Кавказские хроники 27 августа 1998
Ведущий Владимир Долин

Сообщения с Северного Кавказа все больше напоминают сводки боевых действий. Московские политики, кто с тревогой, а кто с плохо скрытым злорадством, пророчат гражданскую войну в Чечне. Многие считают, что она уже идет. Так думает экс-вице-премьер правительства России Рамазан Абдулатипов.

Рамазан Абдулатипов:

Процессы, которые идут сегодня в Чечне и вокруг Чечни: похищение людей, бесконечные террористические акты, бесконечные убийства, в том числе и политические убийства в регионе, - это все признаки гражданской войны, хотим мы это признать или нет. Может быть, такой широкомасштабной гражданской войны не будет, но в связи с тем, что мы фактически не обеспечиваем никакой поддержки после выборов Масхадова, это дало шанс силам, которые противостоят в том числе и Масхадову начать эти процессы, в том числе террористические акты против самого Масхадова и в том числе преследование любого более или менее свободного мнения вообще в кавказском регионе.

События в Гудермесе, когда недавние товарищи по оружию, вчерашние бойцы сопротивления стреляли друг в друга, наблюдатели расценили как пролог кровавой гражданской бойни. О них рассказывает наш корреспондент в Грозном Хасин Радуев.

Репортаж Хасина Радуева

Вооруженные столкновения в Гудермесе, во втором по величине городе Чечни, начались с обыкновенной ссоры между бойцами национальной и шариатской гвардии. Постепенно к месту конфликта стали подходить их родственники, друзья и сослуживцы. Возникшая драка переросла в перестрелку. В итоге три человека погибли. Весть о перестрелках в Гудермесе быстро распространилась по всей республике. Прошел слух о том, что бьют так называемых сторонников ваххабизма. На помощь своим из Грозного направились бойцы и шариатской гвардии, исламского полка особого назначения под командованием небезызвестных в Чечне полевых командиров Абдулмалика Межидова и Арди Бараева. К ним подключились другие вооруженные группировки радикального исламского толка и сочувствующие им отдельные сотрудники Министерства шариатской ГБ. Для локализации конфликта власти направили в Гудермес части национальной и президентской гвардии, сотрудников организации антитерроризма, которые полностью блокировали город Гудермес.

В течение дня 15 июля в городе происходили ожесточенные перестрелки. В боевые столкновения оказались втянуты около 5 тысяч человек. Уже к 16 июля в результате боев погибли до 80 человек, столько же получили ранения. Ситуация почти вышла из-под контроля властей. Ни приказы президента Масхадова, ни уговоры председателя верховного шариатского суда Хусейна Хаджи Батукаева на исламские группировки не оказывали никакого воздействия. Аслан Масхадов, кажется, использовал последнюю возможность прекратить конфликт и направил на переговоры в Гудермес вице-президента Ваху Арсанова. Арсанов вместе с другими руководителями силовых структур встретился с Арби Бараевым и Абдулмаликом Межидовым на окраине города. Переговоры продолжались несколько часов. В результате вице-президенту удалось договориться с лидерами исламистов о том, что будет проведено объективное расследование причин происшедшего и все виновные в развязывании этого конфликта предстанут перед верховным шариатским судом.

После этого стрельба в Гудермесе прекратилась. Отряды так называемых радикальных исламских группировок беспрепятственно покинули Гудермес. Части национальной гвардии и других силовых структур, сохранившие лояльность властям, вернулись в места своей постоянной дислокации. Город был полностью разблокирован, ситуация стабилизировалась. На второй же день президент Масхадов издал указ по расформированию шариатской гвардии и исламского полка особого назначения, разжаловал командиров этих подразделений Бараева и Межидова и выслал из республики проповедников исламского фундаментализма, прибывших в республику из стран Ближнего Востока. Он также поручил генеральной прокуратуре в течение 10 дней провести расследование и передать дело в верховный шариатский суд. Это указание Масхадова не было выполнено, за что был снят со своей должности генеральный прокурор республики Хаважи Сербиев.

События в Гудермесе заставили президента Чечни провести радикальную чистку шариатских судов. Достаточно сказать, что 8 членов президиума верховного шариатского суда потеряли свои должности уже на второй день после гудермесских столкновений. Кроме того, руководство Чечни объявило так называемый ваххабизм и исламский фундаментализм вредными для чеченцев идеологиями.

80 убитых за три дня мини-войны, - таких потерь бойцы сопротивления не знали во время последней кавказской войны. Многие чеченцы уверены, что у них есть иммунитет против гражданской войны. Дескать, вайнахи никогда не воевали друг с другом. Действительно, свято чтимый в горах закон кровной мести зачастую удерживал чеченцев от кровавых междоусобиц. Но действительность далека от идиллических представлений об истории. В годы кавказской войны против неистовых мюридов Шамиля в составе горской милиции сражались так называемые мирные чеченцы. Воинственностью и храбростью мирные не уступали воинам имамата. В гражданскую войну чеченцы поддержали большевиков, которые обещали вернуть им отнятые царизмом земли и предоставить право жить по шариату. Но немало чеченцев сражалось против большевиков и своих соплеменников в составе добровольческой армии Деникина. В горах Кавказа воевали "белые" и "красные", а также армия имама Чечни и Дагестана Узум-Хаджи. И во всех сражающихся армиях воевали чеченцы.

Операции по восстановлению конституционного порядка в Чечне предшествовали абсолютно антиконституционные попытки разжечь гражданскую войну в мятежной республике. Российские власти щедро поставляли деньги и оружие антидудаевской оппозиции. Оппозиционеры охотно принимали и то, и другое, но часть оружия непременно оказывалась в руках Дудаева. Все военные предприятия оппозиции неизменно завершались полным провалом. Впрочем, и сам Дудаев, предпочитавший диалогам с политическими противниками язык оружия, военными победами над оппозицией похвастаться не мог. Большинство же чеченцев едва ли не инстинктивно стремились избежать участия в кровавой гражданской бойне. Воссозданная после ввода российских войск в республику чеченская милиция не стремилась к участию в боевых действиях. "Наше дело бороться с преступностью, а не стрелять в наших братьев", - говорил мне один из офицеров милиции в Грозном. Но к концу войны чеченские милиционеры оказались между двух огней. Российское командование им не доверяло, а боевики считали предателями. В дни августовского штурма Грозного чеченские милиционеры, те, кто не перешел на сторону сопротивления, гибли, отстреливаясь до последнего, преданные правительством Завгаева и брошенные на произвол судьбы российским командованием. В плен их не брали.

Недавно в Чечне побывал наш специальный корреспондент Андрей Бабицкий. Он встречался с лидерами Ичкерии. О впечатлениях от послевоенной, а может быть, предвоенной ситуации в республике - Андрей Бабицкий.

Репортаж Андрея Бабицкого

В послевоенной Чечне любой самый мелкий конфликт, какими бы причинами он не был вызван, даже на бытовой почве, может легко перерасти в масштабное противостояние больших групп людей с оружием. Так происходило уже не раз. Самое известное вооруженное столкновение, приведшее к гибели его участников с обеих сторон, это военные действия в Гудермесе, между так называемыми ваххабитами и чеченской милицией. Впрочем, к событиям в Гудермесе мы еще вернемся. Такая конфликтная модель поведения чеченцев определяется множеством факторов. Назову лишь несколько из них. Слабость или даже полное отсутствие в иных ситуациях государственной власти. Власть не в состоянии сегодня сделать несколько необходимых шагов. К примеру, ограничить свободное хождение огнестрельного оружия в республике, установить сколько-нибудь эффективный контроль за преступностью, оградить население от произвола множества мелких и крупных вооруженных формирований и так далее. В условиях, когда власть предельно ослаблена, не действует и традиционная для чеченского общества форма самоуправления. За период военных действий 1994-1997 годов в значительной степени утратил свое влияние и институт старейшин. Именно старики, чтобы спасти свои села от разрушения, подписывали во время войны так называемые соглашения о мире с командованием федеральных войск. Еще один фактор, препятствующий попыткам наладить мирную жизнь - массовая безработица. Отсутствие средств к существованию вынуждает молодежь, в основном из числа бывших бойцов сопротивления, но и не только, примыкать к криминальным группировкам. Легкость такого выбора во многом определяется драматическим опытом минувшей войны, когда формировался особый взгляд на оружие. Его считали не только средством борьбы, но и орудием производства. Похищения людей с целью выкупа, захват заложников для последующего обмена, отъем личного имущества и денежных средств - все эти преступления получили в Чечне распространение именно во время военных действий. Но в тот период все это легко оправдывалось. Средства необходимы для продолжения борьбы за свободу.

После войны остался чистый криминал, который, кстати, тоже пытается найти некое обоснование своим поступкам. Гудермесские столкновения многими российскими политиками и СМИ назывались началом гражданской войны. Однако в самой Чечне такой взгляд на события считают в корне неверным. По мнению министра иностранных дел Чеченской республики Ичкерия Мовлади Удугова, в послевоенной Чечне конфликт может вспыхнуть из-за любого пустяка, и линия религиозных разногласий отнюдь не самая главная.

Мовлади Удугов:

В Чечне два года шла война. Когда по телевизору сообщают, что российские солдаты или тот, кто участвовал в войне, или беженцы требуют медицинской психологической реабилитации, то весь народ в Чечне требует сегодня медицинской психологической реабилитации. Поэтому сегодня говорить о том, что здесь можно спокойно избежать каких-то конфликтов, абсолютно безосновательно. Сегодня конфликт в Чечне может вспыхнуть на пустом месте, именно на пустом месте.

Поэтому то, что здесь произошло, - линия водораздела между этими группами, - это лишь один из эпизодов того, что происходит. Мы знаем, что происходило на чеченском телевидении. Закончилось убийством председателя НСБ Лечи Хултыгова. Мы знаем, что происходило до этого: массовые выступления так называемой организации Военно-патриотический Союз, которая недовольна сегодняшними властями Чечни. Мы знаем, что сегодня существует очень серьезная проблема с контролем государства над добычей нефти, практически чуть ли не 60-70 процентов нефтедобывающих скважин находятся под контролем боевиков, условно говоря, или участников сопротивления. То есть сегодня страна, государство находится в ситуации, которая требует детального анализа и помощи, психологической реабилитации. А наши враги просто используют объективный закон, который существует в любой точке планеты, где происходила война. Ситуация послевоенная, когда массово вооруженный народ очень легко разогреть на противостояние. Причем идеологически это очень легко организуемые конфликты.

Благодаря милости Аллаха, сегодня в Ичкерии, в Чечне такие вот конфликты хотя и организуются, но не получают своего распространения. Поэтому я бы не акцентировал внимания именно на гудермесских событиях. Единственно важные события сейчас заключаются в том, что там было большое скопление вооруженных людей. Вот это действительно так. Но такие же события могут сегодня произойти где угодно. Такие массовые скопления людей были, допустим, на Эльдаровской балке, когда по 2000 человек с каждой стороны было. За полтора месяца до этих событий по поводу нефтяного вопроса. Но там до стрельбы просто не дошло. Я понимаю, что нашим противникам очень хочется создать здесь линию идеологического разлома для того, чтобы мы друг другу крушили головы, но я думаю, все-таки мы огорчим наших противников.

Надо сказать, что основания считать Гудермес началом гражданской войны дал сам президент Чечни Аслан Масхадов. В своих многочисленных выступлениях по чеченскому телевидению он рисовал картину глобального противостояния тех, кого он называл ваххабитами, и государства. По мнению чеченского президента, ваххабитам удалось создать параллельную государственную структуру управления, своего рода государство в государстве. Находясь на государственной службе, они пытались навязать республике свои порядки, свою религиозную доктрину, не совпадающую с традиционными чеченскими тарикатами: накшбандийа и кадирийа. При этом ваххабиты подчинялись исключительно своим командирам, игнорируя при этом распоряжения вышестоящего начальства. В Грозном, Урус-Мартане и других населенных пунктах ими был устроен настоящий террор. Фундаменталисты устраивали постоянные облавы в магазинах, кафе, на рынках на предмет выявления торговцев спиртными напитками, и граждан, употреблявших эти напитки. Уличенные в преступных действиях либо откупались за колоссальные взятки, либо подвергались наказанию в шариатском суде.

Сразу после гудермесских столкновений Масхадов отстранил от должности замешанных в гудермесских событиях начальника исламского полка особого назначения Арби Бараева, командира шариатской гвардии Абдулмалика Межидова, начальников некоторых районных отделов милиции. Был также отстранен от своей должности председатель шариатского суда Сусей Хаджи Батукаев. Из состава суда Масхадов своим распоряжением вывел арабских богословов и дал им срок 8 часов для того, чтобы покинуть территорию республики. После покушения на чеченского президента вооруженные группы Бараева и Межидова вынуждены были покинуть Грозный. Перерастание конфликта в более масштабное и длительное противостояние удалось предотвратить. Мовлади Удугов уверен, что именно это обстоятельство дает основание надеяться на то, что гражданской войны в Чечне удастся избежать.

Мовлади Удугов:

Что касается гудермесских событий, то по самому процессу, если непредвзято подойти к этим событиям, они уникальны вообще. Потому что на маленьком клочке территории противостояло друг другу по несколько тысяч человек. И практически в несколько часов этот конфликт был погашен, что в истории мировой практики практически невероятное действия. Разгорающиеся боевые действия были погашены в столько короткий срок, причем практически с первой попытки. Все это говорит о том, что какие бы разногласия, противоречия, я не знаю, в том числе идеологические, ни были между различными группами социальными, политическими, военными в Чечне, инстинкт самосохранения перевешивает и здравый смысл перевешивает.

Война и вовсе, по мнению Удугова, - наименее вероятный вариант развития событий в Чечне.

Мовлади Удугов:

Я думаю, что гражданская война в чеченской республике Ичкерия - это самый маловероятный сценарий развития. Хотя ситуацию стопроцентно предсказать невозможно. Можно предположить все, что угодно, в том числе и гражданскую войну, но проводя исторические параллели, анализируя ту ситуацию, которая сложилась сейчас, исходя из менталитета чеченского народа, попыток навязать гражданскую войну в Чечне, которые продолжаются 1991 года, - все это наталкивает на мысль, что такое развитие ситуации маловероятно, наименее вероятный сценарий. Но, конечно, все 100 процентов исключать нельзя.

В этом же уверен и бывший исполняющий обязанности премьер-министра Чеченской республики Ичкерия Шамиль Басаев.

Шамиль Басаев:

Конфликты возможны, такие боевые столкновения. Я думаю, гражданская война невозможна, потому что из даже сейчас случившегося в Гудермесе уже все извлекли очень много уроков. Многие поняли, как можно необдуманно, идя на поводу у событий, прийти к пропасти. И сегодня практически все из этого извлекают урок, причем полезный для всего общества. Сегодня проблемы в любом общежитии должны быть и будут. Самое главное зависит от умения трезво и культурно решать эти проблемы, не бросаясь в крайности и не прибегая к силе.

Вопрос:

Сразу после событий в Гудермесе, насколько я помню, президент Масхадов назвал нескольких человек, которые вместе со своими вооруженными группами состояли на государственной службе, он вывел их за пределы государственной службы. Тем не менее, насколько я понимаю, у этих людей остались их отряды. Какой статус сейчас у этих людей и тех вооруженных групп, которые они возглавляют?

Шамиль Басаев:

У них статус граждан Чеченской республики Ичкерия. Честно сказать, решение это было неправильное, потому что если наказывать, то надо было наказывать обе стороны. А то, что их с работы сняли, ну, это право президента. Мы должны стремиться во всем еще и к справедливости. И поэтому сейчас очень важно побыстрее, через шариатский суд решить эту проблему и конкретно наказывать через суд виновных.

Вопрос:

На ваш взгляд, виноваты в гудермесских событиях обе стороны?

Шамиль Басаев:

На мой взгляд, виноваты обе стороны, потому что все привели к этому конфликту, и все и в начальной стадии, и в конечной стадии вовремя не остановились, и в результате этого есть жертвы. И самое главное - над республикой нависла резкая опасность гражданской войны. За это конкретно должны виновные нести наказание. Но суд должен быть для всех одинаковый.

Шамиль Басаев считает, что руководители чеченского государства, к коим он, правда, себя сегодня не относит, несут прямую ответственность за столкновение в Урус-Мартане и Гудермесе. Именно из рук Масхадова один из наиболее известных фундаменталистских командиров, 24-летний Арби Бараев получил звание бригадного генерала. Впрочем, Басаев считает, что устраивая облавы, пытаясь с помощью террора установить свои порядки, ваххабиты или те, кого так называют, пытались решить реальные и крайне актуальные для Чечни проблемы.

Шамиль Басаев:

Эти молодые ребята сегодня страстно хотят в один день установить шариат здесь, хотят в один день навести порядок, в один день прийти к согласию. Но в один день ничего невозможно, ничего не делается, для этого нужны годы кропотливой и упорной работы. Та же власть, то же наше руководство дало им власть, поставило их на службу, дало им в руки оружие, платило зарплату. Само начальство им же приказывало вести беспощадную борьбу и с наркоманами, и с алкоголиками, и с другими. Они просто перегнули палку. Форма наказания тоже разная. И от части этим именно настроили против себя часть населения - в такой резкой форме применяя силу. В этом тоже большей частью - вина государства. Потом сегодня, я считаю, государство просто их бросило на произвол судьбы. Надо конкретно виновных командиров в крайнем случае наказать, но не всех подряд.

Сегодня вооруженные группы фундаменталистов если и не ушли в подполье, то по крайней мере прекратили всякую активную деятельность. На встрече с Масхадовым командиры заявили о своей полной лояльности чеченскому руководству и просили не преследовать их. Не слышно сегодня и проповедей арабских гостей. Однако нет полной уверенности в том, что они покинули республику.

Одну попытку организовать себя как оппозиционную силу Арби Бараев и Абдулмалик Межидов все же предприняли. Выйдя из Грозного, вооруженные группы расположились лагерем неподалеку от селения Старые Атаги и обратились за поддержкой к экс-президенту Чечни Зелимхану Яндарбиеву, которого считают сторонником радикальной исламизации республики. Как утверждают, старики села поставили перед Яндарбиевым ультиматум: либо он покидает Атаги, либо отказывается от какого-либо участия в конфликте. Экс-президент вынужден был отказать Бараеву в поддержке. Тем не менее, сегодня Зелимхан Яндарбиев является одним из самых темпераментных и принципиальных критиков нынешних чеченских властей. И если конфликт в Гудермесе имел почти бытовые причины, хотя и окрашенные в религиозные тона, то Яндарбиев предъявляет претензии своим оппонентам по более высокому счету. По его мнению, Аслан Масхадов ведет республику в ложном направлении. Вот что Зелимхан Яндарбиев говорит о недавней поездке Масхадова в Америку.

Зелимхан Яндарбиев:

Провозглашая создание, упрочение мусульманского государства, действуя на основе шариата, мы почему-то пытаемся действия свои провести на Западе, там, где, если не явно, то тайно все равно будет противодействие созданию мусульманского государства. Никогда христианский мир или другой мир своими руками, своими устами или своими делами не будет творить новое мусульманское государство. Если мы говорим о создании исламского государства, о шариате, о ценностях, которые ниспосланы Аллахом в Коране, оставлены нам как великое наследство, как вечное наследство пророком, то мы должны свои взоры прежде всего устремить к тем странам и народам, которые с нами исповедуют единую веру.

Зелимхан Яндарбиев уверен, что мы стоим у истоков нового противостояния. И Чечня должна быть готова принять в нем участие.

Зелимхан Яндарбиев:

В сегодняшнем мире, когда так называемый однополюсной мир, когда противостояние идеологическое светских идеологий уже ушло в прошлое, сегодня мир переходит к противостоянию религий.

Экс-президент Чечни считает, что только Аслан Масхадов виновен в расколе чеченского общества. По мнению Яндарбиева, конфликт на религиозной почве вполне может стать причиной будущей гражданской войны.

Зелимхан Яндарбиев:

Любая опасность, которая существует в любом народе по разделу этого народа на части, исходит от руководства. И сегодня, если обозначилось какое-то разделение в чеченском народе и в мусульманах, виноваты прежде всего руководители, в первую очередь Аслан Масхадов, парламент и как главное действующее лицо этого раскола, муфтий. С 1991 года Джохар эту проблему решал очень просто, он запретил муфтию и другим его приспешникам, которые тоже работали на ФСБ России, как и сегодня, разделять мусульман. Он сказал: все, кто поворачивается на Мекку и молится в одном направлении, они все единые мусульмане. Я тоже придерживался этого правила. Но Аслана от этого правила, хотя я ему это много раз объяснял, и от этой формулы поведения увели в сторону, в сторону, опасную для нации и для государства.

Надо отметить, что взгляды Яндарбиева в Чечне не имеют сколько-нибудь широкой и серьезной поддержки. Чечня действительно традиционно все же больше обращена к Европе, нежели к арабскому миру, хотя вполне вероятно, что эта ориентация изменится под влиянием тех или иных внешних процессов. Фундаменталистов в Чечне обвиняют в совершении похищений людей и не только за пределами республики, но и внутри. Действительно, экстремистский ислам оправдывает насильственные действия в отношении неверных, рассматривая эти действия как продолжение войны за утверждение мусульманских идеалов. При этом в разряд неверных легко попадают единоверцы и соплеменники, которые исповедуют другие направления ислама. Видимо, именно сторонников таких радикальных взглядов имеет в виду Шамиль Басаев, когда говорит об анархистах и безбожниках.

Шамиль Басаев:

Есть крайности, в которые бросаются люди. Частично я называю их анархистами. Есть люди, которые под маркой ислама... Практически есть группа людей, которые между собой хороший порядок и дисциплину имеют, но по отношению к другим для них это необязательно. Это чистый принцип анархизма. Похищением у нас занимаются элементарные безбожники, люди, которые не знают, что такое вера, честь, достоинство. Прикрываться могут чем угодно, но это же не говорит о том, что вся суть такая. А так, каждый будет искать себе причину. На то бандиты и бандиты, чтобы себе оправдание искать, себе причину искать.

Фактически все мои собеседники в Чечне утверждали, что конфликт в Гудермесе готовился спецслужбами России, что гражданская война в Чечне помогла бы решить главную задачу - нейтрализовать чеченское влияние на Северном Кавказе. Вот как представляет себе ситуацию министр иностранных дел Мовлади Удугов.

Мовлади Удугов:

Войну в Гудермесе подготавливали очень долго и тщательно. Были использованы все возможные методики, которыми сегодня располагают спецслужбы и так называемая спецпропаганда. Затем, когда конфликта не получилось, российские спецслужбы спланировали и осуществили террористический акт против Масхадова. Была попытка убийства президента, причем с дальнейшим недвусмысленным указанием на то, что это сделали те, кто участвовал в событиях в Гудермесе. Это было шито белыми нитками. Также попытка была обезглавить чеченское государство, чтобы потом опять ввергнуть ситуацию в хаос и неразбериху.

На мой взгляд, последствия гудермесских столкновений в Чечне удалось преодолеть без видимых усилий. Поэтому перспектива гражданской войны пока в Чечне не просматривается. Зато отчетливо видны другие горизонты.

Мовлади Удугов:

Я думаю, более глобальный конфликт наиболее вероятен с участием Чеченской республики, но на большей территории, так скажем, Кавказа.

Похожим образом, только в более откровенной форме высказывается и Шамиль Басаев.

Шамиль Басаев:

В Чечне начала гражданской войны не будет. Если не дай бог, мы к этому подойдем, мы лучше все вместе против России воевать будем, чем между собой.

Басаев вообще уже не раз предупреждал дагестанские власти, что он готов ввести на территорию Дагестана свои миротворческие силы (имеются в виду вооруженные формирования иорданского полевого командира Хоттаба), если на территории двух дагестанских сел Карамахи и Чабанмахи, добивающихся независимости, будет применена сила. Для чего чеченцам начинать войну на территории Дагестана? На этот вопрос ответить проще всего.

Мовлади Удугов:

Сейчас де-факто Дагестан находится в России, контролируется Москвой. Нельзя забывать, что эта территория, эта страна некогда была единое целое с Чечней, с Ичкерией. Я считаю и на этом настаиваю, что Ичкерия является неотъемлемой составной частью единого Дагестана. По-чеченски "дагесте" - край отцов, по-тюркски Дагестан - страна гор, но в чеченском понимании "дагесте" это практически весь Кавказ. Даже называют всю родину "дагесте". В более узком понятии это Дагестан. Это практически единый организм. Другой вопрос, в какой форме сегодня, как сделать так, чтобы некоторое движение на пути сближения не дестабилизировало бы ситуацию и не навредило бы очень многим интересам различных государств. Мы эту ситуацию понимаем и согласны в этом направлении сотрудничать и работать со всеми, кто заинтересован в стабильности в этом регионе.

Таким образом, не стоит преувеличивать вероятность внутричеченских распрей, точно так же, очевидно, как не стоит закрывать глаза на вполне реальную угрозу участия чеченцев в военных действиях за пределами республики.

Владимир Долин:

Но все же как бы ни были остры противоречия внутри чеченского общества, есть некие факторы, которые сдерживают военное противостояние между чеченцами. Об этих факторах наш постоянный автор Леонид Китаев-Смык.

Репортаж Леонида Китаева-Смыка

В начале последней чеченской войны на площади высокогорного села Шатой я разговорился с чеченцем. Он приехал по торговым делам из северных, антидудаевских районов Чечни. Вокруг шумела вооруженная толпа, но, казалось, никто на него не обращал внимания. В ответ на мой недоуменный взгляд, брошенный на пистолет Макарова у него за поясом, он сказал: нет, этим здесь не защитишься. Меня охраняют наши законы - адаты о кровной мести. Если меня убьют, мои родные убьют убийцу, его родные моих родных, и так до последнего человека в обоих родах. Все чеченцы это знают и никогда не сделают. Никакой Госстрах меня здесь так не защитит, как законы обычаев, адат. Это обстоятельство недооценили люди, толкнувшие Россию к войне в Чечне, ведь ее первоначально, в 1994 году пытались развязать между северными, равнинными и южными, горными тейпами, родами чеченцев.

Но сейчас власть горных обычаев поколеблена. Во-первых, чеченцы были вовлечены в беззаконие крупномасштабной бойни. Во-вторых, война разрушила еще недавно мощные остатки родового общества горцев, сохранявшего адаты. Для развязывания гражданской войны нужны противостоящие силы и политические рычаги управления ими. Есть ли эти силы в Чечне? Как ни странно, значимым стало различие - и даже подчас противостояние - поколений. С одной стороны, взрослых чеченцев, отлично знающих русский язык, воспринявших в годы советской власти европейскую культуру. С другой, молодежи, выросшей за военные и послевоенные годы. Русский язык для них стал вражеским, детей ему не учили. Учебными пособиями были автоматы и гранатометы. Молодежь умеет воевать, а сдерживающее влияние старших ослаблено указанным различием поколений. Еще о противостоящих силах. В ходе войны чеченские боевые отряды формировались родовыми кланами. Сейчас чуть ли не каждый клан имеет свою мини-армию. Адаты не смогут сдерживать противостояние между ними, если его спровоцировать. За время войны возникли дикие чеченские группировки, так называли их, предостерегая меня от них, сами чеченцы. Дикие отряды вынесли из войны беспредел, беспредельную жестокость в добывании добычи. Отсюда заложники, убийства, грабежи. Правительство Чечни грозит применить против диких оружие, а это чревато гражданской войной.

Наконец, в Чечню проник ваххабизм, оружием которого может стать религиозный террор и война. Кто против гражданской войны в Чечне - ее народ и правительство. Они сыты войной. Против - чеченская диаспора. Она не хочет оказаться отрезанной войной от родины. Важной антивоенной силой в Чечне окажутся чеченки. По смелости, уму, стремлению к свободе они не уступают мужчинам. Этнографы говорят, что это остатки первобытного матриархата. Я думаю, это результат многовековой жизни в горах. Там, где на каждом шагу подстерегают опасности, - стремнины, камнепады, лавины, - там выживают смелые, сильные, свободные мужчины и женщины. Женщины всегда оплот мира, с ними считаются в Чечне. И еще, против гражданской войны в Чечне выступает мусульманское суффийское духовенство. Мне прямо об этом говорил муфтий Чечни, когда мы беседовали с ним в селении Сержень-Юрт.

Итак, возможна ли в Чечне гражданская война? Ее не надо провоцировать, себе дороже, аукнется.

Хрупкое гражданское согласие в Чечне покоится на традициях, во многом расшатанных последней войной. Но та же война способствовала консолидации чеченцев. Бомбы и снаряды не разбирали, кто из чеченцев за Дудаева, а кто в оппозиции. Убивали всех. Традиции ли, опыт ли последней войны сегодня удерживает чеченцев от военного решения гражданских конфликтов... Но в соседних регионах Северного Кавказа и прежде всего в Дагестане ситуация балансирует на грани войны. Рассказывает наш корреспондент по Северному Кавказу Олег Кусов.

Репортаж Олега Кусова

События 26 августа сего года лишний раз напомнили о неспособности нынешних властей управлять сложными процессами в обществе. Жители двух приграничных районов собрались на несанкционированный митинг в городе Кизил-Юрт, чтобы потребовать отставки руководства Дагестана. По их мнению, руководство погрязло в коррупции, а республику захлестнул криминальный беспредел. Митингующие в качестве примера привели дерзкое убийство на территории мечети муфтия Дагестана Саид Мухаммада Абубакарова. Несколько сотен человек из Кизил-Юрта отправились в Махачкалу, где рассчитывали донести свои требования до властей. На подступах к столице их встретили вооруженные наряды милиции, получившие приказ открывать огонь на поражение, если кто-либо из этих людей прорвется в город.

Опасность вооруженного столкновения была очень велика, поскольку оружие находилось у обеих сторон. Почти целый день Махачкала прожила в осаде. Власти если и контролировали что-то, то только территорию своей столицы. Им удалось привлечь на свою сторону и некоторые махачкалинские вооруженные группировки, которые ориентированы на действующих политиков. Позиции жителей приграничных районов стали несколько ослабевать к концу дня. К митингующим обратился отец убитого муфтия Абубакарова, попросив своих земляков не принимать никаких радикальных действий до окончания траура. Однако о том, что стороны пришли к компромиссу, говорить пока рано. В событиях 26 августа непосредственного участия не принимала еще одна сторона - исламистские общины горных сел Карамахи, Чабанмахи и Кадар. Над их территорией по-прежнему развиваются исламские знамена. Конституцию Дагестана для себя они заменили законами шариата. Исламисты не скрывают, что надеются на поддержку своих единомышленников из соседней Чечни. Чеченские политики не раз говорили о том, что готовы эту поддержку оказать. Не случайно Махачкала несколько месяцев тому назад договорилась с Грозным о невмешательстве во внутренние дела друг друга.

Глава Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов и президент Чечни Аслан Масхадов в Махачкале публично высказались за этот принцип. Но очень скоро дагестанцы убедились в том, что этот договор стал только эпизодом предвыборной кампании Магомадова. Соглашение не предусматривало какие-либо гарантии, да и чеченский президент вряд ли бы мог их дать, поскольку власть его явно распространяется не на все вооруженные формирования в республике. Уже давно не секрет, что сторонникам радикального ислама в дагестанских селах Карамахи, Чабанмахи и Кадар оказывает поддержку влиятельный чеченский полевой командир иорданского происхождения Хоттаб, который к тому же связан с карамахинцами родственными узами, поскольку здесь проживают родственники его жены. Три месяца тому назад из села Карамахи были изгнаны представители органов местного самоуправления и милиция. Реальная власть перешла к сельской общине - джамату. В середине августа исламисты, как известно, провозгласили территорию своих сел независимой от Дагестана. Однако планы тех, кого в Дагестане называют ваххабитами, отнюдь не исчерпываются установлением государственности на территории трех сел. В перспективе - распространение вероучения по всему Северному Кавказу.

Исполняющий обязанности секретаря СБ Дагестана Магомед Гусаев заявил недавно на экстренном заседании госсовета, что ваххабитские общины стали проводниками идеи создания на Кавказе независимого исламского государства, включающего в себя Чечню, Дагестан, Ингушетию, Кабардино-Балкарию и Карачаево-Черкессию. Глава Госсовета республики Магомедали Магомедов свою речь на недавнем экстренном заседании госсовета парламента и правительства закончил прямой угрозой в адрес исламистов. По его словам, действия жителей ваххабитских сел могут вынудить дагестанские власти пойти на силовое разрешение проблемы. Реакция на подобные заявления из Грозного не заставила себя ждать. Шамиль Басаев сказал, что готов ввести в Буйнакский район Дагестана подразделения миротворцев, если Махачкала не откажется от силового давления на исламистов. Это заявление я попросил прокомментировать исполняющего обязанности секретаря СБ Дагестана Магомеда Гусаева.

Магомед Гусаев:

Есть группа людей, которая нарушает закон и Конституцию республики. Мы работаем над тем, чтобы, не проливая кровь, убедить людей: нельзя отступать от закона. А то, что там в соседних республиках кто-то говорит, еще кто-то шумит, да ничего не будет. Если кто-то из соседних придет, это война. Хотят они войны, мы дадим эту войну. Но не война Дагестана и Чеченской республики, это возобновление войны с Россией.

Однако, наблюдая за действиями дагестанских властей, приходишь к мнению, что они пока не в состоянии изменить ситуацию в лучшую сторону политическими методами. По-прежнему Махачкала все свои надежды связывает с Москвой. Насколько эти прогнозы окажутся верными, покажут попытки дагестанского руководства преодолеть религиозный раскол в обществе. Более того, от этого сегодня зависит обстановка на территориях соседних северокавказских республик, где также существуют общины радикальных исламистов. Достаточно вспомнить, как в соседней Ингушетии власти агрессивно повели себя по отношению к так называемым ваххабитам. По указанию президента Руслана Аушева, в Ингушетии в прошлом месяце закрыты два медресе. Их преподаватели интернированы за пределы России. В Карачаево-Черкесии, напротив, общины исламистов расширяются. Последователи этого учения появились даже в христианской Осетии. Вполне понятно, что силовое давление на исламистов в Дагестане грозит вызвать противодействие их единомышленников по всему региону. Война ускоряет многие процессы в обществе. Она может даже оказаться на руку радикалам, мечтающим о Северном Кавказе без России.

Владимир Долин:

Похоже, в Дагестане все готовы воевать против всех. Если верить российским военным, они способны защитить республику от вмешательства из Чечни. Но Дагестану угрожает не экспорт гражданской войны из Чечни, а неспособность собственного руководства и федеральных властей решить проблемы региона. Сон разума рождает чудовищ. Отсутствие четкой и ясной кавказской политики грозит войной и отделением Северного Кавказа от России. Причиной этой войны может стать не проповедь ваххабитов, а всеобщая нищета и коррупция в Дагестане.