Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-11-00]
Ведущий Сергей Сенинский
- Налоги "взаимозависимых" компаний.
Сергей Сенинский: В минувший четверг на заседании правительства России обсуждался, перед внесением в Государственную Думу, очередной пакет законопроектов в рамках налоговой реформы. Об основных его положениях, в интервью нашей программе, рассказывает первый заместитель министра финансов России Сергей Шаталов. Одно из предложений - изменение определения того, что считать "моментом уплаты" налога?.. Сергей Шаталов: Уже на протяжении нескольких лет в российском налоговом законодательстве существует норма, в соответствии с которой налог считается уплаченным, начиная с того момента, когда налогоплательщик передал в банк "платежку" на перечисление налога в бюджет. До этого, в законе "Об основах налоговой системы" содержалась иная, значительно более жесткая норма, которая говорила о том, что налог считается уплаченным только после того, как средства поступили в бюджет. Ту первоначальную формулировку Конституционный суд признал не соответствующей Конституции. И законодателю пришлось ее изменить. Но в результате возникла парадоксальная ситуация.... Банк, может быть, даже не списал средства со счета налогоплательщика - по разным причинам. Или списал эти средства, но ... они не дошли до бюджета. Сегодня в России на этом построен даже целый бизнес. Несколько десятков миллиардов рублей, фактически оформленные, как уплаченные налоги, до бюджета так и не дошли. Проблема эта - очень сложная. Мы пока делаем только первый шаг к ее решению. Мы предлагаем записать, что "момент уплаты" налога - это момент списания средств со счета налогоплательщика в банке. Дальше вся ответственность за перечисление налога ложится на банк. И здесь, конечно, в дальнейшем будет очень велика роль Центрального банка - чтобы усилить контроль за коммерческими банками. Сергей Сенинский: Другая из предлагаемых поправок к Налоговому кодексу касается так называемого "трансфертного" ценообразования и определения "взаимозависимости лиц"? Сергей Шаталов: Проблема трансфертного ценообразования тоже сравнительно новая для российского налогового законодетельства. Она появилась, в сформулированном законодательном виде, только в 1999 году. Суть трансфертного ценообразования состоит в том, что налогоплательщик может, манипулируя ценой сделки, во многих случаях добиться того, что будет "экономить" на налогах. Например, если он поставляет товары за рубеж, например, в оффшорную компанию, то ему выгодно занизить цены в России, чтобы здесь уплатить налоги по минимуму. Но, в тоже время, в максимальной степени получить выручку за границей и уплатить там минимальные налоги. Это, конечно, самый простой пример. Существуют гораздо более изощренные схемы. Чтобы контролировать такие сделки, и, не запрещая сделок по таким ценам, требовать, чтобы уплачивались справедливые налоги, как если бы сделка совершалась по рыночным ценам, очень важно подкорректировать несколько правил, которые имеются у нас. Это сделано. Плюс, поскольку, эти правила, в основном, применяются при сделках между "взаимозависимыми" лицами, уточнить какие же лица являются взаимозависимыми. Сегодняшние правила позволяют, по формальным признакам, признать взаимозависимыми очень узкий круг лиц. Во всех остальных случаях надо обращаться в суд и дожидаться, примет он или не примет такое решение. Подтвердит ли он "догадку" налогового органа, что эти лица - зависимые. Новые правила позволят по большему числу формальных признаков устанавлявать взаимную зависимость. Так скажем, две "сестринские" компании, то есть принадлежащие одной материнской компании, будут признаваться взаимозависимыми. Или две компании, которые управляются одними и теми же директорами, тоже будут признаны взаимозависимыми. Компании, у которых есть один и тот же собственник или акционеры, будут признаваться взаимозависимыми. И еще целый ряд вот таких достаточно очевидных позиций, которые сегодня формально не признаются существенными для признания особой связи, которая может влиять на цену сделки. Сергей Сенинский: Вы говорите о случаях, когда у компаний - одни акционеры. Но ведь один акционер может владеть очень небольшими пакетами акций - скажем, полпроцента в одной компании и полпроцента в другой. И что, даже в этом случае эти компании будут считаться "взаимозависимыми"? Сергей Шаталов: Вы совершенно правы. Существуют количественные критерии, которые говорят о том, когда и при каких условиях такая "взаимная зависимость" будет устанавливаться. Конечно же, этот уровень существует, и в российском законодательстве он равен 20%. Сергей Сенинский: В предлагаемых поправках речь идет и об изменении порядка взыскания штрафов и пени с налогоплательщиков. Речь идет и о юридических лицах, и о физических? Сергей Шаталов: Новшество касается только юридических лиц. И если будет принято, то оно довольно серьезно изменит порядок взыскания штрафных санкций. После того, как Конституционный суд принял решение о неконституционности взыскания штрафных санкций в принудительном порядке, то в случае, если налогоплательщик не согласен с этими санкциями, предполагается, что налоговые органы, прежде чем совершить такие взыскания, должны обратиться в суд. И судебный порядок сегодня становится практически неизбежным. Даже если налогоплательщик имеет очень небольшую задолженность, даже если он, скажем, имея большую задолженность, согласен с тем, что к нему штрафные санкции применяются справедливо, но у него сегодня, например, просто нет денег, чтобы уплатить эти штрафы, судебный процесс - неизбежен. С одной стороны, это перегружает суды. Очень часто нужно идти в суд для того, чтобы оспорить сумму в пять рублей. И, кроме того, если налогоплательщик проигрывает в суде, то это означает, что он должен будет также оплатить и довольно внушительную государственную пошлину. Фактически этот порядок, во многих случаях, устанавливает дополнительное финансовое бремя для налогоплательщика. И поэтому мы предлагаем другой порядок. Если, получив требования налогового органа об уплате штрафных санкций, налогоплательщик в течение месяца оспорит это требование либо в налоговом органе, либо в суде, тогда судебный порядок взыскания штрафов неизбежен. Если же он не оспорил, и прошел этот срок, то это будет означать, что налогоплательщик согласен с мнением налогового органа, и тогда допускается бесспорное взыскание штрафа. Сергей Сенинский: Когда, по прогнозам, эти изменения, если получат одобрение законодателей, могут вступить в силу? Сергей Шаталов: Очень трудно прогнозировать скорость прохождения законопроекта через Государственную думу. Особенно с учетом того, что многие из этих законопроектов будут встречены весьма "сложно". Отношение к некоторым из этих этим проектов неоднозначно. Я думаю, что более оптимистический сценарий - начало весны. Более пессимистический - ближе к лету. Вступление в силу этих законов может произойти уже через месяц после их опубликования. Они не привязаны к началу календарного года. Сергей Сенинский: Спасибо, на наши вопросы отвечал в Москве первый заместитель министра финансов России Сергей Шаталов. Изменение порядка торговли акциями российского "Газпрома" и эффективность управления активами компании. Об этом, на фоне многочисленных критических публикаций как в российской, так и зарубежной прессе, шла речь на последнем заседании совета директоров "Газпрома", состоявшемся в конце прошлой недели. Наши собеседники в Москве - аналитики рынков нефти и газа: Дмитрий Авдеев из инвестиционного банка United Financial Group и Иван Мазалов, инвестиционная компания "Тройка-Диалог". Прежде всего, как и когда сформировалась так называемая "двухъярусная" система рынка акций "Газпрома"? Дмитрий Авдеев: Дмитрий Авдеев: В 1996 году руководство "Газпрома" и правительство решили ограничить свободный доступ иностранных инвесторов на рынок акций "Газпрома". Но при этом у них было желание привлечь деньги путем продажи акций на зарубежном рынке. Чтобы совместить эти довольно трудные для совмещения вещи, было создано специальное разделение двух рынков акций, при котором западные инвесторы могли покупать акции "Газпрома" только в форме американских депозитарных акций. А внутренние акции "Газпрома" могли приобретаться только российскими инвесторами. Сергей Сенинский: Только ли разницей цен акций "Газпрома" внутри страны и за рубежом объясняется то, что нынешний уровень капитализации компании (то есть общей стоимости акций) ниже, чем мог быть? Иван Мазалов, компания "Тройка-Диалог": Иван Мазалов: Диспропорция объясняется двумя причинами. Первая причина - это то, что среди тех инвесторов, которые могут вкладывать деньги и покупать акции на внутреннем российском рынке, не находится достаточного спроса. То есть, проще говоря, нет денег. Поэтому мы и видим разницу. Американские депозитарные расписки "Газпрома" в последнее время стоят раза в три дороже, чем его акции. И вторая причина - не работает гипотеза о том, что, если у компании столько-то запасов газа, условно оно оценивается в долларах, и поэтому мы умножаем эти доллары на запасы и получаем стоимость компании. К сожалению, это не так. То есть, из этих запасов еще нужно получить какую-то прибыль. В России эта прибыль равняется очень небольшой доле той прибыли, которую в нормальной экономике можно извлечь, разрабатывая эти газовые запасы. Сергей Сенинский: Каков законодательно установленный лимит участия иностранных инвесторов в акционерном капитале "Газпрома" и какова структура этого участия? Дмитрий Авдеев, инвестиционный банк United Financial Group: Дмитрий Авдеев: Согласно закону о газовом снабжении, предел иностранного участия в "Газпроме" составляет 20%, но, согласно указу президента, который отдельно регулирует обращение акций, этот предел установлен на уровне 14%. 2% акций "Газпрома" принадлежат держателям американских депозитарных расписок. 3,5% принадлежат компании "Рургаз". И около 5% зарезервировано самим "Газпромом" под будущее привлечение капитала. И они хранятся на стопроцетно дочерней компании "Газпрома", зарегистрированной в Голландии. Эти 5% формально также включаются в список иностранных инвесторов. Поэтому пока общий объем иностранного участия в "Газпроме" ниже 10%. Сергей Сенинский: Известно, что на последнем заседании совета директоров "Газпрома" были представлены две версии либерализации рынка акций компании: одна - менеджментом самой компании, другая - членом совета директоров Борисом Федоровым, представляющим интересы независимых акционеров. Дмитрий Авдеев: На совете директоров были представлены две позиции. Одна - менеджмента "Газпрома" - по частичной либерализации рынка. Вторая позиция - Бориса Федорова, представителя независимых акционеров "Газпрома", по полной либерализации рынка. Оба предложения были приняты к сведению. Было принято решение поручить председателю совета директоров г-ну Медведеву обратиться к правительству и президенту РФ с просьбой выпустить соответствующую документацию и соответствующие нормативные акты, которые бы предполагали постепенную либерализацию рынка акций "Газпрома". Иван Мазалов, компания "Тройка-Диалог": Судя по тому, что предоставило руководство компании, как я понимаю, суть их предложения в следующем. Сделать рекомендацию от имени "Газпрома" к правительству, которое наделено соответствующими полномочиями, - разрешить иностранцам покупать акции "Газпрома" на российских торговых площадках - точно так же, как иностранцам разрешено покупать акции любых других российских приватизированных предприятий. И второе, попутное, предложение - также рекомендовать правительству и президенту, от имени "Газпрома", изменить существующее российское законодательство с тем, чтобы квота иностранцев, нерезидентов, в уставном капитале Газпрома была повышена с 20%, как сейчас установлено законодательством, до 40%. Эти два предложения, по сути своей, и являются тем, благодаря чему двухуровневая структура рынка акций "Газпрома" будет уничтожена. Единственный технический момент, который остается, это то, что между американскими депозитарными расписками и акциями "Газпрома", купленными иностранцами на внутреннем рынке, не будет свободной конвертируемости. Но это временная мера, которая призвана поддержать ценовой уровень на рынке американских депозитарных расписок на акции "Газпрома". Дмитрий Авдеев: Хотя эти ограничения могут показаться техническими, тем не менее, они довольно сильно меняют суть дела. Потому что такие предложения не упрощали бы систему акционерного капитала компании, а лишь усложняли бы ее, создавая некий третий уровень акций - "местные иностранные" акции. Сергей Сенинский: Может ли сам "Газпром" менять что-то в условиях торговли собственными акциями? Дмитрий Авдеев: Дмитрий Авдеев: Вопрос о либерализации обращения акций "Газпрома" не является вообще прерогативой органов самой компании. Поэтому никаких решений собрания акционеров и совета директоров в принципе не требуется. В данном случае представители различных групп акционеров использовали совет директоров для того, чтобы обсудить возможные пути решения этой проблемы. В принципе сейчас дело за правительством, президентом и за Думой. Сергей Сенинский: Независимые акционеры "Газпрома" предъявляют руководству компании претензии, суть которых сводится к тому, что из "Газпрома" - без лишней огласки - выводятся активы - в пользу других компаний. Иван Мазалов, инвестиционная компания "Тройка-Диалог": Иван Мазалов: На последнем заседании совета директоров конкретно был рассмотрен случай потери "Газпромом" контрольной доли в дочернем предприятии "Запсибгазпром" с точки зрения, насколько это было оправдано и целесообразно для интересов акционеров "Газпрома", в том числе для государства. И по результатам этого доклада было принято, мне кажется, очень важное решение совета директоров, что в дальнейшем любые сделки с активами РАО "Газпром" и долями РАО "Газпром" в его дочерних структурах должны могут проходить только с согласия совета директоров. Это означает, что акционеры компании, в том числе и государство, через свой орган управления - совет директоров, усилили контроль над руководством компании. Сергей Сенинский: В какой степени это можно считать уже принятым решением? Иван Мазалов: К сожалению, как и любой юридический документ, его еще предстоит дорабатывать. Должны быть определены какие-то оценочные критерии. Обычно в уставах других компаний это записано в полномочиях различных исполнительных органов. Например, что генеральный директор имеет право утверждать самостоятельно сделки на такие-то суммы максимально, или вовлекающие имущество до такой-то доли общей балансовой стоимости предприятия. Я, к сожалению, не настолько хорошо знаю устав "Газпрома", но судя по тому, что возникла сама необходимость принятия подобного решения советом директоров, можно предположить, что у руководства ранее был практически карт-бланш на управление компанией. И, похоже, акционеры, и опять же государство, к своему стыду, наверное, до сих пор не контролировали свою собственность в "Газпроме"... Сергей Сенинский: Спасибо обоим нашим собеседникам в Москве. Напомню: Иван Мазалов, аналитик инвестиционной компании "Тройка-Диалог", и Дмитрий Авдеев, аналитик инвестиционного банка United Financial Group. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 3 ноября. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Либерализация энергетического рынка Европы, на первый взгляд, продвигается успешно, пишет "Экономист". Два года назад - гораздо позже, чем свои рынки открыли Великобритания и скандинавские страны - появилась директива Европейской Комиссии о частичной либерализации рынков электроэнергии всех стран-членов ЕС, а уже в нынешнем году - об открытии рынков газа. В Германии, в результате либерализации рынка, тарифы на электроэнергию уже снизились. В Италии правительство обязало бывшего монополиста, компанию ENEL, продать часть генерирующих мощностей. Даже во Франции, вечно в этом отстающей, появились признаки готовящейся приватизации компании Electricite de France. Однако, если присмотреться более внимательно, картина не столь уж радужна, пишет "Экономист". На энергорынке Италии по-прежнему доминирует одна компания. В Испании две ведущих компании намерены объединиться в одну. Даже в Германии зарубежные компании пока едва ли могут проникнуть на внутренний рынок. Либерализация европейских энергетических рынков должна вестись в трех направлениях, полагает "Экономист". Во-первых, должен быть упрощён доступ новых компаний к сетям электропередач и системам трубопроводов, а правительствам следует окончательно отделить производство от дистрибуции. Во-вторых, должны быть устранены препятствия для свободной торговли электроэнергией и газом, а налогообложение при пересечении ими границ не должно быть дискриминационным для зарубежных конкурентов. Но, прежде всего, необходимо добиться "прозрачности" ценообразования. Пока манипулирование тарифами и скрытое субсидирование внутри европейских стран отнюдь не способствует конкуренции. Лучшим решением вообще было бы полное открытие европейских энергетических рынков, заключает "Экономист". Альянс одной из крупнейших в мире медиа-компаний - немецкой Bertelsmann - и интернет-компании Napster, позволяющей своим пользователям бесплатно обмениваться музыкальными записями, может, на первый взгляд, показаться странным, но это - более мудрое решение, чем продолжение противостояния, пишет "Экономист". Ведь даже если Napster и закроют, ее место тут же займут другие подобные компании. Кроме того, в одном из недавних исследований рынка делается вывод о том, что почти 70% пользователей Napster готовы платить за ее услуги по 15 долларов в месяц. Чем не перспектива для компаний звукозаписи? Но возникают новые проблемы. Bertelsmann - лишь один из главных игроков на этом рынке, надо еще договориться с другими. Кроме того, где гарантии, что пользователь, получив за небольшую плату высококачественную запись, не использует ее где-то еще - скажем, на других сайтах? Вопросов остается масса, но обе стороны просто обязаны что-либо пробовать. У них просто нет другого выхода, заключает "Экономист". Рецепт универсален: если не можешь "съесть", - объединяйся! Сергей Сенинский: Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 3 ноября. В Белграде на минувшей неделе было объявлено, что темпы инфляции в Сербии в октябре составили 26,4%. То есть потребительские цены в стране выросли всего за один месяц более чем на четверть. Если тенденция сохранится, отмечают эксперты, не исключено повторение гиперинфляции 1993 года, о чем лучше не вспоминать: тогда цены увеличивались на 60% - в день! Из поездки в Белград недавно вернулся мой коллега Андрей Шарый: Андрей Шарый: Сегодняшний Белград внешне напомнил мне Москву начала девяностых годов: грязь даже на центральных улицах, очереди в магазинах, бензин в банках или канистрах продают на обочинах дорог. Девяностые годы отбросили экономику Югославии далеко в прошлое, к уровню первых послевоенных лет. И Белград, некогда вполне преуспевающая среднеевропейская столица, еще недавно - символ успешного "третьего пути" в экономике, все глубже погружается в нищету. В конце 80-х, когда Слободан Милошевич пришел к власти, средняя заработная плата в Сербии превышала 900 немецких марок в месяц - около 600 долларов по тогдашнему курсу. В октябре 2000 года, в первые послереволюционные дни, национальное статистическое управление обнародовало очередную сводку: чистый доход "среднего" гражданина Сербии составляет сегодня 85 марок - меньше 40 долларов. А ведь когда-то Слободан Милошевич обещал согражданам "шведский стандарт"... Милко Штимац: Югославия сейчас - в незавидном положении... Экономика - в катастрофической ситуации. Экономический кризис, пожалуй, - слишком мягкое определение: мы на грани экономического коллапса и социального кризиса. Андрей Шарый: Это говорит Милко Штимац - ведущий эксперт организации "Г-17 плюс", группы независимых экономистов, год назад сформулировавшей альтернативную программу развития югославской экономики. Руководители этой группы - Младжан Динкич и Миролюб Лабус - ныне входят в руководство блока Демократическая оппозиция Сербии, новой белградской власти, и считаются главными архитекторами новой экономической политики Югославии. Восстанавливать экономику предстоит фактически заново. Уже первый послереволюционный месяц принес новые экономические проблемы. Хлеб и молоко в Белграде подорожали почти в три раза, сигареты - вдвое, проезд в общественном транспорте - в два с половиной раза. Милко Штимац продолжает: Милко Штимац: Старые власти всегда держали цены под строгим контролем, особенно это касалось цен на товары и услуги первой необходимости. Рост этих цен искусственно сдерживался в интересах так называемого "социального мира". Конечно, речь шла не о рыночных, а об административных мерах экономической политики: эти цены не соответствовали ни ситуации на рынке, ни соотношению спроса и предложения, ни затратам на производство товаров. Кроме того, последний год оказался очень неудачным для сельского хозяйства: была сильная засуха. И потому во время предвыборной кампании партия Милошевича использовала в политических целях стратегические запасы - чтобы купить голоса, из этих запасов раздавали продукты пенсионерам и заполняли полки магазинов. Но и это не все. В последние дни пребывания у власти прежнее правительство Сербии либерализовало цены. Естественно, после многих лет искусственного их сдерживания, цены немедленно подскочили. Мы не намерены возвращаться к административному регулированию, но и немедленно исправить ситуацию с помощью нормальных рыночных инструментов - мы тоже не в состоянии. Единственный выход - гуманитарная помощь из-за рубежа, которая помогла бы наполнить рынок необходимыми продуктами. Цены тогда несколько снизятся, хотя бы потому, что удастся сбить ажиотажный спрос. Андрей Шарый: Милко Штимац, ведущий эксперт организации "Г-17 плюс". Каждый вечер четверть Белграда погружается в темноту: действуют так называемые "веерные отключения", введенные в конце октября энергетическим монополистом - компанией "Электропривреда Србие". Потребители во всех югославских городах вообще (исключая службы жизнеобеспечения и объекты стратегической важности) разделены на четыре группы: если вы смотрите телевизор утром, то вечером он не работает, а ужин на электроплите нужно готовить заранее, за полдня. А, скажем, в домах на соседней улице - все наоборот. В самой Югославии производится лишь 80% потребляемой электроэнергии. Чтобы импортировать недостающие 20%, страна должна платить по 650 тысяч долларов в день. На крупнейшей тепловой электростанции Югославии - "Никола Тесла А", где производится почти половина всей электроэнергии страны, до самого последнего времени работали лишь четыре энергоблока из восьми: нужны газ и уголь, а денег не хватало. 1 ноября были возобновлены поставки в Югославию российского газа. В результате переговоров президентов двух стран выплата накопленного Югославией долга России за газ (он составляет, по разным данным, от 286 до 355 миллионов долларов) снова отложена. Но многие мои знакомые в Белграде, например, сами готовились к предстоящей зиме: даже квартиры в многоэтажных домах оборудованы дровяными печами. Вот как оценивает энергетические потребности Югославии лидер группы "Г-17 плюс" Миролюб Лабус: "Нам необходимы каждый день почти 700 тысяч долларов на импорт электроэнергии, полтора миллиона долларов - на оплату природного газа и еще около миллиона долларов - на нефтепродукты. Итого - больше трех миллионов долларов в день только на покрытие самых необходимых энергетических потребностей. И так будет, по крайней мере, в течение ближайших трех месяцев", конец цитаты. Продолжает коллега Миролюба Лабуса - Милко Штимац: Милко Штимац: Для достижения макроэкономической стабилизации Югославии требуется около миллиарда долларов в год. В лучшем случае - только половину этих средств мы сможем обеспечить самостоятельно. Европейский Союз подтвердил намерения предоставить нам 166 миллионов долларов, но это все средства пойдут на гуманитарные цели: закупки продуктов питания, электроэнергии, газа. Но в общество, полностью зависимое от иностранной помощи - как Босния, Албания или Косово, - мы превращаться не намерены. Наша стратегическая цель - провести рыночные реформы и добиться экономического роста, а для этого нужно время. Но чтобы заниматься долгосрочным планированием, сначала нужно просто пережить зиму... Андрей Шарый: Прогнозы о грозящем Сербии голоде и холоде опровергает белградский представитель специального агентства Европейского Союза по гуманитарной помощи Кевин Мэньон: по его словам, "страна борется с нарастающей бедностью, но гуманитарного коллапса можно не опасаться". Европейский Союз намерен привлечь больше доноров, которые были бы готовы оказывать Югославии помощь. Норвегия предоставила Югославии около миллиона долларов на закупку в Боснии нефтепродуктов, начали поставки электроэнергии Румыния, Венгрия и Болгария. Но все это пока - капля в море, тем более, что рассчитывать на большие объемы помощи немедленно Югославии не приходится. Во-первых, в стране до сих пор полупарализованы государственные институты, а для выработки механизма за поступлением, распределением и расходованием предоставляемой помощи требуется время: иначе все деньги и весь бензин уйдут как в песок, их просто разбазарят и разворуют. А во-вторых, по многим каналам оказывать помощь Белграду просто невозможно: в отношении Югославии по-прежнему действует пока так называемая "внешняя стена экономических санкций", в частности, препятствующая восстановлению членства страны в международных экономических и финансовых организациях. Чтобы Всемирный банк, скажем, открыл для Югославии новую кредитную линию, новым властям предстоит на деле доказывать серьезность своих реформаторских намерений. Говорит Милко Штимац: Милко Штимац: За последние две-три недели пребывания у власти сторонники Слободана Милошевича попытались перевести на счета в иностранных банках огромные суммы - говорят о многих сотнях миллионов немецких марок. Еще сотни миллионов марок уже лежат на счетах, открытых ближайшими сотрудниками бывшего президента - в банках Швейцарии, Австрии, Кипра. Власти некоторых стран такие счета "заморозили", но когда деньги могут быть возвращены Югославии - неизвестно. Мы со своей стороны сделаем все, что сможем, однако известно, что подобные процессы длятся годами. Ясно, что на насущные нужды использовать эти средства не удастся. Наш среднесрочный план - или ввести полную конвертируемость динара, или перейти, как Черногория, на двухвалютную систему (параллельное использование в обращении и динара, и немецкой марки). Какой именно вариант будет избран - зависит от переговоров с международными финансовыми организациями. Но и то, и другое решение оздоровит экономику. Андрей Шарый: Для проведения в стране необходимых экономических реформ катастрофически не хватает денег. Однако ничего конкурентоспособного югославская промышленность сегодня, по сути, не способна производить в принципе. О развитии туризма и сферы услуг пока можно только мечтать. Остается одно - продавать то, что еще не продано и не разрушено. Эксперты группы "Г-17 плюс" составили список сербских предприятий, которые - либо немедленно, либо после экстренной приватизации - могут быть предложены иностранным инвесторам. Однако нынешняя Югославия инвесторов не привлекает. И пока шансы на привлечение сколько-нибудь значимых инвестиций связывают лишь с поисками западной компании-оператора мобильной телефонной сети, а также - продажей еще остающегося в собственности государства пакета акций телефонного монополиста - компании "Телеком", часть акций которой давно принадлежит немецкой и греческой компаниям. О восстановлении югославской экономики в целом здесь пока никто не говорит, речь идет лишь о ее элементарном выживании... В белградский аэропорт Сурчин меня на потрепанной "Ладе" вез знакомый паренек по имени Вале. На одном из перекрестков он вдруг резко притормозил у груженого бревнами грузовика, запаркованного на обочине. Вернулся Вале довольным: договорился с водителем о том, что через день прямо с лесопилки привезут в его белградскую квартиру шесть кубометров дров. Скоро - зима, в стране - революция. Сергей Сенинский: Спасибо, Андрей Шарый. 11 из крупнейших банков мира подписали в минувший понедельник --в швейцарском городе Вольфсберге - документ, получивший название "Вольфсбергские принципы". Речь идет о добровольном намерении этих банков препятствовать попыткам "отмыванию" в них капиталов "сомнительного происхождения". Среди подписавших документ - швейцарские UBS и Credit Suisse, немецкий Deutsche Bank, британские HSBC и Barclays, голландский ABN AMRO, французский Societe Generale, испанский Banco Santander, а также американские - Citigroup, Chase Manhattan и J.P.Morgan. Одним из инициаторов подписания нового документа стала международная организация Transparency International. Говорит вице-президент этой организации Фрэнк Фогл. Фрэнк Фогл: Прежде всего, это не просто 11 банков, а 11 крупнейших банков мира. Мы ожидаем, что со временем к ним присоединятся и другие. Понятно, что какие-то клиенты, почуяв неладное, захотят перейти в другие банки, где порядки пока не так строги. Но эти порядки будут постоянно становиться все жестче. Правительства многих стран все внимательнее следят за соблюдением законности в финансовой сфере. Так что сначала у многих банков мира еще будет выбор. А потом они или самостоятельно выберут путь 11 крупнейших банков, или их заставят это сделать уже правительства. Действительно, документ, подписанный 11 банками и нашей организацией "Transparency International" - это всего лишь джентльменское соглашение. Какие-либо наказания там не предусмотрены. Но если кто-то из подписавших документ банков нарушит условия этого соглашения, то это нанесет серьезный ущерб самой репутации этой финансовой организации, что тут же может отразиться на ее бизнесе. Сергей Сенинский: Продолжает представитель Deutsche Bank Ахим Кинтер: Ахим Кинтер: Я бы расценил это как обязательство на будущее, которое банки открыто и добровольно взяли на себя и обязались выполнять. Если же иметь в виду юридический аспект проблемы, то эти обязательства не вносятся в общие правила обслуживания клиентов банка, то есть они являются, скорее, декларативными. То есть можно рассматривать эти принципы как определенный кодекс поведения. Сергей Сенинский: И все же документ, подписанный в Вольфсберге - джентльменское соглашение, не имеющее влияния на законодательства разных стран... Фрэнк Фогл: Да, в этих целях в разных странах принимается все больше законов. К сожалению, пока они не слишком эффективны. Кроме того, в мире нет какого-то международного властного органа, который мог бы ввести меры, обязательные для всех банков всех стран мира. Поэтому и появилось соглашение 11 ведущих банков... Конкуренция - большая сила, ведь теперь эти банки станут внимательнее наблюдать друг за другом. А это поможет повысить стандарты бизнеса каждого из них. Еще недавно, если, скажем, правительство США захотело бы в одностороннем порядке ввести такие же жесткие меры, как оговоренные в соглашении одиннадцати, то у американских банков была бы серьезная отговорка. Они заявили бы своему правительству, что это несправедливо, потому что швейцарские, немецкие, британские и другие банки работают в других условиях. Вот почему соглашение 11 банков в определенном смысле дает инициативу правительствам. И может быть, в конце концов, появится некий международный закон, который будет применяться во всех странах. Но мы хотим сделать что-то и до появления такого закона. "Transparency International" имеет отделение в России, филиалы в 80 странах. Наши сотрудники пытаются помочь правительствам в борьбе с коррупцией. Но их усилия заметно ослабляются тем, что "грязные" деньги легко пересекают границы. Мы надеемся, что инициатива 11-ти ведущих банков и "Transparency International" продемонстрирует многим странам, что борьба с коррупцией и преступностью ведется и на международном уровне. Сергей Сенинский: Но подписание совместного документа 11 крупными банками может привести к оттоку из них части вкладов... Ахим Кинтер, Deutsche Bank: Ахим Кинтер: Нет, таких опасений нет. Как раз наоборот, 11 банков-участников Вольфсбергских соглашений надеются, что в ближайшее время к ним присоединятся другие ведущие мировые финансовые институты. Опубликование "Вольфсбергских принципов" не является завершением процесса, а означает только первый шаг, сделанный, так сказать, "рабочей группой", в направлении борьбы с "отмыванием" капиталов. Но тем не менее, так называемое собеседование с клиентом перед открытием счета станет обязательным. В какой именно форме оно будет проводиться и какие другие меры безопасности будут разработаны, конечно, будет разниться от банка к банку. Например, у нас, в Deutsche Bank, разрабатывается система борьбы с "отмыванием" денег, которая предусматривает весьма различные проверочные мероприятия. Фрэнк Фогл, вице-президент Transparency International: Мне трудно говорить за сами банки. Но теперь им предстоит изрядно потрудиться, чтобы выяснить, кто именно является настоящим владельцем того или иного счета. Известно, что люди, заработавшие большие деньги не вполне законным или откровенно преступным путем, часто используют как своих знакомых, так и таинственные холдинговые компании, чтобы скрыть свое имя. Теперь это становится проблематичным. Банк обязан потребовать точную информацию о владельце денег. Если появляются подозрения, что кто-то пытается внести на счет деньги сомнительного происхождения, то банк уже обязан заняться расследованием. И если необходимо, должен заявить частному клиенту или организации, что не желает принимать их деньги. Ариэль Коэн, сотрудник Heritage Foundation: Западные банкиры - люди чрезвычайно прагматичные, которые больше всего озабочены тем, как они будут делать деньги. При этом им важна репутация. Им важно, чтобы у них не было никаких причин, по которым их кто-то может привлечь к суду. Посмотрите, например, Bank of New York, его клиенты уже начали судебное преследование банка за то, что банк занимался "отмыванием" денег. Вот этот скандал осенью 1999 года... То есть, речь идет не только о том, как получить деньги, но и том, чтобы в процессе получения этих денег банк не потерял больше, чем приобрел. Чтобы не привлекли к суду, что стоит очень много... Чтобы не был нанесен ущерб держателям акций этого банка, как произошло в случае Bank of New York. То есть важнее и лучше делать "чистый" бизнес, чем "отмывать" чьи-то деньги. Конечно, часть этих денег можно будет "отмыть", скажем, где-нибудь в Науру... С другой стороны, банкам, обслуживающим крупных транснациональных клиентов, банкам, обслуживающим пенсионные фонды, не хочется иметь дело с этими "грязными" деньгами. Не хочется подвергаться нападкам в прессе. Не хотят их президенты и управляющие директора, чтобы их "вытаскивали" перед комиссиями Конгресса. Им это все не нужно! Поэтому, если Россия хочет строить цивилизованный бизнес, она должна находить параметры для сотрудничества вот с этими банками "первой" категории. Сергей Сенинский: Вопрос - во Франкфурт. Ахим Кинтер, представитель Deutsche Bank. Можно ли ожидать расширения участников соглашения в Вольфсберге - уже в ближайшее время? Ахим Кинтер: Пока трудно прогнозировать, когда и как другие банки присоединятся к этой инициативе. Конечно, с точки зрения первых 11 банков, скорейшее расширение круга участников было бы желательным и, как показывает реакция общественности, правильным. Но необходимо упомянуть, что другие банки являются лишь одной целевой группой для работы в этом направлении. Другими целевыми группами являются законодательные органы в различных странах, а также международные организации. Целью работы с этими группами является то, чтобы новые принципы нашли бы отражение в новых законах. А на вопрос, сколько именно банков присоединятся к в Вольфсбергской инициативе уже в ближайшее время, ответить очень сложно, хотя мы надеемся, что круг участников в скором времени значительно расширится. Сергей Сенинский: Но почему именно 11 банков подписали документ? А не 15, скажем, или 20? Ахим Кинтер:
В группу 11 не вошли очень многие банки. Это можно объяснить, прежде всего, прагматическими соображениями: чем больше была бы группа, тем дольше длилось бы совместное обсуждение и выработка устраивающих всех решений. А "Вольфсбергские принципы" были разработаны и приняты всеми участниками после всего 5-6 заседаний, что уже само по себе - рекорд. И неудивительно: участники стремились быстро достичь конкретного результата. В этом контексте я могу, например, напомнить о судьбе так называемого "Базельского соглашения", подписанного в 1989 году, то есть более 10 лет назад. Оно так и осталось на бумаге... Но сегодня банковский бизнес и общественность многих стран мира демонстрируют гораздо большую заинтересованность в "прозрачности" банковских операций. Одной из главных причин появления Вольфсбергского соглашения стало то, что интернационализация банковского капитала и финансовых рынков делает необходимым принятие мер против "отмывания" денег. То есть можно говорить о встречном давлении, со стороны самого рынка, которое и привело к появлению "Вольфсбергских принципов". Сергей Сенинский: Спасибо всем нашим собеседникам. Это - вице-президент международной организации Transparency International Фрэнк Фогл; представитель Deutsche Bank Ахим Кинтер, а также - Ариэль Коэн, сотрудник международной организации Heritage Foundation. С ними беседовали наши корреспонденты: в Нью-Йорке - Владимир Морозов, и в Бонне - Дмитрий Аскоченский. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
