Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
19.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[07-09-05]
Проблема аутизма в РоссииПрограмму ведет Ольга Писпанен. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гости студии - вице-президент Общественного фонда "Отцы и дети" Владимир Покровский и психолог Ирина Карвасарская. Ольга Писпанен: За последнее десятилетие уровень аутизма в мире вырос в 10 раз. Некоторые называют это болезнью XXI века. Между тем российские врачи часто отказываются ставить детям этот диагноз, что, естественно, затрудняет терапию. Татьяна Вольтская: Аутизм - от латинского "аутос" - "сам", погружение в себя. Это прогрессирующее заболевание, которое начинается в детстве и развивается всю жизнь, поражая речь, интеллект, мышление. Больные аутизмом с трудом общаются с другими людьми, они полностью асоциальны, почти или совсем не способны на дружбу и понимание чувств тех людей, которые их окружают, а также на восприятие событий, происходящих вокруг. По европейским статистическим данным, на 10 тысяч детей приходится 40 аутистов, причем чаще всего аутизмом страдают мальчики. По неофициальной российской статистике, на каждые 10 тысяч российских детей приходится 25-26 детей с аутизмом, в Америке насчитывается 30 тысяч аутистов, в Англии - более 500 тысяч. Ученые до сих пор спорят о причинах и механизмах возникновения аутизма. Обсуждается связь аутизма с прививками против кори, свинки и краснухи, ученые участвуют в проектах по поиску гена, отвечающего за аутизм. Известно также, что аутизм возникает у детей и подростков, увлекающихся информационными технологиями. Уходя в компьютер, такие дети подсознательно стремятся облегчить себе жизнь, ведь осмысливать окружающую действительность, понимать друзей и близких гораздо труднее. Очень часто на психике детей отрицательно сказывается отношение родителей, считает детский психолог Александр Макаров. Александр Макаров: Родители, даже нормальные, любимые родители, они же тоже ребенка наказывают. Я говорю: "Не наказывайте - у вас все будет хорошо. Почему вы все время его сравниваете - Петя лучше, Катя хуже? Да у вас самый лучший, самый любимый ребенок! У вас все получится, погладьте его просто по голове, прижмите его к себе". Я все время вынужден защищать детей от их родителей, родных, единокровных. Татьяна Вольтская: Уход ребенка в мир Интернета часто бывает слишком поздно обнаружен родителями. Пока никто не может сказать, почему случаев аутизма в мире все больше. Аутисты становятся героями фильмов - "Человек дождя", "Карточный домик", "Восход Меркурия". Фильм режиссера Жеральдин Вюрцбург "Аутизм - это мир" в 2005 году номинировался на "Оскар". Все чаще врачи ставят детям диагноз "аутизм", степень которого варьируется от легкого аутизма до полного отсутствия контакта с окружающими миром. Одни ученые считают, что просто изменились подходы к диагностике, другие - что проблема гораздо серьезнее и что человечеству грозит эпидемия аутизма. Ольга Писпанен: Сегодня у нас в студии вице-президент Общественного фонда помощи детям с особенностями развития "Отцы и дети" Владимир Покровский и психолог фонда Ирина Карвасарская. Скажите, пожалуйста, существует официальный какой-то регистры борьбы с аутизмом в России? Откуда берутся цифры?
Ирина Карвасарская: Очень многие дети не имеют диагноза "аутизм" на самом деле. К нам приходят дети достаточно часто, у которых стоит не аутичный диагноз, хотя это аутисты. Ольга Писпанен: То есть это так трудно - поставить диагноз правильный? Ирина Карвасарская: Это не трудно, есть классический аутизм, и этот диагноз ставится у нас в городе легко. А вот вариантов достаточно много, и их часто путают. Есть дети, у которых стоит диагноз "шизофрения", а это аутисты, есть дети, у которых стоит диагноз "неврозоподобное состояние", а это аутисты. Поэтому правильной статистики не существует. Ольга Писпанен: Кстати, о постановке диагноза. Например, я заметила, что у меня с ребенком какие-то странности творятся, мне кажется, что нужно бы обратиться к врачу. Куда мне нужно обратиться? Я, к примеру, видела кино и представляю себе примерно, какие симптомы у детей, больных аутизмом. Куда я должна обратиться, чтобы мне поставили правильный диагноз, и какое примерно лечение будет назначено? Ирина Карвасарская: У нас есть родители, которые годами ходят в нашем городе с типичным аутичным ребенком по разным врачам - и ставится диагноз в 7, 8, 9 лет, и лечение только тогда начинается. То есть как повезет: вы можете обойти 5 разных врачей, и вам никто не поставит диагноз, а можете с первого раза попасть на человека, который скажет, что это аутизм. Ольга Писпанен: Это какой-то специальный врач должен ставить диагноз? Ирина Карвасарская: Это должен сделать психиатр. Ольга Писпанен: То есть просто к психиатру нужно идти в первую очередь. Ирина Карвасарская: Да. Ольга Писпанен: А каковы первые симптомы? Ирина Карвасарская: Они очень разные. Дело в том, что у большинства детей это проявляется между двумя и тремя годами впервые. И там сворачивается речь, идет уход от общения, ребенок как бы утрачивает навыки. Ольга Писпанен: То есть первый "звоночек" - это когда ребенок отказывается открываться даже своим родителям? Ирина Карвасарская: Нет, начинает закрываться. Ольга Писпанен: То есть до двух лет он может тянуть ручки и лопотать, улыбаться, но потом он начинает как бы уходить в себя. Ирина Карвасарская: Да. Причем, как правило, все-таки это связано с какими-то психологическими травмами. Кто-то попал в больницу, кто-то поехал на дачу, кто-то попал в детский сад - мелочи, но они оказывают влияние. Ольга Писпанен: Скажите, а возможно ли эту болезнь диагностировать на стадии беременности, например? Ирина Карвасарская: Нет. Ольга Писпанен: То есть это только при живом, непосредственном общении с человеком можно понять. А эта болезнь появляется в более позднем возрасте? Ирина Карвасарская: Да. Ольга Писпанен: Почему? Ирина Карвасарская: Травматизм. То есть сложно сказать почему, но есть предрасположенность, и это сочетание нескольких факторов, есть готовность реагировать так на какие-то травмы. Этого может вообще никогда не произойти, человек может прожить свою жизнь, имея возможность стать аутистом, и не стать им. Ольга Писпанен: А почему считается, что у мальчиков чаще эта болезнь проявляется? Ирина Карвасарская: Ну, потому что на самом деле так. Почему - не знают, но больше в четыре раза у мальчиков бывает это заболевание. Ольга Писпанен: Это может быть социальная болезнь? Ирина Карвасарская: Это отчасти социальная болезнь, но дело в том, что обычный ребенок в этом же социуме, даже если он попадет один, без мамы в больницу, даже если у него будет какая-то травма психологическая, то он ведь не среагирует созданием вокруг себя вот такой вот защиты. Владимир Покровский: Просто многое еще зависит от родителей, как они поведут себя во время обнаружения этих признаков. Последний пример - к нам обратилась мать взрослого аутиста, ему 30 лет, а до этого она не обращалась. Ольга Писпанен: То есть, когда "ребенку" стукнуло 30, она поняла, что он не хочет ни с кем обращаться, а 30 лет она просто не обращала на это внимания? Ирина Карвасарская: Нет, он стал неудобен в совместной жизни. У них же эмоциональные вспышки негативные очень частые, с ними часто тяжело жить. Ольга Писпанен: Достаточно много уже сняли кинофильмов про аутистов, отличных фильмов, где они все такие тихие, спокойные, просто они тихо сидят себе в уголочке и ни с кем не общаются, а на самом деле... Ирина Карвасарская: Ну, у нас таких меньшинство, честно говоря. У нас больше 100 детей и подростков постоянно занимаются, и те, которых показывают в фильмах, - это меньшинство. Ольга Писпанен: То есть присутствует агрессия эмоциональная, да? Или это агрессия вплоть до физического противостояния? Ирина Карвасарская: Может быть и так. Ольга Писпанен: У нас есть звонок. Здравствуйте. Слушатель: Александр из Москвы. Здравствуйте. Существуют ли объективные доказательства связи аутизма с детскими календарными прививками? Ирина Карвасарская: Вот объективных доказательств, во всяком случае у нас в стране, нет. В Англии, я знаю, сравнивают рост аутизма с прививками АКДС. Ольга Писпанен: Я тоже читала некоторые исследования, это три препарата сразу. А если их ставить вразнобой, не все одновременно? Ирина Карвасарская: Вот тут неизвестно. Мы же всегда спрашиваем, когда и что проявилось, когда приходит первый раз ребенок. И, как правило, первые проявления болезни связаны с травматизмом, эмоциональным травматизмом. Другое дело, что опять зародыш аутистический у этого ребенка был, иначе бы он не проявился. Ольга Писпанен: То есть это все равно на генном уровне существует. Или нет? Ирина Карвасарская: Неизвестно. Существуют сто теорий, и каждый из предлагающих свое считает себя правым. А психоаналитики считают, например, вообще по-другому, все списывают на родителей, на их особенности. И часто добиваются больших успехов в лечении, исходя из этого пути своего. Ольга Писпанен: Послушаем еще звонок. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Георгий из Санкт-Петербурга. Иногда вспоминаю страшноватое выражение: "И поражу вас известными и неизвестными болезнями" - это из Библии. Так вот, интересно, с какого года начали обращать на это внимание? Потому что это почти эпидемия. Ирина Карвасарская: Вообще аутизм как болезнь официально была оформлена в 1943 году. В 1943 году некто Лео Каннер впервые описал 11 детей с аутизмом, и дальше лет 15-20, наверное, ничего особенного не было. А вот нарастание такое пошло последние 10 лет. Ольга Писпанен: То есть все-таки это напрямую связано с социальными передрягами в стране... Ирина Карвасарская: Не в стране. Ведь и в Америке то же самое, и в Англии то же самое. Не в нашей стране, а евроориентированная цивилизация. Ольга Писпанен: То есть, в принципе, это охватывает весь мир. Ирина Карвасарская: На мой взгляд, да, как и школьный педагогический кризис, это все-таки ориентированные страны. Ольга Писпанен: А если у тебя хорошая, правильная семья, без всяких семейных ссор и так далее, очень внимательные родители, возможно, что откладывается проявление признаков, они позже проявляются? Ирина Карвасарская: Ну, конечно. Мы давно работаем, и у нас один из лучших результатов, когда был очень тяжелый мальчик, и там полностью изменилась мама. То есть мама меняла себя до тех пор, пока она не стала приемлемой для мальчика, - и мальчик изменился. Ольга Писпанен: У нас есть звонки. Давайте послушаем. Слушатель: Правда, что аутизм потом трансформируется в шизофрению? Ирина Карвасарская: Во-первых, не всякий аутизм трансформируется в шизофрению, хотя на самом деле это возможно. Это возможно у аутистов с высоким интеллектом, не получающим адекватного лечения. Если высоко функциональный аутист, с интеллектом выше средне, с детства не получающий никакой психологической помощи, в подростковом возрасте очень велика вероятность перехода аутизма в шизофрению. Ольга Писпанен: Действительно, у этих детей более развиты другие органы чувств? Ирина Карвасарская: У них уровень одаренности выше, чем у обычных детей. Это может быть музыкальная одаренность, математическая одаренность. Он может быть не говорящим, но с абсолютно музыкальным слухом. Ольга Писпанен: А где тогда эта грань? Ирина Карвасарская: В случае необходимости могут устанавливать контакт с этим миром. Разница заключается в том, что человек может общаться без посредников сам или нет. Ольга Писпанен: А посредником должен быть обязательно врач? Ирина Карвасарская: Кто угодно может быть посредником. Ольга Писпанен: А он может себе выбирать этого посредника? Ирина Карвасарская: Он вообще ничего не может выбирать. Он сидит в четырех стенах и ничего не выбирает. Ольга Писпанен: Кто-то должен к нему достучаться, понимающий человек? Ирина Карвасарская: Это может быть любой человек, не обязательно врач. Ольга Писпанен: У нас есть звоночек, говорите, пожалуйста. Слушатель: Я в свое время прочел книжку Авдеева "Записки православного психиатра". Он пришел к выводу, что раньше в домах для душевнобольных процент исцеления был такой же, как в современных психиатрических клинках. Он стал комбинировать лечение православного душецелительства с медикаментами. У него получился выше результат. Все-таки психиатрические заболевания связаны с тем, что сатанизм в мире увеличивается. Ирина Карвасарская: Увеличивается скорее доля отрицательных эмоций. Да, конечно, можно комбинировать лечение, но это не обязательно должно быть православное лечение. Речь идет о том, что у православных священников эмоциональная волна, та эмоция, с которой они подходят к людям, немножко иная, чем у врача-психиатра. Они, как правило, добрее, понятливее, принимают больше. А это необходимое условие для того, чтобы установить контакт. Ольга Писпанен: Владимир, что у вас за фонд? Какую помощь можете оказать? Владимир Покровский: Фонд создан в 1991 году. Мы оказываем психологическую помощь аутичным детям в виде занятий, игровая терапия, натуротерапия. Летом - два месяца лагеря, который финансируется бюджетом города. Ольга Писпанен: Вы вывозите больных детей в летние лагеря? Они начинают общаться друг с другом? Владимир Покровский: Да. У нас собственный свой лагерь небольшой - пять летних домиков на берегу Онежского озера. Туда выезжает порядка 80 человек совместно со здоровыми. Ольга Писпанен: В основном с ними занимаются не простые пионервожатые и воспитатели? Владимир Покровский: Пионервожатых там нет. Там психологи. Ольга Писпанен: Давайте еще послушаем звоночек. Слушаем вас. Слушатель: Расскажите об этой болезни. Я в шоке от услышанного. Мой ребенок сидит в чате. Мне кажется, что я уже наблюдают подобные симптомы. Ольга Писпанен: Об этом в последнее время заговорили все больше и больше. Интернет-зависимость, отрешение от существующих реалий - это уже является аутизмом? Ирина Карвасарская: Нет, Интернет-зависимость - это Интернет-зависимость. Это совершенно разные вещи. Следствием Интернет-зависимости может являться аутизация, но в данном случае первичен не аутизм. Это уже вторичная вещь. Точно также можно сказать, что наркотическая зависимость - это тоже уход от мира. Ольга Писпанен: Но они же общаются, а тут ты можешь сидеть в четырех стенах и общаться только в чате. Ирина Карвасарская: А дальше он идет в школу, отвечает маме. Ольга Писпанен: Можно успокоиться, но лечить от нее нужно. Ирина Карвасарская: Успокаиваться нельзя. Интернет-зависимость - это такой же наркотик. Ольга Писпанен: Давайте послушаем еще звоночек. Слушатель: Невольно вспоминаешь фразу, что психика - это нечто богом проклятое. Человек, воспринимающий социальные отношения, как божественные, как данные свыше и других не существует, в конце концов, будучи лицом духовным, протестует против тех условий, в которых он живет. Приходит на память высказывание Карла Густава Юнга. Его полемика с Фрейдом. Если мы слышим, что психоанализ помогает, то это речь идет о социальной болезни, о болезни человека, который протестует против окружающей его среды. А вот осознать свое место в мире, как существо, существующее по высшим каким-то тайнам для человека основаниям, это и вынуждает (духовная безграмотность) уходить в себя и искать ответ на те вопросы, которые ставит бездушный социум, в себе. Но будучи необразованным, непросвещенным духовно, он оказывается в таком бедственном состоянии. Поэтому психолог, психиатр не философ - это колоссальный вред. Ольга Писпанен: У нас есть звонки. Слушаем вас. Слушатель: Я наблюдаю по религии настоящие симптомы аутизма. Особенно такая вредная секта как Свидетели Иеговы. Молодые люди совершенно отошли от общества. Ольга Писпанен: Мы говорим о болезни аутизма, а наши многие слушатели почему-то считают, что это связано с религиозными чувствами. Действительно ли, психолог, который работает с детьми, больными аутизмом, должен быть обязательно философом? Ирина Карвасарская: Я согласна, да. Ольга Писпанен: Возможно ли вылечиться? Ирина Карвасарская: Да. Нельзя перестать быть аутистом, но можно перестать быт неуспешным и асоциальным аутистом. Такому человеку всегда будет труднее общаться с людьми. Он всегда будет более ранимым. Но внешне он может производить впечатление абсолютно нормального. Ольга Писпанен: Давайте еще звоночек послушаем. Слушатель: Я полностью согласна с тем, что говорил мужчина о секте Иегова. Это очень страшная секта, которая провоцирует именно навыки аутизма в молодых людях, а потом усиливает эти навыки. Ольга Писпанен: Вы сами сталкивались с этим? Слушатель: Да. У нас у соседей страшное горе по этому поводу. Поэтому я хочу сказать, что тоталитарные секты очень опасны. Именно они провоцируют вот такие психические расстройства как аутизм. Ирина Карвасарская: Мы говорили о том, что аутизм проявляется, как правило, в возрасте до 3 лет. Говорить о тоталитарных сектах в этом возрасте еще рано. Не нужно путать. Это разные совершенно вещи. Есть разные виды зависимости. Ольга Писпанен: Кроме психологической помощи, есть медикаментозное лечение? Ирина Карвасарская: Есть, много разных видов лекарств. Но без постоянных занятий с психологом просто вылечиться от аутизма, принимая таблетки, нельзя. Владимир Покровский: Большая динамика видна после проведения лагеря. Ольга Писпанен: Когда дети общаются друг с другом, когда родители включают их в общественную жизнь, это ведет к какому-то улучшению? Ирина Карвасарская: Но ведь общество тоже не хочет их принимать. Ольга Писпанен: Давайте послушаем звоночек. Слушатель: Мне кажется, что это состояние, близкое к постоянной депрессии. В детском возрасте из-за того, что мало внимания, мало времени у родителей на детей. Это все развивается. А в возрасте старшем, наверное, из-за невостребованности, суровости жизни. Человек прячется в Интернете, где может быть тем, кем хотел бы быть, прячась за масками. Ирина Карвасарская: Очень много правды в этом есть. Один из вариантов названия аутизма - это детская депрессия. Но мне кажется, что смысл не в том, что нет внимания, а в том, что у них выше потребности. Им нужно более тонкое, более внимательное отношение, чем к обычному ребенку, а получает он также как все. От этого он теряет доверие к окружающему миру, замыкается. Ольга Писпанен: Обязательно ли следствие не лечения аутизма - это инвалидность? Ирина Карвасарская: Все зависит от степени. Ольга Писпанен: Это прогрессирующая болезнь? Ирина Карвасарская: В подростковом возрасте, как правило, без лечения идет ухудшение. Ольга Писпанен: До какой степени? Что значит ухудшение? Ирина Карвасарская: А все зависит с какого уровня он ухудшается. Ведь если это тяжелый, почти не говорящий ребенок, тогда вплоть до невозможности жить с ним вместе. Ольга Писпанен: Существуют ли какие-то специализированные учреждения медицинские в городе? Ирина Карвасарская: Нет. Учреждений медицинских нет. Есть большая школа, где их учат и лечат. Ольга Писпанен: Она специализированная, там учатся только дети, больные аутизмом? Ирина Карвасарская: Да. Но это не есть хорошо. Им надо учиться с обычными детьми. Ольга Писпанен: Как бы внедряться социально. Ирина Карвасарская: Конечно. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
