Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Театральный выпуск "Поверх барьеров""Леди Макбет Мценского уезда"Ведущая Марина Тимашева
Марина Тимашева: А вот где находится город Минусинск? И что лично вы о нем знаете? Если проявите любопытство, полистаете справочник, то выяснится, что это юг Красноярского края и что в Минусинске 70 тысяч жителей. А на вопрос - что за театр в городе Минусинске? - вам любой театральный критик ответит, что драматический и что с тех пор, как Алексей Песегов там главным режиссером, Минусинск нарисовался на всех театральных картах России. Алеш, а что это вообще за город Минусинск? Одна из тем спектакля "Наваждение Катерины" по "Леди Макбет Мценского уезда" - такого сонного города - связана с самим Минусинском или нет? Алексей Песегов: Вообще, была идея такая на уровне хохмы - "Леди Макбет Минусинского уезда". Ну, вот почему-то я посчитал, что это событие могло произойти в Минусинске однозначно совершенно. Город настолько патриархален, что, к примеру, показать полуобнаженную актрису - это будет такая тишина гробовая, и все будут прятать глаза, будет неловко, и это не в традиции театра абсолютно. Поэтому, хотя для меня, наверное, любимый жанр - это эротика, но я это не могу позволить себе. Марина Тимашева: Алеша, а это медленный город? Москвичам, когда мы приезжаем в любой город, начиная уже с Петербурга, все время кажется, что люди какие-то обморочные, что они все делают медленно, что они говорят медленно. Алексей Песегов: Вот я и говорю, что, когда вы приезжаете, такое впечатление, что все такие заторможенные. Но это нормальный уклад жизни, там нет суеты абсолютно. Хотя машин все больше и больше появляется, но, купив машину, я понял, что мне теперь нужно бежать из этого города, потому что совершенно другие ритмы начинаются. И поэтому я купил себе домик в деревне, - куда вас приглашаю - где жизнь происходит совершенно где-то там... Особый микроклимат. Город находится в котловине, там очень жаркое лето и холодная зима. Там какая-то своя, настолько мощная аура! Может быть, там какой-то энергетический столб из земли выходит, в Минусинске, Бог его знает. Марина Тимашева: Энергетический столб вышел из земли и, видимо, предстал в виде театра. Во всяком случае, Минусинская драма дважды претендовала на национальную театральную премию "Золотая Маска". Спецприз жюри года три тому назад получил за спектакль по "Циникам" Бориса Мариенгофа, а в 2004 году показал в Москве "Леди Макбет Мценского уезда" Николая Лескова. Это означает, что репертуарная политика театра сильно отличается от традиционной российской, когда всюду идут одни и те же пьесы. Здесь есть "Дуэль" Куприна, "Алмазы и изумруды" Сергея Лобозерова, чеховский "Вишневый сад"; из зарубежного, до которого Алексей Песегов небольшой охотник, - "Ромео и Джульетта". Алексей Песегов: Нет, я согласен совершенно с Некрошюсом в этом. А как вы собираете репертуар?.. - "Да очень просто: читаешь - видишь, читаешь - не видишь, вот и все". Это происходит помимо воли абсолютно. То есть как-то вдруг так получилось, что в импортную драматургию я не могу... Если я могу оправдать любые поступки своего человека (ну, это склад ума), то я там не могу этого понять, потому что у меня склад ума совершенно другой. Поэтому я думаю, что лучше сесть на родную драматургию - и там уже куда понесет. Марина Тимашева: Оправдывать поступки русского человека приходится перед очень взыскательной аудиторией. Алексей Песегов: Как вам объяснить... Вот там все артисты - они на виду. И там город маленький, и все друг про друга знают все абсолютно. Выйди на улицу и пройди с какой-нибудь барышней - и весь город будет знать на следующий день, что у Песегова появилась пассия. Такое ощущение, что все родственники. И они приходят в театр, и они настолько уверены, что это самый лучший театр, что стыдно плохо играть, потому что эти "родственники" потом тебе выскажут все, не стесняясь. У нас вообще нет проблем со зрителями, они ходят по 5-6 раз на спектакли, потому что куда деваться-то еще? Поэтому просто грех работать плохо, что ли. Марина Тимашева: Само здание, в котором расположилась Минусинская драма, старинное. Алексей Песегов: Дело в том, что это здание было построено в 1906 году. Вот такие хитрые люди были наши прадеды, что они приспособили так: на первом этаже была пожарная часть, а на втором этаже был городской театр. Построено оно было на деньги купцов, жителей. Они пустили "шапку по кругу" и построили вот такой театрик. Сейчас, конечно, все здание нам принадлежит, но вот там удивительно, так это соотношение сцены и зрительного зала - это один в один (там 314 мест сейчас в зале), поэтому совершенно удивительная акустика: когда люди говорят шепотом - все слышно абсолютно. Ну, умели строить, что я могу сказать. Даже в нашей деревне умели строить, как ни странно. Марина Тимашева: Вот на этой удивительной сцене и происходит действие спектакля по очерку Николая Лескова "Леди Макбет Мценского уезда". Алексей Песегов: Вообще этой идее 20 лет, ровно 20 лет назад это было придумано за один вечер за столом: прослушал музыку - и тут же родился спектакль. Марина Тимашева: Шостаковича? Алексей Песегов: Музыку Евгения Доги, как ни странно. В то время был очень популярен фильм "Мой ласковый и нежный зверь", и как-то так, сидя за "рюмкой чая", как-то так накатило сразу. И еще была книжечка Лескова, открыв и начав читать текст и слушая музыку, я вдруг понял, что текст Лескова как-то поразительно лег на музыку. Она, конечно, аранжирована здесь: если там цыганщина, то здесь такой русский мотив присутствует. Вот так это родилось, ну, это было на уровне... Бог его знает, вот бух - и все. Марина Тимашева: Спектакль называется "Наваждение Катерины". И единственное, в чем еще отступает от прозы Лескова, так это в классической кольцевой композиции. Спектакль начинается и заканчивается повторением одной и той же сцены - свадьбы Катерины Львовны и купца Зиновия Борисовича Измайловых, обетом, который дают они оба перед лицом Всевышнего. Иконописный лик здесь же - на втором этаже купеческого дома. Выстроен он на сцене Александром Кузнецовым - крепкий, бревенчатый, хмурый. На галерее того же второго этажа в темноте и полной тишине застынет спиной к залу тоненькая женская фигурка. Привыкшему к оперным Катеринам Измайловым и кустодиевским иллюстрациям зрителю невдомек, что перед ними она самая - Леди Макбет Мценского уезда. Однако у Лескова и впрямь написано: " Росту она была невысокого, но стройная, шея точно из мрамора выточенная, плечи круглые, грудь крепкая, носик прямой, тоненький, глаза черные, живые, белый высокий лоб и черные, аж досиня черные волосы". Чуть позже вы увидите, что внешность Екатерины Соколовой дословно совпадает с описание Лескова, но позже, потому что пять минут она будет по-прежнему стоять спиной к зрительному залу, медленно и лениво приспуская-приподнимая лежащий на плечах платок. Томится на "высоком небольшом мезонинчике" (так у Лескова, так и в театре) женщина, мается от летней жары, которую ощущаешь почти физически, от одиночества, от скуки провинциальной, трясиной засасывающей жизни. "Скука непомерная в запертом купеческом терему с высоким забором не раз наводила на молодую купчиху тоску, доходящую до одури", - пишет Лесков. И чуть дальше: "Скука русская, скука купеческого дома, от которой весело, говорят, даже удавиться". Вот Бог весть, как это сделано, но вы словно на сеансе у гипнотизера сами впадаете в полуобморочное и покорное состояние. То ли в таком пребывают все жители Мценского уезда, то ли одна только Катерина Львовна. Сонное царство и спящая красавица... Чопорная, строгая, в мыслях и движениях неторопливая. Ах, как лягут на это состояние слова красавца и рубахи-парня. Вместе с ним, с Сергеем-приказчиком (его играет Алексей Дербунович), в красной рубашоночке, хорошеньким таким, в тягуче-размеренную жизнь вторгается что-то чужое - быстрое, бесшабашное, развязное и дерзкое. Отрывок из спектакля - Человек я молодой, а живем мы словно как в монастыре каком. А впредь видишь только то, что, может быть, до гробовой доски должен пропадать в таком одиночестве. Даже отчаяние иногда приходит. - Отчего ж ты не женишься? - Легко сказать, сударыня, - жениться. На ком тут жениться? По бедности все у нас, Катерина Львовна, вы сами изволите знать, необразованность. Да разве они могут что в любви-то понимать как следует? А вот, изволите видеть, какое ихнее и у богатых-то понятие. Вот вы, можно сказать, каждому человеку, который себя чувствует, утешением бы только для него были. А вы у них теперь, как канарейка, в клетке содержитесь. Марина Тимашева: "Да, мне скучно", - протянет Катерина Измайлова и из Мценского болота кинется в омут беззаконных отношений с Сергеем. История страсти-болезни разыгрывается как пластический этюд. Спокойно, уверенно подошел Сергей к забору, выломал одну штакетницу, кошкой вскарабкался на галерею, обнял полюбовницу, ушел тем же путем. Музыка все ускоряется, и все повторяется десять раз в убыстряющемся темпе: подошел-выломал-вскарабкался-обнял-спрыгнул - ушел. Шальные ночи оказываются зримым образом. И то, как становятся они привычно-обычными - тоже зримо. Он и кушак перестает всякий раз подпоясывать, она - блузку на все пуговицы застегивать. И ничего они оба не скрывают. И страсть ее - не взрыв сильных, яростных эмоций, а что-то липкое, вяжущее по рукам и ногам, позволяющее из-под дремотного сознания подняться наверх чему-то темному и страшному. Это не буря, не стихия страсти, а ее топь и (читаем в словаре Даля) наваждение - "обман чувств, морока", а морока - не только темнота и густота воздуха (ощутимые в спектакле), но еще и омраченье ума. Отрывок из спектакля - Изменщик ты, Сережа, необстоятельный. - Я даже и этих слов на свой счет не принимаю. - А что ж ты меня так целуешь? Это только мужья с женами так друг дружке с губ пыль обивают. Ты меня так целуй, чтобы вот с этой яблони, что над нами, яблоневый цвет на землю посыпался. Вот так вот! Марина Тимашева: Алексей Песегов говорит, что не может себе в Минусинске позволить эротические сцены. Но позволяет. Только по-настоящему эротические. Ему для этого не нужны обнаженные женщины и правдоподобно совокупляющиеся артисты на сцене. Ему достаточно музыки, ритма, жеста, пластики и поразительных по силе и изысканности образов. Яблоневый цвет, о котором грезит Катерина Измайлова, посыплется на голову любовникам один, а потом и второй раз. Второй - когда декорация купеческого дома преобразится в тюрьму-пересылку: снизу - охрана, там, где была галерея, - нары. Тогда Катерина, подкупив охранника, назначит Сергею свидание, а он откликнется на зов, потому что его новой пассии, Сонетке, понадобятся чулочки. Отрывок из спектакля - Ну, как же это - ты останешься, а меня погонят?! - Что же делать-то? Трет! Так трет, что аж в кость вся цепь въедается. Если бы еще чулки шерстяные поддеть, ан, может быть, и ничего... - Чулки? Возьми, Сережа, а у меня еще есть старые чулки. Марина Тимашева: В углу сцены лежит Катерина, спадают с деревянной скамьи темные волосы. Стоящий на коленях, нависает над ней Сергей и медленно снимает то с одной, то с другой поднятой ее ноги те самые злополучные чулочки. Зритель-то знает, чего Сергею надобно, не знает одна Катерина Измайлова - и снова падают-кружатся-ложатся вокруг яблоневые лепестки. Вот вам и эротика, вот и образ поруганной преданной любви, вот и символ мужского-женского - ему подавай чулочки, ей и яблоневого цвета довольно. Правду сказать, не очень-то годится Катерине звание Леди Макбет. Леди своего мужа подначивала, нож ему в руки вкладывала, под дверью караулила. Катерина убивает сама. Тут скорее она - Макбет, а Сергей - Леди. Он ей сюжеты убийства подсовывал - и тестя Бориса Тимофеевича, и мужа Зиновия Борисовича, и маленького племянника Феденьки. Опять же "наваждать", в соответствии со словарем Даля, значит - подговаривать к дурному, а "навадливый" - склонный уступать наваждению. Сергей наваждает, Катерина - навадливая. Отрывок из спектакля - А я своим соображением располагаю, что никогда я через эти обстоятельства счастлив быть не могу. Одно знаю крепко, что, не будь этого Феди, то родите вы ребенка через 9 месяцев по пропаже мужа - вам весь капитал-то и достанется. А раз так, то тогда счастью нашему конца-меры не будет. - В самом деле, должна я через него лишиться капитала... Столько страдала, столько греха на свою душу приняла, а он без всяких хлопот - приехал и отнимает у меня. И добро бы человек, а то дитя, мальчик... Марина Тимашева: Замечу, что в шекспировском Макбете призраки мерещились тоже самому Макбету, леди их видеть не доводилось. И здесь они мерещатся Катерине: в темноте кромешной, в зеленом луче вдруг явится то старик-купец, то сын его, то мальчик, который перед смертью читал Житие. И еще видится ей после каждого убийства, как начинают вращаться тяжелые мельничные лопасти и, будто подхваченная их движением, вращается маленькая иконка, перед которой Катерина поначалу исправно зажигала лампадку, а потом вовсе бросила. Алексей Песегов: Это предупреждение, что женщина, которая дает обет перед Господом, даже в мыслях не может изменить, что лучше так не надо поступать. Марина Тимашева: Леди Макбет сходит с ума от сознания своей вины. А Катерина - нет, да и не с чего сходить. Дремучая она, дикая. Никакой вины за собой не чувствует, каяться ей и в голову не приходит. В ней нет европейской рефлексии. Захотела - полюбила, захотела - убила, разлюбили - отомстила. Разум зачаточный, эмоции первобытные. Жила медленно, любила топко, убивала словно нехотя. Сперва, правда, крестилась истово, а потом рука плетью падала, и не выходило креститься. Одно знала наверняка, и на сей счет ни себя, ни других не обманывала... Отрывок из спектакля - А с чего это все в одно слово про тебя говорят, что ты изменщик? - Кому ж это про меня брехать охота? - Ну уж, говорят люди... - Может быть, и изменял тем, какие есть совсем нестоящие. - А на что, дурак, с нестоящими связывался? С нестоящими не надо и любви иметь. - Говоришь ты... Нешто это дело как по рассуждению делается? Один соблазн действует. Ты с нею совсем просто, без всяких этих намерений заповедь свою преступил - а она уж и на шею тебе вешается. - Слушай, Сережа, я там как другие-прочие были - ничего этого не знаю, да и знать не хочу. Но только как ты меня на эту теперешнюю нашу любовь сам увещал, и сам знаешь то, сколько я пошла на нее своею охотою, столько же и твоей хитростью. Так ежели ты, Сережа, мне-то изменишь, ежели меня да на кого-нибудь, на какую ни на есть иную променяешь, я с тобой, друг сердешный, извини меня, живая не расстанусь. Марина Тимашева: Вольно Сергею было не поверить в угрозу, вольно насмехаться над Катериной с ненавистной Сонеткой. Сонетка в исполнении Жанны Лавникович ему сапог в пару - наглая, чувственно-бесчувственная, расхристанная, в несвежей рубахе на голое тело и вызывающим смехом. Но живая женщина. Не то, что иссушенная, выжженная собственной страстью некогда купчиха, нынче каторжанка. То, что случилось с ней, случается и в музыке спектакля. В песенке, которую Катерина и Сергей пели, в мелодии, которая их обволакивала. Мелодия то ликовала, то ерничала, то глумилась, то страдала, то балагурила... Сначала она была такой Отрывок из спектакля
Ей спасибо и на то-то-то. Марина Тимашева: А вот что с песенкой этой сталось... Отрывок из спектакля
Марина Тимашева: Никто из зрителей даже не замечает того момента, когда, обхватив Сонетку, Катерина бросится с нею в воду. Только вертикалью рассечет сцену сверху донизу столб голубого света, и в нем долго-долго, как в невесомости, будут плыть женские тела. Из житейского болота - в трясину страсти - и в омут. Вот он путь, пройденный Катериной Измайловой по версии Алексея Песегова. И снова повторится сцена свадьбы, которой начинался спектакль. Может быть, всего того ужаса и не было, просто приснился он Катерине Львовне, как снилась ей в очерке Лескова всякая прочая всячина. Очень красивый спектакль-сновидение поставил Алексей Песегов. Очень сообразный ритмам маленького провинциального русского городка. Очень верный мелодике восхитительной прозы. А лесковскую манеру повествования ученые люди зовут сказом. И очень страшный спектакль о дремучем бытии. О том, до чего может довести человека доходящая до одури тоска . О том, что неволя греховна, а воля такая - преступна. И о том, что Бог есть, стало быть, не все позволено. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
