Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-06-02]
Ваши письмаВедущий Анатолий Стреляный"Я с большим уважением отношусь к старушке, которая на углу торгует сигаретами, петрушкой и всякой всячиной, -говорится в одном письме. - А вот кто копается в мусорнике, - это не люди. Лично сам двум здоровым мужикам у мусорнника предложил вынести с третьего этажа строительный хлам. Даже не спросив, сколько получат, не посмотрев, какая работа, ответили: "На хрен нам это - корячиться!" Такие люди - богатство, лежащее втуне. У предприимчивого человека чешутся руки взять его, а оно не даётся. Свойство всех бедных стран. Всех... Есть не способные к труду люди и в богатых странах, но там их неизмеримо меньше. Ещё письмо о том же явлении, с разговора о котором начался наш радиочас. "Самое ужасное, - пишет господин Подвальный, - что люди не хотят работать и в то же время жалуются, что нечем кормить детей. Я попросил своего бывшего одноклассника: "Помоги продать мамин дом. Я дам тебе доверенность, возьми себе божеский процент". Не хочет! Сидит без гроша, а заняться таким простым и приличным делом не хочет. Мой друг детства предложил медсестре ухаживать за его больной матерью. Имела бы от него очень хорошие деньги - отказалась, хотя получает в двух местах примерно 20 долларов в месяц и живёт с дочерью-школьницей впроголодь". Это очень интересное явление. Многие привыкли, что настоящая, не зазорная служба - это служба казённая, привыкли быть рабами государства, как пишет раздражённо один слушатель. Если бы ухаживать за больной ту медсестру наняло некое учреждение вроде горздрава, она, может быть, согласилась. Пишет Александр Петров из Москвы: "Анатолий Стреляный своей передачей утром 1 июня меня что называется достал. Там он комментировал чье-то письмо по поводу проблем русскоязычного населения в Латвии. Суть его комментариев сводилась к тому, что русские сами во всем виноваты, поскольку принципиально не хотели учить латышский язык". Я сказал не совсем так. Русские не виноваты, что не хотели учить латышский язык, а латыши не виноваты, что русским теперь от этого плохо. Так я сказал, и с этим тоже не все согласились. "Вполне возможно, - говорится в одном письме, - что они и в самом деле свято верили в то, что образуется новая общность "советский народ", которая будет говорить только по-русски, а остальные языки и культуры в СССР неизбежно отомрут. Но разве это снимает с них ответственность? Они не могли не замечать глухого, а подчас и явного сопротивления насильственной русификации. А вот со второй частью вашего тезиса я готов согласиться: прибалты не виноваты, что сегодня нам плохо у них. Те русские, которые искренне верят, что все чеченцы - бандиты и их следует истребить под корень, и активно воплощают свою веру в жизнь, тоже, по-вашему, не виноваты? Короче, означают ли ваши слова о нашей невиновности, что искренняя вера снимает вину и освобождает от ответственности?" Да нет, конечно, но одно дело - убивать живых людей, а другое - верить, что всех нерусских надо для их пользы обрусить. Когда хочется обвинить миллионы, лучше не спешить, лучше поискать другие слова, не обвинительные, а такие, которыми описываются природные явления. Вот это я имел в виду, когда сказал: русские не виноваты, что не хотели учить латышский язык, а латыши, в свою очередь, не виноваты, что русским в Прибалтике теперь от этого плохо. Александр же Петров - возвращаюсь к его письму - пишет, что я "достал" его заявлением, что русские "сами во всём виноваты". "Русофобия А.Стреляного, - пишет он, - сквозит почти в каждом его слове. Это либо его убеждения, которые разделяются руководством радиостанции и ее владельцами в Вашингтоне, либо, что более вероятно, ревностное исполнение полученных указаний. В любом случае все то, что говорил президент Буш здесь, в России, о наших отношениях, является не более, чем словоблудием. Если одной из задач радио "Свобода" стоит именно разжигание ненависти к русским среди других национальностей в России с целью дальнейшего ее развала, тогда Стреляный на месте. Правда, этот вариант может иметь осложнения. Будь я помоложе, надел бы какую-нибудь майку с российской символикой и с удовольствием набил бы ему морду, будучи абсолютно уверен, что хуже относиться к русским он все равно не будет. Александр Петров. Москва". Русофобия - значит ненависть к русским, болезненная ненависть. Я как-то спрашивал одного слушателя, который обвинял нас в русофобии, как он понимает, почему именно в передачах на Россию мы выставляем эту свою болезнь, занимаемся русофобией, как он писал. Ну, для чего заниматься русофобией на русском языке? Ведь это значило бы отталкивать от себя большинство слушателей. Он не ответил, а другие сказали так: вы не специально занимаетесь русофобией, вы стараетесь скрыть своё нутро, но не можете, оно выпирает помимо вашей воли. По-моему, пока что только Александр Петров нашёл непротиворечивое объяснение нашей "русофобии". Оказывается, мы целимся в нерусских слушателей, вызываем ненависть к русским среди нерусских, понимающих по-русски. "С целью дальнейшего развала России" - вот ключевые слова в письме господина Петрова. Он, как видим, из тех наших слушателей, которые всё чаще называют бывший Советский Союз "исторической Россией". Они, кажется, поняли, наконец, что советское не вернётся, что новая историческая общность под названием "советский народ" кончилась. И вот тут-то и шевельнулось в них русское национальное чувство. Замолчало советское - и заговорило русское. "Стреляный, диверсант хренов, - вот как оно заговорило в следующем письме. - Являются на Руси бутоны грядущей радости, предвестники чудного цветения! Ей-ей, близко время победоносного расцвета православного фашизма! Уже ныне есть в Москве ресторан "Обломов", заметь, не "Штольц" какой-нибудь. А под Ярославлем, ведомо ли тебе, демократу, построена дивная церковь. В купольном золотом кресте, искусной работы, просечена свастика. Настоятель сей церкви, статный и духом, и видом, быстро наставил местных "гомосоветиков" русскому уму-разуму. Растут церкви, прорастают фундаменты Руси-матушки! Православный фашист, 25 лет", - так подписано. Да, растаяло в душе советское чувство и пошло расти национальное. Но почему оно такое грубое, некрасивое? Национальное чувство вообще не принадлежит к высшим чувствам человека, не из самых оно благородных, а начинающее, оно по-младенчески неопрятное и крикливое, об этом очень хорошо писали самые трезвые из русских мыслителей. Дело не в том, что я или кто-то русофоб, а в том, что "Православному фашисту 25 лет", как и годящемуся ему в отцы, если не в деды, Александру Петрову нужно иметь перед собою такого "гада". "Солнцезатменного гада"... Тысяча лет русской истории не в счёт, он (я говорю о Петрове) прожил свою жизнь советским, а русским становится только сейчас, он начинающий русский. Не отсюда ли у него это подростковое желание бить мне морду - утверждать свою русскость таким образом. Подростковое национальное сознание, как и подросток без всякого сознания, знает один способ разрешения любой трудности, выяснения отношений. В таких случаях всегда следует сдача, сокрушительная сдача, но подросток об этом не думает, он живёт минутой. Безымянный слушатель пишет, что, роясь в старых бумагах, наткнулся на стихи, которые сочинил в 1989 году. "В те времена, - пишет, - слушал я вашу станцию с упоением и великой симпатией и надеждой". Стихи он писал о своём уходе из Советского Союза - об уходе не в прямом смысле. В прямом смысле, телесно, он оставался в Москве, а ушёл, так сказать, душою и умом, сделался внутренним эмигрантом. По-английски, не прощаясь,
Сегодня эти стихи звучат по-другому: как бы от имени России, которая ушла из Советского Союза и мучается воспоминаниями. Вот такими: По-английски, не прощаясь,
Так поэт понимал суть дела за два года до того, как дело началось, - понимал, чтО будет, когда Россия начнёт не советскую жизнь, как ей будет трудно забывать старое. Хорошо отдавал себе отчёт, что онО собою представляет, старое: воля пьяная и лень, рабство с самого рожденья. Но теперь это другой человек, он уже не хочет слышать о своей стране вот этих самых слов, из которых самолично сложил стихи в 1989 году. Сегодня он желает слышать о ней и о себе только приятное. "Давно не слушаю ваших передач, - пишет он. - Как услышу музыкальную заставку, - этакая неуклюжая, мрачная колымага из-за горизонта выползает, так и уношу скорее ноги. Да и весь тон передач радио "Свобода" неприятно недоброжелателен". Видите, что происходит? Он тоже переживает муки рождения - в нём тоже рождается русское национальное сознание взамен советского. Сегодня он уже не написал бы, я думаю, таких, например, строк, обращаясь к отечественным "рожам": Вы Россию осквернили
***
Для него это сегодня звучало бы "неприятно недоброжелательно", выражаясь его словами. Георгий Янушевич из Петербурга рассуждает о политкорректности. Торжеством политкорректности в "плохом" смысле слова он считает то, что "марксизм, коммунизм и прочие левые людоедские доктрины не осуждены так же, как осужден фашизм. На днях по французском радио была передача совсем в благодушном тоне о троцкистах - ну, немножко пожурили их. Сказали, что большинство французских средств массовой информации их поддерживают". А с другой стороны, с лёгкостью "пришивают" фашизм кому попало - например, "бандеровцам" или прибалтам, которые воевали против СССР и отбыли за это по 25 лет в советских лагерях. " Как только они собираются вместе, эти старики, - пишет он, - человек 20-25 ветеранов, сразу же их клеймят фашистами или нацистами. Да, они воевали против СССР, который входил в Антигитлеровскую коалицию, но еще за три года до этого Сталин был союзником Гитлера! Представьте себе совсем молодых людей, у которых несколько лет назад расстреляли или сослали в Сибирь семьи, отобрали всю собственность, уничтожили государственность. Сделала это страна, которая в это время была верным союзником гитлеровской Германии, вступила с ней в преступный сговор, оккупировала несколько государств. И вот опять приближается эта самая советская армия, и теперь надо принимать её с распростертыми объятиями... Даже в наше время, когда есть уже Интернет, у большинства даже взрослых и образованных людей винегрет в голове. Так почему же от тех латышей задним числом требуют такой немыслимой исторической прозорливости? Они, видите ли, должны были тогда сразу же разобраться, как повернется история, кто меньший преступник!" Господин Янушевич пишет, что он не обидится, если мы не огласим его точку зрения. "Я всё равно с удовольствием буду вас слушать, - пишет он. - У нас другого радио нет". Спасибо, Георгий. От этих стариков, как я понимаю, люди ожидают, между прочим, той самой политкорректности в хорошем смысле слова и ничего больше. Их осуждают не за то, что в юности они не проявили должной проницательности, и даже не за то, что они гордятся своим эсэсовским прошлым, а за то, что они делают это принародно, с вызовом. Речь идёт о них сегодняшних, а не вчерашних. Нюрнбергский трибунал признал преступными организациями все подразделения СС, из кого бы они ни состояли, из немцев, латышей или украинцев. Это решение приветствовал весь мир, и он считает себя вправе ожидать уважения к этому решению - что ветераны СС будут сидеть по домам, а не устаривать шествия. Пишет господин Черняк: "Совершенно случайно, занимаясь в Интернете, обнаружил, что мое письмо к вам было включено в вашу передачу ещё 3 сентября 1999 года. Тогда мне было всего 26 лет, сейчас 30. Теперь мне понятно, что многие мои мысли были тогда очень наивны, в том о желательности монархического устройства России. Я считаю, что именно это устройство, каста "избранных" и стала причиной всех российских революций и последующих несчастий, включая красный террор, коллективизацию, голодоморы. Россия последней в Европе отказалась от крепостичества. Когда она проиграла войну с Японией, когда чиновники-дворяне и генералы, окончательно разрушили Россию, ввергнув её в бесцельную войну с Германией и Австро-Венгрией, терпение народа лопнуло и он смёл своих упырей. Вопросы, не решённые при самодержавии, возвращаются сейчас. Например, та же Чечня. Понятно, что толчком послужили экономические интересы определённых кругов России, для которых "война - мать родна". Но в основе продолжения войны - историческое унижение достоинства чеченцев. Чего можно ожидать от российского государства, где даже такой величайший ум, каким был Фёдор Достоевский, печатно утверждал, что Константинополь должен стать российским! Попытки перековать сознание рядовых россиян ничего не дадут, пока не изменится историческая ситуация. Тогда само собой отпадёт у нас желание выбирать коммунистов, националистов и других, паразитирующих на чувстве имперской неудовлетворенности бывшего советского гегемона, каковым являются на сегодняшний день 90 процентов россиян. С уважением Владимир Черняк". Спасибо за письмо, господин Черняк, мы рады, что вы не потеряли к нам интереса. Знаем, как думали вы вчерашний, как думаете - сегодняшний, а как будете думать вы завтрашний - надеюсь, дадите нам знать и об этом. Исторический разговор получается более дельным тогда, когда собеседники полностью отдают себе отчёт в условности таких слов, как "вина" - всего ли народа или каких-то его разрядов. Интересная вещь. Мы, обычные люди, любим искать виноватых в истории. А лучшие исторические пьесы во всех литературах - трагедии. Всем плохо, и никто не виноват. Это называется трагедией. Так трудно с этим смириться, особенно национальному сознанию, которое делает первые шаги, примеривается к пути. Национальному сознанию-подростку, как и национальному сознанию подростка, нужно, чтобы и в трагедии был кто-то виноват, в трагедии даже прежде всего. Во всём кто-то виноват - как же может быть, чтобы в трагедии никто не был виноват?! "К вам обращается с просьбой и надеждой Редька Григорий Павлович, образование высшее техническое, холост, проживаю по (такому-то) адресу... В 1983 году в связи с Продовольственной программой по заданию администрации завода (такого-то) я создал подсобное хозяйство-пасеку, которое стало передовым в области. Здесь же была и моя личная пасека. 13 июня 2000 года это хозяйство было продано на сторону по остаточной стоимости другу директора (такого-то такому-то), проживающему (там-то). Все материальные ценности, принадлежавшие заводу, я передал ему. Мои же вещи он пообещал отдать после 1 июля. А 16 июля он мне заявил: "Я купил всё гамузом, и ничего тебе не отдам, а будешь приставать, я подошлю ребят с карабинами и они тебя грохнут, а гаишников натравлю, чтобы они отобрали у тебя права". На это он сособен. Да, я труженик, а не грабитель в законе, и крайне возмущён, что грабители, воспользовавшись моей растерянностью и благодаря своей непомерной наглости, завладели моей пасекой и моим имуществом..." Никаких документов, которые могли подтвердить его права, у этого человека, естественно, не оказалось, и все учреждения и суды встали на сторону его обидчика. "Если вы ещё человек, - пишет он мне, - то не спешите делать глупых отписок, которых у меня за два года накопилось очень много, а разберитесь и помогите мне найти правду. Если не сможете помочь, подскажите, где и возможно ли вообще найти элементарную защиту труженику в этом "демократическом" обществе". Похожие истории случаются на свете каждую минуту, во всех странах. Одни люди допускают ошибки, промахи, проявляют беспечность, другие этим пользуются. Чиновники и судьи разбираются в бесчисленных тяжбах, какие-то из исков удовлетворяются, какие-то - нет, кто-то смиряется, кто-то продолжает "качать права", по советскому лагерному выражению. Правда, в обычных, давно свободных, странах не бывает, чтобы проигравший называл себя тружеником, а выигравшего - грабителем в законе или как-то иначе, деления на тружеников и не тружеников там нет, люди не присматриваются друг к другу с этой точки зрения: кто труженик, а кто не труженик. Есть и другие отличия. В определённом смысле немцу в подобном положении труднее, чем господину Редьке. Немец знает, что он может обратиться только к адвокату, а через него - в суд или в суды, один за другим. И всё, и больше никуда. У господина Редьки есть надежда, что можно найти управу за границей. Заграница нам поможет: заграничная радиостанция "Свобода", такой-то её работник, если он, конечно, человек. Я понимаю: то, что сейчас говорю, звучит насмешкой, поэтому изменил фамилию этого слушателя и не называю адреса. Вот - из писем-жалоб: "Дал взаймы лучшему другу, а тот не только не отдаёт, но говорит, что ничего не брал", "Пустила к себе пожить знакомых, а они отняли квартиру". И так далее, и тому подобное. Не знаю, как лучше донести до наших слушателей, что мы при всём желании не можем быть ходатаями по их делам в судах и учреждениях России, Украины и других стран бывшего Советского Союза. Почти всякий, кто нам жалуется на своего ли соседа, сослуживца, начальника, подрядчика или заказчика, последними словами поносит свою страну, её политическое устройство, правительство, президента. То и дело читаешь: "Где ещё, кроме России, может быть такое?!" (что сосед отхватил двенадцать сантиметров межи, а Кремль - ноль внимания). Вот этой уверенности, что где-то есть мир, где спором на меже занимается высшая власть и решает его по справедливости, - вот этой уверенности нет у немца, нет у француза, нет у американца, нет у чеха. Поэтому я и говорю, что им труднее: живут без образца, им некуда устремить мечтательно-завистливый взгляд.
Программа выходит в эфир по пятницам в 23:10 (МСК). |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
