Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Русские ВопросыАвтор и ведущий Борис ПарамоновАмериканские покойники в русском контекстеЗападный мир очень изменился визуально. Даже так лучше сказать: люди западные изменились, - здания-то стоят на месте: хоть Шартрский собор, хоть Крайслер-билдинг в Нью-Йорке. И особенно разительно изменилась молодежь. Если Лондон и Париж все-таки на тот же Нью-Йорк не похожи, то молодежь соответствующих городов неотличима одна от другой. Разве что в Лондоне панков больше с крашенными в фиолетовый цвет волосяными уборами, которые зовутся мохок, по-индейски (а во времена Запорожской Сечи назывались оселедцами). Но мохок яркой окраски - скорее исключение. Господствующий колорит нынче - черно-серый, тусклый, какой-то ржавчиной покрытый, ржавью. К тому же волосы сейчас молодежь предпочитает стричь наголо, даже и девицы (у последних эту моду начала поп-певица, выступающая под именем Шинэд). Одеваться принято нарочито некрасиво, штаны носить на три номера больше, чтоб мотня под коленками болталась. Ни одна рубаха - ни верхняя ни нижняя - в штаны не заправляется; да верхнюю редко и носят. Зато носят серьги во всех местах, включая язык: "пирсинг". Все эти железки тоже должны быть тусклые, дешевые - не благородного же металла в самом деле! Это напоминает советские так называемые фиксы, бывшие в моде у шпаны послевоенных лет. Еще требуется, чтобы зимой одежда мало отличалась от летней: распахнутость и расхристанность всячески приветствуется, это "кул" (буквально - холодное; очевидно, отсюда это и пошло: укрываться и угреваться зимой посчитали презренным). Из штанов очень приветствуются "свэт пэнтс", что-то вроде русских лыжных, с тем, чтобы таскать это всюду, отнюдь не на лыжные прогулки. Если шапку носят, то непременно бейзболку и непременно козырьком назад или вбок: первое требование советской шпаны. Да и в целом эту, советскую, параллель можно провести едва ли не до конца: американские подростки похожи на советских послевоенных - бледных от недоедания, плохо одетых, стриженных во избежание педикулеза. А если к этому добавить нынешнюю моду на татуировку, то и другое сравнение естественно напрашивается: уже не уличные неухоженые подростки, а самые настоящие зэки - из начинающих, малолетки. Что означает эта параллель, наводящая на мысли скорее философичные? Тут бы Шпенглеру задуматься - и написать что-нибудь о культуре и цивилизации, о гибели красоты в современном мире вообще, в демократическом обществе в особенности. Есть воля к уродству, сознательный отказ от красоты - от красоты как нормы. Западный человек (в данном случае все равно - молодой или старый) не желает имитировать красоту в некрасивом мире или будучи сам, в 90 процентах случаев, некрасив. Никто не желает подделываться под нечто высшее или красивейшее. Полюбите нас черненькими - такой звучит здесь мотив, глубоко в основе демократический. Еще раз убеждаешься, что красота как норма - понятие репрессивное, что социология красоты связана с общественным неравенством, грубо говоря, с эксплуатацией человека человеком (чего не хотят понимать нежные постсоветские эстеты). Здесь есть правда, чувствуемая острее всего именно молодежью, этим общественным барометром. Но вот что скорее непонятно - это имитация именно бедности в обществе всячески богатом. Американские подростки выглядят нищими - если и не всегда богатыми, то нищими и даже просто бедными в громадном своем большинстве совсем не являясь. Есть некоторая игра на понижение, иногда даже думается - воля к упадку, то есть то, что прямо и правильно называется декаданс. Или, так сказать "по-русски", - кенозис, выступающий, говорят, главной чертой пресловутой русской идеи. И вот в это все-таки совершенно не верится, несмотря на все видимые признаки сходства. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда: чтобы американец - любого возраста - напоминал русского в его кенотических, вниз, в ничто ведущих склонностях. Для этого американцы слишком активны - и слишком индивидуалисты. Ибсеновский пуговичник из "Пер Гюнта" не про них. В Америке то начинаются, то затухают разговоры о введении униформы в школах (кое-где и ввели), и появилась карикатура: два подростка не одобряют идею, говоря, что она унифицирует их личность, - при этом оба в неразличимо одинаковых одеждах (главный элемент которой- все те же супер-бэги пэнтс). Но штаны-то одинаковые, а инициатива - частная. Я хочу проиллюстрировать этот тезис - об отличии американцев от русских, при всех возможных и действительно случающихся сходствах, на примерах, долженствующих, казалось бы, свидетельствовать абсолютное тождество людей как таковых, - на примере умерших. Берем некролог в Нью-Йорк Таймс от 26 марта 2001: "Дебра Бернхардт, певец невоспетых": Дебра Бернхардт, историк труда, проведшая увенчавшуюся успехом трехлетнюю кампанию за объявление Юнион Сквер Парка исторической достопримечательностью, 23 марта этого года умерла от рака в своем доме в Бруклине. Ей было 47 лет. Профессор Бернхардт была главой библиотеки Тэймимент и Вагнеровского архива труда при Нью-Йоркском университете. Она посвятила свою научную деятельность жизни забытых людей, создавших Нью-Йорк, и кропотливо, день за днем собирала следы жизни строителей сабвея и швей, секретарш и поварих рабочих артелей, каменщиков и нянек. В соавторстве с Рэйчел Бернстайн она выпустила книгу "Большая жизнь маленьких людей" - собрание фотографий и устных интервью, относящихся к истории рабочего Нью-Йорка. Дебра Бернхардт посвятила себя работе, значение которой часто недооценивается академическими историками, с их установкой на общезначимые культурные исследования и теоретические обобщения. Она называла свою работу документированием недокументированных: как описывать людей, жизнь которых не создала у них привычки и охоты собирать и сохранять сувениры этой жизни? Она сумела убедить в значимости материалов, оставшихся от этой жизни, - того, что сами эти люди считали пустяками: старая листовка, жетон, прикрепляемый к лацкану, плакат, выставленный на пикете забастовщиков, пожелтевшие фотографии - все эти запыленные временем артефакты открывают окно в ушедший мир профсоюзных выборов, стачек, политических инициатив. Многие из этих предметов, собранных ею, помещаются в библиотеке Тэймимент, специализирующейся на собрании материалов по истории радикальных движений в Соединенных Штатов от гражданской войны до нашего времени, а также в Вагнеровском архиве истории труда - организациях, руководившихся профессором Бернхардт. "Мусорная свалка истории была для нее потеводным маяком",- сказала Мириам Франк - сотрудница покойной по Нью-йоркскому университету. Несмотря на свою профессиональную незаурядность и принадлежность к академическим кругам, Дебра Бернхардт гордилась своими пролетарскими корнями. Она пела в профсоюзном хоре Нью-Йорка, а ее визитная карточка была украшена логотипом сделавшего ее печатного заведения. Друзья звали ее Дебс - одновременно уменьшительное от Дебра и намек на Юджина Дебса - знаменитого в свое время рабочего лидера-социалиста. Тот факт, что Юнион Сквер Парк был включен в число исторических достопримечательностей национального уровня, является в основном ее заслугой. Эта место было колыбелью американского рабочего движения - постоянный дом анархистов, коммунистов, профсоюзных активистов, трибуна радикальных ораторов и агитаторов. На этом месте в 1882 году впервые был отпразднован в США День труда (Первое мая). "Никто не помнит, что восьмичасовой рабочий день был завоеван людьми, собиравшимися именно здесь", - сказала Дебра Бернхардт в интервью, данном НЙТ сидя на скамейке Юнион Сквэр Парка. Ныне на этом месте располагаются рестораны и магазины высшей марки, а квартиры в близлежащих домах относятся к разряду роскошных. Мораль, полагаю, вывести не трудно. Дебра Бернхардт была типичной американской лефтисткой, левой, имя которым в Америке, как говорится, - легион. Но вспомним, к чему относится это выражение в Евангелии: к бесам. И кто же станет утверждать, что эта скромная, самоотверженная, сочувственная, эмоционально открытая женщина принадлежала к тому же разряду? Вы бы только посмотрели на ее фотографию, приложенную к некрологу. Конечно, она была всячески достойным человеком. Между тем в России люди мыслящие давно уже и, кажется, бесповоротно решили, что левые - это и есть бесы. Решение это было принято под прямым воздействием гения русской литературы Ф.М.Достоевского, написавшего о сем предмете действительно запоминающуюся книгу. Но не все левые - бесы; в Америке - не бесы. Без таких людей американская жизнь была бы много затруднительнее: капитализм и эксплуатацию труда ведь не Маркс выдумал, это была реальность западной жизни. От бесовщины американские, западные в целом левые убереглись тем, что сохраняли реализм, тем, что, по словам довоенного еще лидера английских лейбористов Мак Доналда, не искали коротких путей в тысячелетнее царство. То есть были не революционерами, а реформистами (как помнится, бранное слово у советских марксистов). И ведь простое желание жить лучше и достойной, скромные, малые цели требовали совсем не малых усилий - именно вот этого незаметного героизма, свидетельства о котором собирала Дебра Бернхардт. Поэтому на месте давних сборищ американских социалистов осталась не пустыня, а дорогостоящий коммерческий район. Обратимся теперь к сюжету, никакого политического значения не имеющему. Нью-Йорк Таймс от 25 марта 2001 года - некролог Чарльзу Джонсону: Чарльз Джонсон, с 1972 года президент Международного общества сторонников теории плоского строения Земли, упрямо и весело настаивавший на том, что люди верящие в шарообразность Земли, одурачены, умер 24 марта в Ланкастере, штат Калифорния. Ему было 76 лет. Джилл Фир, секретарь упомянутого общества, сказала, что мистер Джонсон страдал легочным заболеванием и умер во сне. Она заявила также, что приложит все старания к тому, чтобы сохранить Общество, учение которого заключается в мысли о Земле как плоском диске, плавающем в примордиальных водах, и отрицает представление о Земле как шаре, вращающемся и передвигающемся по космической орбите. Чарльз Джонсон называл себя последним иконоборцем. Он считал науку, утверждающую шарообразность Земли, гиганстким надувательством, а ученых - колдунами-злоумышленниками, задумавшими обманом заменить религию так называемой наукой. Сам Джонсон основывал свое учение на словах Священного Писания - как Ветхого Завета, говорящего о плоской земле, так и Нового Завета, в котором утверждается, что Иисус Христос восшел с земли на небо. "Если б Земля была шаром, крутящимся в космосе, тогда не было бы верха и низа и Христу некуда было бы подниматься", - говорил Джонсон в интервью, данном журналу Ньюзвик в 1984 году. Главным аргументом Чарльза Джонсона было предложение оппонентам - только повернуться и посмотреть вокруг. "Разумные люди всегда признавали Землю плоской",- говорил он. В ежеквартальных брошюрах, издававшихся руководимым им обществом, постоянно выражалась готовность объяснить любые астрономические и физические явления, связанные с проблемой строения Земли. Восходы и заходы Солнца? - Оптическая иллюзия. Высадка астронавтов на Луну? - Тщательно разработанная мистификация, поставленная по сценарию автора научно-фантастических романов Артура Кларка в громадном ангаре в штате Аризона. (В этом последнем утверждении Джонсон не был одинок: опрос, проведенный газетой Вашингтон Пост в 1994 году, показал, что 9 процентов американцев считают высадку на Луне жульничеством.) Затмения Солнца? - "Мы не должны думать обо всем,- сказал Джонсон газете Нью-Йорк Таймс в 79-м году. - Библия учит, что небеса полны тайн". Журнал Ньюзвик в интервью с Джонсоном написал, что сторонников идеи плоской земли можно поставить в ряд немногочисленных, но не исчезающих групп людей, верящих в такие сюжета, как НЛО или в существование современных друидов. Тем не менее сам Чарльз Джонсон продолжал вызывать интерес у всех, кто ценит нестандартность людей, до сих пор разделяющих мировоззрение Адама и Евы. Джонсона довольно часто интервьюировали заметные органы масс-медии, а однажды пригласили выступить в рекламе мороженого фирмы Драйер. Чарльз Кеннет Джонсон родился в Сан Анджело, Техас, 24 июля 1924 года. В течение двадцати пяти лет он работал авиамехаником в Сан-Франциско, а потом перебрался в Мохаве Десерт - центр района американских пустынь. Его убеждения окрепли в переписке с англичанином Сэмюэлем Шентоном - главой небольшого общества сторонников идеи плоской Земли. В 72 году не задолго до своей смерти Шентон передал бразды правления обществом Джонсону, который не был официальным членом общества, но пленил Шентона, написав ему, что не верит в шарообразность Земли с детских лет, с тех пор, как он не мог понять соответствующие объяснения школьного учителя. По словам Джонсона, к середине 90-х годов число членом общества дошло до трех с половиной тысяч, с ежегодным членским взносом в 25 долларов, за что члены получали карту плоской Земли. Чарльз Джонсон управлял делами общества из запасной спальни своего дома. Он любил выкурить сигару на закате, глядя на плоскую, как лепешка, пустыню, однообразие которой изредка нарушали перекати-поле. Но в 95 году его дом сгорел до основания. Джонсон сумел спасти из горящего дома свою жену, которая не могла двигаться самостоятельно и была прикована к кислородному баллону. Но весь архив общества, его литература и все текущие документы погибли в огне. Миссис Джонсон, разделявшая убеждения своего мужа по той простой причине, что в ее родной Австралии ей не приходилось висеть вниз головой, умерла на следующий год. Затем сам Джонсон подвергся выселению из трэйлера - передвижного дома, куда он переселился после пожара, на том основании, что технические характеристики трэйлера не отвечали требованиям, принятым в данной местности. Тогда Джонсон перебрался к своему брату Джеку в пригород калифорнийского Ланкастера и с помощью упоминавшейся мисс Фир сделал попытку восстановить общество: им удалось привлечь в него около ста новых членов. Журнал Сайенс Дайджест, однажды писавший о Джонсоне, назвал его человеком с острым чувством юмора и грохочущим смехом. Пример его шуток: он называл Коперника, впервые сказавшего о вращении Земли, ко-пернишэс, что примерно значит "столь же верткий". Колоритность этого чудака интересно подчеркивается тем, что он был авиационным механиком - человеком разбирающимся в технике, то есть по всем меркам современным. Нам часто кажется, что современный образ жизни неизбежно требует принятия научных представлений эпохи технологической цивилизации, что такое сочетание осуществляется как бы автоматически. Как видим на данном примере, это не так и вообще не обязательно. Техника не только на уровне ее обслуживания, но и на уровне изготовления, даже на уровне научного творчества совсем не требует быть, скажем, неверующим атеистом,- она и не ведет к непременному атеизму или вообще к так называемому научному мировоззрению. Наука и техника не создают какой-то новый тип личности, не цивилизуют человека, не освобождают его от древних мифов, можно даже сказать - не отрезвляют его. Выводы из этого - теперь уже непреложного - факта вытекают весьма мрачные. Логически и прагматически вполне возможна фигура религиозного фанатика, вооруженного атомной бомбой,- да это уже и не из области предположений, а из области фактов. Техническая грамотность не связана необходимой связью с просвещенностью, терпимостью, лояльным оппортунизмом - со всем набором добродетелей демократического общества, с его практикой и его идеалами. Советский Союз в свое время дал впечатляющий пример такой ситуации - необязательности такой связи. Сегодня подобные примеры дают и другие не весьма демократические общества. Вот, как сказал бы Розанов, нота бене либеральным прогрессистам. Но у сюжета, связанного с покойным теоретиком плоской Земли, есть еще одно, частное уже измерение, сближающее его с русскими мотивами. Он был эксцентрик, чудак, и недаром наследовал в своей миссии англичанину Шентону: англичане - признанные эксцентрики, это давно уже самое общее место, как бы родовая их характеристика. Но и русские - чудаки и эксцентрики, причем на самом высоком уровне. Главный русский эксцентрик был и главным русским гением. Процитируем тут один документ, относящийся к 1884 году: Сегодня ... у Афанасия Афанасьевича (Фета) виделся с Львом Николаевичем Толстым, который, ссылаясь на одного немца, а также и на основании собственных соображений доказывал, что Земля не вращается вокруг Солнца... Я в принципе ничего против этого не имею, но относительно оснований сомневаюсь, и советовал ему обратиться к Бредихину-астроному, а также написать вам, но он возражал, что вы слишком влюблены в науку и будете спорить. Я также думаю, что хотя вы в него влюблены не менее чем в науку, но все-таки не окажетесь таким доверчивым, как тот мещанин, которому о различных научных открытиях верный человек из Таганрога писал. Это из письма Владимира Соловьева Страхову. Помимо общезначимого сюжета, в нем представленного, здесь есть одна интригующая деталь: что это за таганрогский самоучка? Неужели знаменитый философ читал рассказ начинающего писателя, тогда сотрудника юмористических журнальчиков - "Письмо к ученому соседу"? В 84 году Чехов даже и Чеховым не был - Антошей Чехонте. И еще поразительное совпадение: он же сам, Чехов, родом из Таганрога. Но это так, в скобках. Интерес письма главный - в чудачествах Льва Толстого. Это чудачество было элементом, составной частью его гения. Можно даже сказать - условием его гениальности. Гений не может быть заурядным человеком, а незаурядность может проявиться в чем угодно; сколь угодно глупо, так сказать. Гению совсем не обязательно быть остроумным и находчивым, как Остап Бендер, он может быть и Шурой Балагановым, считавшим, что Земля плоская. По мнению некоторых людей, достаточно известных и, вне всякого сомнения, хорошо знавших предмет, о котором речь, это качество - эксцентричность, склонность к своего рода художественным неожиданностям - было общенациональным у русских. Максим Горький писал о русских в послесловии к книге "Заметки из дневника. Воспоминания" (многие считают, лучшей у него): ... я не вполне определенно чувствую: хочется ли мне, чтоб эти люди стали иными? Совершенно чуждый национализма, патриотизма и прочих болезней духовного зрения, все-таки я вижу русский народ исключительно, фантастически талантливым, своеобразным. Даже дураки в России глупы оригинально, на свой лад, а лентяи - положительно гениальны. Я уверен, что по затейливости, по неожиданности изворотов, так сказать, по фигурности мысли и чувства, русский народ - самый благодарный материал для художника. Я думаю, когда этот удивительный народ отмучается от всего, что изнутри тяготит и путает его, когда он начнет работать с полным сознанием культурного и, так сказать, религиозного, весь мир связующего, значения труда - он будет жить сказочно героической жизнью и многому научит этот и уставший, и обезумевший от преступлений мир. В первой половине этого рассуждения Горький - тонкий и наблюдательный художник, но во второй начинает разводить обычную у него просветительски-цивилизаторскую догматику. Ведь сам же сказал, что не хочет видеть русских другими. Вопрос: стали ли русские другими в своих цивилизаторских опытах, в коммунистической своей вестернизации? Этот вопрос, сказать откровенно, утратил интерес. Сейчас другой вопрос поднимается: не стать другими, а просто быть - не стать, а не перестать. Выяснилось, что угрозой уничтожения грозит не темная, нутряная эксцентрика, а всякого рода цивилизаторские штучки, вроде той же атомной бомбы. Мир жив чудаками - теми, что в эпоху космических путешествий не верят астрономии, в прошлом интересуются не королями, а прачками, а в самой богатой стране мира притворяются нищими беспризорниками. Америке не грозит цивилизаторское вырождение, потому что в ней не исчезают, а непрерывно растут новые эксцентрики. Ближайшие передачи:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
