Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
17.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-07-04]
Продолжение политикиДело разведкиАвтор Владимир Абаринов
Найти следы производства оружия массового уничтожения в Ираке не получается. Кто-то скажет, пока не получается, кто-то заметит: к сожалению, не получается, а кто-то более резко - не получилось. Как бы то ни было, именно этот аргумент использовался в качестве предлога для начала войны с режимом Саддама Хусейна. Каким образом самое могущественное и дорогостоящее разведсообщество мира допустило непростительные ошибки в оценках угрозы, исходящей от режима Саддама Хусейна? Стала ли американская разведка жертвой дезинформации, собственных просчетов или политического давления со стороны высших должностных лиц государства? Эти вопросы поставил перед собой комитет верхней палаты Конгресса по делам разведки во главе с сенатором Пэтом Робертсом. Комитет работал почти год и, наконец, 9 июля представил публике свой отчет объемом в 511 страниц. Правда, большие фрагменты текста закрашены черным по соображениям секретности, а от некоторых разделов остались одни заголовки - в общей сложности засекречена пятая часть отчета. Но и оставшихся четырех пятых хватает для неутешительного вывода, с которым вышел к журналистам сенатор Робертс. Пэт Робертс: Дискуссия о различных аспектах освобождения Соединенными Штатами Ирака, видимо, будет продолжаться в течение десятилетий, но один факт ясен уже сейчас: перед войной американское разведывательное сообщество сообщило президенту, а также Конгрессу и обществу, что у Саддама Хусейна есть запасы химического и биологического оружия и что в ближайщие 10 лет он, возможно, обзаведется ядерным оружием. Сегодня мы знаем, что эти оценки были неверными. Как показывает наше расследование, они были нереалистичны и не подкреплялись данными, которые были на тот момент у разведки. Доклад, который мы представляем сегодня, призван объяснить, каким образом это произошло. Владимир Абаринов: Гораздо более суров вердикт заместителя республиканца Робертса, сенатора-демократа Джея Рокфеллера. Джей Рокфеллер: Нет никаких сомнений в том, что ошибки, которые привели к войне с Ираком, принадлежат к числу самых крупных провалов разведки в истории Соединенных Штатов. Администрация на всех уровнях использовала сомнительную информацию для аргументов в пользу войны. Мы в Конгрессе не поддержали ли бы войну 77 голосами, если бы знали тогда то, что знаем сейчас. В случае с 11 сентября наше правительство не смогло сопоставить имеющиеся фрагменты информации, и это привело к трагедии. В случае с Ираком его вина еще больше, потому что самой информации не существовало. Трагизм ситуации состоит в том, что провал разведки скажется на национальной безопасности в течение поколений. Доверие к нам подорвано. Наша репутация в мире никогда не была хуже. Мы внушили мусульманам всего мира глубокую ненависть к американцам, и эта ненависть будет расти. Прямое следствие этой политики - наша страна сегодня более уязвима, чем когда-либо прежде. Владимир Абаринов: Члены сенатского комитета подошли к делу с особой стороны, бюрократической. Они проследили путь разведданных от первоначальных донесений до окончательных выводов, доложенных президенту. Как интерпретировалась, оценивалась и препарировалась информация, на каких этапах расставлялись акценты, исказившие всю картину, почему замалчивались сомнения и оговорки? Чтобы установить это в каждом конкретном случае, члены комитета затребовали всю служебную переписку, как внутри-, так и межведомственную, а также переписку ведомств с Белым Домом, и допросили практически всех сотрудников разведки, имевших отношение к иракскому досье - докладу, составленному по указанию президента в октябре 2002 года. Резюме сенатора Робертса. Пэт Робертс: По мнению комитета, разведсообщество не объяснило людям, принимающим решения, достаточно четко и адекватно неясности, таящиеся за выводами доклада от октября 2002 года - оно не сделало этого ни в отношении исполнительной власти, ни здесь, на Капитолийском холме. Обязанность аналитиков разведки - не только интерпретировать и оценивать информацию, но и донести до политиков разницу между тем, что они знают, и тем, что они думают и подозревают, более того, они должны убедиться в том, что политики эту разницу поняли. Джей Рокфеллер: Наш отчет показывает, что разведка была права относительно связей Ирака с "аль-Каидой", иными словами - что администрация была неправа на этот счет. Нет никаких свидетельств того, что иракское правительство помогала "аль-Каиде" в осуществлении террористических нападений или действовало вместе с ней, в том числе в подготовке терактов 11 сентября, хотя еще две недели назад об этом продолжали говорить - по крайней мере, это делал вице-президент. Владимир Абаринов: Не только в интерпретации разведданных, но и в интерпретации самого отчета о своей работе Пэт Робертс и Джей Рокфеллер придерживаются различных позиций. Именно здесь пролегает водораздел между республиканцами и демократами. Сенатор Рокфеллер настаивает, что его мнение ни в коей мере не определяется партийными интересами. Однако факт остается фактом: комитет в этом вопросе разделился именно по партийному признаку. Одна из глав отчета рассказывает, как готовилась знаменитая речь государственного секретаря США Колина Пауэлла в Совете Безопасности ООН 5 февраля прошлого года. Госсекретарь использовал тогда снимки космической разведки, рисунки, изображающие передвижные микробиологические лаборатории, и запись радиопереговоров иракских офицеров, обсуждающих, как скрыть от инспекторов ООН запрещенные оборудование и материалы. Он даже принес с собой стеклянный пузырек, чтобы наглядно показать, сколь малого объема спор сибирской язвы достаточно для уничтожения населения большого города. Выступление Пауэлла не произвело большого впечатления на членов Совета Безопасности ООН, по крайней мере, оно не изменило позиции стран в вопросе о войне в Ираке, но американцев он убедил - опросы показали, что уровень поддержки военного решения после его речи резко вырос. Госсекретарь пользуется в Америке огромным авторитетом прежде всего потому, что никогда не говорит того, во что не верит сам. Как пишет в своей книге "План атаки" Боб Вудворд - а на эту книгу как на документальный источник ссылается в своем отчете комитет Робертса - президент выбрал Пауэлла именно по причине его безукоризненной репутации. В Белом Доме рассчитывали повторить эффект знаменитого демарша американского посла в ООН Эдлая Стивенсона на заседании Совета Безопасности в октябре 1962 года. Стивенсон потребовал тогда от Москвы убрать ракеты, размещенные на Кубе. В ответ на реплику советского посла Валериана Зорина о том, что у Вашингтона нет доказательств, Стивенсон предъявил Совету 26 фотографий, сделанных пилотами разведывательных самолетов U-2 (У-два). Четыре десятилетия спустя советник президента по национальной безопасности Кондолизза Райс предлагала сделать выступление госсекретаря трехсерийным: он должен был выступать в течение трех дней подряд, уделив по одному дню оружию массового уничтожения, связям Ирака с терроризмом и нарушениям прав человека режимом Саддама Хусейна. Пауэлл от этой идеи решительно отказался. "Я выступлю только раз", - сказал госсекретарь, а когда советник Райс сказала, что в таком случае выступление должно продолжаться три-четыре часа, возразил и на это. "Этих людей, - сказал он о послах и министрах иностранных дел, которые должны были приехать специально ради речи Пауэлла, - этих людей невозможно заставить слушать в течение трех часов. Они попросту уснут". В итоге выступление Пауэлла продолжалось 72 минуты. Уже после того, как режим Саддама был разгромлен, и военные стали искать, но никак не могли найти запрещенное оружие, появились статьи о том, что госсекретаря ввели в заблуждение те, кого принято называть "ястребами", прежде всего министр обороны Дональд Рамсфелд и вице-президент Дик Чейни, а директор ЦРУ Тенет то ли поддержал их, то ли был вынужден уступить давлению и выполнить политический заказ. В прессу стали проливаться утечки. Некие сотрудники разведки жаловались журналистам на свое начальство, которое интерпретировало их выводы в нужном Белому Дому свете. На это Колин Пауэлл заявил, что он лично проверял достоверность информации. Джордж Тенет, сидевший в Совете Безопасности за спиной Пауэлла, сказал, что гордится работой аналитиков управления и что честность - главное достоинство разведывательного ведомства. Как установил сенатский комитет по разведке, Колин Пауэлл действительно провел в штаб-квартире ЦРУ три дня, в том числе субботу и воскресенье 1 и 2 февраля, тщательно отбирая информацию из досье, предоставленного разведкой. Как рассказали комитету Робертса участники этих совещаний, как со стороны госдепартамента, так и со стороны разведки, главным принципом Пауэлла при отборе информации был принцип проверки - информация должна быть подтверждена другим независимым источником. Один из сотрудников ЦРУ, работавших над речью Пауэлла, заявил, что директор управления Тенет особо подчеркивал в инструкциях, что в речь должны попасть только надежные данные. Черновики речи тщательно проверялись и редактировались в обоих ведомствах, и в ЦРУ и в госдепартаменте, где есть свое управление разведки. И все-таки в итоге, как вынужден был признать еще до публикации сенатского отчета сам Пауэлл, в речь попали сведения, полученные от сомнительных источников. Как это могло произойти? Все дело в том, что государственный секретарь не может и не должен оценивать качество источников. Решающим аргументом было наличие подтвержденной информации. Но что если и эта информация подтверждена и получена от сомнительных источников? Именно это случилось с передвижными лабораториями, которые Пауэлл детально описал в своей речи. О том, что у Саддама есть лаборатории на колесах, американской разведке было известно от четырех информаторов. Основным поставщиком сведений на эту тему был инженер-проектировщик мобильных лабораторий, который в 2000 году бежал на Запад. Его сведения частично подтверждались показаниями других перебежчиков. Текст выступления Колина Пауэлла был уже готов, когда его увидел сотрудник военной разведки, прикомандированный к межведомственной группе по подготовке речи. Этот человек оказался единственным членом группы, кто лично встречался с инженером. Эта встреча внушила военному разведчику глубокие сомнения. Инженер имел серьезные проблемы с алкоголем; не исключено, что он сконструировал историю о мобильных лабораториях уже после своего побега. К тому же он не был специалистом в области микробиологии и не мог судить о назначении оборудования, размещенного в автофургонах, автоприцепах и железнодорожных вагонах. Прикомандированный сотрудник военной разведки встревожился и направил электронное послание заместителю руководителя специальной группы. Это было 4 февраля - за день до выступления Пауэлла в Совете Безопасности. Заместитель предложил встретиться и, как сказано в ответном послании, "утрясти вопрос". "Не будем забывать, - говорится далее в этом электронном письме, - что война начнется независимо от того, что сказал или не сказал нам информатор. Как бы то ни было, в интересах Истины мы должны написать пару предостерегающих фраз, если тебя это действительно беспокоит". Потом в показаниях сенатскому комитету заместитель рассказал, что ощущение неотвратимости войны создалось у него не из общения с вышестоящими должностными лицами, а из чтения газет. "Я читаю те же газеты, что и вы, - заявил он сенаторам. - В тот момент не я один чувствовал, что война неизбежна. У меня не было никаких особенных сведений о военном планировании или о чем-то в этом роде. Моим источником была Вашингтон Пост". В тот же вечер заместитель руководителя специальной группы и военный разведчик встретились. Руководитель сказал разведчику, что вносить поправки в речь Пауэлла уже поздно. Это только один из множества эпизодов, собранных в отчете комитета Робертса. Дает ли он основания утверждать, что на разведку было оказано политическое давление? Пэт Робертс: И наконец, комитет не обнаружил никаких свидетельств того, что ошибки и преувеличения относительно иракского оружия массового уничтожения, допущенные разведсообществом, были следствием политического давления. Владимир Абаринов: Глава комитета считает, что в одной и той же ловушке оказались и разведки других стран. Пэт Робертс: Хотя мы и не рассматривали этот вопрос специально, ясно, что эта предубежденность распространилась и на наших союзников, и на ООН, и на некоторые другие страны - все они были уверены в том, что у Саддама Хусейна есть действующие программы производства орудия массового уничтожения. Это был глобальный провал разведки. Владимир Абаринов: В свое время анонимные жалобы аналитиков разведки на давление извне не сходили с газетных страниц. Поэтому, начиная свое расследование, Пэт Робертс объявил, что в первую очередь будет выяснять, было ли на самом деле давление. Однако никто из допрошенных сотрудников ЦРУ (а допрошены были практически все, кто принимал участие в подготовке иракского досье) в давлении не признался, личности анонимов остались невыясненными. Это относится и к совещаниям с участием вице-президента Дика Чейни, который в период между сентябрем 2002 и февралем 2003 года не менее пяти раз посетил штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли и которого чаще других должностных лиц администрации обвиняли в оказании давления на разведку. Участники этих совещаний в один голос заявили, что вице-президент внимательно слушал и задавал много вопросов, но никаких собственных суждений не высказывал. Кстати, в ЦРУ есть должность омбудсмана, и именно для пресечения попыток политизировать работу управления. К нему может прийти любой сотрудник и сказать: начальство заставляет меня лгать. Но и омбудсман заявил, что в связи с Ираком к нему с такими заявлениями никто не обращался. Вывод Пэта Робертса - во всем виновата разведка; это она своими ошибочными выводами ввела в заблуждение политическое руководство страны. Сенатор Джей Рокфеллер с этим выводом не согласен. Он считает, что косвенное давление имело место. На вопрос, почему он в таком случае подписал отчет, где говорится об отсутствии давления, сенатор ответил так. Джей Рокфеллер: Потому что в отчете 511 страниц, и большая его часть, посвященная предвоенным разведданным об оружии массового уничтожения - это превосходный материал. У нас принципиальное разногласие по вопросу о давлении. Мое ощущение - что в окончательной версии отчета определение давления чрезмерно сужено. Допустим, вы эксперт по оружию, к вам приходят и спрашивают: "Говорил ли вам кто-нибудь, что вы должны изменить свою точу зрения?" И вы говорите "нет". Это одно понимание давления. Но есть другое, которое включает плотную пелену зловещих заявлений, которые делаются до сих пор - по поводу отношений с "Аль-Каидой" и так далее. На мой взгляд, понятие давления должно включать и эти дополнительные обстоятельства. Владимир Абаринов: Иными словами, речь идет о публичных заявлениях политиков, а в них недостатка не было. Рокфеллеру особенно запомнилось "грибовидное облако", которым пугала публику Кондолизза Райс. Заявления публиковались в газетах, чтение которых убедило сотрудников ЦРУ поверить в неизбежность войны. С отдельными заявлениями для прессы по случаю публикации отчета выступила член комитета демократ Дайанн Файнстайн. Дайанн Файнстайн: Я считаю, что налицо структурный и функциональный провал разведсоощества. Позвольте мне процитировать доклад. "Это была комбинация системных слабостей, главным образом в сфере анализа, недостаточного обмена информацией, плохого управления и неадекватных методов сбора разведданных" - конец цитаты. Полагаю, доклад комитета, вне всякого сомнения, доказывает, что существующая ныне практика сбора и обмена информацией между ведомствами должна быть изменена. К числу функциональных дефектов разведсообщества относится и отсутствие какой бы то ни было "команды красных", а именно - процедуры совмещения различных точек зрения, как отдельных аналитиков, так и ведомств. Существуют серьезные проблемы с приемами, которые используются, чтобы соединить фрагменты информации в единую картину. Я хочу сказать, что аналитики не включают в свой анализ сведения об источниках информации с тем, чтобы можно было оценить их надежность. Владимир Абаринов: В отличие от председателя комитета, Файнстайн полагает, что вопрос о том, подвергалась ли разведка политическому давлению, до конца еще не выяснен. Дайанн Файнстайн: Доклад комитета не содержит утверждений о том, что оценки разведки определялись позицией администрации. На мой взгляд, это вопрос открытый, он нуждается в дополнительном исследовании. Но вот что я скажу по этому поводу. Если должностные лица администрации, от президента и ниже, не располагали какой-либо информацией, которая оказалась недоступной сенатскому комитету по разведке, утверждения о непосредственной и растущей угрозе американскому народу были явным преувеличением. Мне лично стало совершенно очевидно, что это замечательное разведсообщество, созданное после Второй мировой войны для шпионажа за другими государствами, не приспособлено для работы с негосударственными образованиями, с террором, а это как раз то, что требуется от нашей разведки сегодня. Владимир Абаринов: Вместе с рядом других членов комитета от обеих партий сенатор Файнстайн считает необходимым реформировать американское разведсообщество. Дайанн Файнстайн: Министерство обороны контролирует 80 процентов бюджета разведки, министру обороны подчиняется большинство разведывательных служб. Вполне очевидно, что директор должен располагать юридическими и бюджетными полномочиями по отношению ко всем разведслужбам, он должен устанавливать общие приоритеты, определять стратегию, принимать решения и не выбрасывать деньги на ветер. Владимир Абаринов: Точные данные о бюджете разведки - государственная тайна. По оценкам экспертов, в настоящее время ассигнования на разведку составляют около 40 миллиардов долларов. Разведсообщество США составляют 15 разведслужб. На долю ЦРУ из общего бюджет приходится от 4 до 6 миллиардов, а львиную долю получает Пентагон, в структуре которого действует Разведывательное управление Министерства обороны, разведслужбы всех четырех родов войск, Агентство национальной безопасности и Управление космической разведки. Законодатели предлагают учредить новый пост - пост национального директора по разведке в ранге члена кабинета, которому будут подчиняться все 15 разведслужб. На публикацию доклада сразу же отозвался исполняющий обязанности директора ЦРУ Джон Маклафлин. Джон Маклафлин: Комитет указал, как сделал это директор пять месяцев назад, что в некоторых наших предвоенных разведданных об Ираке были серьезные просчеты. Мы признаем эти дефекты и задолго до сегодняшней публикации доклада предприняли ряд шагов с тем, чтобы не допустить повторения ошибок. <...> Хотя мы считаем, что выводы, сделанные два года назад, были не лишены оснований, мы сознаем, с учетом всего того, что мы узнали позднее, что могли выполнить свою задачу лучше. Некоторые из наших оценок остаются в силе. Некоторые вызывают серьезные вопросы. Одна из наиболее существенных ошибок состоит в том, что ключевые выводы нашего доклада были опубликованы в сокращенном виде без соответствующих оговорок там, где наши сведения были не вполне надежны. Это особенно обидно, потому что полный текст документа, который, видимо, не все читатели прочли целиком, такие примечания и оговорки содержал. Владимир Абаринов: Маклафлин указал на чрезвычайную сложность стоявшей перед разведкой задачи. Джон Маклафлин: Сенатский комитет по делам разведки изучал наш доклад около года, тогда как мы должны были подготовить его менее чем за месяц. Они узнали, часто от нас самих, где мы допустили просчеты. Следует подчеркнуть: сенатский отчет представляет собой углубленный взгляд только на один документ, посвященный только одной проблеме - разумеется, важной. Иными словами, было бы неправильно раздувать недостатки нашей работы до утверждения, что наши трудности с предвоенной оценкой иракского оружия свидетельствуют о сплошных проблемах по всему спектру вопросов, с которыми имеет дело разведсообщество. Иракская проблема поистине уникальна. Начиная с середины 90-х годов, весь мир был свидетелем того, как Саддам производил и прятал оружие массового уничтожения. Вместе практически со всеми разведками планеты и рядом неправительственных экспертов мы считали, что настойчивые попытки Саддама скрыть происходящее в Ираке свидетельствуют о том, что он продолжает производство запрещенного оружия. По некоторым важным вопросам наши эксперты, тем не менее, занимали более взвешенную позицию, чем другие специалисты. Все эксперты соглашались с тем, что мы имеет дело с опасным человеком, который уже применял оружие массового уничтожения. Владимир Абаринов: По словам Маклафлина, разведка уже сама себя реформирует. Джон Маклафлин: В последние месяцы разведывательное сообщество предприняло ряд шагов, направленных на улучшение качества наших оценок, перепроверки информации и укоренившихся мнений. В разгар этой дискуссии американский народ должен знать и отдавать себе отчет в том, что члены американского разведсобщества не руководствуются политическими соображениями или личными симпатиями. Это высокопрофессиональные и преданные своему делу люди, чья цель - защита американского народа. В тот самый момент, когда я говорю это, многие их наших сотрудников рискуют своей жизнью, делая именно это - защищая Америку - по всему миру, и делают это смело, преданно, профессионально и достойно. Владимир Абаринов: В день публикации отчета комитета по разведке его прокомментировал в очередной предвыборной речи и президент Буш. Он выбрал для этого город Йорк в Пенсильвании, где хранятся компоненты ядерной программы Ливии. Ливийский лидер Муаммар Каддафи согласился свернуть ее, глядя на печальный пример Саддама. Джордж Буш: Три года назад правитель Ирака был заклятым врагом Америки. Он предоставлял убежище террористам, применял оружие массового уничтожения и обратил свою страну в тюрьму. Саддам Хусейн был не просто диктатором. Он был патентованным массовым убийцей, который отказывался отчитаться за свое оружие массового убийства. Каждое ответственное государство признавало эту угрозу и понимало, что так не может продолжаться вечно. Америка должна помнить уроки 11 сентября. Мы должны принимать вызов до того, как он материализовался. Поэтому моя администрация на основе данных разведки пришла к выводу о том, что угроза налицо. Члены Конгресса от обеих партий на основе тех же разведданных пришли к тому же выводу. Совет Безопасности ООН посмотрел разведданные и увидел угрозу. Прежняя администрация и прежний состав Конгресса, глядя на те же данные, сделали смену режима в Ираке частью внешней политики нашей страны. В 2002 году Совет Безопасности ООН в очередной раз потребовал от Саддама Хусейна отчета. И Саддам Хусейн снова отказался подчиниться, как он делал на протяжении 10 лет до этого. Как установил бывший руководитель инспекций Дэвид Кей, иракские программы разработки оружия сопровождались энергичными мерами маскировки и обмана - эти меры оставались в силе даже после окончания операции "Свобода Ираку". У меня был выбор: либо поверить на слово безумцу, либо защищать Америку. Оказываясь перед таким выбором, я буду каждый раз выбирать защиту Америки. Владимир Абаринов: В конце концов, предлог войны, casus belli, не равен причинам войны. Важен результат, заявил президент. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
