Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
19.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-12-04]
Калининград: после возгорания на ЦБК экологи требуют убрать его за городскую чертуВедущая Марина Катыс Марина Катыс: 12 ноября в Калининграде на целлюлозно-бумажном комбинате "Цепрусс" произошел пожар, который вызвал серьезные опасения экологов. Несмотря на заявление начальника Главного управления по делам ГО и ЧС Калининградской области полковника Кульчицкого об отсутствии опасности ввиду удаленности горящего цеха от хранилищ с хлором, по мнению сопредседателя экологической группы "Экозащита!" Александры Королевой, пожар на ЦБК может грозить серьезными экологическими последствиями. Александра Королева: На комбинате до сих пор есть немецкое оборудование, маркированное 1902 и 1906 годами. И это "дышащее на ладан" оборудование работает. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в стоках "Цепрусса" некоторые загрязнения превышают допустимый уровень в сотни раз. Два года назад комиссия Министерства природных ресурсов приезжала с плановой проверкой, но вынесла не обычный, не плановый вердикт. Было принято решение о приостановке деятельности как раз в части стоков. А тут - нате вам - "Цепрусс" подкидывает городу новые проблемы. Марина Катыс: "Цепрусс" - сокращенное название от "Целлюлоза Пруссии". Комбинат был построен в начале XX века, когда нынешняя территория Калининградской области принадлежала Германии. Он был остановлен во время Второй мировой войны и в 1946 году запущен советскими специалистами. Алексей Киселев - координатор токсической программы Гринпис Россия, в 2002 году участвовал в работе комиссии МПР в качестве эксперта. Алексей Киселев: Тогда предприятие было приостановлено. Выводы были сделаны очень простые, что сбросы и выбросы предприятия не соответствуют действующему российскому законодательству, и необходимо срочно реконструировать производство. То есть предприятие получило самые жесткие санкции, которые только можно было придумать на тот момент в российском законодательстве. Марина Катыс: И результат? Алексей Киселев: Оно действительно было приостановлено. На предприятии были определенные проблемы - со слов менеджмента предприятия - с поставками леса, потому что ряд предприятий в Архангельской области (их основные поставщики баланса) говорили, что они просто не хотят работать с предприятием, у которого проблемы с законом. Потом появился документ, где руководство "Цепрусса" описывалот, как они будут развиваться на ближайшие 5 лет. И приостановку временно сняли. А сейчас прошла экологическая экспертиза, которая - почему-то - получилась положительной, хотя еще два года назад им писали, что то, что то они предлагают - никуда не годится и не может быть реализовано. Тем не менее, сейчас - с новой властью - все прошло. То, что предлагал сделать руоковдство "Цепрусса" - это поставить оборудование сэконд-хэнд, достаточно старое, купленное в Австрии, причем в Австрии это оборудование оказалось свободным, потому что, согласно европейскому законодательству, это предприятие не может работать в Австрии. Это завод "Градкорн" в Граце. Оказалось, что в России оно может работать, хотя это парадоксально, потому что все так называемые предложения экспертной комиссии на самом деле не предложения, а замечания. Соответственно, никакого положительного заключения быть не может. Но комиссия Министерства природных ресурсов (точнее - Агентство при Министерстве природных ресурсов по природоохранному надзору) посчитало, что лучше пусть будет так, чем никак. Марина Катыс: Сегодня комбинат "Цепрусс" представляет собой предприятие первого класса опасности, что определяется использованием в процессе отбелки опасного вещества - хлора. При этом в санитарно-защитной зоне предприятия расположены жилые дома. И снова я обращаюсь с вопросом к сопредседателю группы "Экозащита!" Александре Королевой. Почти в центре города расположен такой опасный комбинат с большими запасами хлора. Если бы действительно не удалось потушить пожар, последствия ведь были бы катастрофическими для города. Александра Королева: На самом деле, в очередной раз - повезло. Всем нам, полагающимся постоянно на "авось", просто повезло. Ведь "Цепрусс" в городе считается предприятием с хорошим уровнем противопожарной безопасности, потому что пожарные вообще очень любят проводить учения на территории "Цепрусса". А когда дело дошло до дела, до реальной беды, оказалось, что никакой готовности к этому нет. Вплоть до того, что была допущена самая настоящая технологическая ошибка: поскольку сочли, что водой такой огромный объем тлеющей щепы не залить, то применили пар, после чего в цехе вылетели стекла и загорелась крыша. Потому что как только был подан пар - в нем начала летать горящая стружка, опилки, щепа, и пожар только усилился. То есть вышло только хуже. У такого предприятия должна быть километровая санитарно-защитная зона, то есть от границы предприятия до ближайших жилых построек должен быть километр. Этого нет (но это и невозможно сделать в городе). Соответственно, практически в этой самой санитарно-защитной зоне находятся жилые дома. Когда нынешним летом калининградская общественность обсуждала генеральный план развития города Калининграда до 2015 года, выяснилось, что вынос "Цепрусса" за границы города не предусмотрен. На самом деле, сейчас уже очевидно, что до тех пор, пока "Цепрусс" не перенесен за границу города - просто необходимо принимать решение о немедленной его приостановке. Как того в свое время требовало Министерство природных ресурсов. Марина Катыс: С 4 ноября 2002 года по предписанию федеральной комиссии Министерства природных ресурсов в Калининградской области должны были быть закрыты два целлюлозно-бумажных комбината - "Цепрус" и Советский". Кроме того, "Цепрусс" должен приостановить эксплуатацию нескольких скважин для забора подземных вод. Однако, уже 30 октября 2002 года "Цепрусс" обратился в арбитражный суд города Калининграда и в тот же день получил решение, запрещающее Управлению природных ресурсов и охраны окружающей среды по Калининградской области исполнять предписание, выданное МПР. Решение арбитражного суда по Калининградской области являлось нонсенсом с юридической точки зрения, так как исполнять предписание обязан непосредственно "Цепрусс", а Управление природных ресурсов здесь ни при чем. Группа "Экозащита!" с 1999 года ведет кампанию "Чистая река - чистая Балтика", направленную на сокращение промышленной экологической нагрузки на реку Преголя. Основным загрязнителем Преголи - источника питьевой воды для большей части калининградцев - является комбинат "Цепрусс". Удастся ли добиться того, чтобы "Цепрусс" был выведен за городскую черту или хотя бы - приостановить его работу до того момента, как он будет передислоцирован? На мой вопрос отвечает Александра Королева. Александра Королева: Мне кажется, что это возможно. На самом деле "Цепрусс" - предприятие, которое в городе очень сильно "на слуху" среди обычных граждан. Когда на пике находилась наша кампания, связанная с "Цепруссом", когда мы попытались привлечь внимание к экологическим проблемам, связанным с "Цепруссом", депутатов, местных властей, готовили для них доклады, инициировали парламентские слушания, одновременно мы проводили уличные акции, где собирали подписи в поддержку наших идей. И за 4 дня мы собрали 5 тысяч подписей, в общем не особенно как-то бегая по городу, а просто - расположившись пикетом в центре города. То есть слово "Цепрусс" у граждан очень сильно ассоциируется со словами "загрязненный воздух", "болезни", "плохая окружающая среда" и так далее. Для калининградцев это очень известное предприятие, загрязняющее реку, из которой пьют две трети населения города Калининград. А река у нас очень своеобразная. В это трудно поверить, но река Преголя (в которую сбрасываются стоки "Цепрусса") треть времени в году течет в обратную сторону: у нас существует так называемые нагонные явления, когда морской ветер подпирает речные воды. И все, что сбрасывается в реку, не течет в море, а начинает подниматься вверх по течению. И все эти загрязненные стоки возвращаются обратно и доходят до тех мест, откуда берется питьевая вода из так называемых водозаборов. Это - совершенно известное явление, но к сожалению никакие решения, кроме временных приостановок подачи питьевой воды в водопроводы, не принимаются. Марина Катыс: А в каком состоянии сейчас находятся очистные сооружения "Цепрусса"? Александра Королева: Нет там практически очистных сооружений. Они механические. Марина Катыс: Что это означает, учитывая, что это хлорное производство? Александра Королева: Это означает, что то, что кусками плавает в стоках - на сите задерживается, а то, что величиной с молекулу, которую не видно (то есть вся эта органика, все это загрязнение) - направляется дальше. Если бы мы с вами могли силой своего воображения перенестись на берег реки к той самой трубе, откуда хлещут стоки, то вы бы все это видели и обоняли. Это - желтые стоки, в которых клочья лигнина, клочья целлюлозы, - и все это льется прямо в реку, без всякого стеснения (труба нигде не спрятана). Марина Катыс: Комбинат "Цепрусс" не имеет лицензии на сброс сточных вод; нет у него и согласования с Центром государственного санитарно-эпидемиологического надзора по Калининградской области на этот сброс. Кроме того, предприятие "Цепрусс" для технологических нужд использует подземные воды питьевого качества, что также противоречит статье 133 Водного Кодекса Российской Федерации. Мой следующий собеседник - сопредседатель международной экологической группы "Экозащита!" Владимир Сливяк. Ровно в ноябре 2002 года Комиссия МПР выписала предписание о приостановлении действии комбината в связи с тем, что стоки, сбрасываемые в Преголю, просто не то что не отвечали никаким предельно допустимым значениям: Владимир Сливяк: Они не очищались. Марина Катыс: Да, они в принципе не очищались. За два года что-то изменилось? Владимир Сливяк: За два года не произошло ничего, кроме повторения противостояния. Был очередной раунд противостояния между общественными организациями и предприятием "Цепрусс", на стороне которого, к сожалению, выступает и губернатор Калининградской области (помимо прочих политиков, которые его защищают). В общем, как все было два года назад, так и осталось. Экологи требуют это предприятие закрыть. Причем, на самом деле, экологи никогда не требовали закрыть его навсегда. Мы всегда требовали экологической реконструкции и внедрения принципа замкнутого цикла (когда предприятие работает в принципе без отходов, ничего не сливает в окружающую среду). С другой стороны, предприятие "Цепрусс" всегда отказывалось от подобных планов реконструкции на основании того, что эта реконструкция довольно дорогая, и - с их точки зрения - эта дороговизна себя не оправдывает. Марина Катыс: При этом комбинат "Цепрусс" нельзя назвать убыточным производством, которое не может найти средств на перепрофилирование. Его продукция поставляется во многие страны мира. И снова я обращаюсь с вопросом в Калининград, к Александре Королевой. Кому принадлежит "Цепрусс"? Это частное предприятие? Александра Королева: Да, это частное предприятие, причем со значительным элементом не только калининградского, и даже не только российского капитала. Австрийские, швейцарские, ирландские, итальянские деньги есть в "Цепруссе". В то же время главное изделие, которое производит "Цепрусс", - беленая высококачественная целлюлоза - вся отправляется за рубеж. Марина Катыс: То есть мы можем говорить, что в данном случае зарубежные владельцы "Цепрусса" используют его как предприятие, расположенное в стране третьего мира. Александра Королева: Классическая картинка, конечно: старое, с устаревшим технологиями, с устаревшим оборудованием предприятие расположено в стране третьего мира, где дешевая рабочая сила, а продукт идет на Запад. Марина Катыс: Сейчас западный потребитель достаточно чувствителен к таким антиэкологическим производствам. Насколько покупатель целлюлозы, произведенной на "Цепруссе", готов ее покупать, если он узнает о том, в каких антиэкологических условиях она производится? Александра Королева: Вы в самом деле уверены в таком массовом явлении, как "экологический покупатель"? Может быть, какое-то количество экологических потребителей и есть, но так, чтобы от этого как-то пострадал российский бизнес - мне не приходилось слышать таких историй. Марина Катыс: А что необходимо делать, чтобы "Цепрусс" привести все-таки к какому-то божескому виду? Александра Королева: Я думаю - поменять администрацию Калининградской области. Почему-то местной администрации "Цепрусс" очень нравится. Калининградская область вообще очень своеобразная, коррумпированность здесь находится даже на более высоком уровне, чем в среднем по России. Наверное, потому что область - очень маленькая, многие люди здесь живут давно, знают друг друга. Скажем, заместитель президента "Цепрусса" является депутатом областной Думы. Они все - достаточно близкие люди. Марина Катыс: О коррупции в среде чиновников Калининградской области говорят практически все независимые эксперты. Мой следующий собеседник - координатор Токсической программы Гринпис Россия Алексей Киселев. Несмотря на все предписания, "Цепрусс" продолжает работать. Это объясняется близостью отношений между президентом "Цепрусса" и губернатором области? Алексей Киселев: Это на самом деле непонятно. Потому что согласно документам той же самой Санэпидслужбы, работать в черте города Калининград "Цепрусс" не может, точнее - сбрасывать в черте Калининграда он не может, не имеет права. С 2000 года у нас запрет на сбросы в черте городов. Марина Катыс: Но он сбрасывает. Алексей Киселев: Да, естественно. Когда была комиссия, мы были у губернатора Егорова (и я, в том числе, там был). И господин Овчинников очень хитро заявил, что "ты, губернатора, пойми, что мы-то с тобой выкрутимся, а ты о людишках-то подумай:" Вот такое заявление было сделано. Не знаю, как это интерпретировать. Возможно - близость, возможно - элементарно кто-то должен кормить бюджет. Хотя весьма сомнительно, чтобы предприятие, которое 100 процентов своей продукции продает за рубеж, снабжает бюджет города. Марина Катыс: Тем более что там и рабочих мест не так много. Алексей Киселев: Там их 1200, да, причем это число сокращается. Со слов рабочих и полуразогнанного профсоюза - на предприятии существует какая-то система бонусов, то есть там есть маленькая базовая зарплата, а все остальные надбавки идут за счет системы бонусов. Что это такое, мы так и не поняли. То есть очень легко могут наказать и очень сложно получить поощрение. Марина Катыс: А вот мнение сопредседателя экологической группы "Экозащита!" Владимира Сливяка. Если говорить о "Цепруссе", можно ли назвать его градообразующим предприятием для Калининграда? Владимир Сливяк: Ни в коем случае. Калининград - это полумиллионный город, а на "Цепруссе" работает тысяча человек. Марина Катыс: Почему тогда администрация области так заинтересована в существовании этого целлюлозно-бумажного комбината? Владимир Сливяк: Все довольно просто. Руководитель этого предприятия - Борис Овчинников - является председателем местного Союза промышленников и предпринимателей Калининградской области, и имеет очень хорошие лоббистские связи в областной администрации. По сути он является одним из заправил - по местным меркам - крупного бизнеса. По сути более-менее крупным бизнесом в Калининградской области можно назвать целлюлозно-бумажный и уже теперь нефть. То есть, сегодня "Цепрусс" и "ЛУКойл" - те компании, которые оказывают определяющее влияние на экономику и внутреннюю политику Калининградской области, и именно от их экономических интересов зависят политические решения, которым подчиняются не только эти компании, но и все жители Калининградской области. Марина Катыс: Данные, полученные независимой исследовательской лабораторией НПО "Тайфун", входящей в систему Госкомгидромета, доказывают, что комбинат "Цепрусс" является самым серьезным источником поступления диоксинов и других отравляющих веществ в Балтийское море. В результате использования на предприятии технологии отбеливания целлюлозы молекулярным хлором, "Цепрусс" сбрасывает больше диоксинов, чем все предприятия Австрии или все ЦБК Швеции вместе взятые. И опять я обращаюсь с вопросом к координатору токсической программы Гринпис Россия Алексею Киселеву. Что касается выбросов "Цепрусса" и того, что сливается по трубе в реку Преголя, - что там было обнаружено? Алексей Киселев: Все, что свойственно, собственно говоря, целлюлозно-бумажной промышленности и сульфитному производству с хлорной отбелкой: диоксины, лигносульфанаты, фурфурол, хлорорганика, взвешенные вещества, хлориды - масса всего. Марина Катыс: Чем это чревато для окружающей среды? Алексей Киселев: Это - супертоксиканты, причем некоторые - очень устойчивые. Про диоксины говорить не надо - и так понятно, что это - универсальный яд. Другой специфический загрязнитель целлюлозно-бумажной промышленности - это лигносульфанаты натрия - вещество, которое в принципе невозможно никак очистить. Оно настолько устойчиво, что очень хорошо следует транзитом через биологические очистные сооружения. На "Цепруссе" реализована так называемая технология упаривания, когда из жидкости выпариваются эти лигносульфанаты, которые потом используются для продажи. Собственно говоря, это и есть главная беда, потому что до пожара они не хотели переделывать варочный цех. В Европе люди вообще очень высоко поднимают брови, когда слышат, что какая-то компания продает лигносульфанаты. Дело в том, что они сейчас не никому нужны, и сбыт их весьма сомнителен. Таким образом, что может быть, если "Цепрусс" пойдет на эту реконструкцию, которую они предлагают? - В один прекрасный день может случиться сбой со сбытом, и тогда предприятие вынуждено будет все сточные воды просто гнать через очистные сооружения. То есть напрямую - потому что это не чистится - это все пойдет в реку Преголя. Марина Катыс: Руководство комбината категорически отказывается начать процесс перепрофилирования "Цепрусса", закрыть цех отбелки целлюлозы и внедрить на предприятии технологию полностью бесхлорного отбеливания и замкнутого водного цикла. Стоимость такой модернизации - около 70 миллионов долларов. Алексей Киселев: Та система варки, которая существует на "Цепруссе" и которую не хотели менять, относительно новая. У них более-менее неплохое оборудование, но это тоже - просто прошлый век. Вполне возможно, что они просто нигде не найдут такого нового оборудования, потому что его уже больше не существует (варка на натриевом основании для сульфитных предприятий отживает свое). На сульфитную беленую целлюлозу, но без хлора сбыт в Европе существует, рынок для нее есть. Целлюлозу с хлором Европа не возьмет никогда: это противоречит всем европейским принципам и европейским стандартам. То, куда они сейчас гонят целлюлозу - я так подозреваю, что это либо Китай, либо Иран. Просто перевалка у них не где-нибудь в Иркутске, а в Швейцарии либо в Германии - куда уходит ближайший пароход. Что-то уходит на рынки Восточной Европы, в ту же Словакию или Чехию. Но эти страны сейчас в ЕС, и они вынуждены будут использовать европейские стандарты. Марина Катыс: То есть, если подытожить, на данный момент "Цепрусс" - безнадежно устаревшее в технологическом смысле и по оборудованию производство, которое к тому же еще производит целлюлозу на основе хлора, а у этой целлюлозы нет перспективы быть проданной в цивилизованных странах. Это - товар только для стран третьего мира. Я правильно вас понимаю? Алексей Киселев: Думаю - да, практически уверен в этом. Марина Катыс: И единственный шанс - это полностью модернизировать производство, перейти на современные технологии и тогда войти, собственно, на европейский рынок, поскольку это рядом и это выгодно? Алексей Киселев: Это выгодно географически, это очень выгодно с точки зрения транспорта. Но мое мнение, что производство целлюлозы в Калининградской области - это некий парадокс, потому что баланс идет за три границы и автоматически дорожает, равно как и хлор идет из России через три границы: Белоруссия, Литва и российская граница тоже. Марина Катыс: То есть, в принципе, было бы разумнее всего вообще закрыть целлюлозное производство в Калининградской области? Алексей Киселев: Да, но в этом случае необходимо думать о социальных выплатах. Марина Катыс: Владельцами акций комбината "Цепрусс" является не только "группа российских граждан", которая, собственно, и держит контрольный пакет. По данным координатора Токсической программы Гринпис Россия Алексея Киселева, совладельцами предприятия являются также еще пять иностранных компаний. Но это не снимает экологических проблем. Алексей Киселев: У них колоссальные проблемы с отходами, которые не решаются. Сейчас загорелась технологическая щепа, которая находилась в варочном цехе. Но там есть и огромные отвалы коры. А рядом есть закрытый калининградский ЦБЗ-1, который горит уже много лет, и никто его не может потушить. Там остались колоссальные короотвалы, которые каждое лето начинают гореть и город покрывается смогом, как будто горят торфяники под Москвой. Потушить это уже невозможно, это - огромные терриконы, и ни сил пожарных не хватит, ни мощностей, ничего. Такое может случиться и на действующем "Цепруссе". И такое может случиться, если вдруг - ни с того, ни с сего - они посчитают, что восстановление варки - это нерентабельно и надо просто предприятие закрывать, и, грубо говоря, заниматься перевалкой мазута. Такие проекты они постоянно вынашивают, я уже видел три документа, где причал "Цепрусса" предлагается использовать для перевалки мазута. Марина Катыс: Что касается отвалов коры после обработки круглого ствола, который идет на производство целлюлозы, а кто вообще должен заниматься их утилизацией? Алексей Киселев: Само предприятие. Способы утилизации существуют, причем - их достаточно много. Кора - это чистое топливо, на самом деле, ее можно просто сжигать. Существуют специальные котлы именно с кипящим слоем, где сжигается однородная масса с получением энергии того же пара, которую можно продавать городу. Можно делать то, что сейчас называется "пиллеты", и активно продавать на рынках. В супермаркетах продаются чушки такие - заменитель дров. Марина Катыс: Прессованные брикеты из коры. Алексей Киселев: Да, в виде полешка. Кору можно компостировать. Есть еще несколько способов переработки коры, то есть это все сделать реально. Сейчас некая компания "Форест Балт" предлагает "Цепруссу" делать из коры что-то, из чего получается корм для птицы. Но я сомневаюсь, что вся птица Калининградской области съест эти огромные терриконы, которые уже начали внутри гнить. Причем они не контролируемые. Стоит эта гора, а что там внутри, какой там идет процесс гниения, сколько там газа выделяется - я не думаю, что кто-то это знает. Если это загорится, там будет все очень серьезно. Это 700 метров до города, и что там будет - страшно представить, на самом деле. Там рядом - склад серы, которая хранится открытым образом: в трех бетонных стенах просто стоит огромная куча. И время от времени часть серы паровозиком увозят на завод. Рекультивировать это все - это колоссальные деньги, это безумные деньги! Все эти отвалы, все эти кислотные реки, которые у них текут на заднем дворе завода - это столетнее загрязнение, о котором никто никогда не заботился, и вдруг - ни с того, ни с сего - надо этим заниматься. Естественно, никто этим не будет заниматься. Марина Катыс: Хлорорганические соединения (в том числе - обнаруженные в пробах из реки Преголя диоксины и фураны) относятся к самым сильнодействующим ядам, когда-либо созданным человеком. Это канцерогенные вещества, десятилетиями сохраняющиеся в окружающей среде. Они накапливаются во флоре и фауне и с пищей попадают в организм человека. Экологи требуют вывести комбинат "Цепрусс" за пределы городской черты. Говорит Владимир Сливяк. Владимир Сливяк: Если по закону, то предприятие "Цепрусс" необходимо закрыть. Оно не то что не соответствует законодательству Российской Федерации, а оно (в его сегодняшнем виде) ему не может соответствовать в принципе. Ибо довести его до приемлемых даже по российскому законодательству экологических стандартов будет стоить дороже, чем все это предприятие стоит сегодня, как оно есть. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
