Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
19.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Хранитель печати: К 80-тилетию со дня рождения писателя и историка Юрия Ивановича АбызоваВедущий Иван ТолстойМихаил Бомбин: В 1991-м году в Стэнфорде вышел в свет 4-х томный библиографический справочник «Русское печатное слово в Латвии, 1917-1944 годы». Автор этого серьезного и уникального в своем роде исследования - председатель Латвийского Общества Русской Культуры Юрий Иванович Абызов. Юрий Абызов: Когда я перебрался в Ригу в 1946-м, я перевелся просто из Свердловского университета в Рижский, влез в латышский язык. Книг 30 на полке переводов выстраивается. Вот переводимые книги и подсобный материал помогли мне выстроить социум, в котором обреталась местная эмиграция. Повсюду осколки этого разбитого мира валялись: журнал «Перезвоны», журнал «Для вас», стихи Александра Ли, романы Эдгара Уоллеса. Я начал составлять из этих обломков нечто целое. Но материалов было маловато. Но когда, благодаря переводам, я стал членом Союза писателей, это дало мне возможность проникнуть в закрома спецхрана. Потому что там надо было иметь справку от учреждения, которое за тебя ручается и обязательно указать тему, потому что если ты что-то запросишь не по теме, то тебе откажут. Я выбрал себе тему, как безразмерный носок - книгоиздательская деятельность Латвии в 20-30-е годы. То есть сюда можно было впихнуть все, что хочешь. Мне хотелось самому познакомиться и составить опись, что же было, какое русское печатное слово в Латвии в 20-30-е годы, как оно себя показало. Я видел, что материал обильный, но не бесконечный, потому что он ограничен рамками времени и места. В пробирке, что называется. И я с головой ушел в то, что настрогала здесь русская среда. Оглядываясь, сейчас невольно пугаюсь просто. Работа была на пещерном уровне. Потому что самым традиционным методом были просто карточки. Приходилось каждое имя и фамилию на отдельную карточку, потом их группировать по каким-то общим признакам, потом уже написан черновик, потом беспощадная правка и дополнения, потом новая перепечатка. Пока не возникла рукопись в 2000 страниц, которую я так и назвал: «Русское печатное слово в Латвии с 1917 по 1944 год». Михаил Бомбин: Вы писали в стол? Юрий Абызов: Я не думал об издании. Мне важно было это сделать и чтобы это получилось завершение какое-то. Михаил Бомбин: Но это ж было небезопасно по тем временам? Юрий Абызов: Но поскольку я ведь уже член Союза писателей, не делаю контрреволюцию, я просто составляю опись. Как взглянуть, конечно, если кто-то заинтересовался, то мог, конечно, сделать выводы. Михаил Бомбин: Наконец, работа завершена. Но об издании рукописи в бывшем СССР не могло быть и речи. Благодаря участию профессора Стэндфордского университета Лазаря Флейшмана, справочник удалось переправить в США. Юрий Абызов: И он посоветовал Войцеху Залевскому, когда тот будет совершать вояж по Восточной Европе в поисках материалов для Стэндфордского хранилища, завернуть и ко мне. Я вручил ему этот манускрипт, довольный уже тем, что кто-то полистает и оценит его. И каково же было мое удивление, когда Лазарь дал мне знать, что это печатается. Но после выхода выяснилось, что нигде такого подобного справочника нет. И до сих пор я получаю отзывы об этом. Михаил Бомбин: Более 30 переводов с латышского. Янис Райнис, Андрей Упит, Альберт Белс. И, кроме того, Юрий Иванович - составитель «Балтийского архива» по истории русской культуры в Прибалтике. Юрий Абызов: Прибалтика русскими глазами. Очерки, зарисовки. А идея эта родилась в ходе наших совместных встреч с эстонскими и с литовскими единомышленниками. И мы решили, что три тома пусть выйдут в Таллине, три тома в Риге и три тома в Вильнюсе. Таллин отстрелялся, потом мы тоже уже три тома выпустили. Так что 6 томов уже вышло. Теперь дело за Вильнюсом. Но теперь там время такое... Сорос перестал субсидировать книжные издания, фонды в Литве как-то неохотно откликаются, и пока что материал есть, но не знаем, возможно ли будет там издать. Михаил Бомбин: А вот, как оценивает роль Юрия Абызова и его вклад в культурное наследие Прибалтики латвийский историк Борис Равдин. Борис Равдин: В последние годы вышло довольно много книг, исследований, справочников, посвященных русской эмиграции. В приложении к этим изданиям мы часто видим так называемый список литературы по теме. И всюду в этих изданиях первым номером стоит «Абызов Юрий. Русское печатное слово в Латвии, 1917-1944». И это не только по законам алфавита Юрий Иванович стоит первым. Не только формально, но еще и потому, что этот справочник - один из первых и основных в истории изучения русской эмиграции. То есть той самой эмиграции, которой кроме житейских и прочих трудностей выпала ответственность не только жить, но и представлять за пределами России русскую культуру. Справочник Юрия Ивановича - это работа, которая содержит ключ к тысячам страниц изданий, выходивших в Риге между войнами. Справочник - это работа, где можно найти всех, кто печатался тогда в Риге в 20-30-е годы. А это и Бунин, и Куприн, и Шмелев, и Цветаева, и Бердяев, и Булгаков, и многие важнейшие для русской культуры имена. И труд Юрия Ивановича вводил прозу, поэзию, статьи, эссе, критику и публицистику этих авторов в культурный обиход. Огромная работа, огромное дело. Вот обратите внимание на год издания этого справочника: 1990-1991. То есть едва возникла возможность печатать такого рода книги, а четыре тома уже готовы и выходят. Как же так? Откуда взялись? Когда были подготовлены? И тут выясняется, что подготовлены-то они были давно, когда и мысли не могло быть о том, что такого рода книги могут быть легально изданы. Я как-то спросил Юрия Ивановича, а на что же вы надеялись, на что рассчитывали, когда много лет работали над этими справочниками без перспективы их издания. «А ни на что и не надеялся, - сказал Юрий Иванович. - Я просто знал, что такая книга должна быть, вот я ее и делал. Это была, что ли, форма моего уважения к культуре, моего внимания». Другой сюжет. Захожу на днях к Юрию Ивановичу в ЛОРК - Латвийское Общество Русской Культуры, председателем которого он является уже более 10 лет. Он мне говорит: «Взгляните-ка вон на те папочки». Смотрю - вырезки из довоенных журналов. Так вот когда еще все началось! И где! В небольшом уральском городке Алапаевске, известном больше по расстрелам в гражданскую войну великих князей. Алапаевск, Урал - это не только великие князья, это еще огромный промышленный район. Это инженеры, это путейцы, это инженеры горных дел. То есть тогда - соль земли русской, элита. Публика читающая все, что выходило и в одной столице и в другой столице. Сколько книг было в этом провинциальном Алапаевске! И вот тут к месту назвать одну из, можно сказать, важных для меня статей Юрия Ивановича. Она называлась «Провинциальность или маргинальность», которая имеет отношение не только к русской провинции, не только к русской Прибалтике, но и вообще к понятию провинция и маргинальность и вообще об отличии в этих двух понятиях. Так вот, Юрий Иванович, когда вернулся с войны, раненым, но живым, он стал присматриваться, где можно найти пути для дальнейшей жизни. Выбрал Ригу, потому что нашел здесь депозитарий русской культуры, той культуры, которая в значительной степени была утрачена по тем или иным причинам в советской России. Пришел, увидел и стал копать. А еще читал лекции в пединституте, редактировал, переводил - с латышского, польского, английского. А в конце 80-х годов пару лет присматривался к себе как к общественному деятелю. Был и есть сторонник независимости. Хотя и был убежден, что граница - вещь условная. Что мост между странами и народами - это, прежде всего, культура. Но никого на этот мост силком не загонял. Есть силы идти по этому мосту - иди. Нет сил - что ж тут поделаешь? А сам Юрий Иванович, шутя и распевая, свободно разгуливал по этому мосту, хоть и сокрушался иногда, что попутчиков все-таки маловато. Но могло быть на одного-двух больше. И берег главные силы для статей, книг, переводов, библиографий. Собирание библиотеки Латвийского Общества Русской Культуры, для сохранения общества. Здесь ему помогали немногочисленные добровольцы и Рижская Городская Дума, нужно отдать ей должное. А в последнее время еще и филиал фонда Березовского. И конечно, Нина Ивановна Абызова, не только его жена, но еще и его ангел-хранитель. Все исполнилось, все намеченное сделано, издано. Все вошло и входит в культурный обиход. А еще сверх того, о чем мечтал Юрий Иванович - двухтомная роспись известной рижской межвоенной газеты «Сегодня». Еще один неоценимый вклад в историю изучения русской эмиграции. Курочка по зернышку амбар склевала. Но, Юрий Иванович, не все амбары еще склеваны, не все. Так что за работу Юрий Иванович, за работу. Взялся - ходи. Михаил Бомбин: По словам Юрия Абызова, город Алапаевск, где прошло его детства, жил как бы с ощущением разыгравшейся там в 1918 году трагедии. Юрий Абызов: Если кто знает историю - там были расстреляны великие князья. И город как-то жил все время с ощущением этого. Он был интересен тем, что там была горная инженерия, врачи, учителя. А я с детства был книгочеем. Так что суммы всего этого прочитанного у меня западали в памяти. И Тэффи, и Аверченко, и Бальмонт, и Куприн. Я уж имел представление о них. И поэтому, когда я после фронта и госпиталя поступил в Свердловский университет, там нахватанность вот эта помогла мне сблизится с моими сверстниками. Такая сбилась своя среда. А вот я Ходасевича достал, а Цветаева у кого-то есть? Как говорил Самойлов: «Это все в меня запало, и лишь потом во мне очнулось». Там в это врем прообраз самиздата какой-то был, потому что мы переписывали от руки Ахматову, Шершеневича, «Дьяволиаду» Булгакова. Издавали друг друга маленькими рукописными книжечками. Вот уцелевшие рукописные издания сейчас уехали в Бремен к Суперфину. Переписывали то, что не рекомендовалось, но очень хотелось. Там был Даниил Михайлович Горфинкель - ученик Гумилева по студии «Звучащая раковина». Это тоже меня как-то заражало. Находившиеся в Свердловске поляки приобщили меня к польской поэзии, к Тувиму. Я тоже стал переводить. Михаил Бомбин: О дальнейших перспективах русской культуры в Латвии говорят разное. По утверждениям скептиков, курс на построение национального государства, существующие законы о языке и образовании предполагают значительное снижение роли русской интеллигенции и даже ее полное исчезновение. В этом смысле Юрий Иванович оптимист. И по его мнению, у русской культуры в Латвии все же есть будущее. Юрий Абызов: Я не смотрю так трагически на судьбу русской культуры. Ведь в России тоже все время слышатся ламентации: ох, русская культура гибнет. Я с большим удовлетворением увидел в книге Гаспарова «Записи и выписки»: «Погибает русская культура. А погибает ведь не Пушкин и Гоголь, а мы с вами. И, положа руку на сердце, а разве нам не поделом? Значит, мы допустили это. То, что составляет суть русской культуры, оно остается, просто оно не востребовано и не продолжено». Тот же Гаспаров говорит: «Культура в чем? Я додумываю чужие мысли». Значит, мы перестали додумывать эти чужие мысли. Но спохватимся. Михаил Бомбин: Вот эта преемственность, не останется ли она на книжных полках, в виде этих томов Пушкина и Гоголя? Некому будет читать эти книги, потому что русские превратятся в латышей? Юрий Абызов: Для этого нужно очень длительное время. Надо, чтобы сошло одно поколение, потом другое. Сейчас только некоторое колебание. Я уверен, что не будет перехода на обязательный государственный язык. Дело в том, что добьется русское население того, чтобы знать латышский язык - это одно, а учиться на нем - это другое. Михаил Бомбин: У вас есть рецепт, как этого добиться? Юрий Абызов: Просто так ставить вопрос: мы вам гарантируем, мы обеспечим это. А вот на каком языке изучать историю, это нам лучше знать. Потому что то, чем вы грозите, что люмпенизация такая произойдет русского населения, от этого только латышам будет хуже. Они сейчас имеют дело с более ли менее культурной средой, так будут иметь дело с босяками и с полуграмотными людьми. Потому что все равно при обучении на чужом языке не будет вырабатываться процесс рождения мысли. Михаил Бомбин: Не означает ли это гибели интеллигенции в таком случае? Юрий Абызов: Да нет. Божьи жернова мелют медленно. Все зависит от нас самих. До сих пор родители пассивно к этому относились. Учителя боялись. Директора тоже. Так вы пожинаете то, что вы сами посеяли. Поэтому я с интересом слежу за тем, как эта конференция родителей будет проходить. Михаил Бомбин: К слову сказать, будучи председателем латвийского общества русской культуры, Юрий Абызов неоднократно выступал с заявлениями в защиту интересов русскоязычного населения. В связи с 80-ти летним юбилеем Юрия Абызова Борису Равдину вспомнились строки Давида Самойлова. Борис Равдин:
Давай с тобою тринкин, |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
