Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[27-04-04]
Власть и прессаАвтор и ведущий Олег Панфилов
Сегодня в программе:
Спустя 17 лет после провозглашения гласности и перестройки постсоветская пресса прошла очень сложный период становления, сопровождавшийся и репрессиями, с одной стороны, и появлением демократических законов с другой. За это время появились новые издания, новые телекомпании, радиостанции, большая часть из которых работает до сих пор. Старые, еще советского времени газеты и журналы изменили формат и содержание. Стало меняться и отношение власти к прессе. По большому счету, либерализм постсоветской прессы во многом зависит от того, как к развитию свободной и независимой прессы относится власть и, прежде всего, президенты стран СНГ. Не нужна Туркмении независимая пресса, как считает Туркмен-баши, там ее нет. Враждебны к свободной прессе и президент Белоруссии, и президент Узбекистана. Со временем ситуация должна была стабилизироваться, поскольку в большинстве стран СНГ приняты новые законы, регламентирующие деятельность средств массовой информации, под основными документами ОБСЕ и ООН стоят подписи руководителей государств, тем самым подтверждающие соблюдение обязательств в области прав человека и создания условий для развития свободы слова. Тем не менее, ситуация не улучшается, напротив, она ухудшается с каждым годом, практически везде, в том числе и в России, еще недавно бывшей примером для остальных постсоветских стран. Помимо других проблем, на мой взгляд, самой важной является трансформация части средств массовой информации в прессу оппозиционную. Оставаясь формально независимой, эта часть прессы стала ощущать себя самостоятельной политической силой, добровольно взявшей на себя роль пропагандистского рупора того или иного оппозиционного политика или политической партии. Оставляя за ними право на свободу выбора идеологии и содержания, тем не менее, возникает несколько вопросов. Первый: почему, выражая недовольство засильем пропаганды государственной прессы, оппозиционная пресса по существу занимается контрпропагандой? Второй: почему независимая пресса добровольно взяла на себя роль идеологической машины? Третий: почему, как правило, оппозиционная пресса не уделяет внимания развитию своего бизнеса, а выходит в основном на гранты или пожертвования? Конечно, есть и еще другие проблемы, связанные с деятельностью современной независимой прессы, и для их обсуждения я пригласил к разговору своих коллег, сотрудников Радио Свобода. Это: Мерхат Шарипжан, директор Казахской службы, Андрей Бабицкий, обозреватель Русской службы, а также Сергей Киселев, он с нами на связи из студии киевского бюро. Мерхат Шарипжан: Я совсем недавно был в Казахстане, что бросается в глаза в Казахстане, когда мы говорим о средствам массовой информации, то многие газеты и журналы, в основном газеты, которые называют себя независимыми, они на самом деле зависят, и на самом деле, издания эти похожи на боевой листок - это первое, что бросается в глаза. Второй момент: даже те средства массовой информации, которые мы называем электронными, то есть телевидение, есть очень хорошие каналы, есть профессионалы, работающие на этих каналах. Но все равно чувствуется, допустим, что каждый канал отрабатывает какие-то обязательства или отрабатывает даже деньги, я просто не хочу называть конкретно эти каналы по именам, которые ограничены какими-то обязательствами, которые они имеют перед спонсорами или финансовыми группами, которые спонсируют или поддерживают финансово эти телеканалы. Это большая проблема, поскольку в Казахстане, если мы будем говорить о Средней Азии, ситуация со свободой слова и вообще со средствами массовой информации можем сравниться только с Киргизией. Но в Киргизии вообще свобода слова на более высоком уровне, если будем сравнивать с Казахстаном. И я бы хотел отметить, что в Казахстане все-таки финансовые возможности делают наиболее популярные средства массовой информации, в нашем случае телевидение, более привлекательными и более современными, что сводит к некоему балансу те издержки, о которых я только что говорил. Олег Панфилов: Разделение прессы на государственную - это понятно, поскольку финансируется из государственного бюджета, и оппозиционную, повторяю, она формально является независимой, довольно четко мы наблюдаем практически везде в странах СНГ, за исключением Туркмении, где нет вообще кроме государственной прессы, никакой, и в Узбекистане, где государство осуществляет жесткий контроль за деятельностью прессы, в том числе и за малочисленной независимой прессой, которая еще там существует. И есть страны в СНГ, где такое разделение очень четко ощущается, это прежде всего Азербайджан и в последнее время мы наблюдаем такую же ситуацию в Украине. Сергей Киселев: Во-первых, я хотел бы сказать, что сам термин, который вы все время применяете - "оппозиционная пресса", он, на мой взгляд, не совсем точен. Пресса не должна быть оппозиционная, пресса должна оппонировать власти и оппонировать оппозиции, тогда это есть нормальная пресса. Но я прекрасно понимаю, что в наших условиях пресса действительно оппозиционна, поэтому давайте этот термин держать как рабочий, действительно оппозиционная пресса. В Украине ситуация со свободой слова, несомненно, на мой взгляд, лучше, не только чем в Туркмении, но даже чем в некоторых других среднеазиатских республиках. Видите ли, у нас свобода слова - это как бы по умолчанию, как говорят теперь компьютерщики, означает, что это слово, которое пока на свободе. Пока дело не дошло до дела, оно на свободе, а дальше разберемся. Украинская пресса какое-то время назад напоминала мне такого киношного революционного матроса 1917 года, поднимающегося в атаку, винтовка, бескозырка, обвешанный лентами с патронами. Но вдруг выяснилось, что ленты стягивают матросу не плечи и талию, а просто связывают ему руки. Вот такой была какое-то время пресса. Вот это просто мне казалось, что это такая ошибка помрежа, а сейчас, я думаю, что на самом деле никакой ошибки помрежа не было при съемках этого кино, так и задумывалось. Просто так прессе сегодня в Украине удобнее бежать в атаку. Потому что, если руки связаны, так вроде и спрос невелик. Примером здесь служат, пожалуй, ставшие притчей во языцех "темники", которые получают некоторые издания. Я читал о них, читал примеры, у нас такой есть действительно оппозиционный сайт, пожалуй, единственный такой громкий - "Украинская правда", который основал погибший журналист Георгий Гонгадзе, там печатались эти "темники". И я хочу сказать, что советские цензоры, как их называли тогда, хотя официально назывались сотрудниками Главлита, они просто были пацанами несмышлеными, по сравнению с этими "темниками", где есть, собственно говоря, как в троллейбусе две педали, так и здесь две педали. Педаль первая - это когда идет сообщение и далее говорится - "нет комментариев". Педаль вторая - это когда идет сообщение и говорится - "тема важная, актуальная". Олег Панфилов: Спасибо, Сергей Киселев. О том, как выглядит сейчас российская пресса, согласился рассказать Андрей Бабицкий. Андрей Бабицкий: Вы знаете, я не совсем с этим согласился. Я хотел бы сначала вернуться к тем вопросам, которые, на мой взгляд, сформулированы чрезвычайно мудрено и не вполне понятна сама тема обсуждения. Вы говорите о том, что пресса позволяет себе действовать как идеологическая машина, я не вполне понимаю это утверждение, и что пресса ведет контрпропаганду. Поскольку мы с вами обсуждали эту тему до программы, я примерно представляю себе, о чем идет речь. Давайте возьмем уже известную практику противостояния правоориентированной беллетристики в 19 веке и либеральной журналистики, которую Достоевский в свое время называл "либеральным террором". Он считал, что журналисты под общим названием, объединим их, из либеральных изданий, они травят людей, которые позволяют себе высказывать взгляды, отличные от этого левого мейнстрима. Я вообще думаю, честно говоря, что эта тема в значительной степени виртуальная, ее не существует. Потому что Мерхат говорил о том, что журналистика в тех или иных случаях отрабатывает некоторые обязательства перед своими владельцами. Но вообще иначе и быть не может. Если мы говорим о рынке, если мы говорим о бизнесе, журналистика не может быть привязана просто к языку, просто к голове, необходимы деньги для того, чтобы впускать печатные издания, необходима какая-то поддержка финансовая этих изданий. Естественно, у этих изданий есть владельцы. Понимаете, в обществе некая истина рождается в дискуссиях, она не принадлежит одной только части этого общества. И если владельцы с помощью своих изданий спорят между собой - это тоже какая-то форма дискуссии. И вообще, я думаю, что сегодня ситуация складывается таким образом: если где-то есть свободная журналистика, может быть она хулиганская, может быть она позволяет себе слишком много, то это слепок нашего общества. Потому что журналистика - это один из гражданских институтов, который выражает точку зрения общества в тех формах, которые этому обществу привычны и которые для него традиционны, она никуда от этого деться не может. Если у этого общества есть какие-то маргинальные края, то и журналистика существует и там в том числе. Есть и какой-то умеренный центр. То есть спектр должен быть широким. Посмотрите на сегодняшнюю ситуацию с российской прессой. Мы имеем в общем такой официозный мейнстрим, когда вся пресса или сознательно, или будучи под теми или иными формами контроля, подгоняет себя под некое лекало официозной точки зрения. И что в этом хорошего? Я бы предпочел на самом деле иную ситуацию, когда журналисты имеют возможность хулиганить, когда те, кто не хулиганит, имеют возможность вести себя прилично и так далее. Мне кажется, что спектр, он дает какое-то очень широкое поле для выражения самых разных мнений. Олег Панфилов: Спасибо, Андрей Бабицкий. Я понимаю ваше недоумение еще и потому, что на самом деле ситуация в российской прессе, конечно же, отличается от того, что происходит в других странах СНГ. Согласен с тем, что пресса в России отражает понимание общества того, насколько пресса должна отвечать интересам общества. Это понимание российской и самой демократии и насколько пресса должна отражать какой-то политический процесс в стране. Но, тем не менее, в России есть московская пресса, которая достаточно профессиональная и не позволяет себе те выходки, о которых мы говорим в отношении прессы казахстанской, которая в Киргизии, в Азербайджане, в Белоруссии или в Украине. Тем не менее, в российской провинции, в российских регионах подобные издания есть, например, газета "Советская Калмыкия сегодня", единственная газета, которая называется независимой, но она в то же время резко оппозиционная президенту Илюмжинову. Или, например, газета "Арсеньевские вести", которая выходит в Приморском крае, которая называется независимая, но она ведет постоянную политическую борьбу с руководством Приморского края. Я бы хотел задать еще такой вопрос: какой выход вы видите в том, чтобы пресса становилась более современная, пресса, которая бы информировала население, а не только занималась политической борьбой? Мерхат Шарипжан: Для этого должна измениться ситуация в Казахстане полностью, не только должны повысить свой профессиональный уровень журналисты. Дело в том, что я согласен с Андреем, когда он говорит, что лучше пусть журналисты хулиганят, но пусть хулиганят грамотно и профессионально, не используя методы и лексикон советского периода. Когда в газетах печатается ложь, когда в газетах печатаются непроверенные факты или факты, которые высосаны из пальца - это уже не журналистика. Это, к сожалению, имеет место. Хотя и оппозиционные средства массовой информации в Казахстане есть очень грамотные и профессиональные. Я хочу отметить "Ассанди Таймс" - это очень хорошая газета, но известна, что она и оппозиционна в то же время, не является совершенно независимой. Поэтому в Казахстане эта ситуация немножко другая, чем в России. Я думаю, что меняется очень многое, динамично меняется в лучшую сторону в любом случае в Казахстане. И в этом плане очень большую роль играют неправительственные организации, какие-то специальные фонды, гранты, которые выделяются для этих организаций. И еще немаловажно то, что журналисты имеют возможность все-таки сегодня беседовать, общаться со своими братьями по перу не только из стран бывшего Советского Союза, но и из европейских государств, как та же Чехия, Швеция, Норвегия и так далее. Я думаю, что сегодня есть уже какой-то в Казахстане уровень, представленный более молодыми журналистами, которые зачастую получили образование в Европе или в Соединенных Штатах или в России, которые "хулиганят" грамотно. Чтобы изменить ситуацию вокруг журналистики и ситуацию со средствами массовой информации в Казахстане, это будет идти в совокупности с изменениями в обществе. В Казахстане даже продвинутые журналисты зачастую как продукты среды. В Казахстане есть правило среди журналистов, что тот, кто дает тебе деньги, ты не должен в его огород кидать камни. Ситуация в России и в Казахстане отличается. Конечно, Россия больше, в России есть Москва, Санкт-Петербург и в то же время в России есть Барнаул, Калмыкия или, скажем, Биробиджан. Олег Панфилов: Спасибо, Мерхат Шарипжан. Прежде, чем спросить мнение Сергея Киселева, я хотел бы все-таки уточнить, что сейчас на постсоветском пространстве пресса четко разделяется на три группы - государственная, независимая и оппозиционная. Оппозиционная, я имею в виду не только их отношение к политической борьбе или к освещению политической жизни в стране, но и оппозиционная формально, когда эта газета является органом какой-либо политической партии. Но таких изданий довольно много, наверное, больше всего их в Азербайджане. Скажите, Сергей Киселев, много ли таких газет, которые являются органами политических партий в Украине или все-таки часть независимой прессы старается восполнить отсутствие настоящей партийной оппозиционной прессы? Сергей Киселев: Вы знаете, оппозиционная пресса, оппозиционные газеты или, скажем так, относительно независимые газеты есть практически в каждой области, но равнее, как всегда, и в прежние времена, и в нынешние, равнее на Киев. В Киеве таких газет практически нет. Да, есть газета "Товарищ", газета Социалистической партии. Можно ее считать оппозиционной? В определенной степени - да. Газета "Коммунист", орган Коммунистической партии Украины. Можно ее считать оппозиционной? С точки зрения, если жить на Луне, то можно. Что касается других газет, то их оппозиционность весьма своеобразна. Многие помнят скандал, он вышел далеко за рамки Украины, это история с газетой "Сильски висти" ("Сельские известия"), которая печатала откровенно антисемитские статьи. А когда газету стали закрывать, сказали - ну как же, это вы ее не за антисемитские статьи закрываете, это вы закрываете за то, что газета оппозиционная. Я приводил тогда пример, до которого Достоевский как-то не додумался. Раскольников убивает старушку-ростовщицу, а потом говорят - ну что же, вы, он оппозиционер, это вы его не за то, что он старушку убил. В принципе, в Украине, на мой взгляд, главная опасность сегодняшняя состоит в следующем. Так же, как при СССР, при советской власти, точнее, при Брежневе то, что печатали в газетах, было нормой, а при Горбачеве это стало архаизмом, а сегодня точно также то, что печатали при Горбачеве и при первом президенте Кравчуке и в первый срок при президенте Кучме - это уже тоже кажется архаизмом, а нормой уже стало совершенно другое, нормой уже стала по сути дела брежневская пресса. И самое чудовищное, на мой взгляд, что измениться что-либо может лишь в том случае, все зависит от следующего президента. Следующий президент может все это отменить и разрешить прессе опять быть нормальной, какой она была, скажем, при Ельцине в России, как ни подтрунивали все над Ельциным. Олег Панфилов: Спасибо, Сергей Киселев. И последний вопрос Андрею Бабицкому: скажите, время Путина изменяет российскую прессу и изменит ли в дальнейшем? Андрей Бабицкий: Знаете, я бы сказал, что - да, изменит, как и любые серьезные политические изменения, путинское время наложит свой отпечаток на прессу. Но я бы сказал, что здесь можно говорить и о позитивных изменениях, и о негативных. Что касается позитивных изменений. Дело в том, что этот унылый серый цвет, которым окрашена общественная жизнь в России, он как бы не проникает тотально во все области жизни. Путин контролирует, ему достаточно очень узкий спектр того поля, на котором разворачивается общественная дискуссия. Это, может быть, и неплохо. Когда вы говорили о ситуации в Казахстане, я вспомнил нашу ельцинскую историю, когда каждый из журналистов был сам себе Маркс и сам себе Энгельс, и он пытался свою собственную правду, а не информацию донести до читателя о том, как строить светлое будущее. Сегодня журналистов убрали с этого поля, им нечего здесь обсуждать, их разогнали по профессиональным специализированным областям. У нас сегодня очень качественная экономическая журналистика, очень качественная журналистика в культуре и так далее. Как бы по периферии, там, где это не задевает больных мест этого государства путинского, начинается очень профессиональное говорение, обсуждение тех или иных тем. Вместе с тем, я должен сказать, что есть очень болезненный момент в том смысле, что в этом путинском времени момент реставрации очевиден, журналисты отвыкают говорить правду. И не просто отвыкают говорить правду, они на самом деле привыкают, как в советские времена, считать, что государство - это правда. И вот эта убежденность она становится год от года очень искренней. И когда снова сменится формация, и журналисты снова вернутся как бы в поле свободного высказывания, я боюсь, что эти колебания в значительной мере подорвут веру в правду того, что говорят журналисты. Другие передачи месяца: |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
