивидуумов доведена до абсурда, так как этому комфорту и благополучию, как-то незаметно современные люди в своем сознании готовы принести и истину, и красоту, и вообще все остальное в придачу. Почему, например, Петербург должен отделиться от России? Просто потому, что так люди будут лучше, комфортнее, удобнее и благополучнее жить. Других внятных разъяснений по этому поводу обычно не следует.

Виктор Резунков:

Даниил Коцубинский, представляющий движение "За автономию Санкт-Петербурга" считает, что отделение Санкт-Петербурга от России выгодно ему и с экономической точки зрения. Почему?

Даниил Коцубинский:

Нас обставили по экономическим показателям Эстония и Латвия, причем именно в той части, в который мы с ними конкурируем - в части экспорта цветных металлов, нефти и так далее, - именно потому, что они сами распоряжаются и таможенной политикой, и тарифной политикой, и сами получают прибыль с этого рода занятий, а Петербург вынужден клянчить у Москвы право снизить тарифы на все эти портовые услуги. И именно поэтому он отставал все эти годы и будет еще отставать неизвестно сколько. Затем, вы говорите о том, что Газпром нас сейчас кормит, и вроде как по этому мы не можем политически обособиться от Москвы. Но дело в том, что Газпром не будет нас кормить всю жизнь, и уже сейчас стоит ребром вопрос, как мы будем расплачиваться с Газпромом, независимо от того, останемся мы в составе Российской Федерации в нынешнем нашем качестве или как-то мы автономизируемся, все равно Газпром с нас стребует. И сегодня речь идет о том, чтобы продать водный канал или какую-то недвижимость еще городскую - так что этот вопрос не так стоит, как вы его в данном случае интерпретируете. Что касается европейского процесса, вы пытались его как-то в категориях двух прошедших столетий обозначить, а то, что сейчас происходит в Европе, так называемый объединительный европейский процесс, он как раз и связан с понижением статуса национальных государств и с повышением статуса регионов, и Брюссельская администрация, она как раз и всячески поддерживает идею регионализации Европы с естественным принижением статуса тех вот империй, тех бывших больших национальных государств, про которые вы с большим пафосом только что говорили. Ну и наконец ваша мысль о том, что Петербург перестанет быть интересен кому бы то ни было, если он перестанет входить в состав России, мне кажется неубедительной. Представьте себе если Венеция выйдет из состава Италии - разве перестанет она пользоваться туристическим спросом, и вообще, разве она перестанет быть одним из крупнейших культурных центров мира? Точно так же и Петербург, до тех пор, пока в нем остается Эрмитаж и весь исторический центр города, входящий в список ЮНЕСКО всемирный, - и Петербург останется Петербургом и ничем другим не станет. Да, существует психологическая проблема, и в этом я согласен с вами, петербуржцы не готовы осознать себя в первую очередь горожанами и во вторую очередь жителями чего-то большего - Европы, России и так далее. Да, им страшно расстаться с мифами о том, что когда-то они были столицей, пускай сперва первой, потом второй, но столицей огромного государства. Но с этим мифом придется расставаться, потому что, по факту, мы уже превратились в захолустье Российской Федерации, и из этого захолустья выход только один - стать равноправным крупным балтийским регионом, по собственному разумению распоряжающимся своей судьбой и в первую очередь ориентирующимся на контакты с соседями по Балтике, Северной Европе, а не по Евразии, коей является Российская Федерация в ее нынешнем виде.

Виктор Резунков:

А теперь слово оппоненту Даниила Коцубинского - полномочному представителю Президента Российской Федерации по Санкт-Петербургу Сергею Ципляеву.

Сергей Ципляев:

Мне доводилось видеть культурные центры в мире, которые превратились в страшное захолустье, совершенно обветшавшие, разваливающиеся, куда никто не едет. Второй вопрос, на который вам придется отвечать не абстрактно, а конкретно: сколько человек сможет прокормить центр, как культурный, сколько граждан должно остаться в Петербурге в условиях нормальной жизни, куда денутся остальные? Что касается регионализации и объединения Европы и так далее: вы как раз говорите о тех вещах, которые говорят о совершенно ином сегодня в Европе. Да, расширяется возможность принятия финансовых решений, спускается на максимально низкий уровень принятие любых управленческих решений, но никто сейчас не старается построить разные зоны законодательного регулирования, разделить условно Германию на части - здесь одни законы, здесь другие - наоборот, регулирование становится все более унифицированным. Более того, это происходит глобальное противоречие - идея разделения всей страны на отдельные, полностью самоуправляемые части (а вы об этом говорите), со своими законами, со своим правительством, с деятельностью компаний, которые становится все более транснациональные, их деятельность все более противоречит наличию национальных границ. Поэтому я сторонник того, чтобы, конечно, Петербург находился в очень широком контексте государственного регулирования. Вы хотели сказать, что Петербург должен быть крупным субъектом. Как он будет крупным, когда у него уже границы к домам подходят? Я всегда выступал за то, чтобы город объединялся с областью, за то, чтобы город был локомотивом Северо-Запада, с тем, чтобы постепенно на Петербург замыкались решения всех вопросов, в том числе и многих Федеральных вопросов, чтобы город становился действительно доминантой Северо-Запада. А вы хотите вычленить его из России, оставить один на один со своими проблемами. Город в таком состоянии не жизнеспособен. И вы не должны забывать еще об одном: политика это реальность, вы думаете, что вы выходите, а остальная часть России, на это взирая с большой благосклонностью, делает все необходимое, чтобы вам помочь. Не будет этого. Реально будет сильнейшая конкуренция, и та маленькая сегодня конкуренция между городом и областью - скажем, запортовые сооружения - превратится в принципиальнейшую конкуренцию, в битву не на жизнь, а на смерть. Вы говорите: вот смотрите как хорошо стало в Эстонии, в Латвии. А почему не стало в Белоруссии хорошо? Вы увидите, что сам факт отъединения не решает проблемы, потому что есть Узбекистан, есть Таджикистан - каждый из них отъединились, но каждый по-своему, поэтому из этого спектра сегодня придется выбрать: в каком же месте окажется Петербург? Прагматический подход говорит о том: не сможем мы сегодня существовать в рыночной экономике как абсолютно отделенное государство без колоссального проседания жизненного уровня, и выбираться придется крайне тяжело. Для этого нужна еще одна маленькая вещь: готовность ползти десятилетия и понимать, что именно идея независимости ведет нас к счастью. Я уверен, что сегодня тем, кто живет в Петербурге очень трудно будет понять и принять для себя. Так в чем же принципиальная задача отделения от России, отделение, перегородка от русской культуры, отделение от собственной истории?

Виктор Резунков:

Считают ли сторонники автономизации главным, необходимым условием создания петербургской республики выход из состава России? На этот вопрос отвечает профессор, доктор исторических наук Виталий Старцев.

Виталий Старцев:

Я отнюдь не говорю о том, что надо выходить из Российской Федерации, нет. Но просто бросая взгляд на современное состояние Федеративных связей, нельзя не заметить, что они уменьшаются, что уже много регионов есть, которые вырвались за средний уровень, которые обладают большим количеством дополнительных каких-то прав, а уж в Федеральный бюджет отчисляют 2-3 % всего, от всех своих доходов, это Татария, Башкортостан, наконец, на пути вот к этому финишу находится Екатеринбургская область, город Екатеринбург. Мы видим подобные настроения и движения на Дальнем Востоке и даже в Хабаровском крае, мы видим, что Калининград стал свободной экономической зоной, а напомню, что у нас не получилось стать свободной экономической зоной. Поэтому, сохраняя свое место в Российской Федерации, мы могли бы расширить свои права и обеспечить лучшую жизнь для наших петербуржцев. И интересная идея о своей валюте. Мы знаем, что была уже такая идея на Урале, Россель высказывал, и у меня даже есть название для петроградской валюты, для петербургской - "ефимок". Петр Первый сначала рублями не рассчитывался, рассчитывался серебряными "ефимками", "ефимок", на котором просто была надпечатка "1 рубль". И как всякая валюта, она могла бы быть обеспечена валютными запасами - например, в Петербурге есть валюта, а уж если обратиться к патриотизму жителей города, то, я думаю, каждый долларов по 10 сдал бы безвозмездно в такой фонд.

Виктор Резунков:

С профессором Виталием Старцевым солидарен и поэт Виктор Кривулин, представляющий движение "Независимый Петербург".

Виктор Криволин:

Мне кажется, что отделение Петербурга от России, как какая-то акция гражданская, политическая, социальная, в принципе, невозможна. Она возможна в совершенно другом плане: Петербург всегда был своего рода авангардом каких-то политических, интеллектуальных движений, существовавших в России. Всегда был таким пунктом, где проводились эксперименты, дальше потом распространяемые на всю страну, с большим или меньшим успехом. И надо сказать, что петербургские эксперименты, в отличии от экспериментов московских, которые связаны с большевиками, были гораздо более успешными, и, в конце концов, жизнь у людей становилась иной на всем протяжении России. Так вот, смысл нового петербургского эксперимента, исторического, как мне кажется, заключается в том, что мы должны создать собственное законодательное поле, которое бы обеспечило соответствие законов, действующих в России, законам действующим в городе, международным законам. То есть, фактически, в Петербурге мы должны расширить законодательное поле, существующее в России. Иными словами, мы должны принять новый Устав города и новый статус города, который бы определял Петербург как европейский город в России - не как русский город. Являясь частью России (речь не идет здесь об отделении), мы фактически расширяем пределы этого города, расширяем пределы законодательные. Что это дает? На сегодняшний день город существует в основном - свыше 70% - на импорте. Мы как бы не развиваем свою промышленность, мы закупаем, проедаем это все. При ситуации более благоприятного инвестиционного климата, соответствующего европейским законам, а что это такое? это собственность на землю, обязательно, закон, который так и не принят, это налоговое законодательство, ориентированное на налоговые системы ведущих европейских стран, в частности Германии, Франции, то есть, движение в том же направлении, в котором двигались страны Европы, объединяясь в Европейский Союз. Изменение инвестиционного климата изменит и отношение импорта экспорта. Мы станем реальной базой, куда возможны будут инвестиции, которые должны будут защищены законодательно, чего в России не происходит. Я понимаю, что нет никакого доверия к центральному правительству - да. Но вот к Петербургу должно быть доверие. Речь идет о том, чтобы в Петербург пошла мощная инновация не только товаров, а мощное движение промышленных структур, которые могли бы здесь действовать, создавая рабочие места для петербуржцев, в этом смысле - это европейский город. С другой стороны, Петербург, волей судеб, он поставлен на таком месте, где самая удобная ситуация для вывоза, можно искать обходные пути - есть Балтия, есть, скажем, Архангельск, Мурманск, но все равно, самый удобный, самый реальный путь, самый короткий путь в Сибирь из Европы - это путь через Петербург. То есть, совершенно изменены должны быть отношения с центром, с субъектами Федерации, и в то же время, вся Россия должна быть заинтересована в независимости Петербурга, потому что Петербург таким образом должен будет давать деньги всей России, обеспечивая ей импорт. Петербург это город, который живет трудно, живет не паразитическим способом, человек здесь поставлен в такие условия, что он должен работать, в этом смысле - это город обрабатывающий, это город, который отличается от сырьевых центров России, это город другого стиля отношения к окружающему пространству: мы не пожираем это пространство, мы не проедаем его, мы его создаем, мы его застраиваем. И вот этот принцип, как бы переработки, обрабатывания, он лег в основу вообще питерской промышленности. Это город, который действительно может дать новые отношения человека к окружающему миру, то самое, чего вообще не хватает во всей России. В этом смысле отделение Петербурга, большая свобода Петербурга, независимость Петербурга - это приобретение для всей России.

Виктор Резунков:

Когда слушаешь выступления сторонников идеи создания республики Санкт-Петербург, невольно создается впечатление, что петербуржцы так обижены на кремлевскую власть, так ущемлены в своих геополитических амбициях, что готовы ввести республиканское правление в тот же час, как только предоставится такая возможность. Так ли это? С таким вопросом я обратился к известному петербургскому историку, академику Александру Панченко.

Александр Панченко:

Петербург вовсе не претендует на первенство, Петербург претендует на равновесие, потому что мы хранительница колоссальных сокровищ. Москва - тоже, я согласен, Москва тоже. Но у них есть на что хранить, а у нас нет этих денег, мы еле-еле выкручиваемся. И я, разумеется, не сторонник, считаю, что это невероятная глупость какое-то отделение Петербурга, вольный город - не нужно этого ничего, зачем это. Мы едины, мы две столицы, у нас один диалект, так называемый "третий" диалект, то есть, мы с Москвой говорим на одном языке, разве что иногда еще услышишь у старинных москвичей - вот помню Елена Владимировна Пастернак, жена Евгения Борисовича, она же внучка Густава Шпета, знаменитого философа, с такими немецкими чертами, как-то она говорит, когда мы познакомились: "коришневый" - вот такая некоторая разница, то есть очень небольшая. И это есть литературный язык на том, на котором говорим мы и на котором говорит Москва, если правильно, конечно. Послушайте как у нас говорят: "петербуржеский". Братцы мои, не надо, что вы делаете, опомнитесь! "Медный всадник" читайте у Пушкина: "Петербургская повесть" - все, грамматику нужно знать, учиться надо. Но, конечно, вот эта обида и опасность распада России, как она распалась в 17-м году, позже несколько, сразу стала распадаться, когда объявлялись республики, какие-то города и сейчас - и губернаторы, и какие-то ассоциации, Сибирская будет какая-то республика или что, как все пугают - это все, к сожалению, объективная опасность. С этой опасностью надо считаться. И Москва должна найти в себе силы не бить с носка, и слезам верить, и коль уж так случилось, что опять столица там и все начальство там: подумайте, ведь вы можете оказаться в одиночестве. Потому что сердятся на вас. Ведь я хорошо помню, когда я в юные года по старообрядческим районам ездил и всегда спрашивают: "А Вы из Москвы или из Питера?" Ты говоришь: "Из Питера". - "А, ну заходите!" Так вот, знайте это, знайте, и что бы не оказаться в одиночестве в тяжелом положении, дайте права, найдите в себе силы сообразовываться с аристотелевской мерою. Дайте права и Твери, и Новгороду - и, конечно, Петербургу.

Виктор Резунков:

Ставить точку в споре между сторонниками автономизации Петербурга и противниками этой идеи, конечно же, рано. Представитель движения "За автономию Санкт-Петербурга" Даниил Коцубинский остается на своих позициях.

Даниил Коцубинский:

Я считаю, что сегодняшний Санкт-Петербург стопроцентный заложник большой российской политики, которая абсолютно не эффективна. Не эффективна она по той причине, что она и не может быть эффективна, ибо нынешняя Конституция, отдающая огромную власть Президенту делает нас заложниками его личных качеств, которые увы, ниже всякой критики - политические качества я имею в виду в данном случае, я не касаюсь частных сторон его личности. Государственная Дума всегда будет состоять, это уже понятно, из фракций, более подверженных патриотизму которые будут проводить ту политику, которая вряд ли полезна Санкт-Петербургу, и из этой ситуации выхода иного, кроме как конфедерализации Российской Федерации, то есть перераспределения власти из центра в регионы, в частности, из центра Петербург, коль скоро мы говорим о Петербурге, - другого выхода нет.

Виктор Резунков:

На своих позициях остается полномочный представитель Президента Российской Федерации по Санкт-Петербургу Сергей Ципляев, противник идеи автономизации Санкт-Петербурга.

Сергей Ципляев:

Мне представляется, что усиление прав регионов происходит и должно происходить, вместе с правами должна приходить ответственность. Невозможно требовать прав и говорить, что во всем этом будет всегда виновато Федеральное правительство. Мне представляется, что сегодня Конституция дает достаточные возможности для того, чтобы могли работать и парламент, и регионы. Очень многими вещами мы не умеем эффективно пользоваться. Я могу сказать, что я вижу все-таки будущее Петербурга как мощнейший интеллектуальный, экономический центр России, который оказывает очень сильное влияние на то, что происходит в России. Я вижу Петербург как центр, который интегрирует Северо-Запад и становится серьезным центром Северо-Западной части России. Мне представляется идея автаркии, идея изоляции Петербурга - разрушительной для города и тупиковой с точки зрения исторического развития. Были великие города, которые потом уходили со сцены тем или иным способом. Мне представляется, что это дорога никуда.

Виктор Резунков:

Россия развивается удивительным путем. Недавно премьер-министр Евгений Примаков поддержал идею укрупнения субъектов российской Федерации, предполагается что их в ближайшем будущем станет 10-12-ти вместо 8-9-ти существующих. Правительство начинает этот эксперимент с Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Кто знает, может этот укрупненный субъект Федерации станет в будущем республикой или по крайней мере краем? Такого развития событий исключить нельзя.